Святитель Игнатий Брянчанинов 20 страница

17. Впоследствии другой правитель страны, наслышавшись о блаженном Пимене, захотел видеть его и послал к нему нарочного, прося позволения посетить его. Это очень опеча­лило Пимена. Он размышлял сам с собою. «Если знатные особы начнут приветствовать и уважать меня, явно, что множе­ство людей из народа начнет стекаться ко мне, а этим по необ­ходимости возмутится мое безмолвие и в нем сокровенное умное делание, причем не неудобно, по действу лукавого демо­на, отступить от меня благодати смирения, которое я старался стяжать от юности моей с великим трудом при помощи Божией, а мне — увязнуть в сетях тщеславия». Рассудив так, он отказался от свидания с правителем и не принял его. Огор­чился на это правитель и сказал своим окружающим: «То, что я не удостоился видеть человека Божия, приписываю своим грехам». Однако не оставило правителя сильнейшее желание увидеть святого мужа каким бы то ни было образом. Он приду­мал следующее средство для доставления себе этого свида­ния: велел схватить сына сестры блаженного Пимена и поса­дить его в тюрьму, чтоб по этому обстоятельству старец или принял правителя к себе, или сам пришел к правителю для ходатайства о племяннике. При этом правитель сказал при­ближенным своим: передайте святому старцу, чтоб он не огор­чался моим поступком, потому что племянник его тотчас будет выпущен из тюрьмы, если старец придет ко мне; вина племян­ника, впрочем, такова, что он не может быть выпущен из тюрь­мы, не подвергшись наказанию». Мать юноши, сестра святого Пимена, услышав это, пошла в пустыню, где жил брат ее, вста­ла перед дверьми его келлии, прося его с плачем и рыданием, чтоб он пошел к правителю и попросил его о сыне ее. Но блаженный Пимен не только не отвечал ей ничего, но даже не отворил дверей и не вышел к ней. Тогда она стала осыпать его ругательствами. «Жестокий, — вопияла она, — нечести­вец, железносердечный! как тебя не склоняет к милосердию столь горький плач мой? У меня один сын, и тот находится в опасности подвергнуться смерти!» Тогда старец велел бра­ту, который прислуживал ему, сказать ей: «Пимен детей не родил, и потому не имеет скорби о них». Правитель, услышав это, сказал друзьям своим: «Передайте ему, чтоб он, по край­ней мере, написал письмо ко мне, и я отпущу племянника его». Тогда, будучи уговорен многими, старец написал к прави­телю следующее: «Да повелит благородие твое тщательно исследовать вину заключенного, и, если он сделал что, достойное смерти, пусть умрет, пусть насильственною смертию очистит в нынешнем веке свое преступление, чтоб избежать вечной муки в геенне. Если же он не сделал ничего достойно­го смертной казни, то учини о нем распоряжение, указывае­мое законами». Правитель, получив это письмо, тотчас выпу­стил юношу из тюрьмы[1328].

18. Однажды значительное число старцев пришло к авве Пимену. Один из его родственников имел сына, у которого от действия болезни, причиненной диаволом, искривилось лицо и поворотилось назад. Отец отрока, увидев множество старцев, пришел с сыном к келлии старца и сидел вне ее, плача. Один из старцев случайно вышел из келлии, и увидев его, спросил: «О чем ты плачешь?» «Я — родственник аввы Пимена, — отвечал плакавший человек. — Видишь, какая напасть случи­лась с сыном моим! Я намеревался было привести его к стар­цу, но побоялся: потому что он даже не хочет видеть нас. И теперь, если узнает, что я здесь, то пошлет прогнать меня. Увидев, что вы собрались сюда, и я осмелился прийти. Авва! окажи мне милость, как знаешь: введи дитя с собою в келлию, и помолитесь о нем». Старец взял отрока, вошел с ним в кел­лию и совершил дело с благоразумием. Он не подвел отрока прямо к отцу Пимену, но начал с младших старцев, подводя к каждому из них и прося оградить крестным знамением. Когда все по порядку знаменовали его, тогда старец, подведя уже ко всем, после всех подвел и к авве Пимену. Авва не хотел допу­стить его к себе; но старцы начали просить, говоря: «Что сде­лали все, то сделай и ты». Тогда авва Пимен, вздохнув, встал и помолился, сказав: «Боже, исцели создание Твое, да не облада­ет им враг!» И знаменовал его крестным знамением. Отрок немедленно исцелился, и отдан отцу здоровым[1329].

19. Поведал авва Иоанн: Пришли мы однажды из Сирии к авве Пимену, желая спросить его о нечувствии сердца. Ста­рец не знал по-гречески, а переводчика в то время не случи­лось. Видя нашу печаль, старец внезапно начал говорить на греческом языке: «Вода по свойству своему мягка, а камень тверд; но если над камнем висит желоб, то вода, стекая по нем каплями на камень, мало-помалу пробивает камень. Так и Слово Божие мягко, а сердце наше жестко; но если человек часто слышит Слово Божие, то сердце его отверзается к принятию в себя страха Божия»[1330].

Последние две повести помещены здесь после тех повестей и изречений преподобного Пимена, в которых изображено умерщвление его в отношении к миру, долженствующее показаться странным плот­скому мудрованию, и пред повестями и изречениями, преимущественно изображающими духовный подвиг преподобного Пимена. Великие благодатные дарования — достояние одних великих Отцов, вынаруженные в Пимене насилием обстоятельств, доказывают, как благоугодны были Богу настроение, образ мыслей и жительство этого ино­ка, — вместе служат свидетельством, сколько правилен и основате­лен был его духовный подвиг. Тем особенно важен этот подвиг, что он удобоприложим к жительству современных иноков, как был удобоприложим к жительству иноческому всех времен. Неоцененный подвиг! существенный подвиг! он сосредоточивает делание инока внутри его, и потому при всех разнообразных обстоятельствах и положениях может быть неотъемлемою собственностию инока.

20. Брат спросил авву Пимена: «Что должно мне помыш­лять, безмолвствуя в келлии?» Старец отвечал: «Я подобен человеку, погрязшему в болоте по шею, с бременем на шее — и вопию к Богу: помилуй меня»[1331].

Этим изречением изображается внутреннее делание Пимена Великого. Все оно совокупилось в молитвенный плач[1332]. Помилуй меня! Это выражение внедрившегося в душу плача. Плач, когда достигнет развития своего, не может облекаться в многомыслие и многословие: он довольствуется для выражения необъятного духовного ощущения самою краткою молитвою.

21. Пимен Великий говаривал братии своей: «Уверяю вас: куда ввергнут сатану, туда ввергнут и меня»[1333].

Это изречение — плод духовного видения отверженных духов и того общения, в которое человек вступил с ними при посредстве сво­его падения. Открылось это видение преподобному от глубокого, правильного самовоззрения, в которое он был возведен Словом Божиим, своим умным деланием и Божественною благодатию.

22. Сказывал авва Исаак: «Однажды я сидел у аввы Пиме­на и увидел, что он пришел в исступление». Я поклонился ему до земли, прося сказать мне, где он был? Принужденный объявить тайну свою, он сказал: «Мой ум был при Кресте Спасителя в те минуты, когда при Кресте стояла Богоматерь Мария и плакала; мне бы хотелось так плакать всегда»[1334].

Возлюблен был плач преподобному Пимену! Сперва плач очищает от грехов, потом начинает восхищать очищенного по временам в духовные видения[1335], изменяя ум, изменяя чувства душевные и теле­сные благодатным изменением, необъяснимым в среде плотского муд­рования, превысшим всех состояний, свойственных естеству падшему. Слезы кающегося, приносящего покаяние от сознания грехов, сопря­жены с горечью сердца, с болезненным действием на тело; слезы очищенного и приносящего покаяние от обилия смирения — сладо­стны для души, сообщают питание самому телу. Святый Исаак Сирский называет помышления и ощущения, от которых изливаются эти слезы и которыми они сопутствуются, страною радости. Они изменя­ют самый наружный вид лица человеческого. Входит подвижник в слезы утешения, в слезы — свидетели милости Божией слезами горь­кими раскаяния во грехах, слезами болезнования о греховности сво­ей, о своем падении, о порабощении духам отверженным, о общении с ними, о отчуждении от Бога, о усвоении вражды к Богу[1336].

23. Брат вопросил авву Пимена о том, какое делание долж­но иметь иноку. Авва отвечал: «Авраам, когда пришел в Обетованную землю, то купил себе гроб и с гроба начал вступать во владение Обетованною землею». Брат спросил: «Какое значение имеет гроб?» Авва отвечал: «Это — место плача и рыдания».

Каждому иноку должно устроить свое жительство так, чтоб это жительство имело качество жительства во гробе. Этого можно достигнуть удалением от свободного обращения, от ненужных выходов из келлии, от празднословия и многословия, от внимания к чужим делам, в особенности от осуждения и злоречия, от праздности, мечта­тельности и суетных размышлений! Удаление от этих видов греха дает возможность сосредоточиваться в себе и заниматься вниматель­ною молитвою. Внимательная молитва рождает умиление, плач и слезы.

24. Брат спросил авву Пимена: «Что делать мне со страстя­ми моими, возмущающими меня?» Старец сказал: «Будем всеусильно плакать пред благостию Божиею, доколе она не сотворит милости с нами»[1337].

25. Брат спросил авву Пимена: «Что делать мне со греха­ми моими?» Старец сказал: «Желающий избавиться от гре­хов избавляется от них плачем, — и желающий не впадать вновь в грехи плачем избегает от впадения в них. Это — путь покаяния, преданный нам Писанием и Отцами, которые сказали: плачьте! другого пути, кроме плача, нет»[1338].

26. Авва Пимен сказал: «Плач — сугуб: делает и хранит»[1339].

27. Однажды авва Пимен шел с аввою Анувом в окрестно­стях города Диолка. Увидев там женщину, терзающуюся и горько плачущую над могилою, они остановились послушать ее. Потом, несколько отошедши, встретили прохожего, и спро­сил его святой Пимен: «Что случилось с этой женщиною? Отчего она так горько плачет?» Прохожий отвечал: «У ней умерли муж, сын и брат». Тогда авва Пимен, обратясь к авве Ануву, сказал: «Говорю тебе: если человек не умертвит всех плотских пожеланий своих и не стяжет такого плача, то он не может быть монахом. Все житие монаха — плач».

Это значит: не стяжавши плача, невозможно сосредоточиться и уединяться в себе, невозможно стяжать истинного сердечного безмолвия, освобождающего от всех страстей. Монах — значит уединенный, и тот только истинно уединен, кто уединен сам в себе.

28. Брат спросил авву Пимена о монашеском делании. Старец сказал: «Когда Бог посетит нас призывом в вечность: тогда что озаботит нас?» Брат отвечал: «Грехи наши». Ста­рец сказал: «Итак, войдем в келлии наши; уединившись в них, восцомянем грехи наши, и Господь послушает нас».

Здесь говорится о воспоминании о грехах, соединенном с плачем о них.

29. Когда скончался авва Арсений Великий, — святой Пимен, при вести о этой кончине, прослезившись, сказал: «Блажен, авва Арсений! потому что ты плакал о себе в жизни сей! Невозможно не плакать или здесь произвольно, или невольно в адских муках».

30. Сказал авва Пимен Великий: «Давид написал Иоаву (своему военачальнику, осаждавшему столицу аммонитян): укрепи брань твою на град, и раскопай и[1340]. Также Иоав гово­рил своим воинам: Мужаимся и укрепимся о людех наших и о градех Бога нашего, и Господь сотворит благое пред очима Своима[1341].

Первое сказано о том, чтоб мы с постоянством боролись против греха, несмотря на неудачи и поражения в этой борьбе. Второе сказа­но о том, чтоб мы мужественно очищали наши свойства от примеси греха и старались освободиться из порабощения греху, несмотря на всю трудность этого подвига.

31. Брат сказал авве Пимену: «Вижу, что где бы я ни был, обретаю помощь»-. Старец сказал: «Тем, которые имеют меч в руках своих/Бог помогает во время всей жизни. Если будем храбры: то Он сотворит с нами милость»[1342].

32. Авва Пимен сказал: «Не открывай совести твоей тому, к кому не извещается сердце твое»[1343].

33. Брат спросил авву Пимена: «Что мне делать со сму­щениями, возмущающими меня?» Старец сказал ему: «Бу­дем плакать всеусильно пред благостию Божиею, доколе Бог не сотворит милости с нами»[1344].

34. Авва Пимен сказал: «Когда Давид боролся со львом, то ухватывал его за гортань. И мы, если удержим гортань и чрево, то победим невидимого льва»[1345].

35. Еще сказал: «Лукавство человеков (то есть бесов) сза­ди их сокрыто; по этой причине нужно сердечное трезвение»[1346].

36. Авва Пимен сказал: «Три главные делания необходи­мы: бояться Бога, молиться и делать добро ближнему»[1347].

37. Еще сказал: «Отврати очи твои еже не видети суеты[1348]: потому что освобождение очей убивает душу»[1349].

38. Еще сказал: «Как оруженосец царя предстоит ему все­гда готовым, так душе должно быть всегда готовою противо­стать бесу блудному»[1350].

39. Брат спросил авву Пимена, говоря: - «Что делать мне? Я борим блудною и гревною страстями». Старец отвечал: «В разрешение этого вопроса Давид сказал, что он льва по­ражал и умерщвлял, а медведя удавлял[1351]. Это значит: гнев должно отгонять и истреблять, а плотское вожделение удавлять воздержанием»[1352].

40. Сказал авва Пимен: - «Писание говорит: яже видеста очи твои, глаголи[1353], а я говорю вам: если и руками вашими осязаете что, то и о том не свидетельствуйте». В подтверж­дение этому авва привел следующий случай: - «Некоторый брат был обманут таким образом: он увидел ближнего свое­го грешащим с женою. Долгое время он боролся с своим по­мыслом. Наконец, победившись, подошел к ним и толкнул их ногою, говоря: "Перестаньте!" Тогда оказалось, что это были два пшеничные снопа, лежавшие один на другом»[1354].

41. Вопросили некоторые из отцов авву Пимена, говоря: - «Если мы увидим брата согрешающего, должны ли сказать ему об этом?» Старец отвечал им: - «Что касается до меня, то если встретится мне нужда идти мимо и увижу его грешащим, — пройду мимо, ничего не говоря ему»[1355].

42. Пришли некоторые старцы к авве Пимену и сказали ему: «Если мы увидим брата дремлющим в церкви, то ве­лишь ли возбудить его, чтоб он не дремал на бдении». Он сказал им: «Что касается до меня, то я, если увижу брата моего дремлющим, — положу голову его на колени мои и успокою его»[1356].

43. Брат вопросил авву Пимена: «В чем состоят покаяние во грехе?» Старец отвечал: «В том, чтоб более не делать этого греха. Непорочные и праведные потому и названы так, что оставили грехи свои и сделались праведными»[1357].

44. Опять сказал: - «Все, что выше сил (меры) — от бе­сов»[1358].

45. Он же, будучи спрошен, что значит сказанное в Писа­нии: причастник аз есмь всем боящимся Тебе, сказал: «Дух Святой говорит это о Себе»[1359].

46. Некоторый брат пришел к авве Пимену и в присут­ствии многих, сидевших тут, похвалил другого брата, сказав, что он ненавидит лукавство. Авва Пимен спросил его, что значит ненавидеть лукавство? Брат пришел в затруднение, не находя что отвечать, поклонился старцу, говоря: «Объяс­ни мне это». Старец сказал: «Ненавидение лукавства состо­ит в том, когда кто возненавидит грех свой и оправдает брата своего»[1360].

47. Другой брат спросил авву Пимена о искушении от по­мыслов. Он сказал: «Находящегося в этом положении можно уподобить человеку, имеющему огонь по левую сторону себя и
сосуд с водою по правую: когда он возгорится огнем, то берет воды из сосуда и погашает огонь. Огонь — семя врага, а вода — повергает себя пред Богом»[1361].

Этот способ борьбы против греховных помыслов очень действите­лен и может быть употребляем, когда монах находится один в своей келлии. Его употребляла с полным успехом преподобная Мария Еги­петская[1362].

48. Он сказал: «Мы и братия — как две картины. Когда человек рассматривает, осуждает и укоряет себя, тогда возвы­шается пред ним достоинство брата его; когда же человек признает достоинства в себе, тогда брат его представляется ему недостаточным»[1363].

49. Опять сказал: «Если будем искать покоя, то он будет убегать от нас, если же будем убегать от покоя, то он пого­нится за нами»[1364].

50. Опять сказал: «Если уничижишь себя, то найдешь покой: потому что укоряющий себя сохраняет терпение во всех случаях»[1365].

51. Сказал авва Пимен: «Мы впадаем во многие искуше­ния по той причине, что не сохраняем нашего чина. Не видим ли, что жена хананейская приняла данное ей имя и что Спа­ситель утешил ее?[1366] Также не видим ли, что Авигея сказала Давиду: во мне неправда моя[1367], и что Давид, услышав эти слова, возлюбил ее. Авигея — образ души, а Давид — Бога: если душа укорит (осудит, обвинит) себя пред Богом, то Бог возлюбит ее»[1368].

52. Брат спросил авву Пимена: «Что такое — высокое?» «Оправдание, — отвечал старец. — Перестань оправдывать себя, и успокоишься»[1369].

53. Авва Пимен сказал авве Исааку: «Отвергни оправда­ния, и будешь спокоен в краткие дни земного странствования твоего»[1370].

54. Авва Пимен сказал: «Человек нуждается в смиренно­мудрии и страхе Божием всегда, как в дыхании, входящем и исходящем ноздрями его»[1371].

55. Он сказал: «Пребывающий с братиями своими должен быть подобным каменному истукану: подвергаясь укоризнам, он не должен гневаться; будучи прославляем, он не должен возноситься»[1372].

56. Авва Пимен сказал: «Если человек достигнет того со­стояния, о котором Апостол сказал: вся чиста чистым[1373], то увидит себя худшим всей твари». Брат сказал ему: «Как мне признавать себя худшим убийц?» Старец отвечал: «Если че­ловек достигнет душевного устроения, указанного Апостолом, и увидит человека, сделавшего убийство, то скажет: он сделал этот грех однажды, а я убиваю ежедневно (себя и других гре­хами)»[1374].

57. Брат спросил о том же авву Анува, пересказав ему слова аввы Пимена. Авва Анув сказал: «Если человек дойдет до состояния такой чистоты и увидит грехи брата своего, то праведность его поглотит их». Брат спросил: «Какая пра­ведность?» Старец отвечал: «Всегдашнее обвинение самого себя».

58. Авва Пимен сказал: «Воля человека (пожелания его, самая сила желания, поврежденная падением) есть медная стена между им и Богом; она — камень, противобиющий (воле Божией). Если человек оставит волю свою, то этим он говорит деятельно: Богом моим прейду стену. Бог мой, непорочен путь Его[1375]. Но когда оправдание будет содействовать воле, тогда развращается (уклоняется с пути Божия) человек и по­гибает»[1376].

59. Брат спросил отца Пимена: «Я нашел место, имеющее все удобства для монашеской жизни; благослови мне поместиться там на жительство». Старец сказал: «Поместись там, где ты не будешь приносить вреда брату твоему»[1377].

60. Сказал авва Пимен: «Учить ближнего столько же про­тивно смиренномудрию, как и обличать его»[1378].

61. Он сказал: «Полезно удаляться от причин ко греху. Человек, находящийся близ повода ко греху, подобен стояще­му у края глубокой ямы, и враг удобно ввергает его в нее, когда только захочет. Удаленный же от поводов ко греху по­добен стоящему вдали от ямы: когда враг повлечет его к яме, то он имеет время и возможность воспротивиться, воззвать к Богу, и Бог поможет ему»[1379].

Причины греха, или поводы ко греху, по мнению святого Исаака Сирского, суть: жены, вино, имущество, власть и тому подобное. Это, говорит святой Исаак, не суть собственно грехи, но они приводят ко грехам[1380].

62. Авва Пимен, однажды идя во Египте, увидел женщину, сидящую на гробе и горько плачущую. При этом он сказал: «Если со всего мира соберутся к этой женщине утешающие, то
не отвлекут ее от плача: так и монах всегда должен иметь в себе плач»[1381].

63. Сказал авва Пимен: «Если б не пришел Навузардан (начальник телохранителей Вавилонского царя Навуходоно­сора), то храм Господень не был бы сожжен. Так если не придет телесный покой, то ум не подвергнется побеждению в брани с невидимым врагом»[1382].

64. Сказали авве Пимену о некотором монахе, что он не пьет вина. На это авва сказал: «Монаху отнюдь не должно пить вина»[1383].

65. Авва Пимен сказал: «Если не отъято будет насыщение хлебом, то душа никаким иным средством не может быть при­ведена к смирению»[1384].

66. Поведал авва Пимен, что брат спросил авву Памво: «Полезно ли хвалить ближнего?» И что старец отвечал на это: «Полезнее ничего не говорить о нем»[1385].

67. Он сказал: «Если человек будет помнить сказанное в Писании: от словес своих оправдишися и от словес своих осудишися[1386] то найдет, что лучше молчать, нежели говорить»[1387].

68. Сказал авва Пимен: «Когда дымом прогонятся пчелы от улья: тогда обирают сладкий плод трудов их. Так и плот­ское успокоение изгоняет страх Божий из души и губит вся­кое благое делание ее»[1388].

69. Брат спросил авву Пимена: «Если я увижу согрешение брата моего, то полезно ли скрыть это согрешение?» Старец сказал ему: «Когда мы прикрываем согрешения братии, Бог покрывает наши согрешения; когда же мы обнаружим согре­шение брата, тогда и Бог откроет согрешения наши»[1389].

70. Брат сказал авве Пимену: «Если я увижу брата, о кото­ром я слышал, что он находится в падении, то неохотно прини­маю его в келлию свою, а брата, имеющего доброе имя, прини­маю с радостию». Старец отвечал ему: «Если ты делаешь доб­ро брату доброму, то для падшего сделай вдвое, потому что он немоществует. В некотором общежитии жил отшельник, по имени Тимофей. Настоятель общежития, узнав, что один из братии подвергся искушению, спросил совета у Тимофея, что делать с падшим братом? Отшельник присоветовал выгнать его из обители. Когда выгнали брата, его брань (страстное возмущение, действовавшее в нем) перешла к Тимофею и он пришел в опасное положение. Тимофей понял причину явле­ния брани и начал с плачем взывать к Богу: "Согрешил я: прости мне!" И был к нему глас: "Тимофей! знай, что Я попу­стил тебе искушение именно за то, что ты презрел брата во время искушения его"»[1390].

71. В некотором общежитии один из братии подвергся гре­ховному искушению. Жил в тех местах отшельник, не выхо­дивший из келлии много лет. Отец общежития пришел к стар­цу и поведал ему о брате, подвергшемся искушению. Старец повелел изгнать его из обители. Брат, вышедши из общежития, зашел в некоторую пещеру и там предался плачу. Случилось проходить тут братиям, шедшим к отцу Пимену. Они услыша­ли плач брата и, вошедши в пещеру, нашли его в великой скорби. Они упрашивали его, чтоб он шел с ними вместе к отцу Пимену; но он не захотел, а сказал: «Оставьте меня, пусть умру здесь». Братия, пришедши к отцу Пимену, сказали ему об этом. Авва упросил их сходить к брату и сказать ему: «Авва Пимен зовет тебя». Брат пришел к нему. Увидев его очень печальным, старец встал, заключил его в свои объятия, обошелся с ним очень приветливо и упросил его вкусить с ним пищи. Между тем авва Пимен послал одного из живших при нем братии к отшельнику с следующим приглашением: «С давних лет желаю видеть тебя, слышав о тебе; но по общей лености нашей мы доселе не виделись друг с другом. Ныне по устроению воли Божией и по встретившейся нужде прийти тебе сюда, приди, и увидимся». Этот отец никогда не выходил из келлии своей. Услышав такое приглашение, он сказал сам себе: «Если б Бог не возвестил старцу, то он не послал бы за мною». Он встал и пришел к авве Пимену. Они радостно приветствовали друг друга и сели. Пимен сказал старцу: «На некотором месте жили два человека, и оба имели по мертвецу. Один из них оставил своего мертвеца и пошел плакать над мертвецом другого». Эти слова привели старца в умиление; он вспомнил о поступке своем, а авва Пимен сказал ему: «Вы­сокий, высокий! Ты на небе, а я на земле»[1391].

72. Сказал авва Пимен: «Многие говорят о совершенстве, но малые достигают его на самом деле».

73. Брат спросил авву Пимена: «Что мне делать? Я без­молвствуя в келлии, не могу прийти в спокойное состояние?» Старец сказал ему: «Не укоряй, не осуждай, не злословь нико­го, и Бог даст тебе покой: ты будешь безмолвствовать, не тре­вожимый смущениями»[1392].

74. Сказал авва Пимен: «Хранение себя, тщательное внима­ние к себе во всех случаях и рассуждение суть три орудия, которыми душа изработывает свое спасение»[1393].

75. Сказал авва Пимен: «Человека согрешающего и каю­щегося предпочитаю человеку не согрешающему и не кающе­муся. Первый имеет мысль благую, признавая себя грешным, а второй имеет мысль ложную и душепагубную, признавая себя праведным»[1394].

76. Брат сказал авве Пимену: «Смущаюсь и хочу оставить место жительства моего». Старец спросил его: «По какой причине?» Брат отвечал: «Потому что доходит до меня слух о некотором брате, наносящий вред душе моей». Старец сказал: «Слух, дошедший до тебя, — несправедлив». Брат сказал: «Отец! будь уверен, что справедлив, потому что брат, передав­ший мне его, верен». Старец сказал: «Он неверен! Если 6 был верен, то не передавал бы злого слуха». Брат отвечал: «И я, собственными глазами моими, видел соблазн». Услышав это, старец посмотрел на землю и, подняв с нее небольшой сучок, спросил: «Это что»?Брат сказал: «Это сучок». Потом по­смотрел старец на потолок хижины и, указав на поперечное бревно, на котором держался потолок, спросил: «А это что?» Брат отвечал: «Это бревно». Старец сказал ему: «Положи в сердце твоем, что твои грехи подобны бревну, а грехи брата твоего подобны этому малому сучку»[1395].

77. Некоторый брат из тех мест, где имел жительство отец Пимен, пошел однажды на чужую сторону. Там он посетил некоторого отшельника, которого очень любили и к которо­му приходили многие. Брат рассказал ему обо отце Пимене. Старец, услышав об образе жизни его, возжелал видеть его. Когда брат возвратился в Египет, спустя несколько времени отшельник поднялся со своей стороны и пришел в Египет к брату, который был у него, потому что этот брат сказал ему о своем месте жительства. Брат, увидев его, очень обрадовался неожиданному пришествию его. Отшельник сказал брату: «Окажи любовь, отведи меня к отцу Пимену». Брат взял его с собою и пошел с ним к старцу, которого предупредил о посетителе, сказав: «Это великий муж, очень любимый и очень почитаемый в стране своей. Я сказал ему о тебе, и он пришел, желая видеть тебя». Старец принял его с радостию, и по взаимном приветствии они сели. Посетитель начал гово­рить из Писания о предметах духовных и небесных. Но авва Пимен отвратил от него лицо свое и не отвечал ему. Тот, увидев, что старец не говорит с ним, огорчился и, вышедши из келлии, сказал приведшему его брату: «Напрасно совершил я такой дальний путь! Я пришел к старцу, а он не хочет и гово­рить со мною». Брат взошел к отцу Пимену и сказал ему: «Авва! ради тебя пришел этот великий муж, пользующийся такою славою в своем месте. Почему же ты не говоришь с ним?» Старец отвечал ему: «Он из высоких, и говорит о небесном, а я из нижних, и говорю о земном. Если б он начал говорить со мною о душевных недугах, то я отвечал бы ему; но он говорит о духовном, а я этого не знаю». Брат пошел к странному отцу и сказал ему: «Старец не любит говорить из Писания, но кто говорит с ним о страстях, тому он отвечает». Посетитель пришел в умиление, возвратился к старцу и ска­зал ему: «Авва! что делать мне? меня побеждают плотские вожделения». Старец, обратясь к нему с радостным лицом, сказал: «Ныне благословенно твое пришествие! отверзи уста твои об этих предметах, и исполнись благ!» Отшельник, полу­чив великое назидание, говорил: «Точно! это истинный путь». Он возвратился в страну свою, благодаря Бога за то, что спо­добился видеться с таким святым[1396].

78. Сказал авва Пимен: «Что пользы — созидать домы для других, а свой разорить»[1397].

79. Сказал: «Что пользы — предпринять изучение худо­жества, и не научиться ему?»[1398]

80. Брат сказал авве Пимену: «Я сделал великий грех и хочу приносить покаяние в течение трех лет». Авва Пимен сказал ему: «Этого много». Брат: «Итак, в течение одного года». Старец: «И этого много». Тогда брат сказал: «Отцы уставляют на покаяние сорок дней». Старец отвечал: «Мно­го и этого. Я убежден, что если согрешивший покается от всего сердца и уже не будет более впадать в тот грех, то Бог примет покаяние его в три дня»[1399].

81. Авва Исайя спросил авву Пимена о блудных помыслах, и сказал ему авва Пимен: «Если сундук, наполненный платьем, будет оставлен и платье в нем не будет пересматриваемо, то оно в течение года истлеет. То же бывает и с помышлениями: если внушаемого ими мы не будем исполнять на самом деле, то и самые помышления в течение года истлеют и исчезнут»[1400].

82. Тот же опять спросил его о том же. Отец сказал ему: «Если кто, набрав змей или скорпионов, вложит их в сосуд и залепит, то они в течение года умрут. Так и злые помышления, прозябающие от демонов, уничтожаются терпением»[1401].

83. Авва Иосиф спросил его: «Как должно поститься?»
Отец Пимен сказал: «Я предпочитаю употребляющего пищу ежедневно, но несколько не досыта». Опять спросил его авва Иосиф: - «Когда ты был молод, то не употреблял ли пищу чрез день?» Старец отвечал: - «Употреблял однажды в три дня и в четыре, и в неделю; но старцы, как сильные, испыта­ли все это и, признав полезнейшим ежедневное употребле­ние пищи, но не досыта, предали нам царский путь, как удоб­нейший»[1402].

84. Брат вопросил авву Пимена: - «Что делать мне со сму­щением, объемлющим меня?» Старец отвечал: «При лодках употребляется бичева (длинная веревка) с лямкой[1403]. Когда не случится попутного ветра, тогда лодочники употребляют бичеву и, надевши лямки на груди свои, тянут лодку, пока Бог не пошлет попутного ветра. Если же видят, что подымается буря, тогда, вышедши из лодки на берег, вбивают в него кол, к кото­рому привязывают лодку, чтоб она не опрокинулась. Кол оз­начает самоукорение (осуждение, обвинение себя)»[1404].

85. Сказал авва Пимен: «Не избирай для жительства твое­го такого места, в котором усмотришь, что некоторые будут иметь зависть к тебе; в противном случае ты лишишься пре­успеяния»[1405].