В Неделю Всех Святых, первую по Пятидесятнице

Знамение избранных Божиих

Всяк убо иже исповесть Мя пред человеки, исповем его и Аз пред Отцем Моим, Иже на небесех. А иже отвержется Мене пред человеки, отвергуся его и Аз пред Отцем Моим, Иже на небесех[515]. Это сказал Господь ученикам Своим, которые тогда стояли пред лицем Его; это сказал всевидящий Господь, взирающий на отдаленное будущее как на настоящее, сказал всем без исключения ученикам Своим всех времен и стран; сказал это Господь и нам, стоящим здесь, в храме Его, впи­савшим себя в число учеников Его святым крещением. Как молния быстро протекает с одного края небес до другого, ничего не утрачивая в блеске своем, так определение Господа достигло нас чрез восемнадцать столетий; во всей силе и ясно­сти своей возвещено нам сегодня во Евангелии. Ученики Гос­пода — не те только, которые от имени Его именуются хрис­тианами, не те только, которые приняли на себя обеты служе­ния Ему; ученики — те, которые действительно исповедуют Его Господом своим, исповедуют полновластным Владыкою над собою и вечным Царем, последуя Его учению, как учению Господа, исполняя Его заповеди, как заповеди Господа. Испо­ведание должно быть совершаемо умом, сердцем, словом, де­лом, всею жизнию. Стыд, робость, колебание — нетерпимы при исповедании. Исповедание требует решительного само­отвержения. Оно должно быть торжественное. Оно должно быть исполнено, как бы на открытом позорище, пред всем челове­чеством, пред Ангелами святыми и пред ангелами падшими, пред взорами земли и неба. Позор быхом миру и Ангелом и человеком[516], говорит о себе и о прочих святых Апостолах святой апостол Павел. Апостолы не устыдились и не устраши­лись исповедать казненного поносного казнию Богочеловека, осужденного судом церковным и гражданским, не устыди­лись и не устрашились исповедать пред судом церковным и гражданским, пред сильными и мудрыми земли, пред тирана­ми и мучителями, пред лицом пыток и казней, пред лицом насильственной смерти. Такое же исповедание Господа при­несли Господу святые мученики, напоившие все пространство земли кровию своею, огласившие всю землю святым свиде­тельством истинного Богопознания и Богопочитания. Испове­дали Господа невидимым мученичеством и постоянным само­отвержением в течение всей жизни преподобные иноки: они служили союзом земли с небом, Ангелов с человеками, при­надлежа небу во время пребывания своего на земле, вступив во время пребывания своего на земле в общение с Ангелами и в лики их. Исповедали Господа презрением и попранием на­чал мира те угодники Божий, которые подвизались среди мира, к которым с такою справедливостию можно отнести слова Евангелия: сии в мире суть, и не суть от мира[517]. Испове­дание Господа, сопровождаемое решительным и полным отре­чением от мира и от себя, было знамением всех святых.

Кто во время земного странствования своего исповедует Гос­пода исповеданием, завещанным от Господа, кто докажет жизнию, что он точно исповедует Господа своим Господом и Богом, того Господь исповедует Своим учеником; Своим присным, исповедует не только пред вселенной, исповедует пред Богом-Отцом. Исповедание Богом-Сыном человека пред Богом-Отцом есть введение этого человека в теснейшее единение с Богом[518]. Богом установленное, богоугодное исповедание человеком Бога есть знамение избрания Богом того человека. Включение в чис­ло избранных есть плод благого произволения человеческого.

Исповедание слабое, двусмысленное не принимается, от­вергается, как непотребное, как недостойное Бога. Недоста­точно исповедание в тайне души: необходимо исповедание устами и словом. Недостаточно исповедание словом: необхо­димо исповедание делами и жизнию. Иже бо аще постыдит­ся Мене, сказал Господь, и Моих словес в роде сем прелюбодейнем и грегинем, и Сын Человеческий постыдится его, егда приидет во славе Отца Своего со Ангелы святыми[519]. Не только должно исповедать Господа, не только должно признать Бо­жество и владычество Его, — должно исповедать учение Его, должно исповедать заповеди Его. Заповеди исповедуются ис­полнением их. Исполнение их, в противность обычаям, обще­принятым в человеческом обществе, есть исповедание Господа и слов Его пред человеками. Общество человеческое названо грешным и прелюбодейным, потому что оно, в большинстве своем, уклонилось в греховную жизнь, предало и променяло любовь к Богу на любовь ко греху. Обычаи, господствующие в мире, имеющие значение закона, превысшего всех законов, противны, враждебны жительству Богоугодному. Жительство Богоугодное служит предметом ненависти и насмешек для гор­дого мира. Чтоб избежать ненависти мира, его преследований и стрел, сердце слабое, неутвержденное верою склоняется к человекоугодию, изменяет учению Господа, исключает себя из числа избранных.

Утверждает Господь учеников Своих в верности Себе и Своему учению, утверждает грозным словом, грозным опре­делением, объявляемым благовременно. Всяк, иже исповесть Мя пред человеки, исповем его и Аз пред Отцем Моим, Иже на небесех. А иже отвержется Мене пред человеки, отвергуся его и Аз пред Отцем Моим, Иже на небесех.

Зависимость от человеческого общества слабее зависимости семейной. Удобнее уклониться от подчинения требованиям общества, нежели уклониться от подчинения требованиям семейным. Требованиям семейным вспомоществует закон естественный, и, когда эти требования согласны с Законом Божиим, вспомоществует им самый Закон Божий. Служи­тель Христов часто поставляется в недоумение противореча­щими друг другу требованиями, не зная, исполнение которо­го из них должно признать Богоугодным. Недоумение это разрешает предвидевший его Господь, разрешает со всею удов­летворите льностию. Вышеприведенные слова Он дополнил нижеследующими: Иже любит отца или матерь паче Мене, несть Мене достоин: и иже любит сына или дщерь паче Мене, несть Мене достоин[520]. «Кто предпочитает Моей воле волю родителей или каких бы то ни было сродников по плоти, кто предпочитает их образ мыслей и их умствование Моему учению, кто предпочитает угождение им угождению Мне, — тот не достоин Меня».

Затруднения и препятствия к исповеданию Христа, действую­щие на христианина извне, мало значат в сравнении с затруд­нениями и препятствиями, которые он находит внутри себя. Грех, живущий в уме, сердце, теле, прямо противоположен исповеданию Христа, исповеданию исполнением заповедей Его; грех упорно противодействует этому исполнению. Самое есте­ственное добро, поврежденное грехом, затрудняет исповеда­ние, усиливаясь внести в это исповедание, смесить с ним, испо­ведание достоинств падшего естества. Таким смешением унич­тожается исповедание Христа, приписывается падшему естеству падение неполное, отъемлется значение у Христа, значение, которое, как всесовершенное, не терпит примеси, требует со­знания в решительном повреждении естества падением[521].

Уклониться от общества человеческого, от родственников — возможно: но куда уйти от самого себя? куда скрыться от сво­его естества? как избавиться от него? Для освобождения от порабощения падшему естеству Господь заповедует распятие естества, то есть отвержение его разума и его воли, пригвожде­ние действий ума и влечений сердца к заповедям Евангелия. Таким образом, иже Христовы суть, плоть распята со страстьми и похотьми[522]: они распяли плотское мудрование и волю падшего естества, на которых основываются и зиждутся гре­ховные влечения души и тела, греховная жизнь. Таким обра­зом, мир распят был для Апостола, а Апостол для мира[523]. О да­ровании силы и способности к такому распятию молился Богу святой Давид: Пригвозди страху Твоему плоти моя[524], то есть мое плотское мудрование и мою волю, чтоб они пребывали в бездействии! Постави рабу Твоему слово Твое в страх Твой[525], чтоб я неуклонно руководствовался в видимой и невидимой деятельности моей единственно словом Твоим. Кто умертвит свое падшее естество мечом учения Христова, иже погубит душу свою Мене ради и Евангелия, сказал Господь, той обрящет ю, той спасет ю[526]. Напротив того, кто будет поступать по разумениям и влечениям падшего естества, ошибочно призна­вая их добрыми, обретый душу свою, погубит ю. Иже не приимет креста своего, не возложит на себя иго заповедей Моих, и вслед Мене грядет в самоотвержении, а будет после­довать самому себе, несть Мене достоин[527].

Святая Церковь, в намерении объяснить удовлетворительнейшим образом судьбу избранных Божиих во времени и в вечности, положила сегодня читать, после слышанного нами страшного, нелицеприятного, решительного определения, ис­шедшего из уст Божиих, ответ Господа на вопрос святого апостола Петра. Тогда отвещав Петр, рече Ему: се, мы ос-тавихом вся, и в след Тебе идохом: что убо будет нам?[528] Господь обетовал особенную почесть двенадцати Апостолам. Как Богочеловек есть единственный вечный Царь Израиль­ский, то есть Царь всех христиан, этого духовного Израиля, долженствующего составиться из всех народов земных и насе­лить собою землю обетованную — небо, так и Апостолы Бого­человека, чрез посредство которых покорены Богочеловеку все народы, естественно соделались начальниками и судьями этого нового Израиля, этого вечного, небесного народа. Объя­вив Апостолам значение их в состоянии пакибытия[529] челове­ческого, Господь дополнил: И всяк, иже оставит дом, или братию, или сестры, или отца, или матерь, или жену, или чада, или села[530], Мене ради и Евангелия[531] ради, сторицею приимет ныне, во время сие, во изгнании, и в век грядущий живот вечный наследит[532]. Изгнанием названа земная жизнь. Она — изгнание, потому что человеки низвергнуты на землю и подчинены страдальческому странствованию на ней за пре­ступление заповеди Божией. Она — место и время изгнания для последователей Христовых, потому что в ней господству­ет миродержец, в ней преобладает владычество греха, враж­дебное последователям Христовым, преследующее их непре­рывающимся, ожесточенным гонением. Они подвергаются разнообразному мучительству греха и внутри себя и извне: с исступленной злобой и неимоверным лукавством действуют против них жаждущие погибели их падшие духи; действует против них с увлечением большинство человеков, произволь­но поработившееся падшим духам и служащее для них сле­пым, несчастным орудием; действуют против них собствен­ные страсти и пристрастия.

И в этом-то временном изгнании сторицею приемлют последователи Христовы в сравнении с тем, что они оставили ради Христа и ради Его учения. Они ощутительно приемлют благодать Всесвятого Духа. Пред утешением, доставляемым Божественною благодатию, ничтожны все радости, все на­слаждения мира; пред духовным богатством, пред духовною славою ничтожны все богатства мира, вся слава его; удоволь­ствия греховные и плотские в воззрении святых Божиих — отвратительные скверны, исполненные смертной горечи; по­ложение славных и богатых мира подобно гробам поваплен­ным, блистающим снаружи, внутри наполненным тления и зловония, этих качеств, неразлучных с каждым трупом. Тру­пом по справедливости должна быть названа душа, поражен­ная вечною смертию: отчуждением от Христа.

Все земные блага и преимущества оставляют человека, ос­таются на земле, когда человек, по неизбежному и неумоли­мому закону смерти, оставит землю, переселится невозвратно в вечность. Иному уставу последует Божественная благодать: она сопутствует в загробную область стяжавшему ее здесь. Лишь свергнет человек с себя, как оковы, тело, — благодать, как бы стесняемая доселе плотию, развивается обширно и величественно. Она служит залогом и свидетельством для из­бранника Божия. Когда предстанет он на Суд, ожидающий каждого человека после его смерти, и предъявит свое свиде­тельство и залог свой, тогда, сообразно им, как логичное по­следствие их, предоставляются ему на небе духовные, веч­ные, неизреченные и неограниченные богатства, великолепие, наслаждение. В век грядущий он живот вечный наследит[533], сказал Господь, живот, столько преизобильный и изящный, что плотской человек, основывающийся в суждениях о неведо­мом на понятиях о ведомом, не может составить о нем никакого понятия при посредстве собственного суждения. Да даруется и нам, за точное исповедание Господа, наследовать этот живот, уготованный для всех нас непостижимою, безграничною мило-стию искупившего нас Собою Господа. Аминь.