Комментарии к пятой и шестой главам

В пятой главе мы встречаемся с идеаторным контекстом пе­реживаний автора. Трудно переоценить роль этого отрывка. Автор совершенно прав — ведь это рамки, благодаря которым пережива­ния воспринимаются верно. В первой половине жизни он создал для себя субъективный якорь. Он практиковал Йогу, но одной лишь практики было недостаточно. Для западного человека даже большей практики Йоги было бы не достаточно. Йога основана на системе философских идей, на weltanschauung, способе видения себя и ми­ра, и она должна сыграть роль того контекста значений, к которому прибегает человек в критический период жизни. Этот контекст зна­чений помог Гопи Кришне осознать и таким образом полнее интег­рировать все то, что с ним произошло. Мы же на Западе, лишенные адекватного контекста, разрываемся на части при прорыве бессоз­нательного, подтверждая тем самым справедливость точки зрения психиатров. К счастью, аналитическая психология Юнга, приняв во внимание процесс индивидуации, предоставляет нам контекст, в ко­тором данные события могут быть осознаны. К тому же Юнг как психолог изучал это ответвление Йоги. Он называл Кундалини при­мером инстинкта индивидуации. Поэтому сравнение ее проявлений с другими примерами процесса индивидуации (с алхимией) дает нам психологически объективное знание, без которого мы не могли бы понять (begreifen), что в действительности происходит. Вот поче­му в период критического психологического давления, когда подсоз­нание бурлит, важно обеспечить пациента соответствующим психо­логическим знанием. Его переживания должны быть подтверждены объективным материалом, который может дать Йога, благодаря ему он увидит, что все это — органическая часть процесса. Задача ана­литического психолога — подтвердить чужие переживания как сво­им собственным опытом, так и тем, который он приобрел, работая с другими людьми. К тому же он располагает знанием процесса, ото­браженного в мистицизме, ритуалах примитивных народов, мифо­логии, духовных дисциплинах и трудах Гопи Кришны.

Наш автор подчеркивает эволюционную значимость событий, назвав свою книгу «Эволюционной энергией в человеке». Я ни в ко­ем случае не хочу оспаривать эту точку зрения. Ее разделяют многие, а том числе Тейар де Шарден. Однако здесь есть о чем погово­рить: очевидно, существует архетипическая связь между глубоки­ми мистическими переживаниями подобного рода, при которых со­знание одного человека претерпело эволюцию и его личность разви­лась, и идеей, согласно которой подобные переживания доступны каждому и потому предназначены для всех людей.

Религиозный опыт подобного рода несет в себе дар или пред­назначение пророка и миссионера. Ощущение того, что все им пере­житое имеет не только личное, но и универсальное значение, имело большую психологическую ценность для нашего автора. Пережива­ние «Я» — универсально. Мы часто говорим об инфляции, когда «эго» не интегрирует космическую идею, а абсолютизирует ее. Воз­можно, она и должна быть абсолютизирована. Откуда нам знать? Нам достаточно увидеть трансцендентальную целесообразность разворачивающихся событий, а также то, что эта трансценденталь­ная целесообразность была традиционно истолкована автором как зов.

В тексте много упоминаний о диете. Безусловно, можно ска­зать, что они символизируют навязчивый интерес высокоинтуитив­ного человека к чувственным деталям жизни — особенно к жизни телесной. Я помню одного страдающего паранойей человека (я об­щался с ним в больнице), разговоры с которым сводились, с одной стороны, к обсуждению абстрактных математических теорий и фантастической поэзии, а с другой — к вопросу о том, сколько лом­тиков хлеба он должен съедать во время обеда и выяснению пита­тельной ценности помидоров. Но культ диеты нельзя свести лишь к компенсации. В популярной прессе встречаются подробные описания того, что ест тот или иной великий человек. Великие часто про­являют повышенный интерес к диете. Пища, в конце концов, символизирует мир, и гастрономические привычки человека характери­зуют его мировосприятие. Гопи Кришна вынужден перестать пита­ться, как прежде. Этот сдвиг в отношении к пище отражает его сдвиг «жизни-в-мире» с наружного аспекта к внутреннему. В инду­изме это называется сдвиг от стхула (плотного) аспекта к сукшма (тонкому) аспекту.

Вот как он это описывает: «Такое случалось со мной время от времени, словно мысль о том, что отныне мне предстоит есть не ра­ди удовольствия и не ради утоления голода, а для того, чтобы изба вить свою перевозбужденную и сверхчувствительную нервную сис­тему от лишнего напряжения, желала навечно запечатлеться в мо­ем мозгу». Иными словами, самый основной, генетически заложен­ный инстинкт начального уровня психологической жизни (оральная стадия) также включился в развивающийся процесс.

Он относится к своей диете с большой «строгостью». Я считаю, что упоминание в данном контексте этого слова указывает на раз­ницу между «правильной» и «неправильной» навязчивостью. Стро­гое отношение к деталям психической жизни (проявляется ли оно в диете и физических упражнениях или в сновидениях и фантазиях и в их выражении художественными средствами) указывает на спо­соб преодоления навязчивого влечения — изнутри, с помощью соб­ственного же принципа. Подобное лечит подобное. Психике родст­венна строгая точность — вспомните о деталях детских рассказов, примитивных ритуалов и примитивных языков и ту детальность, с которой мы выражаем все, что считаем важным. Строгая точность не есть прерогатива естественных наук и не метод, отождествляе­мый лишь с измерениями. Наш автор понимает, что, меняя свой жизненный стиль, он должен относиться со строгостью ко всем де­талям. И он начинает подходить к своей диете с той строгостью, с которой скрипач относится к упражнениям для разработки паль­цев, а боксер, желающий увеличить скорость контрудара, — к тре­нировкам. Он демонстрирует нам иной способ преодолеть навязчи­вость — не отмахиваясь от нее, но посредством тех достоинств, ко­торыми обладает сама навязчивость. Навязчивость можно рассмат­ривать как извращенную точность, принявшее неверное направле­ние ритуалистическое поведение, которое требует поправки.

Изменения, происходящие в начале выздоровления, в первую очередь относятся к телу. Анализируя это состояние, мы обнару­жим разнообразные симптомы, иногда очень специфичные, синхро­нные с динамическими изменениями аналитического процесса. Из­менения в сознании не обходят стороной и тело. Насколько было бы полезнее для нас понимать эти изменения в теле так, как их пони­мал Гопи Кришна, видя в них подготовку к расширению сознания. Если тело является носителем сознания, в нем также должны прои­зойти перемены. Хотя Гопи Кришна понимал это, всякая перемена, которую он ощущал, вызывала в нем страх. Казалось, это говорит глубокий животный страх, своего рода биологическая реакция на перемены, словно тело не желает сойти с проложенного предками пути. Животное, живущее в нас, боится и паникует.

Возможно, это может рассказать нам кое-что о симптомах, свя­занных со страхом перемен и символизирующих собой конфликт вхождения нового человека в старую телесную оболочку. Этим я не хочу сказать, что с «возрождением» все симптомы исчезнут. Я имею в виду, что симптомы, развивающиеся параллельно с психическими изменениями, как и боль, являются защитной реакцией. Они сдер­живают нас сообразно с нашими медленными эволюционными пат­тернами тела. Без этих симптомов и страха мы бы могли легко по­кинуть тело в какой-то глупой самоубийственной попытке найти освобождение.

Большие перемены в теле касаются и сексуальности. Реорга­низация сексуальных импульсов требуется при каждом переходе с одного плана сознания на другой. Обряды посвящения юношей, сва­дебные обряды, равно как и клятва безбрачия тех, кто вступает в монашеский орден, — все это указывает на значимость сексуаль­ных перемен при изменении состояния существования. Считается, что змеиная сила Кундалини дремлет, свернувшись у основания по­звоночника — в области копчика, анального отверстия и предстате­льной железы; относительно ее точного местоположения существу­ют различные мнения. Она непосредственно связана с сексуально­стью, так что трансформация сексуальности посредством интернализации становится обязательным условием дисциплины. Транс­формация сексуальности через ритуализацию — идея, которую можно найти в гностической, алхимической, шаманской практиках и в Йоге. Она также является фундаментальной в даосских теориях сексуальности, (см. Гулик ван Р. Сексуальная жизнь Древнего Ки­тая; Элиаде М. Йога — безнравственность и свобода; Элиаде М. Ша­манизм; а также мою статью в: .J. Analit. Psychol 1966 г.; во всех работах есть библиография). Психоанализ Фрейда также можно рассматривать как ритуализацию сексуальной жизни ради ее трансформации. Принципиальная идея проста: семя — наиболее за­ряженная праной жидкость в человеческом организме. Оккультная анатомия усматривает тесную связь между гениталиями и нервной системой, осуществляемую либо через мозг и позвоночник, либо че­рез кровь. Потеря семени означает потерю жизненной субстанции, являющейся основой живого жидкого света. Поэтому семя должно течь вверх, а не наружу, поддерживая тем самым внутреннюю цир­куляцию праны. Бхарати говорит о различиях между буддизмом и индуизмом в этом вопросе. Последователь первой, как и даос, удер­живает семя; последователь же второй извергает семя (левый путь в тантризме), принося его в жертву. Во всех этих традициях доми­нирует одна идея: трансформация сознания требует трансформа­ции сексуальности, что происходит ритуальным путем.

В тексте встречается упоминание о необычном возбуждении в области половых органов и о продуцировании большого количества семени. Это противоречит привычным представлениям о том, что Йога — дисциплина аскетическая, приводящая к снижению сексуа­льных импульсов. Ничего подобного! Можно понять, почему цело­мудрие и половое воздержание, как и другие сексуальные таинства (включал оргии и черную мессу), являются архетипической принад­лежностью дисциплины «святого». Он должен быть не менее, а бо­лее сексуальным, чем остальные. (Например, среди американских индейцев Мохаве частая мастурбация у ребенка считается ранним признаком призвания к шаманизму.) «Святой», как и «великий че­ловек», должен обладать большой сексуальностью. И потому ее трансформация вызывает ряд проблем, решение которых было най­дено многочисленными эзотерическими практиками и дисциплина­ми как Запада, так и Востока, где целомудрие и ритуал совокупле­ния (тантрическая майтхуна) являются двумя противоположны­ми полюсами одной архетипической формулы.

В практике аналитика нередки случаи, когда фазы сексуальной одержимости (сексуальные сновидения, фиксация на половых орга­нах, садомазохизм, мастурбации, ночные поллюции) определенное время занимают центральное место у пациента. Свести эти события к эдипову комплексу было бы недостаточно. Если процесс транс­формации действительно происходит, он должен оказать влияние на сексуальную жизнь человека, привлекая его внимание к собст­венной сексуальности и к сексуальности, как таковой (наделенной мистической властью Бога и давно сформулированной в других ку­льтурах — например, в культе Лингама или культе Приапа). Осно­вание для трансформации сексуальности — признание ее как вне-личностной силы. Майпгхуиа в тантрической Йоге не оставляет а этом сомнений. Это не мой секс и не мое удовольствие, и не мой ор­газм. Это — сила, проходящая через меня, сила игры, радости, созидания. Отделяя от нее личное, человек может прислушиваться к ней, подчиняться ей или отвергать ее, отмечать ее флуктуации и намерения — все это означает объективное к ней отношение. Если этот шаг сделан, трансформация, на которую намекает наш автор (включая задержку семени, контроль эякуляции и другие практики, описанные Гуликом и Масперо), перестает быть темой личного по­давления, подростковой битвой между добром и злом, а становится отстраненной игрой, исполненной как религиозной жертвенности, так и эротического воспитания.

В тексте встречается несколько упоминаний о трудностях с чтением, Гопи Кришна не только не мог найти нужного материала, он также был не в состоянии сконцентрироваться. Способность к ин­теллектуальной концентрации оставляет человека одной из первых. В аналитической работе мы называем это «sacrificium intellectus». Это относится к тому состоянию, когда человек вынужден отказать­ся от себя ради развивающегося процесса, подобного реке. Он не знает, куда его несет, не имеет карты, ничего не знает о будущем. Интеллект легко может возобладать над переживаниями, лишив их жизни. Вот почему во фрейдистском анализе предполагается, что пациент не должен читать психологической литературы. В анализе Юнга нет правила, когда и что читать, — это целиком зависит от ситуации. Способность читать вернулась к Гопи Кришне лишь спус­тя долгое время, указывая насколько крепкой может быть хватка, интеллекта и какую опасность она в себе несла в этом случае. Не забывайте, что изначально Гопи Кришна готовил себя к интеллектуальной жизни, от чего его спас провал на экзамене. Это указывает на психологическую истину: наибольшую опасность нашему истин­ному призванию, каким бы оно ни было, несет в себе то, что стоит (ближе всего к нему, то, что является его тенью. Человек вряд ли «Примет зеленый или белый цвет за красный — ему гораздо легче. Спутать с ним розовый, алый или бордовый. Каждый контакт с ин­теллектуальным текстом уводил его от цели, угрожая процессу переживаний в теле. Тело было его настоящим учителем. Его тело, подобно немому ослу святого Франциска или ослу Христа, в чьем стойле Он родился и на котором он ездил до последних дней перед распятием тела, было его постоянным спутником. Не в этом ли причина его одержимости телом? Не говорит ли оно: «Мы — животные, зубами, шерстью и внутренностями животного»? И это животное есть бог, как об этом говорят образы многих религий мира. Живот­ные принадлежат к божествам, явившимся к нам в виде животных, являющихся животными и говорящими, что животное, живущее в нас, — свято. Даже Кундалини — это змея. Священное животное — это мудрость природы или мудрость тела, обладающего с доистори­ческих времен тем знанием, которое мы не в силах превзойти, что бы мы ни читали. Ной спас то, что было свято: жизнь, животных; а священная книга Тора появилась позже. Животное, живущее в нас, не может читать. Сама змеиная сила требует от него послушания, не позволяя ему искать другого учителя — того, кто обладает зна­нием иного рода.

У Гопи Кришны не было учителя, и он был психологически не способен читать. И поэтому трудно переоценить значение письма, пришедшего от мастера, в котором подтверждалась подлинность его опыта. Задача западного аналитика сводится к тому же: подтвер­дить подлинность переживаний другого человека, отнестись к этому серьезно, поверить в его внутренний мир и сказать об этом. Он не должен пугаться его или называть его болезнью. Знаменитый мас­тер сказал, что Гопи Кришне может помочь лишь тот, кто сам пере­жил подобное («сам успешно провел Шакти к Седьмому Центру»). Мы, последователи юнгианского анализа, часто говорим: «Ты мо­жешь воспринимать другого лишь настолько, насколько далеко за­шел сам». Это ограничивающее утверждение, и если его принять близко к сердцу, оно может показаться обескураживающим и для ученика, и для самого аналитика. Оно также демонстрирует, что мы можем опереться лишь на немногих подлинных мастеров, ушедших далеко на своем пути. Это еще раз подчеркивает то, сколь большую работу Гопи Кришна проделал самостоятельно и какую ценность представляют его труды.

В конце шестой главы наш автор вскользь затрагивает вопрос о собственном страдании. Когда читаешь описания деяний святых и труды мистиков, в них всегда находишь описания блаженства. Именно отсутствие блаженства и красоты заставило Гопи Кришну усомниться в ценности собственных переживаний. И вновь мы не можем не выразить ему свою благодарности за правдивое описание горечи, которую он испытал и не восхищаться тем, что он не испы­тывал раскаяния. Страдания неизбежны. Видения, являющиеся в пустынях христианским святым, «черная ночь души» Хуана де ла Круса, жуткие страдания ветхозаветных пророков — все это свиде­тельства неизбежности страданий. С точки зрения психоаналитиче­ской практики, верить в иное — проявление рудиментарного дет­ского идеализма. Для понимания неизбежности страданий при лич­ной трансформации западный мистицизм, отобразивший в себе об­разы Христа и святых, мог бы помочь нашему автору больше, чем его собственная традиция. В этом отношении его работа является мостом к западному опыту, в котором расширенное или интенсифи­цированное сознание не расцветает, подобно лотосу над гладью озе­ра, а страдает от невроза, пока не забрезжит рассвет. Страдание со­провождает рождение: ребенок рождается в муках.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Прежде чем продолжить рассказ о происходивших со мной событиях, необходимо сказать несколько слов о давно известном, хотя и редко находимом хранилище жиз­ненной энергии в человеке, называемом Кундалини. Многие после­дователи Йоги читали или слышали о Кундалини, однако объясне­ния, которые даются а современных книгах, являются недостаточ­ными и смутными, и поэтому они не могут служить действительно полезным источником достоверных сведений. Что же касается древних трактатов, то они рассматривают исключительно вопросы Кундалини-Йоги, изобилуют трудными для понимания местами и изобилуют подробностями, посвященными фантастическим, иногда даже непристойным ритуалам, связанным с бесчисленными божест­вами. Кроме того, они описывают чрезвычайно трудные и довольно опасные умственные и физические упражнения, предлагают испо­льзовать заклинания, называемые мантрами, и специальные позы тела (асаны). В этих трактатах содержатся также подробные инст­рукции о том, как контролировать и регулировать дыхание. Однако все это излагается чрезвычайно сложным языком, насыщенным ми­фологическим красноречием, которое вместо того, чтобы привле­кать, скорее вызовет неприязнь у современного последователя Йоги. Поэтому можно утверждать, что ни в современных, ни в древ­них книгах нельзя найти ясного объяснения того, что же в действи­тельности представляют собой методы, о которых мы говорим, так же как и тех психических и физических изменений, которых можно в конечном счете ожидать.

В результате это в высшей мере практическое учение, вместо того чтобы принести пользу и дать ответы на непонятные вопросы, подвергается нападкам и приобретает плохую репутацию. При этом некоторые из практик, составляющие части единого целого и слу­жащие средством для достижения конкретного результата (например, асаны и дыхательные упражнения), часто рассматриваются как самоценные, при этом не учитывается цель, для достижения ко­торой эти практики изначально предназначались. Действительной же целью этой системы Йоги является раскрытие такого типа со­знания, которое выходит за пределы ограничений обусловленного чувствами ума, давал возможность воплощенному сознанию до­стичь сверхчувственных областей. Однако, сбитые с толку властны­ми требованиями современной цивилизации и обескураженные рас­пространенным недоверчивым отношением к самой возможности развития человека, сегодняшние последователи Йоги часто доволь­ствуются всего лишь несколькими позами и дыхательными упраж­нениями, безосновательно полагая, что они действительно практи­куют Йогу для своего духовного возвышения.

Описания чакр и лотосов, сверхъестественных знаков и пред­знаменований, сопровождающих успешную практику, либо расска­зы о достижении сверхъестественных сил — все это приводит к то­му, что и возникновение данной системы в целом, и происхождение различных ее методов оказывается сильно искаженным. Вследствие этого для непосвященного смысл учения, описанного в древних трактатах, кажется нелепым и не заслуживающим доверия. Оче­видно, что на основании такой информации современному искателю трудно получить четкое и ясное представление о Кундалини, отбро­сив при этом все сверхъестественные и мифологические наслоения и найдя для себя прояснение собственных сомнений и трудностей. Таким образом, для современного образованного человека, стремя­щегося получать знание, основанное на фактах, Кундалини (если исходить из фантастических описаний, содержащихся не только в древних трактатах, но и в некоторых современных книгах) оказыва­ется не более чем мифом и фантазией, порожденными естествен­ным желанием людей найти легкий путь избежать ограничений, на­лагаемых на нас конечным миром причин и следствий. В этом отно­шении Кундалини напоминает миф о философском камне, возник­ший вследствие стремления найти короткий путь к обретению бо­гатства, необходимого для освобождение от тех же ограничений.

В Индии, пожалуй, нет другой темы, породившей такое количе­ство литературы, как Йога и сверхъестественное, однако в этих книгах не найти объяснения, что такое Кундалини, так же как вряд ли удастся найти человека, который мог бы рассказать нечто боль шее, чем написано в древних трактатах. В результате (за исключе­нием нескольких адептов, совершенно недоступных для всех оста­льных и столь же немногочисленных, как алхимики в давние време­на), во всей Индии, этой обители мудрости, вряд ли можно найти человека, способного авторитетно объяснить, что такое Кундалини.

Система сложных умственных и физических упражнений, свя­занных с Кундалини (обычно называемая Хатха-Йогой, чтобы отли­чить ее от других форм Йоги), существует в Индии с очень древних времен. Санскритское слово «хатха» состоит из двух частей — «ха», и «тха», означающих «Солнце» и «Луна», и вследствие этого само название «Хатха-Йога» обозначает форму Йоги, результат которой связан со слиянием Солнца и Луны. Образы Солнца и Луны были использованы для обозначения двух нервных потоков, идущих справа и слева от позвоночника по двум нади, или нервам, называе­мым «ида» и «пингала». Ида холодная и подобна лунному свету, а Пингала горячая и подобна свету Солнца. Все системы Йоги основа­ны на предположении, что тела живых существ являются живыми благодаря пране — чрезвычайно тонкой, нематериальной субстан­ции, пронизывающей всю Вселенную. Она является причиной про­явлений органической жизни, управляя организмом с помощью мозга и нервной системы. При этом прана проявляет себя как некая «жизненная энергия». Прана обладает различными аспектами и благодаря этому выполняет различные функции в теле, циркули­руя в нем в виде двух отдельных потоков, один из которых согрева­ет, а другой охлаждает. Эти потоки, безусловно, ощущают йоги, на­ходящиеся в пробужденном состоянии. Исходя из своего собствен­ного опыта я могу с уверенностью утверждать, что существуют два типа потоков жизненной силы в теле, которые действительно обла­дают согревающим и охлаждающим действием. Прана и апана со­существуют в организме в каждой ткани и клетке как два различ­ных течения, идущие через высшие нервы и их тонкие разветвле­ния. Эти потоки в нормальном состоянии сознания не ощущаются, так как нервная система и наше восприятие привыкли к этому по­току, текущему постоянно с самого начала жизни.

Жизненная сила по причине своей чрезвычайно тонкой приро­ды сравнивалась авторами древних трактатов по Йоге с дыханием. Они утверждали, что вдыхаемый воздух содержит в себе и прану и апану, и что поток жизненной силы течет поочередно то через правую, то через левую ноздрю вместе с воздухом во время вдоха и вы­доха.

Как известно, вдыхаемый нами воздух состоит главным обра­зом из двух газов, кислорода и азота. Кислород выполняет главную роль в процессе сгорания, сжигая все нечистое, что есть в теле, и действуя через легкие, в то время как азот ограничивает и сдержи­вает это горение. Если учесть, что авторы древних тестов, посвя­щенных Кундалини-Йоге, иногда использовали для обозначения и праны и апаны одно и то же понятие — вайю (вдыхаемый воздух), это создает повод для ошибочного отождествления праны и возду­ха, хотя на самом деле это совершенно неверно. Жизнь на Земле не­возможна без кислорода, и необходимо помнить, что этот химиче­ский элемент входит в состав не только воздуха, но и воды — двух основных условий для существования жизни. Это явственно указы­вает на то, что жизненная космическая энергия, или прана-Шакти, использует на Земле кислород как основное средство, через которое проявляется ее действие. Возможно, биохимия по мере дальнейших исследований когда-нибудь в будущем сможет принять идею связи между важной ролью кислорода во всех органических процессах и присутствием в них разумной жизненной силы, называемой праной.

Земля имеет собственные запасы праны, пронизывающей каж­дый атом и каждую молекулу всех ее элементов и компонентов, из которых состоит ее раскаленное ядро, скрытое под земной корой — твердым поверхностным слоем, на котором находятся горы и моря, а также атмосфера, простирающаяся до самых дальних ее преде­лов. Солнце, содержа в себе огромный запас жизненной энергии, по­стоянно излучает большое количество праны, являющейся частью его света. Возможно, поэтому суеверия, связанные с солнечными за­тмениями, имеют под собой долю истины, поскольку при этом пранические эманации, исходящие от Солнца или Луны, на время пол-I ностью или частично прекращаются. Изменения в погоде, а также колебания содержания испарений и пыли в атмосфере, оказываю­щие воздействие на некоторые чувствительные натуры, в действи­тельности может становиться причиной изменений в праническом потоке.

Луна является еще одним большим источником праны для Зем­ли. Планеты и звезды, близкие и далекие, также являются неисчер­паемыми источниками праны и наполняют Землю потоками своей

энергии, передаваемой вместе с их лучами. Пранические эманации от Солнца и Луны, от планет и далеких звезд не похожи друг на друга, и каждая из них имеет свои особенности. Подобным образом отличается свет различных небесных тел. Если после того, как он преодолел невообразимое расстояние, исследовать его на Земле, то окажется, что у света каждой звезды или планеты свой особый спектр.

Человеческому воображению даже трудно представить взаимо­действия бесчисленных потоков света от миллиардов звезд, пересе­кающихся в столь же бесчисленных точках и наполняющих собой бесконечное пространство. Так же трудно представить себе огром­ный мир праны, этой жизненной энергии, как описывают его проро­ки, — представить его ничем не ограниченную протяженность, за­полненную излучаемыми бесчисленными звездами и планетами, пе­ресекающимися потоками праны с их бурлящими вихрями и водо­воротами. Эти потоки пульсируют повсюду, среди бесконечного ко­личества оживших миров, всплывающих из этого удивительного, разумного и тонкого океана жизненной силы подобно тому, как пена всплывает на поверхности непрерывно текущих океанских потоков.

Для объяснения феномена земной жизни нет иного способа, кроме как признать существование такой разумной жизненной си­лы, как прана, которая становится создателем всех органических структур жизни, используя для этого различные элементы и части материального мира. Все указывает на наличие такой разумной си­лы, создавшей с поразительным умением бесчисленное множество форм и уже самим этим фактом отвергающей идею о спонтанном возникновении жизни по воле случая. Однако существование такой силы не может быть доказано эмпирическим путем — человеческая изобретательность и умение оказываются бессильными при попыт­ках обнаружить с помощью экспериментов эту тонкую энергию.

Праническому излучению, достигающему Земли, приписыва­лось большое значение, и поэтому некоторые древние мудрецы счи­тали, что происхождение человеческого ума связано с Луной. Вся структура Йоги основана на идее праны как сущности, которая мо­жет быть познана сверхфизическим путем в непосредственном опыте. На протяжении тысячелетий поколения йогинов, достигших успеха, подтверждали предположение своих предшественников. Поэтому реальность праны как главного средства, ведущего к состоянию сверхсознания, называемому Самадхи, никогда не подвер­галась сомнению ни одной школой Йоги, и те, кто верит в Йогу, дол­жны прежде всего верить в прану. Необходимо учесть и тот факт, что для достижения успеха в Йоге человек должен обладать не то­лько необычайными умственными и физическими дарованиями, но также иметь все атрибуты святости, соответствующие черты ха­рактера, честность, воздержание и высокие нравственные качества, чтобы не дискредитировать Йогу — этот дар, доставшийся ему в наследство от древних пророков. В этом случае он, следуя учению своих предшественников, за определенное время сам сможет убеди­ться в реальности состояния сверхсознания, являющегося резуль­татом систематических упражнений с праной.

Согласно религиозным верованиям Индии, восходящим к доис­торическим временам, существование праны как посредника мыш­ления и передачи ощущений в живых организмах, а также как не воспринимаемой органами чувств космической субстанции, присут­ствующей во всех видах материи (согласно космологии индуизма — в земле, воде, воздухе, огне и эфире), является признанным фак­том, подтверждаемым практикой Йоги в том случае, если ее совер­шает человек с соответствующими чертами характера, следующий по верному пути. В соответствии с этими верованиями прана не яв­ляется ни материей, ни умом, ни сознанием, будучи неотделимой частью универсальной космической энергии — Шакти, которая присутствует во всем и является движущей силой, скрытой за все­ми космическими явлениями, так же как и жизненной силой в орга­низмах живых существ.

Прана является тем посредником, с помощью которого косми­ческий разум действует в этом огромном мире, создавая, поддержи­вая и разрушая гигантские шаровидные звездные скопления, мер­цающие в космическом пространстве, а также самых микроскопиче­ских микробов, как полезных, так и вредных, присутствующих по­всюду на Земле. Иными словами, Шакти проявляется в неорганиче­ской материи как сила, а в органической — как жизнь. Это два раз­личных аспекта единой жизненной, творческой энергии действуют и на органическом, и на неорганическом уровнях. Для удобства, а также чтобы избежать путаницы, понятие прана, или прана-Шакти обычно применяется к тем аспектам космической энергии, кото­рые действуют в органической сфере, будучи жизненной силой и нервными импульсами, в то время как более общее понятие Шакти применяется ко всем видам энергии, живым и неживым— к твор­ческим и активным аспектам самой реальности.

Говоря о Кундалини, мы имеем в виду прану, или прану-Шак-ти, иногда употребляя для краткости общий термин «шакти», хотя, если быть точным, он относится к той космической энергии, которая создала всю Вселенную. Современная наука убедительно доказала, что энергия является основной сущностью в физическом мире.

Однако сомнения в существовании бессмертной жизненной си­лы, независимой от тела и его органов, оказываются столь же ста­рыми, как и сама человеческая цивилизация. Причиной этих сомне­ний является природа физических законов, управляющих телом, неизбежность болезней и смерти, а также неуловимость жизненной силы, невозможность ее восприятия вне органических форм; неиз­бежность смерти для всех живых организмов и, наконец, отсутствие неопровержимых доказательств жизни после физической смерти.

Однако, согласно йогинам, существование жизненной энергии как бессмертной сущности становится субъективно совершенно очевидным в сверхсознательном состоянии Самадхи, а течение этой жизненной энергии через нервные каналы может ощущаться даже до того, как будет достигнут успех в медитации. Когда это происхо­дит, возникает потребность в особой концентрации ума, и в ответ на это жизненная энергия, или прана, пребывающая в других частях тела, устремляется вверх, в голову. Иногда это происходит с такой силой, что другие органы (сердце, легкие и пищеварительная систе­ма) почти полностью прекращают свое функционирование, пульс и дыхание становятся незаметным, а тело кажется холодным и без­жизненным.

Благодаря потоку жизненной силы, устремившейся в мозг, со­знание становится более пробужденным, возвышается над телесны­ми ощущениями, а его способность восприятия сверхфизического существования значительно возрастает. В таком состоянии основ­ным объектом восприятия становится прана, воспринимаемая как светящаяся нематериальная субстанция, вибрирующая и в теле, и за его пределами, неограниченно распространяясь при этом во все стороны.

На образном языке Йоги прана — это жизнь, а жизнь — это прана. Однако жизнь и жизненная сила (в том смысле, который мы сейчас вкладываем в эти слова) не являются душой или искрой божественного в человеке. Прана — это просто жизненная энергия, с помощью которой божественное дает существование органической жизни, подобно тому, как оно творит и действует во Вселенной с помощью физической энергии. Прана не является реальностью, так же как солнечный свет не является самим солнцем, однако она оказывается неотъемлемой частью реальности, воплощаясь в бесчис­ленных формах, от простейших до самых сложных органических структур, подобно тому, как физическая энергия начинает проявля­ется с электронов, протонов и атомов, постепенно создавая огромную Вселенную, в которой все ее проявления управляются вечными ; законами, такими же незыблемыми и универсальными, как и законы физического мира. После создания атомов физическая энергия трансформируется в бесчисленные разновидности молекул, в результате чего возникает бесконечное множество форм, сочетание которых создает поразительно разнообразные проявления материального мира.

Так прана, начиная с протоплазмы и одноклеточных организмов, дает существование огромному количеству живых организмов, различающихся по форме и цвету. Так возникают классы, роды и виды живых существ, при создании которых используются компо­ненты физического мира. При этом прана действует разумно, целе­направленно, с полным знанием законов и свойств материального мира, и так возникают многочисленные живые существа. Оставаясь, в сущности, неизменной и постоянной, прана вступает в бесчислен­ные сочетания, выступая одновременно и в качестве творца, и в качестве создаваемого объекта. Таким образом, она существует в виде целой Вселенной, более обширной и прекрасной, чем космос, вос­принимаемый нашими органами чувств. В этой Вселенной есть свои сферы и уровни, связанные со звездами и их планетами, их средой и веществами, движением и инерцией, светом и тенью, законами и свойствами. Эта Вселенная праны существует параллельно с тем миром, который мы воспринимаем физическими чувствами, переплетаясь с нашими мыслями и действиями. Она присутствует в ато­мах и молекулах материи, излучаясь вместе со светом, присутствуя в движении ветров и прибоя. Удивительно тонкая и подвижная, пронизывающая наше воображение и сны, она — жизненный прин­цип творения, вплетенный в саму ткань нашего бытия.

Наши рекомендации