Возникновение христианства 37 страница

Раввины, напротив, всегда требовали возможно мягкого отношения к рабам. Многие их права прямо закреплены еще в Торе.

Принижение людей в каноническом христианстве контрастирует с позицией иудаизма. Например, Kiddushin22: «Ребе Йоханан бен Заккай сказал: ‘Б. могут служить только свободные {в выборе морали}люди, а не рабы».

Понятно, что Иисус вряд ли бы стал обращаться к нищим ученикам с аллегорией рабов.

Можно предположить изначально гностический тезис 17:7-9. Смысл его был бы очевиден: исполнение заповедей («приказаний») не влечет за собой благодарности («спасения»), поэтому их соблюдение бессмысленно.

17:10 могло быть проявлением иронии гностиков, но, скорее, было добавлено христианским редактором или Лукой, воспринявшим тезис как традиционное в христианстве принижение верующих».

17:11: «Идя в Иерусалим, Он проходил через местность между Самарией и Галилеей…»

Путь из Галилеи в Иерусалим проходит через Самарию. Другие описания не упоминают, что между этими территориями была еще какая-то местность. Хотя это и возможно, но характерно, что Лука не упоминает ее названия.

18:31: «вот, мы восходим в Иерусалим…» 18:35: «Когда же подходил Он к Иерихону…» Обычный путь из Галилеи в Иерусалим не проходит через Иерихон, который находится в малонаселенной местности. Делая крюк, чтобы проповедовать в Иерихоне, Иисус бы оставил в стороне густонаселенную местность. Кроме того, восхождение в Иерусалим предполагает прямую дорогу.

19:11: в Иерихоне «Он был близ Иерусалима…» Едва ли тогдашние жители Иудеи считали Иерихон «близ Иерусалима».

17:12: «И когда входил Он в одно селение, встретили Его десять человек прокаженных, которые остановились вдали».

Этого эпизода нет у Матфея. Автор явно проводит связь с Лев13:46: прокаженные должны находиться вне селения. Это правило едва ли действовало в Иудее в то время жестко. Если прокаженные могли ходить в густонаселенной местности (Мф8:2: среди толпы), то вряд ли они были реально изолированы.

18:9-14: «Двое пошли в храм… фарисей… молился так: ‘Б., благодарю Тебя, что я… не похож на этого мытаря; пощусь дважды в неделю, отдаю десятину со всего дохода’. А мытарь, стоя вдалеке, даже не смотрел в небо, но бил себя в грудь и говорил: ‘Б., будь милостив ко мне, грешнику!’ Говорю вам, этот человек пошел домой, будучи оправдан, а не другой».

Это типично христианский подход, принципиально отличающийся от иудейского. В христианстве важны не добрые дела, а унижение. По мнению автора притчи, мытарь был оправдан и с чистой душой пошел грешить дальше, а фарисей, соблюдающий заповеди, не заслуживает одобрения.

18:31-32: «сказал им: вот, мы восходим в Иерусалим, и совершится все написанное чрез пророков о сыне Человеческом: Ибо предадут Его язычникам…»

Во-первых, у пророков не могло быть сказано ничего подобного. По определению, Мессия должен восторжествовать, а не погибнуть от рук язычников. Сектантские тексты о страдающем или предваряющем Мессии не могут рассматриваться как пророчества.

Во-вторых, Евангелия подчеркивают, что Иисуса, фактически, осудили иудеи.

Лук19:11-27 дополняет притчу о хозяине, оставившем рабам 10 талантов для употребления их в оборот. Причем, «некоторый человек высокого рода отправлялся в дальнюю страну, чтобы получить себе царство и возвратиться… Но граждане ненавидели его и отправили вслед за ним посольство, сказавши: не хотим, чтоб он царствовал над нами… когда он вернулся, получив царскую власть… врагов же моих… приведите сюда и избейте предо мною».

Иногда считают, что здесь проявилась отличная осведомленность Луки о делах в Иудее. Но, во-первых, 19:12, 14 является явной вставкой, не имеющей существенного отношения к притче – особенно если учитывать, что Матфей приводит практически ту же притчу, но без исторической сноски.

Рассмотрим описание. Ирод, сын Антипатра, был возведен Антонием не в цари, а в тетрархи. Иудеи обжаловали фактический захват Иродом власти также перед Антонием, в Вифинии и Дафне Антиохийской – городах едва ли в «дальних странах».

Архелай получил от Августа титул этнарха – все-таки, не царя. Царский сан был ему обещан в будущем. Иудеи выступали перед императором против его назначения. Архелай, хотя и прославился жестокостью, уничтожения врагов после возвращения за ним не отмечено.

Далее царем был только Агриппа – на которого граждане Клавдию не жаловались.

Таким образом, основное подтверждение исторической компетентности Луки довольно слабо. Если Лука и ссылался на историю с Архелаем, она была известна, да и привел он ее с искажениями.

19:41-44: предсказание Иисуса об осаде Иерусалима: «Ибо придут на тебя дни, когда враги твои обложат тебя оградой, и окружат тебя… И разорят тебя…»

Синодальный перевод ошибочно указывает «окопами» вместо «оградой». Флавий описывает ограду из палок, сооруженную Титом, чтобы исключить доставку продовольствия в Иерусалим. Такие детали едва ли характерны для пророчества.

Предсказание вставлено в связное повествование: в 19:37-40 народ приветствует Иисуса, в 19:45-46 Иисус в сопровождении народа изгоняет торгующих из Храма. 19:41-44 является поздней вставкой. Она связана с основным текстом: «Когда он подошел ближе и увидел город…» Но Иисус получил осла примерно за 500 метров от Иерусалима. Он отлично видел город все время, пока ждал учеников, отправленных за ослом.

19:47: «Каждый день Он учил в храме».

У Матфея, Иисус приходит в Иерусалим примерно за три дня до казни.

20:46: «Опасайтесь книжников, которые любят ходить в длинных одеждах…»

В восточных культурах все носят длинную одежду – из-за климата (возможности солнечного ожога). Такое сравнение могло появиться только в европейской обстановке.

21:1-4: «увидел… вдову, положившую туда {в сокровищницу Храма} две медных монеты, и сказал: ‘… эта бедная вдова больше всех положила… в дар Б.’»

Здесь нет нового учения гуманизма, как это любят представлять плохие проповедники. Иудейская традиция совершенно определенно толковала, что жертвы, добытые путем греха, не угодны Б. Koh.r.4: «Лучше тот, кто дает немного на благотворительность из честно заработанных денег, чем тот, кто дает много от нечестно нажитого богатства». Или Midrash Tehillim Buber22: «Жертва бедного человека принята лучше, чем твоя тысяча быков».

Важен не абсолютный размер жертвы, а относительный – ее значение для дающего. Важны помыслы, с которыми приносится жертва.

Две лепты означали, скорее всего, не дар Б., как это полагает Лука, а пожертвование на строительство или содержание Храма. Возможно также, что евангелисты намеренно избегают описывать жертвоприношение, которое в 1-2в.в. активно критиковали (считалось, грешники предпочитали трактовать обряд, как гарантию искупления; в жертву приносилось полученное нечестным путем).

Лк21 повторяет Мф24 о знамениях конца дней. Интересное отличие: Матфей предлагает бежать в горы, «увидев мерзость запустения» (по тексту Даниила). Лука – увидев «Иерусалим, окруженный войсками».

Очевидное объяснение: Лука писал после Иудейской войны, подставляя факты. Но 21:21: «и кто в городе, выходи из него; и кто в окрестностях, не входи в него…» Вероятно, было общеизвестно, что Тит окружил Иерусалим стеной, а восставшие не пропускали беженцев. Поэтому рекомендация «выходи из города» выглядит неестественно. Можно предположить, что Лука вообще не представлял себе событий Иудейской войны. Можно предположить и то, что Лука основывался на неких прототекстах с пророчествами: описание осады Иерусалима, в общем-то, довольно абстрактное. В любом случае, пророчество не совершилось, возможности покинуть город у жителей не было.

21:24 продолжает: «И падут от острия меча, и отведутся в плен во все народы; и Иерусалим будет попираться язычниками, доколе не окончатся времена язычников». Лука не учитывает, что в Лк20 он привел притчу о виноградарях, которые убили сына хозяина, после чего хозяин их погубил и отдал виноградник другим. То есть, Иерусалим должен был бы навсегда достаться язычникам. Если здесь не цитата из иудейского апокалипсиса, то, вероятно, под «язычниками» Лука имеет в виду тех, кто не христиане. «Доколе не окончатся времена язычников»: вряд ли удастся однозначно установить, мог ли автор того периода позволить себе такую политическую вольность.

«Доколе не окончатся времена язычников». С одной стороны, здесь нет никакой привязки к событиям распада Римской империи, и само утверждение носит абстрактный характер. Тогда тезис был вставлен до распада. С другой стороны, вряд ли кто-то (особенно – преследуемые христиане) рискнул написать о грядущем распаде Рима, причем как «окончании времен язычников». С третьей стороны, автор еще не знал, что иудеи не вернутся в Иерусалим и после распада Римской империи. Можно датировать этот тезис не ранее чем 2в. (тотальное рассеяние, сравнительно толерантное отношение к христианам, слабость Рима). Скорее всего, только после принятия Римом христианства могла появиться фраза «попираем язычниками».

В плен отправили сравнительно (!) небольшую часть населения. Лука не упоминает голод – основную причину массовой гибели при осаде Иерусалима. Еще одно основание полагать, что у Луки описаны не конкретно эти события.

21:25: «И будут знамения в солнце, и луне, и звездах, а на земле уныние народов…» Лука ведь уже знал, что многочисленных знамений не было. Тем более, окружающие народы едва ли унывали по поводу событий в Иудее.

Отсюда следует, что некорректно датировать Луку периодом после войны на основании описания осады. Либо же датировка должна быть настолько поздней, что события войны уже забылись, а «Иудейская война» Флавия еще не была популярна.

21:27: «И тогда увидят Сына Человеческого, грядущего на облаке с силою и славою великою». То есть, конец света намечался именно на период разрушения Иерусалима. Мог ли быть Лука написан во время осады, когда стены вокруг Иерусалима еще не было, и когда Лука мог ожидать немедленного конца света? А разрушение было совершенно естественным предположением. Такая гипотеза не невероятна. Скорее, впрочем, Лука использовал прототексты с описанием будущих абстрактных событий. Такое описание мало отличается от многих пророчеств.

Второе пришествие намечается довольно абстрактно, «доколе не окончатся времена язычников». От Иисуса прошло уже достаточно времени, чтобы пророчествовать о скором конце свете было довольно необоснованно.

Пытаясь рассматривать 21:13-24 как оригинальный текст, его необходимо датировать его весьма поздно, когда разрушение Иерусалима уже не воспринималось, как конец света.

Луке или авторам прототекстов было откуда заимствовать.

Зах14: «И соберу все народы на войну против Иерусалима, и взят будет город… Тогда выступит Господь, и ополчится против этих народов… и раздвоится гора Елеонская… И будет в тот день, живые воды потекут из Иерусалима…»

Иез32:2: «подними плач о фараоне, царе Египетском…» - разгром Египта вавилонянами.

Иоил2:20 - 32: «И пришедшего от севера удалю от вас… И наполнятся гумна хлебом… Солнце превратится во тьму и луна – в кровь, прежде нежели наступит день Господень, великий и страшный. И будет: всякий, кто призовет имя Господне, спасется; ибо на горе Сионе и в Иерусалиме будет спасение…»

Амос 5:20: «разве день Господень – не мрак, а свет?» Впрочем, другие обстоятельства не совпадают. Лк21:24: «отведутся в плен во все народы…» Ам5:27: «Я переселю вас за Дамаск…»

Софония 1:2-3: «’Все истреблю с лица земли,’ - говорит Господь, - ‘истреблю людей и скот…’»

21:27-28: «Тогда увидите Сына Человеческого, идущего с облаками… когда это начнет сбываться, встаньте и поднимите головы, ибо приблизилось спасение ваше».

Неиудейский автор оказался плохо знаком с Даниилом. Если «как бы сын человеческий» - Иисус, то христиане уже должны были бы занять место праведных судей, а не ожидать своего спасения.

21:37: Иисус «ночи, выходя, проводил на горе, называемой Елеонскую…»

В Иерусалиме в феврале – марте чересчур прохладно, чтобы ночевать под открытым небом. Тем более, Иисус мог остановиться у последователей.

22:3: «Вошел же сатана в Иуду, прозванного Искариотом…»

Но Иисус заранее знал о распятии. Либо он знал о действиях дьявола, и не мог их предотвратить (тогда у кого сила?), либо распятие было ему необходимо (тогда дьявол действовал в интересах Иисуса?) И почему Иисус не изгнал сатану из Иуды, как он изгонял до того?

22:6: Иуда «искал удобного времени, чтобы предать Его не при народе».

Присутствие людей вряд ли остановило бы власти от поимки преступника. Если же народа было очень много – то можно ли считать, что иудеи отвергли Иисуса? И куда делась толпа, куда префект публично судил Иисуса?

22:9-10: ученики спрашивают Иисуса: «где велишь нам приготовить {Пасху}? Он сказал им: вот, при входе вашем в город, встретится с вами человек, несущий кувшин воды; последуйте за ним в дом…»

Описание довольно странно. Во-первых, откуда ученики могли знать, что в кувшине? Во-вторых, за водой не ходили за город. В-третьих, ученикам было бы проблематично обнаружить в толпе человека с кувшином именно воды.

Апологеты понимали эту проблему. Видимо, поэтому «человек» традиционно переводится как «мужчина». Имеется в виду, что мужчина, несущий кувшин (женская работа), выделяется.

Возможно и другое объяснение. Среди иерусалимских ессенов, по-видимому, не было женщин. Во-первых, ессены в Иерусалиме должны были соблюдать целибат. Во-вторых, отсутствуют упоминания о порядке ритуального омовения женщин в городе, хотя эта процедура детально расписана для мужчин. Тогда мужчина с кувшином (чего угодно) выделялся как ессен.

Теперь, если принять гипотезу Jaubert о том, что Иисус праздновал Пасху по ессенскому календарю, то ему нужно было это делать в доме ессена. Таким образом, он объяснил ученикам, как найти ессена и (следуя за ним) его дом.

Вспомним упоминание Флавия о том, что путешествующие ессены свободно могли останавливаться в домах членов секты, и пользоваться всем их имуществом. Поэтому (любой!) ессен, к которому пришли ученики Иисуса, заведомо не мог им отказать в пасхальном ужине.

Тогда эпизод отсутствует у Матфея не потому, что он понимал его нереальность (мужчины не носили кувшины), но в силу анти-ессенизма Матфея.

22:28: «Вы те, кто пребывали со Мной в Моих испытаниях…»

Во время распятия или искушения дьяволом ученики не были с Иисусом, а других напастей Евангелия не описывают.

22:29: Иисус апостолам: «И Я передаю вам, как передал Мне Отец Мой, Царство…»

Лука говорит, что Б. передал Иисусу царство небесное и устранился от дел. «Передал»: Лука или автор прототекста еще не считали Иисуса вечной божественной фигурой, которая, тогда, должна была пребывать в царстве небесном вечном, а не начиная с какого-то момента.

22:36: «Но сейчас, у кого есть сума, пусть возьмет ее, и так же мешок. И у кого нет меча, пусть продаст одежду и купит его».

Наставление имеет некоторый смысл среди ессенов: они путешествовали с оружием. Можно возразить, что ессены не брали с собой вещей. Но, во-первых, сума и мешок (необязательные – «у кого есть») вмещают довольно аскетический набор предметов. Во-вторых, христиане уже не могли, по-видимому, рассчитывать на гостеприимство ессенов. Так что это вынужденное минимальное изменение.

22:38: апостолы говорят Иисусу, что у них есть два меча. Владение мечом трудно совместить с «любите врагов ваших».

22:47: «внезапно пришла толпа, и во главе их был некто, называемый Иудой, один из двенадцати».

Лука компилирует перикоп, независимый от источника 22:3. Там уже было объяснено, кто такой Иуда. 22:47 опять упоминает предположительно незнакомый читателю персонаж.

22:53: Иисус обращается к храмовой страже: «Но это ваш час, и власть тьмы!»

Фраза о власти тьмы была бы, конечно, естественна для дуалистов – гностиков. Но не менее уместна она и для ессенов, считавших себя сынами света, а остальных – сынами тьмы.

22:56-62: Петр трижды отрекается от Иисуса.

22:61: после третьего отречения Петра во дворе дома первосвященника, «Господь, обратившись, взглянул на Петра…»

Но Иисус был в доме, 22:54. Конечно, его вряд ли держали бы во дворе с народом. Петр следовал за Иисусом на расстоянии (22:54), поэтому они вряд ли бы оказались так близко, чтобы видеть друг друга.

С другой стороны, если Иисус был во дворе, то неужели Петр трижды отрекся в его присутствии?

23:13-14: «Пилат же, созвав главных священников, и старейшин, и народ, сказал им: ‘… вот, я при вас исследовал и не нашел Человека Сего виновным ни в чем том, в чем вы обвиняете Его…’»

Римский префект признался в несправедливом осуждении под давлением толпы иудеев?

23:27: «И шло за Ним великое множество народа и женщин, которые плакали и рыдали о Нем».

А как же их перекричали требовавшие распять Иисуса? Суд происходил не в изолированном помещении, а на стадионе или площади перед преторией – все желающие могли присутствовать. Видимо, даже первые христиане не отличались глубокой верой.

23:30: «Тогда начнут говорить горам: ‘падите на нас!’ и холмам: ‘покройте нас!’»

Ссылка на Ос10:8. Но контекст Ос10:7-8: «Царь Самарии исчезнет, как щепка на воде. Высоты Авина, грех Израиля, будут уничтожены…» Речь идет о наказании язычников. К тому же, в Самарии к тому времени уже несколько веков не было царя.

23:34: «Иисус же говорил: Отче! прости им, ибо не знают, что делают».

Лука здесь явно избегает конфликта с римлянами. Фраза отсутствует в ранних манускриптах.

23:45: «И померкло солнце…»

Во время пасхального полнолуния не может быть затмения. Видимо, проблема была очевидна уже при тогдашних астрономических познаниях, поэтому часть редакций изменяют на абстрактное «солнце потемнело».

23:50: «Там был хороший и праведный человек, по имени Иосиф, который хотя и был членом совета, не согласился с их планом и действиями».

Лука сам придумал, что Иосиф был членом совета. Матфей бы не упустил такую возможность добавить реалистичности своему описанию осуждения синедрионом. Дело в том, что преступник не мог быть осужден, если в поддержку обвинения высказывались все члены синедриона. Если бы Матфей знал, что Иосиф был против осуждения, он, безусловно, упомянул бы этот факт.

К тому же, ему трудно было бы исполнять обязанности члена совета, живя в Аримафее (23:51).

23:51: Иосиф «ожидал наступления Царства Б.»

То есть, Иисус все-таки никак не намекал на воскрешение и второе пришествие, а его последователи ожидали немедленного конца света.

23:55: «Последовали также и женщины, пришедшие с Иисусом из Галилеи…»

Видимо, женщины тогда не путешествовали отдельно от семей. Даже вдовы, вероятно, жили со своими детьми.

23:56: после похорон Иисуса женщины «Возвратившись же, приготовили благовония и умащивания; и в субботу остались в покое по заповеди».

Так они и в пятницу вечером не могли работать, приготавливая мази! Лука, вероятно, не знал, что Суббота начинается вечером в пятницу. На это же указывает греческий текст 23:54: «Был день приготовления {пятница или день перед праздником} и занималась {наступала заря} суббота».

Если женщины пришли из Галилеи, где им было в праздничную пятницу вечером в Иерусалиме купить и приготовить специальные мази?

24:1: «В первый день недели, на рассвете, они пришли к склепу, неся благовония».

Матфей описывает, что женщины пришли просто посмотреть. Разница не случайна: Лука не знал о разрешении умащивать тело в субботу, mShab23:5. Он полагал, в субботу была запрещена любая работа.

Учитывая общий характер разрешения в Мишне, можно предположить, что не требовалось покупать благовония (проблематично в субботу). По-видимому, они изготавливались в домашних условиях. Тогда у женщин не было оснований откладывать умащивание с пятницы на воскресенье.

24:21: «А мы надеялись было , что Он есть Тот, Который должен избавить Израиль…»

То есть, ученики не поверили Иисусу после всех его чудес – ими виденных. Почему же окружающие должны поверить в Иисуса после сомнительного рассказа его учеников о воскрешении?

24:25-26: Иисус ученикам «О, как глупы вы, и как медлите поверить всему, что произнесли пророки! Разве не следовало Мессии страдать и затем прийти в своей славе?»

Все христианские интерпретации Библии, пытающиеся доказать, что страдания предсказаны для Мессии, весьма натянуты, плохо согласуются с контекстом и противоречат традиционному толкованию. Что касается второго пришествия, то ничего подобного у пророков не удастся усмотреть.

Апологеты проделывают следующий трюк: по их мнению, вывод о предсказанности второго пришествия следует из того, что описаны и Страдающий раб, и Мессия. Но таким способом можно объединить в последовательность любые не связанные между собой события.

Воскресший Иисус упрекает учеников в глупости, забыв не только то, что он сам их выбрал, но и Мф5:22: «кто же скажет брату своему: ‘Глупец, ’ подлежит геенне огненной».

24:27: «Потом Он разъяснил им все, что предсказано о Нем в Писании, начиная от Моисея и всех пророков».

Здесь может быть интересный след сектантского, а не языческого происхождения. Дело в том, что у иудеев книги пророков расположены перед Писанием, а не наоборот, как у христиан. Лука указывает последовательность от Моисея (Тора), потом пророки, потом – Писание. Впрочем, конечно, мы не знаем, когда именно христиане стали использовать измененную последовательность. Возможно, во времена Луки она еще была прежней. В любом случае, автор может обнаруживать знакомство с Писанием.

Интерпретация одного тезиса может занимать тома и многочасовые лекции. Иисус же разъясняет глупым (24:27) ученикам огромный объем текста менее чем за два часа по дороге в Эммаус (24:13, 15).

24:45: «Тогда Он открыл их умы пониманию Писания…»

А почему же теологические рассуждения апостолов в Деяниях так примитивны, а ссылки на Библию искажены?

Встреченные Иисусом на дороге ученики, которым он рассказал то же самое, видимо, не торопились или не могли объяснить это апостолам до его появления.

24:46-47: «так написано… проповедану быть во имя Его покаянию и прощению грехов во всех народах, начиная с Иерусалима…»

В Библии так не написано. Нового Завета в то время не существовало.

В иудаизме дело обстоит проще: для прощения грехов достаточно раскаяния. Оно не должно быть «во чье-то имя». Таким образом, Иисус вводит дополнительное условие прощения грехов и тем самым усложняет его.

24:49: «вы же оставайтесь в городе Иерусалиме, доколе не облечетесь силою свыше».

Но Иисус уже наделил их силой исцелять и пр. перед тем как отправить одних по городам.

24:53: апостолы «пребывали постоянно в храме, прославляя и благословляя Б.»

То есть, после распятия Иисуса его ученикам позволяли проповедовать в Храме? И что значит «постоянно» - Лука считал, что они не проповедовали в других странах? Для Луки они были очень отдаленными, легендарными фигурами.

Иоанн

Иисус Иоанна имеет мало общего с Иисусом синоптиков. Иоанн описывает несколько посещений Иисусом Иерусалима. Синоптики не только не упоминают об этих проповедях и связанной с ними известности, но и описывают деятельность Иисуса в это время в совершенно других местах. В синоптиках Иисус учит, в основном, в Галилее, у Иоанна – длительное время в Иерусалиме. Лишь несколько эпизодов Иоанна совпадают с синоптическими, и то, изложены по-другому.

У Иоанна почти отсутствуют оригинальные тезисы, тождественные синоптикам. Несколько тезисов, тождественных Матфею, скорее вставлены в сравнительно связный текст. Практически ничего Иоанн не говорит и о внутреннем общении апостолов – как это можно было бы ожидать от одного из них.

Со своей стороны, Иоанн ничего не знает о Нагорной проповеди и морально-этическом учении Иисуса. Он преподносит учение совершенно по-другому, чем синоптики. Это уже не две стороны одного учения: проповедь любви в синоптиках и агрессивное апокалиптическое учение у Иоанна.

Иисус Иоанна не интересуется заповедями, но зато привержен странной форме мистицизма, более напоминающей свободные фантазии и эклектичные построения весьма необразованного любителя теологии. Основное требование – даже не раскаяние, а вера в божественное происхождение Иисуса. Конечно же, это указывает на позднее происхождение Иоанна. Характерно, Иоанн упоминает фарисеев, но не саддукеев – в его время они уже не были влиятельной группой.

Учение Иоанна не было тайным: Иисус постоянно обращался к толпе. То есть, различие невозможно объяснить проповедью внутреннего круга мистицизма для посвященных. Скорее, все гораздо циничней: христианские секты нуждались в поддержке авторитетом Иисуса своих теологических концепций, которые и были вложены в уста Иисуса в совершенно вульгарной, недостоверной, нереальной форме.

Иисус Иоанна рождается неизвестным образом, появляется ниоткуда, действует, учит, судим, казнен и воскрешен иначе, чем Иисус синоптиков. Он является извечной, теологически самостоятельной фигурой, близкой к пониманию Павла, но не синоптиков, где Иисус – прежде всего, человек, осененным святым духом. У него собственные полномочия, собственное царство.

Иоанн, возможно, противопоставляет себя Петру. Иоанн представляет себя любимым учеником Иисуса, в том числе после воскрешения, возлежавшим на груди Иисуса во время тайной вечери, присутствовавшим при распятии, которому Иисус поручил заботиться о своей матери. Петр описывается как отказавшийся от Иисуса. Характерно, он даже прибежал к телу Иисуса после Иоанна.

Иоанн привносит эллинизмы, но, в отличие от Павла, воспринимает их весьма натуралистично. Например, Иисус у Иоанна – Сын Б. совершенно физически, с передачей власти и т.д. Иисус называет себя сыном Б. – типично для христианской традиции, но едва ли возможно в реальной жизни тогдашней Иудеи. Так, у Матфея Иисус уклончиво отвечает на этот вопрос первосвященника во время суда. Иоанн писал для язычников: он постоянно объяснял им термины иудаизма.

Матфей трактует гностические тексты буквально. Иоанн же акцентирует их мистицизм, подводит под него собственное обоснование, и обычно сам запутывается в создаваемых эклектичных конструкциях. Например, Иоанн считает Иисуса если не Б., то божественной фигурой типа Logos. Иисус, по его мнению, принимал участие в сотворении мира. В то же время, гностики обычно считали, что мир создан демиургом, статус которого явно ниже, чем приписываемый Иисусу. Кроме того, для гностиков не типична выраженная доктрина участия (помощи) божественной фигуры в создании мира.

Иоанн не знаком с иудаизмом. Когда Иисус спорит с фарисеями, его доводы, в основном, сводятся к декларациям о собственном божественном происхождении. Иоанн попадает впросак, когда Иисус у него произносит в 8:58: «Прежде, чем был Авраам, Я есмь». На иврите это «я есмь» идентично слову «Б.» Во-первых, Иисус себя не называл Б. Во-вторых, даже самые толерантные иудеи бы этого не потерпели. В-третьих, тогда при распятии не понадобилось бы обвинять Иисуса в том, что он назвал себя только царем иудейским.

В последнее время ряд теологов стали предлагать версию об иудейских корнях Евангелия от Иоанна. Их гипотеза основана на сходстве ряда (на мой взгляд, второстепенных) тезисов и концепций Иоанна с обнаруженными в кумранских свитках. Здесь допускается распространенная ошибка смешивания учения иудеев и иудаизма. Ессены, действительно, были иудеями. Но их учение было довольно далеко от иудаизма. Напротив, оно было в значительной мере эллинизировано. Никто не оспаривает того, что некоторые иудеи могли разделять взгляды Иоанна. Однако эти взгляды не следует путать с иудаизмом. Кроме того, Флавий и Фило насчитывают около четырех тысяч ессенов, всего лишь около 0.1% тогдашних иудеев. Даже если оценка населения Флавием завышена, все равно ессены не были крупной сектой. Понятно, что специфическое учение такой незначительной группы скорее подпадает под традиционное определение ереси.

У Иоанна очень мало ссылок на Ветхий Завет. Их отсутствие Иоанн восполняет довольно плоскими заимствованиями из греческого мистицизма – Слово, Свет, Плоть, Кровь. Впрочем, в попытках построить очень сложные теологические конструкции, как поедание плоти, Иоанну не удается справляться с массой нагроможденных тезисов, и он постоянно допускает логические ошибки.

Видимо, Иоанн теряет нить собственных рассуждений. В отличие от Мф, Мк, Лк, он постоянно употребляет термины неопределенного смысла. В этой связи необходимо отметить традиционно настороженное отношение иудеев к двусмысленным пророчествам. У Иоанна же смысл может трактоваться, как заблагорассудится.

Видимо, Иоанн практически не был знаком с Законом, больше опираясь на эллинские верования и общую информацию об индусских и египетских учениях.

Мы здесь не обращаемся к филологическому анализу Иоанна, который требует, несомненно, отдельной книги. Отметим, что многочисленные нестыковки текста у Иоанна четко указывают на то, что он копировал прототексты, произвольно их переставляя и дополняя, а также изменяя контекст.