Викарная кафедра епископов Челябинских
Краткий историческимй очерк
(1908 – 1918 гг.)
Челябинск с первых лет своего существования формировался как православный центр территории. В XVIII столетии здесь разместился, по свидетельству академика И. Г. Гмелина, главный священник Челябинского заказа1, в нем действовало Челябинское духовное правление2. Затем был сформирован духовно-училищный округ3, в сферу деятельности которого входили Челябинский, Троицкий и Верхнеуральский уезды Оренбургской губернии. В 1779 г. в Челябинске возникло одно из первых учебных заведений в крае для сыновей православного духовенства – русская словесная школа4, а в 1830 г. – мужское духовное училище5, в котором начинала свой путь к духовной стезе большая часть духовенства названных выше 3 уездов. В Челябинске действовали один из старейших в крае монастырей6 и женское епархиальное училище7. Все это делало Челябинск серьезным претендентом на размещение в нем церковно-административных институтов. Не случайно ещё в марте 1858 г., когда епископ Оренбургский и Уфимский Антоний вышел в Св. Синод с предложением об открытии викариатства в Оренбургско-Уфимской епархии, он предложил в качестве места его расположения, наряду с Оренбургом, и Челябинск8.
Тогда, заслушав подробный доклад, Св. Синод не поддержал предложение о создании викариатства, а образовал на базе Оренбургско-Уфимской епархии две новые самостоятельные епархии – Оренбургско-Уральскую с кафедрой в Оренбурге и Уфимскую с кафедрой в Уфе (1859). Столь радикальное решение на некоторое время сделало вопрос об образовании викариатства в Оренбургской епархии неактуальным, и он был поднят вновь лишь спустя полвека. Связано это было с тем, что постройка Самаро-Златоустовской и Транссибирской железных магистралей в конце XIX века привлекла в край значительное количество переселенцев. Соответственно выросла численность православных храмов. Огромная территория епархии в сочетании с активизацией церковной жизни заставила оренбургского архиерея вновь просить Св. Синод об учреждении в Оренбургской епархии должности викарного епископа. В своём письме Преосвященный Иоаким (Левицкий) отмечал, что территория епархии охватывает Оренбургскую губернию, Уральскую и Тургайскую области, и в своих размерах достигает около 885 тыс. кв. верст. Когда в 1872 г. она была сформирована в этих границах, здесь проживало всего около 300 тыс. человек православного населения и действовало не более 225 храмов. К 1 января 1908 г. численность православного населения (вместе с единоверцами) возросла до 1 млн. 300 тыс. человек. В это же время на территории епархии уже действовало более 800 храмов и молитвенных домов. Значительно увеличилось и количество бумаг, подлежащих рассмотрению оренбургского архиерея. Только в 1907 г. входящих бумаг было 16 728, исходящих – 17 966, журнальных статей (журнальных постановлений съездов духовенства) – 1558, протоколов – 500, справок и докладов – 9499. Осуществлению должного контроля над церковной жизнью края препятствовало и отсутствие в епархии удобных путей сообщения. Святейший Синод пошел навстречу епископу Иоакиму, и своим указом от 10 сентября 1908 г. образовал на местные средства кафедру епископов Челябинских в составе Оренбургской епархии. Первым на ней оказался выпускник Московской духовной академии, настоятель Николаевской Теребенской пустыни10 архимандрит Дионисий (Сосновский). Его хиротонию во епископа Челябинского 14 сентября 1908 г. в Свято-Троицком соборе Александро-Невской лавры совершила группа архиереев во главе с митрополитом Санкт-Петербургским и Ладожским Антонием (Вадковским), при участии епископа Финляндского, будущего патриарха Сергия (Страгородского).
По прибытии на Южный Урал Преосвященный Дионисий, в соответствии с указом Св. Синода, был размещен в Макарьевском Успенском мужском монастыре, став при этом его настоятелем. Монастырь находился в 14 – 15 верстах от Оренбурга, близ села Подгорней Покровки, и был основан в 1895 г. 11 Средства на устройство и первоначальное образование монастыря, около 300 тысяч рублей, были даны оренбургским купцом А. Г. Мещеряковым, из-за чего за ним закрепилось и другое название –«мещеряковский монастырь»12. В 1900 г. он был возведен во 2-й класс, благодаря присоединению к нему «ввиду крайней недостаточности средств» настоятеля и братии Иоанно-Крестительского Богодуховского монастыря, также находившегося вблизи Оренбурга (указ Святейшего Синода от 2 июня 1900 г.)13. При всем этом монастырь оставался небогатым. В нём имелась одна Успенская монастырская церковь. Для размещения епископа Челябинского в 1908 г. был построен архиерейский дом14.
Решением XII общеепархиального съезда от 16 июня 1908 года было постановлено: «Определить жалованье викарному епископу по 1800 рублей в год и выдавать его ежемесячно из сумм свечного завода со дня назначения его в епархию». Указ Св. Синода закрепил это решение съезда, оговорив, что 1800 рублей Преосвященный получает сверх того, что следует ему как настоятелю монастыря.
Прибыв в Оренбург, епископ Дионисий активно включился в церковную жизнь епархии. Первая инструкция, определившая функции викарного епископа Челябинского, датируется 18 октября 1908 г. В соответствии с ней, ему поручался комплекс вопросов, касающихся псаломщиков (определение на должность и увольнение, посвящение в стихарь, перемещение на другое место), некоторые финансово-хозяйственные вопросы (разрешение приобретения церковной утвари, расходов церковных денег, выдача сборных книжек), а также разрешение браков, перечисление прихожан в иные приходы, утверждение церковных старост, вопросы, касающиеся кладбищ и церковных библиотек. Епископ Феодосий (Олтаржевский), занявший Оренбургскую кафедру после назначения епископа Иоакима в Нижний Новгород, в июне 1912 г. расширил круг обязанностей челябинского викария. На его рассмотрение были переданы вопросы о выдаче лицам духовного происхождения документов о звании по рождению, об исходатайствовании пенсий и пособий духовенству, вдовам и сиротам, об утверждении членов церковно-приходских попечительств и строительных комитетов (кроме церквей г. Оренбурга), о назначении законоучителей низших учебных заведений, о предании светских лиц церковному покаянию, о выдаче чиновникам Консистории ссуды из консисторской кассы, о наблюдении за правильной иконописью в храмах епархии. Кроме того, в инструкции викарному епископу появился новый раздел, оговаривающий его участие в предварительном просмотре и даче заключений относительно ряда дел, которые окончательно решали епархиальный архиерей и консистория. К их числу были отнесены решения Духовной-консистории по делам о преступлениях и проступках духовных лиц и дела о расторжении браков. Единственная сохранившаяся «Книга для записи входящих дел и решений по ним» епископа Челябинского за 1913 – 1914 гг.15 позволяет говорить о том, что день викария складывался довольно напряженно, ежедневно он рассматривал от 30 до 50 обращений, отнесенных к его компетенции, давая по каждому из них своё заключение, регулярно вёл архиерейские службы в храмах Оренбурга. Совершал Преосвященный Дионисий и поездки по епархии. Так, 10 июня 1910 г. он осмотрел Николаевский скит близ села Покровки в Оренбургском уезде (открыт 12 января 1910 г.), посетил пещеры, вырытые насельниками на глубине 2 – 3 сажен в земле (1 сажень = 2,13 м), отслужил молебен и окропил святой водой постройки16. В июле – августе того же года он преодолел более 3000 верст (1 верста = 1,07 км), знакомясь с приходской жизнью Челябинского, Троицкого, Верхнеуральского и Кустанайского уездов. В декабре 1911 г. Преосвященный Дионисий выезжал в Челябинск для освящения Александро-Невского храма. Если взять во внимание другую работу, которую он вел, исполняя функции председателя Оренбургского епархиального совета, Оренбургского училищного совета, епархиального комитета по оказанию помощи голодающим (1911), товарища председателя епархиального комитета Православного миссионерского общества, и общественную деятельность в качестве члена различных организаций, то становится очевидным, что польза от его пребывания в епархии была значительной. В то же время к 1-й мировой войне в Оренбургской епархии в полной мере проявились кризисные явления, вызванные несовершенством существовавшей системы её управления. Чрезмерная концентрация властных функций и финансовых средств в Оренбурге, при огромной площади епархии, приводила к тому, что решение самого пустякового вопроса затягивалось длительной перепиской и оборачивалось значительными тратами средств. Это вызывало все большее неудовольствие духовенства Челябинского духовно-училищного округа, и оно всё громче заявляло об этом. Так, на XIV общеепархиальном съезде духовенства (1911) произошёл настоящий скандал, когда при решении вопроса о выделении средств на строительство Челябинского епархиального училища было принято решение «оставить епархиальное женское училище в г. Челябинске 4-классным, как это и высказывалось при открытии этого училища на XII епархиальном съезде»17. При этом голоса разделились поровну (22 – за и 22 – против), и только позиция председателя съезда, настоятеля Оренбургского кафедрального собора протоиерея П. Сысуева, имевшего по регламенту в таких случаях 2 голоса, позволила провести это решение. Делегаты от Челябинского округа были настолько возмущены им, что настояли на том, чтобы в протоколы съезда было внесено их особое мнение, в котором они обвинили своих оренбургских коллег в том, что они, пользуясь своим количественным перевесом, решают вопросы в свою пользу. «Челябинское женское училище есть 2-е епархиальное женское училище в Оренбургской епархии», – восклицали они, указывая, что Св. Синод утвердил открытие шестиклассного, а не четырехклассного учебного заведения, и требовали помощи в финансировании строительства здания. При этом они обращали внимание делегатов съезда на то, что средства на содержание духовных учебных заведений собираются с территории всей епархии, расходуются же преимущественно на нужды Оренбургского округа. В качестве подтверждения этого обвинения они приводили следующие статистические данные. Из сумм, полученных епархиальным свечным заводом, со времени присоединения к нему завода челябинского было выделено на содержание Оренбургского духовного училища 19 972 руб. 45 коп., Оренбургского епархиального училища – 316 406 руб. 45 коп. и Челябинского епархиального училища – 4501 руб. 50 коп.18 Столь разительная разновеликость сумм побудила челябинских священнослужителей обратиться в конце своего «особого мнения» к епархиальному архиерею с призывом вмешаться в спор и доказать, что для него священнослужители всех округов «не пасынки, а такие же родные дети епархии, как и духовенство оренбургского округа»19. Св. Синод, очевидно, обладал информацией о ситуации в Оренбургской епархии, в связи с чем в феврале 1912 г. поставил вопрос о желательности перемещения кафедры епископа Челябинского в один из уездных городов Оренбургской губернии, например в Челябинск. При этом подчеркивалось, что этот город является «ныне одним из главных пунктов в деле устроения переселенческого движения». Епархиальному архиерею предписывалось выяснить, «может ли быть в Челябинске приобретено надлежащее помещение и имеются ли другие условия», требуемые для размещения кафедры. Узнав о предполагаемом перемещении викарной кафедры из Оренбурга, жители г. Троицка 22 января 1913 г. предложили разместить её в их городе. В 1926 г. Н. М. Чернавский в «Сжатом очерке развития г. Челябинска» писал в этой связи: «В 1908 г. было учреждено Челябинское викариатство. Сначала викарный епископ жил в Оренбурге. Позднее Синод распорядился о переводе викария в Челябинск, но город Троицк выступил было конкурентом, усиленно ходатайствовал о переводе викария в Троицк и готов был последнему отстроить дом за 15 тыс. рублей. Но челябинская городская дума оказалась более щедрой и отпустила на приобретение архиерейского дома 20 тыс. рублей и, таким образом, за 5 тыс. рублей городской думой был куплен епископ Челябинский»20. Как видно из приведенного текста, Н. М. Чернавский считал размещение епископской кафедры в Челябинске делом случайным, чисто финансовым. Так ли это? На наш взгляд, нет. Как явствует из имеющихся документов, и Челябинск, и Троицк были согласны выделить средства для постройки архиерейского дома, а епископ Оренбургский и Тургайский Феодосий склонялся к оставлению кафедры в Оренбурге. Решение взял на себя Св. Синод, который своим указом от 9 октября 1913 г. определил, что «состоящий в Оренбургской епархии г. Челябинск, как находящийся на окраине епархии, служащий одним из передаточных пунктов переселенческого движения и имеющий два духовно-учебных заведения, требует вместе с принадлежащем к нему уездом особого архипастырского надзора»21, в связи с чем выбор и пал на него. Дальнейшая работа по размещению викарного епископа в г. Челябинске осуществлялась сразу в нескольких направлениях. С учётом пожелания Св. Синода, пересматривался круг его обязанностей. Решались вопросы материального обеспечения викарной кафедры и денежного обеспечения епископа Челябинского на новом месте. Новая инструкция значительно отличалась от двух ранее принятых как порядком утверждения, так и содержанием. Утверждена она была не епархиальным архиереем, как предыдущие, а Св. Синодом, который предварительно получил положительный отзыв о проекте инструкции от присутствовавшего в Св. Синоде епископа Черниговского и Нежинского Василия (Богоявленского)22. Значительными были и изменения в обязанностях викария Челябинского. Если в первых двух инструкциях его деятельность распространялась на те или иные вопросы, касающиеся епархии в целом, то в новой инструкции ему вверялось управление церквями, монастырями и духовенством Челябинского и Троицкого уездов, а также находящимися в городе Челябинске духовным и епархиальным училищами. Учитывая, что Челябинск был одним из крупнейших в стране центров переселенческого движения, на викария возлагалась миссионерская и воспитательная работа среди переселенцев. Ему предлагалось по возможности чаще совершать в церкви при переселенческом пункте торжественные чтения акафистов и проводить религиозно-нравственные беседы для народа. В границах Челябинского и Троицкого уездов викарный епископ окончательно решал вопросы о ремонте и благоустройстве существующих церквей, проявлял инициативу по открытию церковноприходских школ и школ грамоты и принимал меры к их благоустройству. Надзирая за духовенством вверенных ему уездов, мог совершать поездки по названным двум уездам, представлял к наградам заслуживающих их лиц, отпускал местное духовенство в случае возникновения необходимости в отпуск сроком до одного месяца, давал предварительное заключение на журналы окружных съездов духовенства. 17 ноября 1914 г. в Оренбургской епархии было учреждено второе викариатство – Кустанайское, что потребовало осуществить очередное уточнение инструкции епископа Челябинского. Новый документ, принятый на епархиальном уровне в июле 1915 г., назывался «Инструкция викариям Оренбургской епархии Преосвященным Челябинскому и Кустанайскому». В сравнении с предыдущей инструкцией, функциональные обязанности первого викария изменились мало, зато расширилась территория, на которую распространялась его деятельность. К Челябинскому и Троицкому уезду прибавился Верхнеуральский уезд. Таким образом, в сферу деятельности епископа Челябинского были включены все три уезда, образовывавшие Челябинский духовно-училищный округ.
При всех ограничениях прав, вызванных викарным статусом, епископ Челябинский с принятием новой инструкции становился на территории отведенных ему уездов несомненной властной величиной. Активизация церковной жизни на Южном Урале, рост числа приходов, удаленность от епархиального центра и несогласие духовенства Челябинского духовно-училищного округа с практикой использования епархиальных сумм преимущественно для нужд Оренбургского округа создавали определенные предпосылки для развития идеи образования самостоятельной Челябинской епархии, которая активно дебатировалась среди челябинского духовенства и после падения царизма в 1917 г. получила своё развитие.
С большими сложностями в предреволюционные годы решались вопросы материального обеспечения деятельности новой викарной кафедры. Несмотря на то, что для размещения епископа Челябинского в Челябинске был куплен дом у некоего Крупышева23, этого было явно не достаточно. Требовался ремонт и приспособление дома под новые нужды (например, строительство домовой церкви), необходима была мебель и хозяйственная утварь, при этом денег на всё это не было. Председатель Комиссии по устройству помещения для епископа Челябинского протоиерей П. Г. Холмогорцев обратился к челябинскому духовенству с предложением собрать недостающие 3000 рублей с церквей Челябинского духовно-училищного округа. На окружном съезде духовенства 3 августа 1914 г. такое решение было принято. Соответствующий журнал съезда утвердил и епископ Челябинский Дионисий. Однако епископ Оренбургский и Тургайский Мефодий в феврале 1915 г. признал это решение незаконным и не подлежащим исполнению. Вопрос о сборе средств с церквей должен был рассмотреть епархиальный съезд духовенства и утвердить решение съезда соответственно епархиальный архиерей.
XVI Оренбургский епархиальный съезд духовенства в мае 1915 г. рассмотрел вопрос, при этом представители от оренбургского духовенства предложили решить вопрос о выделении средств не только для приведения в порядок дома для епископа Челябинского, но и в Оренбурге – для второго викария, епископа Кустанайского. Съезд постановил образовать специальный Фонд, который сформировать за счёт сбора с церквей Челябинского и Оренбургского духовно-училищных округов, выделять из него средства по определениям епархиальных съездов и «выделить на устройство Архиерейского дома в Челябинске 3264 р. 5 к., согласно представленному расчёту, а для Архиерейского дома в г. Оренбурге... 3000 рублей».
Непросто решались и вопросы денежного содержания епископа Челябинского. Их впервые поставил перед епархиальным съездом духовенства епископ Челябинский Дионисий в августе 1914 г. Пока он находился во главе оренбургского Успенского Макарьевского монастыря, они выделялись монастырём, с перемещением же епископа в Челябинск и сложением с него должности настоятеля монастыря вопрос обострился. С разрешения епископа Оренбургского и Тургайского Феодосия и согласия Успенского Макарьевского и челябинского Одигитриевского монастырей было определено выплачивать викарию Челябинскому 3600 рублей из их сумм. Однако этого было недостаточно, так как выделяемые средства шли не только и не столько на личные нужды Преосвященного, сколько на содержание архиерейского дома и служащих при викариатстве людей. При епископе находились два келейника, швейцар, повар, кучер, иеромонах, иеродиакон, свечник, пономарь, псаломщик, для содержания прилегающего к дому участка требовался дворник. На жалованье этим людям испрашивалась общая сумма 960 руб., а на их содержание – 1320 руб. Всего – 2280 руб. Пять служащих при домовой крестовой церкви жалованья не получали, однако по существовавшей традиции их обеспечивали одеждой и обувью, на общую сумму 150 руб. в год. Кроме того, требовалось приобрести дров на 550 руб., корма для 3 лошадей на 360 руб. в год и т. п. Жалованья же епископ получал 1800 руб. в год (епископ Дионисий писал о нём: «моё маленькое жалованье»). По предложению епископа Феодосия предполагалось увеличить его до 3000 рублей. Сумма эта не была слишком большой. Для сравнения можно указать, что ряд учителей средних учебных заведений в Челябинске получали за свой труд суммы куда более значительные. Городской голова Челябинска до 1913 г. получал 3000 руб. в год, но к моменту возбуждения ходатайства об увеличении денежного содержания епископа Челябинского цифра эта достигала уже 5000 рублей24. В том же духовном ведомстве протоиерей Д. А. Александров, в 1914 г. хиротонисанный во епископа Кустанайского, второго викария Оренбургской епархии, по должности епархиального миссионера имел в 1914 г. жалованье 3000 рублей в год. К этому следует добавить, что начавшаяся 1-я мировая война неизбежно порождала инфляцию. Не удивительно поэтому, что епархиальный съезд высказался за увеличение жалованья епископа Челябинского до 3000 руб. в год (29 голосов – за и 13 – против), оговорив отдельной строкой, что взять дополнительно выделяемые 1200 руб. к жалованью епископу Челябинскому следует из средств свечного завода, «впредь до отпуска таковой суммы из средств Святейшего Синода»25. Епископ Оренбургский и Тургайский Мефодий (Герасимов) в своей резолюции на этом решении съезда написал: «Что касается отпуска дополнительного содержания викарию из средств свечного завода, то согласиться на это крайне стесняюсь. Викарий уже получал из общеепархиальных средств: из свечного завода 1800 рублей и Мещеряковского монастыря – 3000 руб. Нахожу более справедливым дополнительный расход на содержание викария отнести на местные средства уездов Челябинского и Троицкого, где викарий будет действовать, о чём духовенство сказанных уездов и войдёт в суждении. При сём имею присовокупить, что настоит уже вопрос об открытии второго викариатства с резиденциею в Оренбурге на помощь в управление епархиальному архиерею, следовательно, Оренбургскому и другим уездам, смежным с ним, предстоит... взять на себя содержание второго викария, а потому привлечение этих уездов к содержанию Челябинского епископа будет уже непосильным бременем и неправедным в отношении к ним». Эту резолюцию нельзя не признать странной. Из неё, по мысли епископа Мефодия, выходит, что викарные епископы не являются частью общего управления епархией, на содержание которых следует выделять средства из общеепархиальных сумм, он связывает их с определенными территориями, а потому считает, что соответственно и содержание викариев должно ложиться бременем на духовенство и церкви тех уездов, на которые распространена их компетенция. При этом получается, что викарий, находящийся в Оренбурге, помогает епархиальному архиерею в управлении епархией (о чём говорится в резолюции епископа Мефодия), а другой, в Челябинске, – нет. Подобного рода заявления епархиального начальства также способствовали развитию сепаратистских тенденций среди духовенства Челябинского округа. Однако до тех пор, пока сохранялась Российская Империя, инерция сознания сдерживала челябинское духовенство, которое продолжало считать основы государственности и установившиеся порядки в церкви незыблемыми, а потому на что в крайних случаях и решалось, так это на то, чтобы пожаловаться всё тому же епархиальному архиерею. Учреждение кафедры епископов Челябинских и перемещение её в Челябинск активизировали церковную жизнь местного духовно-училищного округа, многие вопросы стали решаться более оперативно, усилился контроль за духовно-нравственным состоянием духовенства и развитием духовно-учебных заведений. В то же время вновь назначенные на Челябинскую кафедру епископы в городе не задерживались. Преосвященный Дионисий (Сосновский) находился здесь 3,5 месяца, а епископы Сильвестр (Ольшевский) и Гавриил (Воеводин) по полгода. Дольше всех других викарную кафедру в Челябинске занимал епископ Серафим (Александров). Думается, что причин тому было несколько, главная же состояла в том, что Преосвященный Серафим к моменту назначения на Челябинскую кафедру уже находился в крае около 6 лет, работал здесь епархиальным миссионером, был хиротонисан во епископа Кустанайского, хорошо представлял себе ситуацию в церковной жизни Южного Урала, неоднократно бывал в городе. К тому же основные проблемы материального обеспечения Челябинской викарной кафедры к этому времени были решены, приведен в порядок архиерейский дом, освящена крестовая Иоасафовская церковь при нём, к нему было проведено электричество, подключен телефон26. Не способствовали перемене мест и события в стране – мировая война, а затем крушение царизма.
Десятилетиями проповедуемый лозунг «Самодержавие, православие, народность», взятый в начале XX столетия в качестве программного «Союзом русского народа», пустил в церкви глубокие корни. Убежденность, что самодержавный государь «есть высшая правда, закон и сила», с крушением монархии у многих представителей епископата и духовенства переросла в растерянность и неопределенность. «С удалением царя у меня получилось такое впечатление, будто бы из-под ног моих вынули пол и мне не на что было опереться»27, – вспоминал митрополит Вениамин (Федченков). Подобные ощущения возникли тогда у многих, в том числе и на Южном Урале. В то же время на многочисленных съездах, собраниях, митингах, проходивших в те дни, звучали самые различные предложения о том, как организовать жизнь по-другому, на новых началах, рисовались самые радужные перспективы. Челябинск не явился исключением. Первый свободный съезд духовенства и мирян Челябинского викариатства28 открыл свою деятельность 27 апреля 1917 г. и собрал под свои знамена более 400 участников. На нём обсуждались самые острые вопросы современности: о взаимоотношениях Временного правительства и Советов, о наиболее желательной форме политического устройства страны, об участии церкви в политической жизни, о государственном статусе православия и пр. Небезынтересно, что точки зрения, высказывавшиеся при этом, нередко были диаметрально противоположными. Так, в вопросе о государственном статусе православия возобладала точка зрения, озвученная священниками К. П. Прокопьевым, В. М. Демидовым и другими, сводившаяся к условному отделению церкви от государства, когда «Церковь свободна в своем внутреннем распорядке (автономия), но пользуется покровительством и материальной поддержкой наравне с прочими религиозными культами». Иного взгляда придерживался викарный епископ Серафим (Александров), выступавший за полное отделение церкви от государства. «Церковь только тогда будет свободной, если она не будет пользоваться никакой поддержкой государства, – заявлял епископ Серафим. – В противном случае, Церковь при каком бы то ни было образе правления, будет ли то монархия или республика, всегда будет в кабале и в зависимости от государства». Столь же радикальную позицию занял Преосвященный Серафим и в вопросе об епархиальном устройстве. Предложенная им резолюция съезда, принятая большинством депутатов, звучала следующим образом:
«Съезд объединенного духовенства и мирян Челябинского викариатства выражает пожелание, чтобы будущий Поместный Собор Всероссийской церкви перестроил церковное управление так, чтобы в каждом уездном городе был свой епископ, но не викарный». При этом было сделано лишь добавление – «при возможно упрощенном управлении и удешевлении того и другого» (т. е. содержания епископа и его епископского совета. – В. Б.). По предложению протоиерея И. А. Ильина (Троицк) было решено, не затягивая вопроса, образовать самостоятельную епископскую кафедру в Челябинске. На вечернем заседании 2 мая 1917 были выбраны и члены духовного епархиального совета при епископе Челябинском, который заменял консисторию. В него вошли: священники К. П. Прокопьев и В. Я. Русанов, протодиакон А. В. Архипов, диакон Унгвицкий и от мирян Дамоч-кин. Еще 3 членов совета должны были избрать прихожане челябинских городских церквей. С этого момента процесс реорганизации Челябинского викариатства в самостоятельную Челябинскую епархию пошел полным ходом. При этом оренбургское духовенство заняло в вопросе об учреждении самостоятельной Челябинской епархии традиционно негативную позицию. На епархиальном съезде было принято решение отправить телеграмму Священному Синоду, в которой сообщить о приостановлении ходатайства Челябинского викариатского съезда об образовании самостоятельной Челябинской епархии. Во время обсуждения вопроса говорилось даже о желательности упразднить и викариатства как институт. Однако времена, когда в Оренбургской епархии таким образом можно было решать проблемы, безвозвратно ушли. Епископ Челябинский Серафим (Александров), оказавшись в составе членов Поместного Собора РПЦ, довел решение челябинского «соборика» до логического завершения. Уже осенью 1917 г. газеты публиковали сообщения о том, что епископ Серафим поднял вопрос об образовании самостоятельной Челябинской епархии перед Собором. Епархиальный архиерей, епископ Мефодий (Герасимов), в это время тоже участвовал в работе Поместного Собора и, по всей видимости, не придавал этим попыткам серьезного значения. В декабре 1917 г. он убыл в Оренбург, а епископ Серафим продолжил работу в Москве. Весной 1918 г. вопрос об образовании самостоятельной Челябинской епархии был принципиально решен. Получив письмо по этому поводу от Д. А. Несмеянова, еще одного члена Поместного Собора от Оренбургской епархии, епископ Мефодий послал протест, а затем доклад, объясняющий его возражения против принятого решения, но уже было поздно. При этом руководству РПЦ не нужен был и конфликт, разгоравшийся между епископами Серафимом и Мефодием. Чтобы смягчить ситуацию, епископ Серафим был перемещен на другую кафедру29, а оренбургский архиерей Мефодий получил неожиданную награду, став первым архиепископом на Оренбургской кафедре30. После этого открытое противостояние оренбургского архиерея и челябинского духовенства в вопросе об образовании самостоятельной Челябинской епархии постепенно стало затухать. Архиепископ Мефодий уже не делал никаких резких заявлений, более того, на епархиальном собрании, состоявшемся в сентябре 1918 г., даже согласился «В первую очередь выделить Челябинское викариатство в самостоятельную епископию с упрощенным управлением». Епархиальное собрание же постановило передать этот вопрос «на утверждение Высшей церковной власти», не зная, что такое решение уже было принято 3 сентября 1918 г. В соответствии с ним, Челябинское викариатство преобразовывалось в самостоятельную епархию Челябинскую и Троицкую31. По прошествии 10 лет кафедра викарных епископов Челябинских перестала существовать. Епископ Серафим (Александров) был последним челябинским викарием, реально находившимся и действовавшим в Челябинске. М. Е. Губонин сообщает, что сменил епископа Серафима на Челябинской кафедре епископ Гавриил (Чепур). В условиях гражданской войны он не смог добраться до Челябинска и эмигрировал в Югославию. Вслед за ним на Челябинскую кафедру был назначен епископ Павел (Борисовский). При этом он указывает точную дату его перевода в Челябинск – 23 апреля 1918 г., а убытия – не позднее 26 мая 1921 г. Эти даты вступают в противоречие с имеющимися фактами. Если епископ Павел был переведен на Челябинскую кафедру в апреле 1918 г. – а это действительно так, об этом говорит указ Патриарха Тихона, – то он оказался на ней ранее епископа Гавриила, – последний лишь 20 июня 1918 г. прибыл в Одессу из Бессарабии, отправил доклад Патриарху Тихону и уже после этого получил назначение в Челябинск. Таким образом, получается, что епископ Павел не вступил по каким-то причинам в управление Челябинской кафедрой и вместо него был назначен епископ Гавриил. Обнаруженное нами в «Оренбургском церковно-общественном вестнике» изложение указа Патриарха Тихона, датируемого 12 июня 1918 г., не вошедшего в книгу М. Е. Губонина, объясняет причину этого – по просьбе населения Суздаля епископ Павел был оставлен на своём прежнем месте. Назначение на Челябинскую кафедру епископа Гавриила последовало позднее, причем позднее 3 сентября 1918 г. В пользу этого говорит присвоенный ему титул – епископ Челябинский и Троицкий, что указывает на то, что Гавриил (Чепур) был назначен уже епархиальным, а не викарным епископом.
Таким образом, на Челябинской викарной кафедре с 1908 по 1918 гг. находилось 5 архиереев – Дионисий (Сосновский), Сильвестр (Ольшевский), Гавриил (Воеводин) Серафим (Александров) и Павел (Борисовский), при этом последний из них в город не прибыл.
Не прибыл в Челябинск и первый епархиальный архиерей Гавриил Чепур, ушедший вместе с Белой армией в эмиграцию, и носивший там вплоть до своей смерти присвоенный ему титул епископа, а затем архиепископа Челябинского и Троицкого. С большой долей уверенности можно говорить, что до осени 1919 г. в Челябинске не было своего епископа. Новое назначение на Челябинскую кафедру последовало лишь 30 сентября 1919 г., когда епископом Челябинским и Троицким был назначен бывший викарный епископ Кустанайский Дионисий (Прозоровский)32, который и сформировал епархиальное управление33.
Примечания
1 В своей книге «Путешествие по Сибири» (1752 г.) И. Г. Гмелин писал: «Чуть ниже крепости на свободном месте стоит церковь Святого Николая, где уже 2 года ведутся службы. Священник этой церкви держит в подчинении священников остальных крепостей». См.: Дореволюционный Челябинск в слове современников: Собрание текстов / Сост. В. С. Боже. Челябинск. 1997. С. 201.
2 Челябинское духовное правление возникло в 1750 г. и просуществовало до 1861 г. Кроме него на территории края имелись духовные правления в Далматовском монастыре, Воскресенской слободе и Троицке. К 1782 году Воскресенское и Троицкое духовные правления были упразднены, а территории, им подведомственные, подчинены Челябинскому духовному правлению. К 1800 г. Челябинское духовное правление контролировало территорию в 100 тыс. кв. верст, на которой действовало 35 церквей, расположенных в Челябинском и Троицком уездах, в г. Верхнеуральске и Карагайской крепости. См.: Чернавский Н. М. Оренбургская епархия в прошлом ее и настоящем. Оренбург. 1901 – 1902. Том второй. С. 24.
3 По сведениям протоиерея А. Земляницына, датой образования Челябинского окружного духовно-училищного съезда можно считать 1868 год, когда в Челябинске прошел первый окружной съезд духовенства. (См.: ОГАЧО. Ф. Р-874. Он. 2. Д. 5. Л. 1). О Челябинских окружных съездах духовенства также см.: Конюченко А. И. Съезды духовенства окружные // Челябинск: Энциклопедия. Изд. испр. и доп. Челябинск. 2001. С. 835.
4 Русская словесная школа возникла в 1779 г., в 1803 г. реорганизована в русское духовное училище. Последнее прекратило свое существование к 1814 – 1815 гг. См.: Боже В. С. Первые шаги народного образования в Челябинске // Вестник Челябинского университета. Серия 1 (История). 2000. № 1. С. 36 – 47.
5 О Челябинском духовном училище см.: Боже В. С. Челябинское духовное училище (165 лет со времени открытия) // Край наш южноуральский. 1995. Челябинск. 1994. С. 72—73; Конюченко А. И. Челябинское духовное училище // Челябинск неизвестный: Краеведческий сборник. Челябинск. 1996. Вып. 1. С. 65 – 83.
6 Челябинский женский Одигитриевский монастырь (1861 – 1921). О нем см.: Будрина Р. Челябинский женский Одигитриевский монастырь // Дореволюционный Челябинск в слове современников... Челябинск. 1997. С. 25 – 39; История женского Оди-гитриевского монастыря в документах ГАЧО / Публ. Прыкиной Н. А. // Исторические чтения: Материалы научной конференции «История Челябинска: проблемы источниковедения и историографии» (1996). Челябинск. 1997. С. 82 – 92; Прыкина Н. А. Одигитриевский женский монастырь // Челябинск: Энциклопедия. Изд. испр. и доп. Челябинск. 2001. С. 595 – 596.
7 Челябинское женское епархиальное училище (1908 – 1918). Называлось также 2-м женским епархиальным училищем. 1-е находилось в Оренбурге.
8 С. Н-iй. Пятидесятилетний юбилей Оренбургской епархии // ОЕВ.1909. № 21 – 22. Часть неофициальная. С. 323.
9 ГАОО. Ф. 173. Оп. 4. Д. 6307. Л. 4 – 4 об.
10 Теребенская Николаевская пустынь, находилась в Тверской епархии, близ р. Мологи. Основана в 1641 г.
11 Райский П. Д. Путеводитель по Оренбургу. Оренбург. 2000. С. 115.
12 Там же. Также см.: ГАОО. Ф. 173. Оп. 3. Д. 4905; Д. 5271.
13 ГАОО. Ф. 173. Оп. 3. Д. 5710. Л. 1
14 Стремский Н. Е., священник. Мученики и исповедники Оренбургской епархии XX века. Саракташ. 1998. Кн. 1. С. 352.
15 ОГАЧО. Ф. И-69. Оп. 1. Д. 2. 16 ГАОО. Ф. 173. Оп. 5. Д. 9372. Л. 224 – 225. Журналы XIV общеепархиального съезда духовенства Оренбургской епархии // ОЕВ. 1911. № 47. Часть официальная. С. 88
18 Там же. С. 91.
19 Там же. С. 92. Не<