Административная система

Большинство русских эмигрантов почему-то считают, что если у нас в госучреждениях бардак, так уж на Западе они должны работать как часы. Это не так, даже несмотря на то, что количество бюрократов на душу населения там значительно выше, чем у нас. Может быть, именно поэтому.

Для начала просто цифры: «Специалисты подсчитали, что у нас государевы слуги составляют всего 0,9 % населения, тогда как в Японии этот показатель равен 2 %, в Германии — 3 %, в Великобритании — 3,5 %, во Франции — 4,9 %, а в Швеции — аж 9,4 %!» (АиФ № 26 2004, В. Цепляев, «Гидра бюрократии»).

Зачем им столько? А вы посмотрите, как работает тамошняя административная система. Вот классический пример. Во Франции кто-то решает, что плата за проживание в государственных студенческих общежитиях слишком уж велика. Вы думаете, что осознав этот факт, правительство попросту снизит цены? Как бы не так! Создаётся новая структура, так называемая CAF (Caisse d'Allocations Familiales) — Касса социальной помощи. Теоретически данная организация осуществляет целый ряд различных социальных выплат, чем вроде бы и оправдывается её существование. Это теоретически. А практически значительная часть её выплат — это частичные компенсации студентам денег, уплаченных ими за общежития. Каждый год каждый студент собирает и подаёт туда персональное толстое досье, включающее справку из общежития (с указанием всего, что только можно указать, вплоть до площади занимаемой комнаты), справку из университета, заполненный формуляр, налоговую декларацию, банковские реквизиты и ещё много чего. Досье это неспешно обрабатывается, после чего студенту начинают ежемесячно перечислять на счёт 45? (в случае его проживания в общежитии самого дешёвого типа, комната в котором стоит 120? в месяц). Правда, сейчас уже не 45, а всего лишь 36 — экономический кризис, правительство сокращает расходы на социальные нужды. Но это так, к слову, а в общем система работает. Раз в год каждый студент тратит день своей жизни на составление совершенно ненужного досье. А вновь прибывший в страну иностранец — дня три. Толпы чиновников разбирают горы макулатуры. Процесс идёт, все довольны. Кстати, если студент съедет из общежития до окончания учебного года, все оставшиеся месяцы ему так и будут ежемесячно исправно приходить на счёт эти самые 45? — организация не справляется с хроническим завалом работы и не может постоянно контролировать каждого.

И так во всём. Уезжая, я вывез из Франции скопившийся у меня архив административных бумаг. Это пачка килограммов на пять. В остальных странах Западной Европы ситуация ничуть не лучше. Ведь всё здесь давно уже делается исключительно через то самое место, которым они думают. Отсюда три практических следствия:

Во-первых, в Европе вам придётся постоянно писать и заполнять огромное количество всяческих бумажек. Для его ориентировочной оценки можете прикинуть, во сколько раз, по сравнению с Россией, больше бюрократов в стране, куда вы собираетесь эмигрировать. Вот примерно во столько же раз больше бумажек вы и напишете. Причём существует и ещё одно важнейшее отличие западной бюрократической системы от нашей, российской. У нас ещё с советских времён сохранилась устойчивая традиция анкет и формуляров. Большая часть наших бумаг составлены в форме «прочитай вопрос и отметь да-нет». В Европе же значительное количество подобной макулатуры приходится именно писать. Все эти «мотивационные письма», «заявления», давно скончавшиеся у нас «характеристики» и так далее, бесконечно. К примеру, когда я учился в аспирантуре, меня ежегодно заставляли писать отчёт для министерства образования о том, как мне нравится французская аспирантура.

Даже местное население уже воет. А вам будет гораздо труднее — вы плохо знаете язык, скорее всего совсем не знаете язык канцелярско-бюрократический, не знаете правил написания официальных документов в этой стране, ну и для полного счастья вы только что приехали — по такому случаю на вас свалится лавина бумажек. Потому и рекомендую всем будущим эмигрантам заранее освоить язык официальных документов. У меня до сих пор слово «досье» рвотный рефлекс вызывает. Вернувшись в Россию, я наконец-то вздохнул с облегчением — почти год уже здесь живу, и никому от меня ничего не надо.

Во-вторых, подобная система чревата огромным административным беспорядком, который и имеет место в реальности. Описать такое трудно, это надо видеть. После возвращения в Россию у меня стали вызывать попросту сильную злость любые нападки на наших российских чиновников — да вы посмотрите, что на Западе творится! А наши, работая за копейки, умудряются при этом ещё и работать нормально, так, что вся система вполне удовлетворительно функционирует. Во Франции, собираясь в командировку, вы не можете просто взять деньги в бухгалтерии вашего предприятия, пойти на вокзал и купить билет. В зависимости от типа командировки, вам придётся либо купить билет за собственные деньги, которые затем, месяца через два-три, чиновники вернут вам на ваш счёт, либо заказать билет за деньги предприятия через специальное, уполномоченное работать с вашим предприятием, трансагентство. Причём непосредственно общаться с агентством будете не вы, а специальный чиновник вашего предприятия, чаще даже не самого предприятия, а вышестоящей структуры (!). Заказ билета через чиновников — это значительно более худший вариант, чем его самостоятельная покупка с последующим неспешным возвращением ваших денег вам на счёт. Чиновники — это опять звонки, формуляры, факсы. Опять, приходя на работу, вы занимаетесь не работой, а чёрт знает чем. Не говоря уж о том, что при общей перегруженности французских чиновников и их столь же общем разгильдяйстве отнюдь не единичным является произошедший со мной случай, когда какой-то из участвующих в операции чиновников что-то забыл и билет мне попросту не заказали.

Вот несколько полезных советов, которые помогут вам минимизировать вред от разгильдяйства, царящего в среде западных бюрократов:

• Подробно читайте все касающиеся вас бумаги. Даже если вам клятвенно обещают, что даваемый вам на подпись документ совершенно стандартен и сто раз перепроверен. Лучше быть занудой, чем лохом. Злой умысел чиновников в мелких административных делах сравнительно маловероятен, а вот ошибки и недочёты в тамошних бумагах встречаются гораздо чаще, чем в наших. Если вы читаете медленно, не стесняйтесь забрать документ с собой и изучить его на досуге. Если же он существует в единственном экземпляре, пусть сделают вам ксерокопию. Не забывайте и о том, что стандартный и сто раз перепроверенный документ стандартен только для местных жителей, а вы, скорее всего, найдёте там немало для себя интересного. Читая первое время побольше подобных бумаг, вы постепенно начнёте понимать логику местной административной системы, весьма отличающуюся от нашей. Так вы заложите фундамент многих лет сравнительно спокойной жизни в эмиграции.

• Не стесняйтесь задавать чиновникам побольше вопросов. В том числе глупых и очевидных. Даже прежде всего именно таких. Несмотря на столь развитую бюрократическую систему, многие очевидные (для аборигенов) вещи в документах как раз таки не прописаны. Пример с теми же командировками: ни в одном из заполняемых вами перед отъездом формуляров не будет указано, что выданный вам чиновниками билет вы по возвращении вновь должны им вернуть, поэтому вам не удастся сдать его обратно в кассу и добраться до места назначения, например, с очень кстати подвернувшимися друзьями, едущими туда на машине. Поэтому спрашивайте, как можно больше спрашивайте.

• Проверяйте всё и всегда, даже самые очевидные вещи, которые местные бюрократы пообещали вам сделать. Ворона — птица гордая, пока не пнёшь, не полетит. Сдали куда-нибудь ваше досье — позвоните через несколько дней и поинтересуйтесь, как идёт его обработка. Весьма частым ответом будет что-нибудь вроде: обработка досье приостановлена ввиду отсутствия там какой-то бумажки, про необходимость которой забыли упомянуть в инструкции по составлению этого самого досье, а сообщить вам о том, что обработка досье приостановлена, тоже забыли, как вы сами уже, наверное, догадались.

• Проверяйте правильность расчётов любых причитающихся вам денежных выплат, особенно нерегулярных. По моей статистике, французские чиновники ошибаются в подобных вычислениях примерно в одном из десяти случаев, как ни дико это звучит. Ошибаются и в плюс, и в минус. Если в минус — заставьте пересчитать, а если в плюс — сидите тихо и радуйтесь.

• Не скандальте. Весь вышеописанный бардак является на Западе привычной нормой, поэтому ваша резкая реакция местное население весьма удивит. Просто найдите нужного чиновника и вежливо сообщите: «Извините, вы вот здесь, при пересчёте в евро стоимости купленного за доллары авиабилета, при курсе 0,94 евро за доллар, умножили долларовую сумму на курс. Что-то мне подсказывает, что надо было разделить». Это, кстати, опять же случай из реальной жизни. Ничего страшного, чиновники напряглись, вычислили недостающую сумму и перевели её мне на счёт. Не извинились, ибо извиняться за такое во Франции не принято — это обыденность, мы все люди, все ошибаемся.

• Никогда и никуда не давайте ваши бумаги заранее, за два-три месяца до предполагаемого срока их рассмотрения. Потеряют.

• Будьте особенно внимательны летом, когда жарко, работать никому не хочется, хочется в отпуск. Половина чиновников летом как раз таки в отпуске и находятся, а работают вместо них какие-нибудь практиканты, которые наворочают вам такого, что до Нового года не разгребёте. Лучше вообще не предпринимать среди лета каких-либо существенных бюрократических демаршей.

• Будьте готовы к тому, что большинство административных вопросов решается в Европе в два-три раза медленней, чем в России, и с двух-трёх кратным увеличением количества затрачиваемых на их решение сил.

Наконец, третье следствие из особенностей западной бюрократической системы — это невероятная, попросту невообразимая для современной России несвобода. Дома вы живёте свободой, дышите ею, поэтому уже забыли, что всё может быть иначе. На Западе существует огромное количество мелких вредных законов, регламентирующих каждый шаг тамошнего обитателя, запрещающих ему всё, что только можно запретить, а если что-то разрешающих, то только при наличии огромного количества бумажек. Вот, для примера, беседую с одной француженкой о России:

— А можно ли в России купить машину не у дистрибьютора завода, а у любого обычного торговца, в пределе — просто в супермаркете?

— Конечно. Даже такая постановка вопроса показалась бы русским странной. Кто что хочет, тот то и продаёт, только лицензию получить.

— Да… У меня такое впечатление, что в России вообще всё можно.

— Да так оно и есть, за небольшим количеством абсолютно необходимых исключений. Мы живём в свободной стране.

Некоторые придуманные французскими чиновниками запреты просто поражают своей нелогичностью. Запрещено производить креплёное вино, запрещено, будучи студентом, жить в студенческих общежитиях после достижения определённого возраста, запрещено после десяти вечера торговать пивом в магазинчиках на заправочных станциях, запрещено открывать по воскресеньям большую часть магазинов, включая крупные супермаркеты, практически запрещена сверхурочная работа, ну и так далее, перечислять можно до бесконечности. Уясните себе главное — в Европе вам не удастся жить как в России, где все мы живём кто во что горазд и никто нам, в общем-то, не указ. Европейская жизнь строго регламентирована в каждой мелочи.

Напоследок ещё несколько полезных советов:

• Побольше пишите. В смысле — бумажек с печатями. С волками жить — по волчьи выть. В области контактов между людьми у нас, по сравнению с Европой, сдвиг ровно на один уровень. Большая часть чувств у нас выражается невербально, а большая часть соглашений заключается устно. В Европе устные соглашения не приняты: то, что вам говорят, не имеет абсолютно никакого значения, здесь за слова не отвечают. Это лишь предположения и пожелания, не более того. Значимо лишь то, что подписано. Брачные контракты, громадное количество всяких договоров и справок — яркие тому примеры. Так что в любых делах опирайтесь на бумажки. Правило, нередко весьма полезное и в России, но на Западе абсолютное.

• Привезите в эмиграцию все мыслимые и немыслимые имеющиеся у вас документы. Западная бюрократия непредсказуема. Ну кто бы мог, например, подумать, что французской префектуре понадобится моё свидетельство о рождении — это при наличии-то паспорта. Все основные документы должны быть заранее переведены и нотариально заверены — в России вам сделают это гораздо быстрее и в разы дешевле, чем на Западе.

• Не обманывайте европейских чиновников, лучше заваливайте их огромным количеством дополнительных бумажек, в которых им лень будет разбираться и которые, по сути своей, ни к чему вас не обязывают. К примеру, бедный студент, которому не хотят продлевать вид на жительство из-за отсутствия у него постоянного дохода, может притащить в префектуру переведённую и нотариально заверенную бумажку, облагороженную большой круглой печатью с двуглавым орлом, в которой его родители, проживающие в деревне Гадюкино Пензенской области, обязуются финансировать его исходя из суммы в восемьсот евро ежемесячно. В большинстве случаев чиновникам будет глубоко наплевать, есть ли у его родителей эти деньги — главное, что есть красивая бумажка, а значит вопрос решён.

• Общая атмосфера в наших посольствах в Европе — лениво-благодушная. Прежде всего вас попросят встать на консульский учёт, заплатив за это небольшую пошлину — в районе 20?. Процедура это не обязательная и никакой особой пользы от неё не просматривается, но если вам что-то нужно от посольства, сделать это всё-таки придётся. Новый загранпаспорт через посольство делается долго — теоретически два-три месяца, практически вся затея вполне может растянуться на полгода и больше. Стоимость — 100–150?. Военный билет не требуется. На основании вашего вида на жительство посольство может выдать вам справку о том, что вы постоянно проживаете в данной стране. Справка эта является официальным документом, который вы можете предоставить в любое учреждение в России — хоть в ЖЭК, чтобы не платить за коммунальные услуги. Стоимость справки — 15–20?.

Не буду углубляться в подробности, описывать множество конкретных особенностей функционирования французской и прочих административных систем. Все эти сведения были бы крайне полезны любому будущему эмигранту, но это уже частности, включить их сюда невозможно попросту из-за ограниченного объёма книги. Приехав в страну, побыстрее найдите там соотечественников и попросите их рассказать вам всё необходимое про вид на жительство, банк, жильё, оформление на работу, медицинскую страховку, страхование жилья, автострахование, русское посольство — и так далее, информации море. Постепенно освоитесь, но в течение первого года не ленитесь почаще спрашивать.

Работа и болтовня

Теперь, исходя из изложенного в предыдущей главе материала о бумажной бюрократии, постарайтесь представить себе, какова в Европе ситуация с бюрократией устной, проще говоря с болтовнёй и словоблудием под видом работы. Во сколько раз на Западе больше пишут всяких ненужных бумажек — вот примерно во столько же раз больше там и треплются. Особенно во Франции, да и вообще на юге Европы.

Французы есть французы — очень болтливы. Абсолютно не различают слово и дело. Им кажется, что чем больше они болтают, тем лучше для дела. Каждый француз с детства знает, что залог успеха в жизни — это умение хорошо говорить. Умненько, культурно, вежливо, вызывая одобрение слушающих. Везде, и прежде всего, на работе. Если вы не умеете производить благоприятное впечатление своей речью, вы никто. Напротив, умение говорить, вести бесконечные малополезные discussion — это залог успешной карьеры. Остальное — дело десятое. Именно поэтому, кстати, французы обычно не блещут выдающимися талантами в области техники, в отличие, например, от немцев. Заболтать можно посетителя в мэрии, иногда даже делового партнёра (если он тоже француз), но никак не трактор. Трактор нужно починить, а насколько красивые фразы будут произноситься в процессе его починки — это ему совершенно безразлично. Грубый и немногословный немец починит трактор лучше хорошо воспитанного француза, так как он сосредоточен на деле и не рассчитывает, что в случае неуспеха легко сгладит ситуацию за счёт всё того же универсального двигателя карьеры — умения трепаться.

Во Франции негласно считается, что ваш неформальный ранг в обществе прямо пропорционален количеству и громкости произносимых вами фраз. В среде так называемых «интеллектуалов» добавляются ещё такие параметры, как гладкость и окультуренность вашей речи. Кстати, насчёт немцев: рассказывала одна немка, вышедшая замуж за француза и родившая сына во Франции. Ребёнок ходит во французскую начальную школу и вообще воспитывается как француз. А мама остаётся немкой. И вот вечер с гостями, французы трещат без умолку, у немки уже мозги плавятся, сидит она себе тихо, вино потягивает. Ребёнок, будучи истинным французом, однозначно ассоциирует это с крайне низким статусом несчастной мамы в данном обществе. Ему обидно и хочется исправить ситуацию. И он настойчиво теребит немку: «Maman, parle!» (Мама, говори!) Этот эпизод позиционировался рассказчицей как выявляющий главное различие между немецким и французским менталитетом.

Но это ещё что, я лучше видел. Заходит мужик с собачкой в трамвай. Точнее, мужик-то заходит, а вот собачка остаётся. Двери закрываются, прищемляя поводок. Трамвай трогается, собачка бежит следом. Как помочь несчастному животному? Думаете, дёрнуть стоп-кран, который находится у француза прямо перед носом? Может быть, какой-нибудь угрюмый и бессердечный русский дикарь именно так бы и сделал, сопроводив действие одним единственным непечатным междометьем. Но только не француз. Разволновавшись, он громко, на весь трамвай, визгливым голосом выкрикивает имя собачки и размахивает руками, подавая ей через стекло какие-то таинственные знаки. Общественность потрясена, и вскоре визжат уже все присутствующие. Какой там стоп-кран, не мешайте орать! Собачка бежит. Наконец водитель, разобрав среди этих воплей фразу «Остановитесь, пожалуйста, мсье!!!» (именно так, с «пожалуйста» и «мсье»), останавливается. Собачка спасена, французы чувствуют себя героями.

И так во всём. Важна не столько работа, сколь её словесное оформление. Крайне нежелательно не обедать вместе с коллегами, не обсуждать с ними общие проблемы жизни и развития компании, не пытаться давать всем соседям по офису полезные и бесполезные советы, не ходить на семинары и защиты. Ваше простое объяснение «мне работать надо» только разозлит окружающих, ибо подчёркивает тот крайне неприятный для любого француза факт, что трёп — это всё-таки не работа. Поймите, вы в Европе. Если вы думаете, что ходите на работу для того, чтобы давать хорошую производительность, а всё остальное — ваше личное дело, то я вас огорчу: здесь это не так. В Москве, где люди гораздо более прагматичны, от вас обычно требуется работа и только работа. Там вы можете устроиться программистом или сисадмином, и быть букой — это ваше личное дело, лишь бы результаты в работе были. В Европе, а особенно во Франции, работа — это не столько действие ради результата, сколько некая роль, которую вы нанялись играть. Помимо непосредственно производства какого-либо продукта в роль эту входит также и озвучивание данного процесса. Что поделаешь, имеет место тот же эффект, который часто наблюдался в позднем Советском Союзе: люди (в том числе руководство) постепенно стали забывать, зачем они вообще на работу ходят. Европейцы разучились работать, то есть своей волей что-то реально менять в себе и в мире. Все дороги проложены предыдущими поколениями, а попытки прыгнуть выше головы в стабильном обществе категорически не поощряются.

Ещё один поучительный пример. Франция, научная лаборатория. Раз в неделю семинар (то есть лекция), приглашённый со стороны докладчик. Явка добровольно-принудительная. Каждую неделю слушается совершенно новый вопрос, излагаемый новым докладчиком. Абсолютно бессмысленное бессистемное набивание головы случайными сведениями. А сколько на слух усваивается из новой темы, и насколько глубоко это понимается? Тема-то абсолютно никак не связанна с вашей непосредственной работой. В одно ухо влетело, в другое вылетело. Зато можно друг к другу в гости с лекциями ездить. И делать вид, что работаем. Эти семинары — общее явление для всех стран Запада. Крайне неэффективны, скорее даже вредны. Наши тематические курсы лекций куда более полезны. Излагаемый материал действительно нужен вам в вашей работе (вы сами выбираете то, что вам интересно, из множества предложений), поэтому у вас есть мотивация к восприятию информации и вы вполне понимаете, о чём идёт речь. Лекций не одна и не две, времени достаточно, чтобы материал давался на должном уровне, хорошо переваривался и запоминался, чтобы читалась дополнительная литература по теме. Но это уже работа, а работать в Европе не любят.

Вывод: говорите, говорите и говорите. От этого в немалой степени будет зависеть успех вашей карьеры. Хорошая игра отведённой вам роли часто может до некоторой степени компенсировать вашу низкую производительность. Большинство европейцев давно разучились жёстко считать экономическую эффективность сотрудника, особенно в госструктурах. Во Франции из научного учреждения с постоянной ставки вас никто не выгонит, даже если в течение года вы абсолютно ничего не будете делать, но будете мелькать на каждом семинаре, не имеющем к вашей работе никакого отношения, и задавать там дилетантские вопросы для поддержания дискуссии.

Впрочем, и по-настоящему хорошую карьеру одной только болтовнёй вы не сделаете. Приходится как-то находить время и на болтовню, и на бюрократию, и даже на работу. Отсюда перегруженность и низкая эффективность. Что поделаешь, Франция — это страна пустого бестолкового напряга. Страна monkey-business.

О переутомлении

Скорее всего, в эмиграции вы хотите давать как минимум такую же производительность в вашей работе, какую давали в России. Вообще-то рассчитываете даже на большую — иначе зачем было всё это затевать? Однако местная система достижению высокой эффективности труда не способствует, не пускает. Здесь всё построено так, что для увеличения производительности вдвое требуется увеличить вложение сил вчетверо. Как в соотношении мощности двигателя и скорости движения в вязкой среде. Среда-то действительно вязкая, гнилая. Местным жителям это абсолютно не мешает, они хотели бы просто ходить на работу, а не покорять вершины. Кроме того, они ведь не знают альтернатив и попросту представить себе не могут, как же так — без бумаг и досье, без семинаров, без навязчивой взаимопомощи и дурной инициативы.

Однако основная проблема даже не в этом. Главное — вы плохо знаете местный язык, местную культуру и местную административную систему. И местный психологический климат вас давит, изматывает. В итоге, как говорил ещё ранний Лимонов, «в эмиграции у всех нервы взвинчены». Вот эффективность вашей работы и получается соответствующей.

Но русские — народ упёртый, они начинают форсировать. И тут-то во всей своей красе появляется широко распространённый в эмиграции синдром хронического переутомления. Синдром опасный, значительно усугубляющий и без того обычно отвратительное душевное состояние русского эмигранта. Часто переутомление бывает последней каплей, после которой люди дуреют: начинается пьянство, наркотики, психологические срывы. Поэтому рекомендую всем в первые годы жизни на Западе переутомление полностью исключить. Нагрузка на вашу психику и так будет чрезмерной, не надо её дополнительно увеличивать.

Похоже, что правильным стилем жизни в Европе, особенно в первое время, будет спокойная расслабленность, без психических перегрузок. Важна прежде всего устойчивость, а отнюдь не скорость движения вперёд. Не следует так перенапрягаться, как вы, возможно, привыкли это делать на родине. Здесь иные условия, и ваша основная задача в начале — к ним адаптироваться. Отложите достигательство года на два, не меньше. А пока просто ходите на работу и делайте минимум, необходимый, чтобы не отставать от коллег. Есть свободное время — отдохните. Есть и время, и силы — осваивайте страну, и прежде всего язык. Только не переутомляйтесь.

Совершенно неверным я считаю расхожее мнение, что будто бы для быстрой адаптации в стране следует как можно больше времени проводить в обществе местных жителей. В первые годы чрезмерное количество общения с ними вызывает перегрузку психики. Даже простой разговор на иностранном языке в течение целого дня — уже очень утомительно, а тут ещё и совершенно чужая культура. В результате перегрузки усвояемость информации резко падает, так что в итоге и производительность на работе упадёт, и адаптация резко замедлится. Поэтому не спешите и не перенапрягайтесь. Чувствуйте, когда надо взять тайм-аут и дать подсознанию переварить то, что уже в него загружено. Учитывая, что общаться с местным населением вам в любом случае придётся много, на первые годы можно порекомендовать общее правило: находитесь в среде местных жителей минимум необходимого времени. Этого и так вполне достаточно, чтобы изрядно вас утомить. Не стремитесь к повышению производительности за счёт увеличения продолжительности работы, ваши мозги и так перегружены. По возможности поменьше сидите на работе, старайтесь работать дома. В офисе вы слишком загружены необходимостью общаться с коллегами на иностранном языке, а также постоянно улыбаться им и спрашивать у каждого «как дела?». При такой фоновой нагрузке трудно рассчитывать на то, что вы будете одновременно в большом количестве выдавать какие-либо ценные идеи. Во Франции я иногда приходил в офис по выходным. И вскоре заметил, что в выходные устаю от работы значительно меньше. Причина здесь только одна — отсутствие рядом аборигенов.

Вообще, почаще отдыхайте. Почитайте русскую книжку или попейте пива в русской компании. Психика ваша разгрузится и, может быть, выдаст идеи, которые помогут вам придти к цели гораздо быстрее, чем вы пришли бы, сидя в офисе и всеми силами изображая из себя француза.

Одна проблема — такой подход обычно противоречит предписываемому современной западной культурой требованию находиться в коллективе. Постарайтесь что-нибудь придумать, чтобы и волки были сыты, и овцы целы. В частности, в Европе гораздо больше, чем в России, мест на полставки. В первые год-два жизни там это было бы очень кстати. Если вы не претендуете на квалифицированную работу, никаких проблем возникнуть не должно: устройтесь официантом в кафе или кассиром в супермаркет. В свободное время язык учите и в общем осваивайтесь в стране. Не волнуйтесь, недостатка дел не будет. А богатым и знаменитым начинайте становиться лишь через несколько лет после переезда, когда ваши возможности станут равны хотя бы десятой части ваших амбиций.

Русские

Итак, как было показано в предыдущей главе, категорически неверно утверждение о том, что для адаптации в новой стране следует как можно больше общаться с представителями местного населения — мозги перегреются. Есть и вторая часть этого тезиса, не менее распространённая, но при этом ещё более далёкая от истины. Она состоит в утверждении, что опять же для этой самой быстрой адаптации следует как можно меньше общаться с соотечественниками. Неверно это прежде всего в силу того, что соотечественники обладают бесценным опытом жизни в новой для вас стране, которым они с вами охотно поделятся, особенно вечером за бутылкой. Сами вы, методом проб и ошибок, наберёте этот опыт за значительно более продолжительное время и со значительно большими потерями. Так что не надо прошибать лбом стены.

Слушайте тех, кто знает страну, берите их опыт. Во всём, от особенностей функционирования местной административной системы до характерных черт менталитета местных жителей или трудностей произношения в местном языке. Соотечественники объяснят вам всё это гораздо лучше, чем аборигены, ибо они знают, какого типа проблемы перед вами возникают. Многие важнейшие вещи от местных жителей вы не услышите — они и представить себе не могут, в чём же суть ваших затруднений. Вообразите себе француза, который взялся бы писать книгу для русских эмигрантов о том, как жить во Франции. Много полезного вы бы оттуда почерпнули? Вряд ли, ибо он понятия не имеет, что из увиденного русскими во Франции для них само собой разумеется, а что следует подробно разъяснить, на что нужно обратить особое внимание. Без общения с соотечественниками адаптация в новой культуре резко затормаживается, всё постигается методом тыка, с огромным количеством ненужных ошибок. Помните, что дурак учится на своём опыте, а умный на чужом.

Самый простой пример. Вы, открыв счёт во французском банке, не можете прочитать выданные вам при этом бумаги, так как не знаете пока ни слова по-французски (а копии на английском не дождётесь, это вам не Скандинавия). Вы просите знакомого француза, говорящего по-английски, рассказать вам, как работают французские банки (или перевести существенную информацию из выданных вам бумаг). Француз будет подробно рассказывать вам о достоинствах и недостатках различных накопительных счетов, но он, скорее всего, ни слова не скажет о том, что вы можете залезать в минус на текущем счёте. Ибо это он считает само собой разумеющимся, так работают банки во всех западных странах, на то вам и дана кредитная карта. А вот для русского это новость. И русские эмигранты, конечно же, в первую очередь скажут вам именно об этом.

Это был вопрос простой, легко вербилизумемый. А попробуйте расспросить местных жителей о чём-нибудь посложнее, например, об особенностях их национального менталитета. По результатам подобных разговоров каша в вашей голове получится ещё более наваристая, чем по результатам чтения западных книг и просмотра западных фильмов.

В общем, поменьше иллюзий, поменьше романтики. В голливудских и иных подобных фильмах любой бравый американский идиот, случайно попадая в совершенно незнакомую ему страну с совершенно иной культурой, сам, без всякой посторонней помощи, всего через несколько месяцев осваивается там настолько, что хоть в президенты баллотироваться. Вы — не «последний самурай» и не герой фэнтези. Вам предстоит долгая и довольно прозаическая работа по адаптации в новой культуре. И если вы, даже покупая компьютер или составляя резюме для работодателя, мечетесь по интернету в поисках консультаций (статей на данную тему или форума, где можно задавать вопросы), с чего вы взяли, что обустройство в новой стране будет получаться само собой, что всю нужную информацию вы будете легко и в готовом виде собирать из окружающего пространства, аки пчёлка мёд с цветочков? Впрочем, не верьте буквально и всему, что услышите от соотечественников. Каждый воспринимает обстановку в меру своих способностей и у каждого свои тараканы в голове.

Помимо всего этого без общения с соотечественниками вы вскоре ощутите глубокое и тяжкое одиночество. Жизнь среди аборигенов не даёт ощущение полноценного общения, смотрите предыдущую часть книги. Именно русские тусовки обеспечат вам нормальное общение, хорошую психологическую разгрузку. Неоднократно слышал я от наших там: «Жизнь в Европе тяжёлая, но хорошо хоть русские рядом есть. Если бы здесь ещё и русских не было, я бы точно не выдержал, пришлось бы всё бросить и уехать». Так что не надо, пытаясь побыстрее адаптироваться в стране, самому себе создавать невыносимые жизненные условия. А то адаптация может вообще не получиться. Не страдайте от скуки и одиночества, группируйтесь с соотечественниками.

Найти русских несложно. Если вы пристроились на Западе в какой-нибудь университет, будет совсем просто — именно там они обычно и работают в немереных количествах. Сами не находятся — повесьте объявление на русском в студенческом общежитии. Впрочем, скорее всего и так найдутся — аборигены с радостью сообщат вам, что вот в соседней лаборатории тоже русский есть. А он ещё десяток других знает. Но и вне университета вы их легко найдёте. Услышали на улице русскую речь — подойдите и поздоровайтесь. Не стесняйтесь, не съедят они вас, скорее всего рады будут, им тоже скучно и одиноко. Есть ещё интернет, а в нём — сайты русских иммигрантов в каждой стране. Наберите в какой-нибудь поисковой системе «русские во Франции», или хоть «русские в Норвегии» — сразу несколько таких сайтов найдёте. Их, кстати, полезно почитать ещё до отъезда в эмиграцию, чтобы лучше обстановку прочувствовать и интересующие вас вопросы задать на форумах.

И всё бы хорошо в теории, но на практике несколько хуже. Прежде всего, русских мало. Ну найдёте вы десять — двадцать человек, вот и всё. Совсем не обязательно это будут люди того типа, с которыми вы привыкли общаться на родине. Ведь это представители совершенно разных социальных групп и разных регионов СНГ, с совершенно разными системами ценностей — совсем не факт, что вам с ними будет интересно. Может быть, дома с большей частью из них вы бы и говорить не стали, а тут приходится, других всё равно нет. Это во-первых, а во-вторых наблюдается, к сожалению, эффект полярной зимовки. Если десяток-другой даже изначально не неприятных друг другу людей отделить от остального мира и заставить в течение многих месяцев общаться исключительно друг с другом, постепенно они начинают друг друга ненавидеть. Вы бы видели, с каким смешным детским энтузиазмом знакомятся иногда эмигранты с кем-нибудь из вновь прибывших. Каждый думает: «ну вот он-то уж наверняка будет нормальным человеком, не таким, как все эти».

Есть в данной ситуации и ещё один существенный минус — постепенное возникновение в эмигрантских тусовках доминирующих настроений. Этот социально-психологический феномен также неизбежен в замкнутой и полузамкнутой среде. Похоже на этногенез: выделяется какая-нибудь группа, которая живёт в основном внутри себя, постепенно в ней развиваются и становятся устойчивыми характерные только для представителей этой группы черты. Похоже и на описанный Ильфом и Петровым трамвай, где стоило утром начаться скандалу, и он не прекращается до вечера, хотя давно уже ушли его зачинщики и давно забыта первоначальная его причина. Новые люди приходят и подстраиваются под общее настроение, ничего не меняется. Аналогично в каждой группе эмигрантов держатся какие-то свои устойчивые настроения, как правило, не очень здоровые. Ничего хорошего из этого обычно не получается. Представьте себе, что живёте вы в своём городе, и во всём городе есть только одна тусовка людей, с которыми можно вечером пива попить. Причём настроения в этой тусовке, как и характерное для её представителей мироощущение, надоели вам уже дальше некуда.

В общем же для всех долго живущих на Западе русских характерна спрятанная в глубине души тоска. Поэтому побольше общайтесь с вновь приезжающими из России. Они воспринимаются как-то совершенно по-другому, не так, как те, кто годами уже на Западе болтается. К примеру, в университет, где я работал, регулярно приезжали студенты из России — группами по несколько человек, на два месяца. Вот с ними я и общался. Студенты эти, кстати, ещё задолго до поездки как-то группировались между собой по схожести характеров и устремлений, чтобы похожие и приятные друг другу люди оказывались в чужой стране вместе. Каждые два месяца приезжала новая, обычно довольно сплочённая группа со своим особым характером. Это была лотерея. Иногда интересные компании появлялись. Даже сейчас, живя в России, езжу временами кое к кому из них в гости в Поволжье. А иногда совсем уж неинтересные приезжали, тогда скучно было.

Наши рекомендации