Очерк главных действий второй Комиссии

Уже одни эти обстоятельства, принимающие вид особен­ной важности от существа сего дела, сами по себе должны были обратить полнейшее внимание второй Комиссии, которая назначена была Высочайшею волею, определившею достоин­ство производства первой, именно для переследования «упу­щений и неправильных действий местного начальства У слож­ны», по производству следствий по жалобам крестьян поме­щика Страхова на непомерное обременение их работами и налогами и на прелюбодейные связи его с их женами и несо­вершеннолетними дочерьми.

Но вторая Комиссия, «по прочтении следственного дела первой и делопроизводства губернского правления, нашла, — как она выразилась, — что хотя производившемуся по сему предмету следствию дано одно общее наименование о непови­новении крестьян помещика Страхова[1623], однако же, вникнув в сущность всех обстоятельств, составлявших предмет обследо­ваний и переписок, оказывается, что в нем заключаются два дела: одно — о неповиновении крестьян, купленных помещи­ком Страховым в 1847 году деревень Денисова и Ярцева, и другое — об изнасиловании Страховым крестьянских девок в принадлежащей ему с 1837 года деревне Избищи, смежной с упомянутыми двумя деревнями и состоящей в одном с ними приходе» (ч. 1, л. 100).

Мне не предлежит определять, в какой мере необходимо было (и в чем заключались неуказанные причины) подобное раздробление одного дела на два дела, именно так, как выше приведено, поименованных Комиссией), которой было Высо­чайше повелено «переследоватъ» предшествовавшие произ­водства, — по «упущениям в них и неправильным действи­ям», а они, очевидно, могли заключаться не в наименовании данном делу, но в существе и направлении действий; не менее того эта исходная точка не могла не определить характера и всего последовавшего движения работ Комиссии, из которых вовсе не выводится положительно, чтоб его [дела. — Ред.]произведено было собственно «переследование», по ясно определенному предмету предписанное. Из сего же, вероят­но, произошло и то, что его [дела. — Ред.]даже не показано, в чем именно состояли «упущения и неправильные действия местного начальства», и не представлено никакого определи­тельного заключения именно о таком пересмотре и надлежа­щем разборе их, по коему можно бы было обвинить или оп­равдать первые исследования. Две выписки из делопроизвод­ства первой Комиссии, второю приводимые, относятся, каждая специально, лишь к одному из двух наименованных ею дел; — помещаются в начале их, и не дают о делопроизводстве пер­вой Комиссии достаточно ясного понятия.

Эта исходная точка повела, по мнению моему, и к тому еще, что при принятом разделении дела на два, вероятно, ускользнуло из внимания, что жалоба Страхова на священника была встречная доносу священника, как заметил Святейший Синод в определении своем 24 января —5 февраля 1851 года (ч. 1, л. 82 на об. и далее), и что посему первое место должно бы было занимать исследование по доносу священника, то есть — «о действиях помещика Страхова», от которых про­изошло неповиновение крестьян деревень Денисова и Ярцева, и уже в встречность чему Страхов жаловался на священника. Понятно, что при сем произвольном направлении чрезвычай­но важные вопросы о взаимном отношении этих двух дел, изложенные в определении Святейшего Синода и на разреше­ние которых обращено внимание Комиссии г-ом Министром внутренних дел (ч. 1, л. 67 и 68), остались не только не разрешенными, но, так сказать, не тронутыми.

Затем нельзя не остановить внимания и на том, что как выписка из дела прежней Комиссии, так и основной журнал второй, представляющий план действий ее, не имеют подписи духовного депутата, а подписаны одними членами Комиссии[1624]. На выписке не означены год и число (ч. 1, л. 160 на об.). Журнал же, о котором упомянуто, помечен рукою г-на пред­седателя Комиссии 29 июня 1851 года (ч. 1, л. 216 на об.). Пометка сия, 29 числом июня, представляет то весьма стран­ное обстоятельство, что этот план всех действий Комиссии составлен уже после начатия и окончания его [плана] некоторых [дел], и что в нем излагается о совершившихся обстоя­тельствах как бы только о предполагаемых еще к исполне­нию. — Так, на листе 167 (стр. 5 сверху) говорится: «Как при обследовании жалобы, принесенной на Страхова Избищенскими крестьянами, должна будет открыться справед­ливость сего показания, а потому иметь его в виду только при производстве следствия по жалобе сих крестьян». — Это сказано 29 июня о действиях, которые приводились в испол­нение от 17 по 28 того же месяца. — На листе 181 (стр. 5 сверху) говорится: «Подобные обвинения сделаны на Стра­хова со стороны Избищенских крестьян. По обвинениям сим, как ниже видно, предположено Комиссиею подробное рассле­дование». — Но это предположенное расследование тогда было уже сделано. — На листе 189 на обороте (стр. 3 сверху) говорится: «Те из них, которые относятся к делу об Изби­щенских крестьянах, вошли в состав сего последнего и пред­положены к подробному обследованию». — Но предполо­женное (29 июня) к подробному обследованию было обсле­довано уже между 17 и 28 числами июня. — Листа 191-го на обороте (стр. 11 сверху) сказано: «О блудных связях Стра­хова с девками и женщинами деревни Избищ положено произ­вести самое подробное исследование». Но исследование сие произведено тоже между 17 и 28 числами того же июня.

Дело по жалобе крестьян деревни Избищ и по доносу свя­щенника Ивановского развито во второй части делопроизвод­ства Комиссии, начиная от 2 листа по 387 (от 17 по 25 июня). Трудно сообразить и объяснить, по каким причинам дело это отнесено туда после журнала 29 июня? и наоборот, как в журнал 29 июня могли войти предположения действий, кото­рые уже приведены были в исполнение прежде, именно между 17 и 25-м июня? — Если бы первоначальный план был иной, то обстоятельства и соображения, побудившие к какому-либо изменению его, казалось, не могли бы не быть изложены в особенном журнале о сем, как о предмете весьма важном и долженствовавшем иметь решительное влияние на ход всего делопроиз водства.

Изложив очерк направления главных действий, я обязан приступить к более подробным указаниям частностей, по необ­ходимости следя делопроизводство нередко и в том порядке, в каком оно совершалось, дабы фактами, из него почерпнутыми, объяснить причины несогласия моего с Комиссиею. Из сего у смотрится вместе и то, в какой мере достигнута Комис­сиею цель предначертанного ей Высочайшим повелением назначения.

Рассмотрение основных действий «переследования»

Приступая к подробнейшему рассмотрению переследова­ния дела «о противозаконных действиях помещика Страхо­ва», — переследования, возникшего из доклада об «упущени­ях и неправильных действиях в производстве первых след­ствий», — должно ожидать тем более внимательности и правильности от «переследования» сего, что оно производи­лось по Высочайшей воле. В начале каждого исследования, как обнаруживающем основной план предначинаемых дей­ствий, надлежит искать и истинного разума их направления, а потому и здесь не останавливаюсь собственно на объясне­нии: — с того ли начала Комиссия, что должно составлять первый предмет ее исследований? — так ли действовала она, как повелевают предначертанные для того в законах прави­ла? — на ту ли именно грань дела, на те ли лица устремила внимание? — проникла ли в соотношения, в влияние обстоя­тельств на лица, и обратно? — точно ли разъяснила причины главного события, дух фактов? — не оставила ли без надле­жащего изведания обстоятельств, бросающих свет на дело? — Важные вопросы сии не могут не выясниться сами собою из рассмотрения, которое надлежит начать прежде всего с основ­ного журнала второй Комиссии, 29 июня.