Смирение — тайна освобождения

Эндрю Мюррей

Смирение –

Сокровище

Святых

Введение

Смирение — это тема, которую нечасто затрагивают даже в христианской среде. Что же это такое — смирение?

Некоторые утверждают, что смиряться нас вынуждает прежде всего наша греховность. Итак, «должны» ли мы время от времени впадать в грех, чтобы сделаться и оставаться по-настоящему смиренными? И вообще, можем ли мы сами по себе стать более смиренными? А может быть, тайна настоящего смирения заключается, как думают некоторые, в самоотречении и самоуничижении?

Так вот, боюсь, что наша религиозная жизнь никогда не достигнет полной зрелости, если мы не познаем, что значит быть кротким сердцем. Существуют три основные причины, по которым мы хотим быть кроткими.

Первая — это жажда вернуться в то состояние, в котором человек находился до падения. Сейчас оно присуще ангелам и Иисусу, Сыну Божьему.

Вторая причина — это наше положение после грехопадения. Жизнь вынуждает человека встать перед Создателем так, как это подобает Его творению.

И, наконец, третья причина — это могущество Божьей благодати. Ибо она учит нас, что кротость ведет к совершенству, счастью и преклонению перед Господом, когда мы погружаемся в могущественный поток Его благодати.

Только смирение дает нам познать, что для нас, как для тварных существ, нет ничего более естественного, более красивого и более блаженного, чем быть ничем, чтобы Бог мог стать всем. Мы слишком часто забываем об одном: не грех нас побуждает к смирению, но благодать! Только когда наша душа начинает размышлять о чудесной славе, присущей Богу как Создателю и Искупителю, тогда она хочет занять перед Ним нижайшее, самое смиренное положение. Только тогда человек освобождается от самого себя, только тогда умиротворяется вся его тоска.

В настоящей книге я хотел бы обратить внимание на то, что смирение подобает нам, как существам сотворенным. Я останавливаюсь именно на этом не только по той причине, что считаю необходимым для развития нашей духовной жизни отобразить разные аспекты смирения, но также и потому, что если Иисус в своем смирении служит нам примером, то мы должны понять, на чем основано это смирение. Надо занять общую с Ним позицию, так чтобы наше уподобление Ему могло возрастать. Только тогда, когда мы по-настоящему смиримся перед Господом Богом и людьми и кротость станет нашей радостью, — только тогда мы узнаем, что она не просто следствие печали о грехах, но что именно в ней сокрыта подлинная красота Иисуса и блаженство небес.

Иисус, Который вошел в Свою славу, приняв образ раба, и Который заявляет: «Кто хочет быть большим между вами, да будет вам слугой» (Мар. 10:43), Своей жизнью являет глубокую истину, что нельзя быть ближе к Богу и небу, чем став послушным слугой. Верный слуга, хорошо понимающий свое положение, находит истинную радость в заботе о своем господине. Смирение — это что-то гораздо более глубокое, чем покаяние в грехах, — в действи­тельности оно является формой участия в жизни Иисуса. Только так мы, как люди, достигаем нашего настоящего благородства. Оказавшись хорошими слугами, мы выполняем свое предназначение, как сотворенные по подобию Божьему.

Когда я оглядываюсь назад на свой собственный опыт в вере или когда смотрю на вселенскую Церковь Иисуса Христа, меня охватывает удивление, что столь немногие стремятся к смирению как к отличительной и бесспорной примете настоящих учеников Иисуса. В поучениях и в жизни, в повседневном общении людей, в публичных выступлениях, а также в близком общении христиан, в участии в деле Христа — всюду мы найдем множество доказательств того, что смирение нисколько не считается главной добродетелью и источником всяких благ. А ведь именно достижение смирения — необходимое условие уподобления Иисусу Христу.

Печально, что очень часто и у христиан, стремящихся к святости, жажда святости ограничивается, к сожалению, лишь словами. Настораживает, что желание святости так редко сопровождается жаждой глубже смириться. Поэтому перед нами как христианами и стоит задача явить заново смирение и кротость сердца, как главные признаки, по которым мир узнает подражателей кроткого и смиренного Агнца Божьего.

Смирение — слава творения

"Тогда двадцать четыре старца падают пред Сидящим на престоле, и поклоня­ются Живущему во веки веков, и полага­ют венцы свои пред престолом, говоря:

Достоин Ты, Господи, принять славу и честь и силу. ибо Ты сотворил все, и все по Твоей воле существует и сотворено» (Отк. 4:10-11)

Когда Бог сотворил мир, творение должно было участвовать в Его совершенстве и святости, отображая великолепие Его любви, мудрости и силы. Бог хотел открыться в своих творениях, предоставляя им столько собственной славы и благости, сколько они были в состоянии принять. Но Его намерение состояло не в том, чтобы дать творению что-то, чем оно могло бы всецело завладеть и стать, благодаря этому, независимым. Нет, ни в коем случае! Вечно живущий, вечно присутствующий, вечно действующий Бог поддерживает существование всякой твари всемогуществом Своего Слова. Поэтому отношение творений к Богу могло состоять только в постоянной, безграничной и всеобъемлющей зависимости.

Бог, сотворивший все однажды силой Своей, каждый миг держит все той же силой. Человеку достаточно подумать о своем происхождении и начале, чтобы понять, что он всем обязан Богу. Главная забота человека, самая великая его добродетель, наибольшее счастье сейчас и вечно состоят в том, чтобы стать порожним сосудом, в котором Бог сможет обитать и действовать Своей силой и благостью. Бог не дает жизни раз навсегда, но в каждый момент снова дарует ее постоянным действием Своего всемогущества. Смирение, как позиция полной зависимости от Бога, является первой обязанностью сотворенного существа, самой большой его добродетелью и даже источником всякой добродетели.

Гордость же, как результат утраты смирения, напротив, служит корнем всякого зла и каждого греха. Когда ангелы горделиво залюбовались своим собственным образом, то они отказались покоряться Богу, взбунтовались против Него и, таким образом, утратили свое исключительное положение перед лицом Божиим. Из Царства света и присутствия Божьего они были низвергнуты в глубочайшую тьму. Но это еще не все: яд гордости — желание быть как Бог — сатана, коварный змей, излил также в сердца наших прародителей, отчего они, потеряв свое высокое положение в раю, впали в нищету, в которой человек пребывает по сей день. Разве это не очевидное и бесспорное свидетельство того, что гордость и превозношение и на небе, и на земле — это источник, путь и ворота в ад?

Однако, отсюда вытекает, что наше спасение может состоять только в обновлении утраченного смирения, как первоначального и правильного отношения к Богу. Иисус пришел, чтобы возродить на земле смирение, привить нам его заново и, таким образом, спасти нас; ради этого Он отверг Себя, оставил славу Божью и стал человеком. Смирение, которое мы видим в Нем, наполняет Его не только в небе, оно привело Его также к нам, на землю. Здесь Он «уничижил Себя Самого и смирил Себя, быв послушным даже до смерти» (Фил. 2:7). Смирение наполняет Его смерть бесконечной ценностью, благодаря ему смерть Иисуса стала источником нашего спасения. Спасение, которое Он сейчас нам дает, — это ничто иное как дар Его собственной жизни. Его смерти. Его образа мыслей. Его духа и Его собственного смирения по отношению к Богу. Иисус встал на место падшего человека и своей жизнью исполнил в совершенном смирении то, для чего Бог предназначил человека как свое творение. Его смирение — это наше спасение. Его спасение — это наше смирение.

Поэтому в жизни каждого спасенного должно быть видно освобождение от греха и полное восстановление первоначального положения человека: все его отношения с Богом и людьми должны быть проникнуты смирением. Без смирения нет твердости веры, нет настоящей любви, радости и силы, нельзя действительно пребывать в присутствии Божьем, невозможно переживать Его благость и силу Его Духа. Только на почве смирения вырастают все дары благодати. Отсутствие смирения — это достаточное объяснение любой слабости и каждого ошибочного шага, ибо смирение не просто один из даров или добродетелей, но только оно ставит нас в правильное положение перед Богом и открывает Ему свободу действий.

Бог сотворил нас разумными существами, т.е. такими, для которых правильно понять суть или безусловную необходимость какой-нибудь заповеди означает быть готовыми к ее исполнению. Призыву к смирению посвящалось в христианстве слишком мало внимания, его суть и значение были исследованы в слишком малой степени. Смирение не есть что-то, что мы могли бы принести Богу как дар; это только осознание нашего полного ничтожества. Оно рождается тогда, когда мы соглашаемся, что Бог действительно, — все. Таким образом мы открываем Богу путь, на котором Он может стать всем в нас. Когда творение всей своей волей и разумением принимает это подлинное благородство, оно становится сосудом, который наполняется и в котором действует Божья жизнь и является Его слава. Тогда мы видим, что смирение — это просто согласие занять положение, подобающее нам, как сотворенным существам, и предоставить Богу принадлежащее Ему место.

В жизни тех христиан, которые серьезно ищут святости, смирение должно быть самым явным признаком их счастья. Но именно люди внешние обычно замечают и критикуют их за то, что этого зачастую в них нет. Не происходит ли все это оттого, что смирение никогда не занимало в христианской жизни и учении того высокого положения, которое ему подобает? И, в свою очередь, не результат ли это пренебрежения той истиной, что, кроме греха, существует другой, более важный мотив для смирения? Ведь именно самые великие святые и ангелы проникнуты глубочайшим смирением. На их примере мы видим, что самое прекрасное и величайшее смирение состоит в радостном подчинении творения своему Богу. Доверять Богу безоговорочно и предоставить Ему свободу действий во всех областях жизни — вот тайна совершенного покоя и всяческого счастья.

Я уверен, что многие христиане разделяют мой опыт: мы можем долго знать Господа и не знать кротости и смирения, которые в такой безграничной мере определяют характер Иисуса. Смирение не приходит само собою; его надо сделать предметом нашей особенной жажды, молитвы, веры и практических упражнений. В евангельских повествованиях мы видим, как часто и проникновенно старался Иисус объяснить своим ученикам значение смирения. Но как тяжело и с каким трудом они это понимали!

И поэтому мы должны сразу же при начале наших рассуждений признать, что для человека нет ничего более естественного, но вместе с тем столь сокрытого от него, столь коварного, обременительного и опасного, как гордость! Мы должны осознать, что, только очень решительно и упорно стремясь исполнить Божью волю, мы можем понять, насколько нам недостает благодати смирения! Поэтому будем каждую минуту всматриваться в характер нашего Господа, чтобы сердца наши наполнились восторгом перед Его уничижением и любовью к Его смирению. Будем верить, что Иисус Христос Сам дарует нам свою благодать и даст нам Свою чудесную жизнь, если мы смиренным сердцем признаем нашу гордость и невозможность освободиться от нее.

Смирение — тайна освобождения

«Ибо в нас должны быть 'те же чувствования, какие и во Христе Иисусе! ...уничижил Себя Самого, приняв образ раба... смирил Себя, быв 'послушным даже до смерти, и смерти крестной» (Фил. 2:5-61)

Дерево не может расти, если оно не связано с корнем, который его произвел; и пока оно живо, оно может вести только тот образ жизни, который присущ его семени. Если в этом свете посмотреть на падшего человека, то становится понятно, насколько необходимо и чем является спасение, которое добыл для нас Иисус Христос.

Когда сатана, некогда прекраснейший из ангелов, в безмерной гордыне восстал против Бога, его существо полностью извратилось и он был низвержен с небес. Тогда он попробовал увлечь своим бунтом первых людей, соблазняя их ядом гордости. Он обещал им, что они будут равны Богу, зная, что добро и что зло. И человек поддался обману, принял такое на вид соблазнительное предложение и выпил яд.

В результате этого общение с Творцом было разру­шено. Яд глубоко проник в сердце первых людей и уничтожил естественное смирение и зависимость от Бога, Который есть свет, любовь и единственный источник вечной жизни. Вместо безопасного и вечно блаженного пребывания в присутствии Божьем, человек оказался погружен во зло, принесенное в мир сатаной; жизнь первых людей, как и всех последующих поколений, была отравлена самым страшным ядом — первородным грехом дьявольской гордости. Вся нищета этого мира, войны, кровопролития, амбиции, себялюбие, недоверие, зависть и озлобление, вместе со многими другими повседневными горестями, — все это и в нашей жизни, и в жизни других людей имеет своим источником адскую гордость.

Именно из-за гордости стало необходимо спасение: нас надо спасти прежде всего от нашей гордости. Наше понимание необходимости спасения полностью зависит от того, насколько мы познали природу той зловещей силы, которая некогда вошла в наше существование.

Дерево не может расти, если оно оторвано от своего корня. Отделенные от Бога, мы отданы на съедение сатане. Разрушительная сила его бунта против Бога действует каждый день, каждый час, даже каждый момент везде, во всем мире. Люди из-за нее страдают, боятся ее и борются против нее, бегут от нее, но так и не понимают, откуда она приходит и почему они перед ней так бессильны.

Не удивительно, что люди не знают, как победить гордость: ведь источник ее силы в страшной душевной мощи, обитающей со дня падения в нас и среди нас! Даже если бы мы признали и оплакали присущую нам гордость, то ведь нельзя забывать, что происходит она от сатаны. Это, правда, вызывает у нас сомнение, что гордость можно победить и уничтожить собственными силами, но, вместе с тем, яснее становится значение божественной всемогущей личности, единственно способной освободить нас, — Агнца Божьего, Искупителя Иисуса Христа. Безуспешная борьба против самости и гордости кажется нам еще более безнадежной, когда мы думаем о страшной власти тьмы, стоящей за ними. Но отчаяние по поводу собственного бессилия готовит нас к тому, чтобы, наконец, открыться для другой силы, начать новую жизнь и принять небесное смирение, которое принес нам Агнец Божий. Только так можно победить сатану.

Дерево не растет без связи со своим корнем. Как, глядя на первого Адама и его падение, мы познаем в самих себе силу греха, так мы должны смотреть на второго Адама и его силу: только Иисус способен создать в нас ту смиренную жизнь, которая сильнее всякой гордости. Жизнь Иисуса — истинная жизнь, она сильнее и надежнее всего, что мы унаследовали от Адама. Надо только крепко укорениться во Христе, жить Им и расти вверх к Нему, который есть Глава. Божественная жизнь, пришедшая в мир, когда Сын Божий стал человеком, — это корень, который нас держит, питает и растит. Мы должны только поверить в эту жизнь, взирать и покорно открыться ей навстречу, она ждет, чтобы взять нас в свой удел и сделать другими людьми!

Очень важно научиться правильно видеть особенности Христа, то, что характеризует Его как Спасителя и является сутью Его личности. Здесь возможен только один ответ: эта черта — смирение. Что же такое Его воплощение, отречение от Самого Себя, принятие образа раба, как не небесное смирение? Что такое Его жизнь на земле, как не смирение? Что такое принятие на себя нашей вины, как не смирение? «Смирил Себя, быв послушным даже до смерти». Что такое Его воскресение, вознесение и слава, как не смирение, вознесенное на престол и увенчанное? «Уничижил Себя Самого,... посему и Бог превознес Его». В Его воплощении, в Его земной жизни, в Его страдании и смерти, в том, что Он пребывает одесную Бога, — во всем этом мы видим ничто иное как смирение. Христос — это Божье смирение, явленное в человеческом облике. Вечная любовь уничижила себя и облеклась в одежду кротости и милосердия, чтобы нас завоевать, служить нам и спасти нас. Благодаря Божьей благости и любви Иисус стал благодетелем, помощником и рабом всех, стал смирением, воплотившимся в человеке. Даже на престоле Иисус остается кротким и смиренным Божьим Агнцем.

Поскольку таков корень дерева, то сущность его должна проявиться в каждой веточке, в каждом листе, и в каждом плоде. Так как смирение является определяющим свойством в образе Иисуса и так как именно в нем заключается тайна нашего спасения, то и все в духовной жизни зависит от нашего расположения к этому свойству. Чтобы новая жизнь, данная нам, росла и была здоровой, мы должны выпросить для себя то смирение, которым мы восхищаемся, сделать его самым важным делом, для которого мы готовы пожертвовать всем.

Стоит ли удивляться, что христианская жизнь часто оказывается слабой и бесплодной, если ее настоящий корень остается в пренебрежении или даже вообще неизвестен? Стоит ли удивляться, что мы так редко переживаем радость спасения, если там, где дает ее Христос, ее почти никто не ищет? Смирение, которое состоит ни в чем другом, как только в смерти собственного «я»; которое всецело отрекается от земных почестей, чтобы искать их лишь в Боге; которое себя считает ничем, чтобы Бог мог быть всем, и чтобы только Ему поклоняться, — такое смирение, к сожалению, очень редко среди современных христиан, а ведь именно в нем состоит наивысшая радость новой жизни со Христом.

Я хотел бы спросить лично тебя, читающего эти слова: насколько этот дух кротости и смирения Христова исходит от тебя? Может быть, ты никогда по-настоящему не обращал внимания на смирение в твоей жизни? Присмотрись: всякое отсутствие любви, всякое равнодушие к нуждам, немощам и чувствам других, все острые и несдержанные высказывания и суждения, все эти вспышки темперамента, раздражительность и злость, все чувства горечи и отчуждения имеют своим источником беспредельную гордость, которая всегда ищет только своего!

Ты не замечал, какая зловещая, хотелось бы сказать, дьявольская гордость почти всюду вторгается в чело­веческое общение? Сколь многое изменилось бы, если бы твоя жизнь и жизнь всех верующих всегда управлялись смирением! Не должно ли это стать твоим самым горячим желанием? «Иисус, пусть Твое смирение водворится во мне и вокруг меня!» Обличаемый при взгляде на Христа и Его добровольно избранное уничижение, искренне сознайся перед собой в отсутствии смирения. Тогда ты узнаешь, что еще не понял действительную сущность Иисуса и Его спасения.

Тебе необходимо заново прочитать Евангелие, обращая особое внимание на смирение Иисуса! Оно является тайной, скрытым корнем твоего спасения.

Погружайся в него все более день ото дня! От всего сердца поверь, что Иисус живет также в тебе и хочет изменить тебя так, как хочет Бог. Принимая Его смирение, ты должен стать опять тем, что погибло при грехопадении, образом Божиим, созданным по Его подобию.

Смирение в жизни Иисуса

«А Я посреди вас, как служащий» (Лк. 22:27)

Евангелие от Иоанна открывает нашему взору внутреннюю жизнь нашего Господа. Иисус часто говорил о своем отношении к Отцу, о мотивах своих действий, о том, какой силой и в каком духе Он действовал. Посмотрим, в чем, на основании этого евангельского свидетельства, заключается смирение Иисуса.

Мы уже говорили, что благодать смирения — это ничто иное как полное согласие творения на то, чтобы Бог был всем, это полная отданность в руки Божии. Будучи воплощенным Сыном Божьим, Иисус совершенно подчинился Отцу и поклонялся Ему. Он поступал так, как учил: «Кто возвышает себя, тот унижен будет» (Мат. 23:12). «Смирил себя... посему и Бог превознес Его» (Фил. 2:8-9).

Обратим внимание, что Господь, говоря о своем отношении к Отцу, часто употребляет слова «не» и «ничто». То, как Павел характеризует свое отношение ко Христу, говоря «не я живу» (Гал. 2:20), повторяет отношение Христа к Отцу:

«Сын ничего не может творить Сам от себя» (Иоан. 5:19).

«Я ничего не могу творить Сам от Себя. Как слышу, так и сужу, и суд Мой праведен, ибо не ищу Моей воли, но воли пославшего Меня Отца» (Иоан. 5:30).

«Не принимаю славы от человеков» (Иоан. 5:41).

«Я сошел с небес не для того, чтобы творить волю Мою» (Иоан. 7:16).

«Мое учение — не Мое, но Пославшего Меня» (Иоан. 7:16).

«Я пришел не Сам от Себя, но истинен Пославший Меня» (Иоан. 7:28).

«Впрочем Я не ищу Моей славы» (Иоан. 8:50).

«Слова, которые говорю Я вам, говорю не от Себя» (Иоан. 14:10).

«Слово же, которое вы слышите, не есть Мое» (Иоан. 14:24).

Слова эти обнажают глубочайшие корни жизни Христа. Они открывают нам, каким образом Отец мог действовать через Иисуса в великом деле спасения, показывая сердце Иисуса как Сына Отчего. Они освещают сущность спасения и той жизни, которая дана нам Иисусом. Он стал ничем для того, чтобы Бог мог быть всем. Он всецело отрекся от Своей воли и Своей силы, чтобы в Нем мог действовать Отец. О Своей силе, Своей славе, Своих делах и Своем учении Он говорил: «Это не Я, Я — ничто. Отец — все, Я Себя отдал Отцу, чтобы Он мог действовать во Мне».

Эта жизнь в беспредельном самоотречении, полном подчинении воле Отца была для Иисуса жизнью, полной радости и совершенного покоя. Все отдав Богу, Он ничего не потерял. Наоборот: Его жизнь, вопреки видимости, увенчалась полной победой. Бог почтил Его доверие и послушание и превознес Его, посадив одесную Себя во славе.

Так как Иисус уничижил Себя перед Богом и ходил перед лицом Его каждый миг. Он смог также уничижить Себя перед людьми и быть рабом всех. Его смирение было полной преданностью Богу, а тем самым также и людям. Отец мог распоряжаться Им по Своей воле, что бы ни говорили о Нем люди и как бы они ни поступили с Ним.

В этом ценность и сила Христова спасения. Мы имеем удел во Христе, если приобретаем Его характер. Характер этот заключается в самопожертвовании, к которому призывает нас Спаситель. Он основан на убеждении, что в нашем «я» нет ничего хорошего и ему ни на минуту нельзя разрешить независимого существования или самостоятельной деятельности. Наше «я» не должно быть ничем иным как только пустым сосудом, который Бог может наполнить. В этом заключается неизменная жизнь с Иисусом: быть ничем и ничего не делать от себя, чтобы Бог мог быть всем и действовать Сам.

Вот корень и суть настоящего смирения. Но, так как большинство христиан не понимает этого и поэтому не старается его достигнуть, наше смирение, в общем, поверхностно и слабо. Мы должны научиться у Иисуса, что значит быть кротким и смиренным сердцем. Только Он научит нас, где источник настоящего смирения и откуда берет оно свою силу, — из познания, что Бог может все и поэтому для нас нет ничего лучшего, чем отказаться от всего своего, искренне отдаться и охотно подчиниться. Мы должны согласиться стать ничем и ничего от себя не делать. Только умерев для себя, мы станем открытыми для Божьей жизни во Христе.

Поняв, что такая жизнь для нас недоступна, что она нам не по силам, мы должны тем более начать искать ее в Иисусе. Источник смирения не в нас, но в живущем в нас превознесенном Господе, благодаря Которому мы и можем быть кроткими и смиренными. Чтобы это желание Иисуса стало также нашим, надо искать прежде всего святую драгоценную тайну жизни Божьей: каждое мгновение Бог есть все и действует во всем. Вся природа, каждое существо, а главным образом, каждое Божье дитя свидетельствуют о Его деятельности. Все они ничто иное как только сосуды и каналы для откровения богатства мудрости, всемогущества и благости живого Бога. Источник всякого добра и всякой благодати, всякой веры и праведности заключен в познании, что мы сами по себе ничто. Это позволит нам склониться в глубочайшем смирении перед Богом и положиться во всем на Него.

Так как для Иисуса смирение не было преходящим чувством, возникавшим каждый раз, когда Он думал о Боге, но основой Его характера и всей жизни, то и по отношению к людям Он был так же кроток как перед Своим Отцом. Он считал Себя «слугой» всех людей, которых Бог сотворил и возлюбил. Он смог совершить Свое дело любви именно потому, что считал Себя рабом.

Иисус никогда ни на миг не искал Своей славы и не использовал Свою силу для Себя (например, чтобы отомстить). Он искал жизни, всецело отданной Богу, чтобы Он мог в ней действовать. Мы, христиане, должны увидеть в смирении Иисуса суть спасения, подлинное блаженство Его жизни, источник правильного отношения к Отцу. Только когда ужасающее отсутствие небесной и очевидной кротости станет тяготить и угнетать нас, тогда мы возжаждем этого первого и важнейшего проявления Божьей жизни.

Смирен ли ты сердцем? Рассмотри твою повседневную жизнь, спроси Иисуса, спроси своих друзей, спроси мир! Начни восхвалять Бога за то, что в Иисусе Он предложил нам небесное смирение, благодаря которому, хотя оно и совершенно чуждо нашему существу, в нас может жить такое небесное блаженство, какого, может быть, мы никогда не вкушали!