Шаманские ритуальные атрибуты
Бубен и шаманский костюм довольно часто являются объектами исследований. Так, некоторые авторы пытались использовать основные атрибуты шаманов как источник для изучения шаманизма. Е. Д. Прокофьева в сравнительном аспекте рассматривала коллекции бубнов и костюмов шаманов сибирских народов, хранящиеся в музеях страны [Прокофьева, 1961, 1971]. Сопоставлением костюмов , шаманов в последнее время занимается финский ученый Бу Ленквист [Lonngvist, 1976]. Тем не менее, в изучении сакральных материальных объектов шаманства имеется много пробелов, которые могут быть восполнены лишь при публикации дополнительных, ранее неизвестных сведении по этому вопросу.
В работах, посвященных характеристике атрибутов шаманства, имеется существенный недостаток: бубны считаются однотипными для всех северных народов или этнической группы в целом. Но внимательный анализ музейных данных и сопоставление их с сообщениями информаторов показывают, что бубны и костюмы шаманов каждого народа имели свои локальные и даже внутриродовые варианты (рис. 1). Кроме того, бубен и костюм шаманов, будучи схожим с атрибутами других шаманов данной этнической группы, обладали и своими индивидуальными особенностями, связанными с рангом их владельца. Подробное выявление характерных черт атрибутов шаманов может дать дополнительные сведения для освещения генезиса шаманизма каждого народа. Поэтому описание и сопоставление бубнов и костюмов тюркоязычных народов Сибири необходимо дать отдельно, отметив, что их изготовление входило в комплекс обрядов и действий, связанных со становлением шаманов.
Якуты. Бубны якутских шаманов назывались дюнгюр. Они имели яйцевидную форму, состояли из обечайки, обтянутой с одной стороны коровьей или телячьей кожей. На обод якуты накладывали пять или более резонаторов, считавшихся его рогами. Количество последних зависело будто бы от "силы" шамана. Внутри бубна имелся быарык - железная крестовина, служившая ручкой для держания [Пекарский, Васильев, 1910, с. 114].
Колотушку якуты делали обыкновенно из дерева, рога лося или оленя в виде узкой, слегка изогнутой лопаточки с коротенькой ручкой. Выгнутая ударная сторона колотушки обтягивалась куском шкуры шерстью наружу. Ручку иногда оформляли в виде стилизованного изображения головы зверя. На тыльной стороне некоторых колотушек вырезались контурные рисунки зверей и птиц (с. 1-14). Якутский бубен относился к эвенкийскому типу [Прокофьева, 1961, с. 417].
| Рис. 1. Карта-схема распространения сакральных атрибутов шаманов этнических групп Южной Сибири. |
I - алтай-кижи, 2 - телеуты, 3 - кызыльцы, 4 - качинцы, 5 - койбалы, 6 - сагайцы, 7 - бельтиры, 8 - тубалары, 9 - кумандинцы, 10 - челканцы, 11 - телесы, 12 - теленгиты.
I - южно-сибирский тип бубна, североалтайский вариант, (челканцы, тубалары, кумандинцы, шорцы, тувинцы); II -южно-сибирский тип бубна, вариант алтай-кижи (алтай-кижи, тубалары, теленгиты, тувинцы); III -; южно-сибирский тип бубна, шорский вариант (шорцы, телеуты, кумандинцы, челканцы, кызыльцы, качинцы, койбалы, сагайцы, бельтиры); IV - южно-сибирский тип бубна, теленгитский вариант (теленгиты); V - южно-сибирский тип бубна, саяно-енисейский вариант (тувинцы, тувинпы-тоджинцы, тофалары); VI - сложный шаманский костюм; VII - тувинский вариант сложного костюма (тувинцы, тувинпы-тоджинцы, тофалары); VIII - шаманская куртка (качинцы); IX - нагрудник (тувинцы-тоджинцы, тофалары, качинцы); Х - шаманская шапка в виде налобной повязки с птичьими перьями (алтай-кижи, теленгиты, телеуты, шорцы, тувинцы, тувинцы-тоджинцы, тофалары); XI - островерхая шаманская шапка (этнические группы хакасов); XII - островерхая шаманская шапка с птичьей головой наверху (сагайцы); XIII - шаманская шапка из цельной шкуры филина (телеуты); XIV - шапка шаманов тувинпев-тоджинцев; XV-шаманские сапоги; XVI - шаманский посох-жезл (тувинцы-тоджинцы).
Другим личным атрибутом служителя культа являлся ритуальный костюм из телячьей или оленьей замши (см. фото 1, а, б). Он состоял из плаща и нагрудника, который часто пришивали к борту первого. Вокруг подола, ворота и на рукавах, начиная от плеч и до самых обшлагов, нашивали бахрому из длинных кожаных ремешков. Наиболее длинные полоски пришивали сзади на подоле так, что они доходили почти до пят. Спереди бахрома свешивалась до середины голени. Борта плаща не сходились на груди. К одному из них пришивали тюсюлюк - нагрудник. Когда одежда была уже сшита, приглашали кузнеца и опытного шамана. Кузнец выковывал все необходимые металлические изображения духов и подвески, закаляя их в крови животного, принесенного в жертву духам в связи с этим событием [Васильев, 1910, с. 2-4].
Главной металлической подвеской на костюме якутских шаманов был эмэгэт - антропоморфное изображение духа-покровителя шамана. Помимо эмэгэт на каждом костюме имелись и другие железные детали: на нагруднике - изображения грудей шамана; на рукавах костюма - по две пластинки, которые означали или кости предплечья и маховые перья птицы, или кости предплечья и плечевую кость человека; на спине или поле - миниатюрные символы солнца и щербатой луны (точнее, месяца), шаманской "проруби" в виде кольца (ойбон тимир), представлявшей проход для попадания в нижний мир. Интересно, что на костюме, описанном Э. К. Пекарским и В. Н. Васильевым, ойбон тимир загорожен изображением рыбы, а в статье В. Н. Васильева кольцо названо аан ийэ дойду (начальная мать-земля) и ничем не закрыто.
На всех якутских ритуальных костюмах на спине укреплялись по два кольца, к которым привязывали ремень, называвшийся тэсиин - поводья. Назначение его - удерживать шамана во время наибольшего экстаза при камлании [Васильев, 1910, с. 14-16; МАЭ АН СССР, кол. 1871-1, 181-1, 3522-260 и др.].
К числу общих подвесок, прикреплявшихся на спине костюма, относились, видимо, также две железные пластинки в виде буквы "Г" с отверстиями - сюргююрдээх ойуун юктэлэ (подножие шамана сюргюром), служившее для "очищения" больного, и бляха овальной формы, изображавшая; по мнению Э. К. Пекарского и В. Н. Васильева, особое сиденье, на котором шаман отрывался от земли и совершал сверхъестественные поездки. На бляху наносились контуры птиц и животных. Так, на костюме, описанном В. Н. Васильевым, на ней нарисованы две птицы (причем одна из них двухголовая) и какое-то животное с головой, напоминающей лошадиную [Васильев, 1910,; с. 19-21].
В число привесок каждого экземпляра ритуальной одежды якутских служителей, традиционного культа входили кыасаан, кыысан - погремушки и железные пластинки, укреплявшиеся в несколько рядов на спине и руках (рис. 2). Они имели различные формы и размеры, но обозначали перья птицы, ножички и рыб [Пекарский, Васильев, 1910, с. 105-107; МАЭ АН СССР, кол. ,1871-1, 3622-260 и др.].
Помимо указанных обязательных принадлежностей, на костюмах некоторых якутских шаманов помещались металлические изображения птиц - гагары, стерха, двуглавого стерха, лебедя, чайки, гуся, двуглавого орла, кукушки, ворона, совы и кулика. В музеях нет костюма, на котором они были бы пришиты все сразу. Общее их количество колеблется от 3 до 7. Причем в последнем случае это образы не семи разных видов птиц, а пяти - гагары, лебедя (трех), двуглавого орла, двуглавого стерха и кулика. Разница в количестве связана с тем, что шаманы "владели" неодинаковым числом духов-помощников. Символы пернатых пришивались на нагруднике, на спине и под рукавом. В большинстве опубликованных описаний не указано, каких духов эти птицы представляли. Только в статье В. Н. Васильева отмечено, что гагара, стерх и чайка, имеющиеся на приобретенном им костюме, олицетворяли духов верхнего мира [Пекарский, Васильев, 1910, с. 99-100].
На ритуальной одежде якутских шаманов встречаются металлические изображения духов-помощников в виде собаки, волка и медведя (с. 109). Они изготовлялись реже, чем символы духов-помощников в виде птиц.
| Рис. 2. Металлические подвески к костюмам якутских шаманов. |
а - бэгэлчэк (запястье), б - табытал (кость предплечья у птиц), в - хары (кости предплечья у человека); г-е-разновидности хобо-кьшсаан (шаркунец-подвеска, погремушка); ж-л - разновидности бысыйа-кьшсаан (ножичек-подвеска) или балык-кыысаан (рыба-подвеска) [Пекарский, Васильев, 1910, с. 104-106].
Якутские шаманы иногда на свою одежду прикрепляли привески: мюльгюн - два железных кружка, означавшие место присоединения верхних конечностей к плечевым поясам; бэлэнньик - запястье (см. рис. 2); балык бюёрё - почки рыбы нижнего мира; ойуун, кисиэхэ аналлан юёскээбит оруктаах тиит - зародившаяся по предназначению для шамана лиственница с ветловидной кроной и ол мас иччитэ - дух-хозяин того дерева. Такая привеска символизировала то единственное дерево, из куска которого можно сделать обод для бубна данного шамана. На якутских костюмах встречались также детали, якобы обозначающие щит шамана и железные полоски, прикрывающие его ребра [Васильев, 1910, с. 12, 14, 28 и др.; Пекарский, Васильев, 1910, с. 102, 104].
Кроме перечисленных предметов на музейных экспонатах атрибутов шамана обнаружены детали, которые не имеют определенного объяснения.
| Рис. 3. Кюсэнгэ и стрела-подвеска к костюму якутского шамана [Пекарский, Васильев, 1910, с. 111]. |
Частично проблемы в изучении назначения подвесок, имевшихся на костюмах якутских шаманов, восполняют данные, записанные А. А. Саввиным в 1940 г. в Аллаиховском районе Якутской АССР среди северо-восточных якутов. Он зафиксировал значение 19 видов металлических привесок.
1. Кюсэнгэ-овальный бубен, похожий на железное блюдце. Он прикрепляется на "глазу спины" (кёхсюн харага) - наиболее уязвимом месте на спине человека, находящемся в центре позвоночника. Каждая железная привеска защищает наиболее слабые участки тела шамана от "огненного взгляда" злого духа. Кюсэнгэ предназначено для прикрытия "глаза спины" (рис. 3).
2. Табытал - общее название узких железных пластинок, привешиваемых к рукавам, к задней их части. Они предохраняют шамана от удара "взглядом" или "дыханием" злого духа. Он якобы бывал очень силен, и когда шаман подставлял свой табытал он гнулся, зато кость оставалась целой (см. рис. 2).
3. Сюнньюёгэ - продолговатый круглый кусок железа с зарубками. Пришивается одним концом сзади к костюму так, чтобы прикрыть копчик шамана. За эту привеску во время камлания, когда шаман изображает спуск в нижний мир смерти, держится помощник шамана и слегка потягивает за нее. Это делается для того, чтобы шаман не проскочил мимо места остановки на пути в нижний мир и не застрял на запретных для него её участках. На местах отдыха шаманы задерживались для укрепления своего духа заклинаниями [Архив ЯФ СО АН СССР, ф. 5, оп. 3, д. 301, л. 120], т. е. мобилизовывались для преодоления следующего отрезка пути. Как упоминалось выше, в зависимости от "силы" шаманы "могли" пройти разное количество отрезков этого пути и имели право передохнуть только на остановках (олохах).
4. Кыасаан - трубочки пластинки из бронзы и железа, отличавшиеся друг от друга по форме (см. рис. 2). Полые трубочки с одной стороны сплющивали наглухо. Их соединяли вместе по три-четыре. И этой стороной пришивали к костюму. Большая часть кыасаана прикреплялась к спине. Они представляли собой разновидности шаманских щитов. Кроме того, внутри одной из трубочек шаман мог прятать кут пациента, возвращаемую от злых духов, или собственную кут. К последнему он "прибегал", когда обращался к духам тяжких недугов или вынужден был скрываться от более сильного враждебного шамана. В заклинаниях он называл кыасаан "своим медным пером, железным пером, толстый щитом, объемистым заслоном".
5. Луна - круглая, плоская металлическая пластина, иногда железная или бронзовая. Пришивалась на левой поле, над грудью. Это личная Луна шамана, используемая для освещения дороги при возвращении из нижнего мира.
6. Солнце (внешнего описания у А. А. Саввина нет, но об этой привеске писали Э. К. Пекарский и В. Н. Васильев, см. выше). Пришивалось на правой поле, параллельно Луне. О Солнце шаман говорил обитателям нижнего мира: "Вот знак моей принадлежности к солнечному миру, туда вернусь, освещая" им свою дорогу". Абаасы. боится солнечного света. В нижнем мире Солнце спасает шамана от огненного взора обитателей этого губительного края.
7. Железная привеска для прокалывания себя - плоская пластина, похожая на нож. Имеет лезвия с обеих сторон, иногда на одной стороне делали желобок, немного больше одной пяди, ширина острия равна ширине якутского ножа, рукоятка сделана из того же куска железа. Эта привеска укреплялась сбоку, чуть выше правой почки шамана. Ею шаман пронзает при необходимости "прорубь" в своем теле (см. выше). Например, иногда при какой-нибудь неожиданности он нечаянно проглатывал чью-либо кут, которую в некоторых случаях не мог вытащить из себя. Тогда шаман протыкал кут через свою "прорубь", она погибала и выходила из его тела. Сквозь "прорубь" шаман мог пронзить также духа, вселившегося в него с тем, чтобы уничтожить его. В данном случае умерщвлялись кут и сюр злого духа, и шаман легко освобождался от них.
8. Колокольчик - бронзовый, пришивали к привеске, означавшей хвост шамана. Их было один, а иногда и три. При звоне колокольчика шаман, находящийся в обмороке, узнает, что он еще жив и целы его кут и сюр. По сигналу колокольчика к своему хозяину приходят духи-помощники.
9. Бубенец - пришивали на плаще ниже воротника. Значение то же, что и у колокольчика.
10. Балык сымысага (нижняя губа рыбы) - прикрепляли к правой поле плаща. Использовался шаманом для причинения вреда человеку или злому духу. В этих целях привеска будто бы кладется на дорогу, по которой пройдет объект магического нападения.
11. Чёкченгё - кулик, плоская пластина в виде профиля этой птицы. Пришивали на левом боку или плече. Деревянная модель кулика ставилась на шаманской могиле. Эта шица носит кут своего хозяина во время камлания в верхний мир. (На могиле, очевидно, ставился для того, чтобы отнести кут шамана к его покровителям - небожителям. Возможно, являлся принадлежностью погребального инвентаря шамана, призванного духами верхнего мира).
12. Гагара - прикрепляли на передней стороне костюма (по В. Н. Васильеву и Э. К. Пекарскому, на нагруднике). В эту птицу шаман обращался в том случае, когда летел в нижнем мире над рекой смерти. Там он, подобно гагаре, время от времени ныряет в воду, останавливается на преградах, которые имеются на ней.
13. Ворон - тоже находился спереди. Помогает только при камлании в верхний мир к божествам - предкам мэнэриков. Ворон сын неба - сын облака. Шаман, достигнув верхнего мира, говорил: "Я прибыл, обернувшись трехглавым вороном!"
14. Далан ёксёкю - двуглавый орел. Пришивали к передней части костюма. В эту птицу шаман превращался при посещении страны предков девяти шаманов - божеств, обитающих в верхнем мире. Прибыв к ним, шаман произносил: "Прилетел, став трехглавой... птицей ёксёкю" (в обрядовой поэзии нередко увеличивалось количество предметов: вместо двух говорилось три, семь менялось на восемь и т. д.).
15. Тисы тыймыыта - самка ящерицы. Она имеет два рта с обеих сторон туловища. Это - предмет шаманского колдовства. Когда шаман "бодался" с другим шаманом, тыймыыт лежал, открыв свои рты (невидимый для посторонних). Если противник проходил по дороге, где лежал тыймыыт, то он входил внутрь последнего. Тогда тыймыыт убивал его и выкидывал из себя через задний проход. В этом случае оплошавший соперник умирал. Шаман мог таким образом "съесть" и врага, не являющегося шаманом.
16. Бык - скульптурное изображение, похожее на быка. По утверждению шаманов, это пороз, данный им от великих духов, являющихся их священными родственниками. Он приносит пользу в трех случаях: а) участвует в борьбе с другим шаманом; б) при лечении на него "сажается" пациент; в) когда сам шаман заболевает и на него находит апатия и слабость (бессилие), он садится на свой костюм и ему кажется, что он сел верхом на быка, который якобы может ему помочь. Шаманы в заклинаниях своего быка называли: кэлтэгэй муостаах, кэлтэгэй малааннаах, эргиэн кунааханым - имеющий ущербный рог, ущербную белую полосу на лбу, мой обменный бычок. Последнее, видимо, связано с верой в возможность временной "отдачи" духу этого бычка, взамен кут пациента. Привеска "возвращалась" после принесения в жертву настоящего быка.
17. Мифическая самка зверя, имеющего копыта, раздвоенные спереди и сзади (как бы сложенные вместе два копыта рогатого скота). Изображение делали из железа. В этом звере хранятся кут и сюр шамана. Полезна в борьбе с враждебным шаманом. Она бодается и преследует такого же вражеского зверя. Когда шаман куда-нибудь едет, мифическая самка зверя сопровождает его, превратившись в медведицу. Иногда она рожает, тогда дар шаманства наследуют дети шамана.
18. Хищник из темного леса в образе волка. Эту привеску изготовляли в виде волка из куска железной пластинки, прикрепляли к плащу сзади. Этот дух считался собакой шамана и посылался им на разведку. Ему же поручалось съедать людей, скот и соперничающего шамана. Иногда сам шаман превращался в волка для того, чтобы посетить какое-нибудь место в среднем мире.
| Рис. 4. Изображение мифического зверя - подвеска к костюму якутского шамана [Пекарский, Васильев, 1910, с. 109]. |
19. Хищник темного леса в образе медведя. Предназначение то же, что и у волка [АЯФ СО АН СССР, ф. 5, оп. 3, д. 301, л. 119-124] (рис. 4).
Таким образом, в оформлении ритуальной одежды якутских шаманов прослеживается много общего. Одинаковым был его покрой; все они имели изображение духа-покровителя, костей и перьев птицы, повод и пр. Вместе с тем каждый костюм был строго индивидуален и обладал различным количеством привесок (см. фото 1, 2).
По мнению В. Ф. Трощанского, шаманский костюм якутов был изображением духа-покровителя шамана, который представлялся в виде летающего птицы-человека [Трощанский, 1904, с. 136]. С этим выводом согласились Э. К. Пекарский и В. Н. Васильев [Пекарский, Васильев, 1910, с. 112]. Сопоставление музейных экспонатов свидетельствует, что не на всех костюмах имелись изображения костей человека. Соответственно не каждый костюм изображал духа-покровителя шамана. Кроме того, символы костей птиц и человека не являлись единственными и самыми главными среди привесок. На костюме имелись онгоны духа-покровителя и духов-помощников, его владельца. К области шаманистской космогонии относились привески, понимавшиеся как солнце, щербатый месяц, облако, на котором летал шаман, и т. д. Наличие их никак не может быть связано с интерпретацией плаща якутского шамана как вместилища для духа-покровителя.
Очевидно, представления о ритуальной одежде были многоплановыми, и в них сохранились элементы различного и разновременного происхождения. Символические птичьи кости и перья на плаще, возможно, находятся в какой-то древней связи с тотемизмом, так же как и воспитание души шамана, которую обращают в птенца, и она находится в ведении мифических птиц.
Онгоны духа-покровителя и духов-помощников служили для их вселения во время камлания.
На ритуальную одежду якуты прикрепляли и привески, имеющие чисто магическое значение. К ним относились сюргююрдээх ойуун юктэлэ, служившие для "очищения" больного.
Наличие на костюме деталей, символизирующих человеческий скелет, интерпретировалось исследователями как изображение костей предка, который является духом-покровителем. Они служили шаману щитом во время его "путешествия" в миры злых духов.
Элементы, связанные с космогоническими мифами - солнце, месяц, облако и т. п., "использовались", когда проводилась мистерия, посвященная духам верхнего или нижнего мира.
Таким образом, части ритуального облачения являлись, прежде всего, для шамана орудием. В них "помещались", "вселялись" антропоморфные и зооморфные духи, при участии которых велась борьба со сверхъестественными существами. Эти атрибуты принадлежали шаманам от абаасы - абаасы ойууна.
Наряду с ними у якутов были так называемые "белые" шаманы, которые, в сущности, являлись жрецами родоплеменного культа божеств-покровителей, называвшихся айыы [Алексеев, 1969 ]. Они, по ранним источникам, не пользовались бубном. Но в материалах А. А. Саввина, собранных в 40-х годах XX в., отмечено, что "белые" шаманы обладали бубном и ритуальным костюмом. Их бубен имел овальную форму, вверху более широкую, с четырьмя резонаторами, называвшимися рогами и ушами матери-зверя шамана, представлявшегося в образе существа, похожего на мамонта. В нем находятся кут и сюр айыы ойуна. Если погибал мать-зверь, то умирал и шаман [Архив ЯФ СО АН СССР, ф. 5, оп. 3, д. 301, л. 98, 100 ]. На внутренней стороне обечайки под "ушами" и "рогами" укрепляли трижды по девять полых погремушек из жести. Их вешали свободно на скобках из проволоки так, чтобы они свободно двигались по ней и звенели. Поверх обечайки бубен обтягивали витой тетивой самострела. Она, ложась поверх резонаторов, местами не касалась обода. На нее подвешивали, тоже свободно, нитки с перьями орла. Они, передвигаясь по тетиве; усиливали звучность бубна, В заклинаниях они именовались "маховыми перьями". На веревки, которыми прикрепляли к обечайке рукоятку в виде крестовины, нанизывали трижды девять колокольчиков или бубенцов. Бубен обтягивался кожей белой кобылицы, если возможно - жеребца. Нельзя для бубна использовать шкуру холощеного коня. В мистериях айыы ойууна величал бубен своим жеребчиком, крыльями, широкими мостками и т. п. Любопытно, что он использовал своего "волшебного коня" (бубен) только в среднем мире. Колотушку бубна обтягивали камусами белого или светлого цвета. В заклинаниях ее признавали шаманской плетью [л. 98, 100]. Хотя бубен и называли конем, но он, видимо, воспринимался как мифический мать-зверь владельца.
На айыы ойууна надевали для совершения обрядов доху из шкуры белого жеребенка. Ее шили, как и женскую шубу, т. е. в талию с разрезом сзади. На спине она имела зубчатый узор и обшивалась по краям полосами шкуры черного жеребенка. К спине пришивали повод, у его основания и на конце прикрепляли по бубенцу или колокольчику. Для дохи айыы ойууна железных привесков не делали [л. 97].
А. А. Саввин записал рассказы о двух видах шапки айыы ойууна. Одну из них изготовляли из шкуры с головы белого или пегого жеребенка так, чтобы уши торчали над головой, а грива ниспадала на шею хозяина [л. 97]. В комплексе доха и шапка позволяли айыы ойууна предстать перед светлыми божествами в образе коня, почитавшегося якутами как дитя небожителей.
Второй тип головного убора айыы ойууна, возможно, поздняя вариация первого. Ее изготовляли путем набивки и вязания из конского волоса в виде шапки без ушей (колпак, налобная повязка). Внутреннюю часть шили из светлой замши или из мягкой жеребячьей гривы. Сзади шапки свешивались длинные волосы из конской гривы белого, светлого и серого цвета. При совершении церемонии, посвященной божествам-покровителям коневодства, к гриве на шапке айыы ойууна дополнительно привязывали конские волосы или ленточки из материи. Поэтому у старого опытного шамана волос на шапке бывало значительно больше, чем у молодого [л. 2].
В целом комплект одежды айыы ойууна, по данным, собранным А. А. Саввиным среди северных якутов, весьма отличался от ритуальной одежды шаманов абаасы. Они в основном сохраняли одеяние жрецов родового культа, где вначительную роль играло обожествление коня. Заимствованным от шаманства следует признать наделение айыы ойууна бубном. Возможно, у центральной группы якутов айыы ойууна тоже пользовались бубном. Об этом писал В.Ф.Трощанский. Бубен, описанный им, хранится в Якутском объединенном государственном музее истории и культуры народов Севера имени Ем. Ярославского и имеет детали, упомянутые информаторами А. А. Саввина (спец. фонд, экс. 127, см. фото 3).
Алтайцы. По классификации А. В. Анохина, у этнических групп алтайцев было три типа бубнов, отличающихся по форме рукоятки. Первый тип имел рукоятку в виде антропоморфного идола "с головой, плечами и раздвоенными ногами. Вместо глаз у него две медные бляхи, нос, брови, губы и подбородок покрыты тонкой пластинкой меди" [АИЭ АН СССР (ЛО), ф. 11, оп. 1, д. 101, л. 29 об.- 30], у второго на обоих концах рукоятки имелась личина; на рукоятке третьего типа не вырезалось антропоморфное изображение духа, а вместо него наносился резной орнамент. Эту классификацию вполне можно принять за основу. Но внутри типов обнаруживается и существенная разница, связанная со вторым характерным признаком бубнов шаманов этнических групп алтайцев -с сакральными изображениями на внешней и внутренней стороне бубнов. Каждая этническая группа имела свой традиционный стиль оформления бубнов. Бубны шаманов одной группы имели ряд одинаковых рисунков, но количество и виды их были разными. Последнее было связано с делением шаманов на слабых, средних и сильных. Изучение музейных коллекций, сопоставление их с опубликованными данными и классификация бубнов с учетом обоих типичных основных признаков - формы рукоятки и стиля изображений - позволяют дополнить и уточнить выводы А. В. Анохина и Е. Д. Прокофьевой о бубнах тюркоязычных народов Сибири.
Алтай-кижи. Первый тип бубна принадлежал, по мнению А. В. Анохина, главным образом шаманам алтай-кижи. Они называли его Дьезим тёнгюр - медный бубен [л. 29 об.- 32 об. ]. Е. Д. Прокофьева бубны алтай-кижи и теленгитов считала одинаковыми ошибочно. По ее данным, они "имели круглую форму (продольный диаметр от 60 см и выше). Размер бубна зависел от "силы" и возраста шамана. Чем опытнее и старше шаман, тем больших размеров был его бубен. Обечайку делали из кедра, ширина ее была от 15 до 20 см" [Прокофьева, 1961, с. 444]. На внешнюю сторону обода укрепляли от шести до девяти небольших резонаторов, которые вытачивались из березы. Рукоять тоже была березовой. На обоих ее концах вырезали скульптурное изображение головы духа-хозяина бубна, брови, нос, глаза которого закрывали медными пластинками (с. 444- 445). Бубен в прошлом обтягивали кожей самца марала или дикого козла. В начале XX в. в этих целях стали использовать шкуру молодого жеребца. На внешней и внутренней стороне обтяжки белой и красной краской наносились рисунки (с. 445). Колотушку (орбу) для бубна алтай-кижи и теленгиты "делали из молодой березы, обшивали ее с одной стороны камусом самца козули или марала. Другую (слегка вогнутую) сторону обивали медью, обычно на нее прикрепляли девять малых колец (по три кольца в три ряда); вогнутая сторона называлась алана - лодочка. На конце ручки прикреплялось кольцо с цветными лентами (орба маныскы)" (с. 445). В данном случае Е. Д. Прокофьева описала бубен второго типа по классификации А. В. Анохина. Такие бубны делали для шаманов тубалары и челканцы [АИЭ АН СССР, ф. 11, оп. 1, д. 101, л. 29 об.- 30].
Шаманы алтай-кижи имели бубны с рукояткой в виде одноликого идола. Так, наши информаторы, ознакомившись с фотографиями различных типов бубнов, хранящихся в Горно-Алтайском краеведческом музее, указывали, что у бывших шаманов из их родов был бубен первого типа по классификации А. В. Анохина (по сообщениям Михаила Со-енкоевича Агылдаева, род кергил, 1907 г. рождения; Картая Тиинчиновича Манышева, род тонгжоан, 1906 г. рождения и др., с. Бешдельтир Шебалинского района Горно-Алтайской АО, 1981 г.). Оформление бубна шаманов алтай-кижи, по рассказу К. Т. Манышева, в прошлом делавшего бубны для четырех шаманов из разных родов, несколько отличалось от описания, составленного Е. Д. Прокофьевой по музейным экспонатам. У алтай-кижи шаманские бубны имели кедровую обечайку, на которую укрепляли не девять, а семь рогов. Все они находились в верхней части бубна. Обечайку опоясывали в два ряда расщепленным пополам черемуховым прутом. Рукоятка делалась в виде антропоморфного идола с ликом в верхней части и иногда небольшим раздвоенным стилизованным изображением яог внизу. Брови, глаза, нос, рот, в отдельных случаях усы и борода личины изготовлялись из тонкой медной пластинки. Плечи и руки намечались в форме небольших прямоугольных выступов. На уровне плеч идола укреплялась витая железная поперечина, на которую вешали колокольчики и полые металлические трубочки. Для обтяжки бубна использовали кожу горного козла или марала. На внешнюю и внутреннюю сторону наносили изображения личных духов-помощников шаманов (по сообщению К. Т. Манышева). Образцом размеров и формы этого типа бубнов можно считать бубен бывшей шаманки Поводай Кажиновой из урочища Каратурук Бешпельтирского сельсовета Чемальского аймака (ныне Шебалинского района), хранящийся в Горно-Алтайском краеведческом музее (ГАКМ, опись № 1 атрибутов шаманизма, экс. 12). При сдаче бубна, очевидно, с него была снята часть металлических привесок и смыты рисунки, нанесенные на нем.
Л. П. Потапов писал, что у южных алтайцев шаманы имели "в течение жизни один бубен, в отличие от шаманов Северного Алтая" [Потапов, 1947, с. 175]. Но это не совсем точно. По нашим полевым наблюдениям, среди алтай-кижи их наиболее "могущественные" шаманы иногда имели одновременно два бубна. К ним, например, относился информатор А. В. Анохина Сапыр Туянин из рода тонгжоан (см. главу II, § 1). Первый бубен он сделал по воле своих предков-шаманов, второй же заставил сделать позже хозяин его родовой горы. Этот бубен был размером чуть меньше первого. Предназначался он для камлания в верхний мир. При помощи его Сапыр якобы стал "летать" также к месту обитания хозяина священной горы рода тонгжоан (по сообщению алтай-кижи Татьяны Салковны Тюхтене-вой, род тонгжоан, 1898 г. рождения, г. Горно-Алтайск, 1982 г. и информаторов из с. Бешпельтир, 1981 г.). Возможно, в отдельных исключительных случаях у южно-алтайского шамана могло быть и три бубна. Так, в коллекции Горно-Алтайского краеведческого музея хранятся три бубна, приобретенные от Самаул Иртаевой (ГАКМ, опись № 1 атрибутов шаманизма, экс. 20-22). К сожалению, в регистрационном журнале нет сведений о ней, о времени покупки и месте, откуда привезены бубны. Но они все относятся к первому типу алтайских бубнов по классификации А. В. Анохина. Поэтому их можно отнести к атрибутам шамана алтай-кижи. Сопоставление деталей этих бубнов и изучение рисунков на них позволяет сделать два предположения. Одно из них - все три атрибута принадлежали одному шаману, так как идентичны изображения духа-покровителя на внешней стороне бубна. Бубны были сделаны для него в разное время. Бубен № 22, имеющий всего три тройных рога, был изготовлен в самом начале деятельности шамана при его посвящении. Второй бубен (№ 21) он получил позже, когда "увеличилась" его сила. Об этом свидетельствует увеличение количества рогов - их стало семь тройных. Последний бубен (№ 20) шаману был сделан при достижении им пика могущества. За это говорит увеличение "мощи" рогов. Их тоже семь, но на каждом из них по семь выпуклостей (отростков). Этот бубен предназначался для совершения обрядов, посвященных божествам-небожителям, за что говорит наличие на внешней стороне бубна, в его правом верхнем углу, символической схемы верхнего мира - изображение солнца и четырех звезд. Такой рисунок наносили только на бубны "великих" шаманов, способных "подняться" на небо.
Другое предположение: в музей сданы бубны, принадлежавшие умершему "великому" шаману и его наследнице. Бубен № 20 принадлежал сильному шаману, имевшему два бубна. Первый его бубен, полученный им при посвящении, был повешен на дерево около его могилы, а второй, полученный позже от родового духа-покровителя, родственники оставили в его аиле и использовали как амулет или икону. В прошлом иногда алтайцы поступали и таким образом. Причем сыну, дочери или племяннику, заменившему хозяина этого бубна, передавали часть его привесок. Бубны же № 21 и 22 делались для шаманки, унаследовавшей дар от хозяина указанного выше бубна (№ 22 ей изготовляли при посвящении, а 21-й - позже). На ее бубнах нет изображения верхнего мира, так как шаманки не могли совершать камлание к небожителям. К сожалению, вопрос о возможности владения сразу тремя бубнами остается открытым. В целом можно считать установленным, что служители культа у ал-тай-кижи иногда имели одновременно два бубна.
Следует отметить, что шаманы южных алтайцев время от времени обновляли свой бубен. Это проводилось при "осквернении" шамана. Например, при смерти ближайших родственников каждый человек становился "нечистым". В таком случае шаман, по материалам А. В. Анохина, менял на бубне только шкуру, которой он его обтягивал, а все деревянные и металлические детали сохранялись. По данным Л. П. Потапова, шаман менял бубен на новый, когда умирал кто-нибудь из родных. Он оставлял от старого бубна лишь железный поперечный прут "кириш" и его подвески [Потапов, 1947, с. 175]. Последнее утверждение излишне категорично. Сохранение железных деталей являлось одним из обязательных условий обновления бубна, как и смена кожи на нем. Деревянные части заменялись в том случае, если они стали непрочными. Такое мнение высказывали наши информаторы из алтай-кижи. Причем круг родственников, после смерти, которых обновлялся бубен, был достаточно широк. Например, упомянутый выше К. Т. Манышев изготовил новый бубен шаману Индигею Мегедеку, когда у последнего умер двоюродный брат.
После "оживления" бубен становился сакральным предметом. Южно-алтайские шаманы хранили его в почетном переднем углу, под изображениями семейных духов-покровителей. Верующие могли трогать бубен только с разрешения владельца: для перевозки к месту, куда приглашен шаман, и для подсушки перед началом мистерии. Во время экспедиции удалось установить, что алтайские шаманы в зависимости от вида обряда изображения на бубне меняли. Например, для совершения тайылга - посвящения скотины родовым духам-покровителям - на внешней стороне бубна изображали солнце, радугу, звезды и дикого барана (кочкор). После совершения обряда новые рисунки смывались (по сообщениям М. С. Агылдаева, К. Т. Малышева и Т. С. Тюхтеневой).
Вольное обращение с шаманским бубном наказывалось будто бы весьма строго. Даже другой шаман мог пользоваться им только с разрешения хозяина и лишь тогда, когда был сильнее его и находился с ним в дружеских отношениях. В противном случае его постигало несчастье. Например, Абагай, будучи пьян, камлал с бубном и манъ-аком шаманки Бардам. За это его стали преследовать духи. Он хотел от них откупиться кут своей жены. Но сперва умерла она, а затем скончался и сам Абагай. Он был слабым шаманом, не имеющим костюма (по сообщению М. С. Агылдаева). Шаманский бубен якобы сохранял свое магическое свойство и после смерти шамана. Человек, который трогал бубен, повешенный на дерево около могилы, наказывался болезнью или умирал. В с. Бешпельтир Шебалинского района Горно-Алтайской АО нами было записано несколько вариантов легенды о мальчике, взявшем из лесу бубен Сапыра Туянина и из-за этого умершего через три дня (1981 г.).
Ритуальную верхнюю одежду для шаманов алтайцы шили из шкуры барана или овчины, мехом внутрь (см. фото 4, 5). "Выкраивали прямую спинку, прямые, несколько расширяющиеся книзу полы. Спереди кафтан был короче, чем сзади. Длина варьировала - до колен и значительно короче. Полы завязывали вязками встык, иногда левая пола немного заходила на правую. Подол и рукава обшивали каймой из цветной материи. К подолу пришивали короткую ровдужную бахрому" [Прокофьева, 1971, с. 60]. Рукава и грудь его украшали алтайской вышивкой, состоящей из линий перекрещивающихся под косым углом. На каждом углу вышивали кружок. Для вышивания пользовались конопляными или шелковыми нитками. Шубу украшали полосками из меха рыси, пришивая их в три ряда на рукавах - у запястья, локтевого сгиба и плеча. Ворот иногда обшивали мелкими птичьими перьями. На рукавах подвешивали пучки матерчатых или кожаных жгутов. На некоторых костюмах, на рукавах укреплялись медные колокольчики (четыре на левом рукаве, пять на правом) (с. 60-61).
Спину шаманской шубы покрывали куском кумача, иногда материалом желтого цвета (см. фото 4). На нем помещ