Неполиткорректная шкала и правило утки

– Что за шкала последняя, про которую вы ничего не говорите?

– Я не знаю, существует ли она, потому что это звучит очень неполиткорректно. Всё-таки есть ощущение, что есть творческая концепция, которая не связана ни с интеллектуальным развитием и ни с одной из этих шкал. Полностью забить эту шкалу можно, убрав тот единственный период креативности. Я знаю, как сделать так, чтобы здесь вообще ничего не было – надо долго-долго ставить границы и быстро-быстро ставить в обучалку-развивалку – эта шкала не будет для вас иметь вообще никакого значения.

– А если она явная очень?

– Я не знаю. Почему я ее нарисовала пунктиром? Что делать с этим, я не очень знаю. Я несколько раз в жизни видела, как это существует. Ведь помимо общей детской одаренности, про которую я говорила, существует специальная ранняя детская одаренность – это художественная, самая ранняя, проверяющаяся, потом музыкальная, есть еще позже, гораздо проще – способность к решению задач с помощью логического – она позже формируется. Дело в том, что когда это видишь, спутать это ни с чем нельзя.

Ко мне приходят и говорят: «Есть ли у моего ребенка художественные способности?» Я говорю: «Ребята, если у вас есть специальная художественная одаренность, то вы это ни с чем не спутаете, и ни к кому не придете спрашивать». Это, знаете, как на улице идет дождь, или наоборот. Это действительно ни с чем нельзя спутать, и ощущение от этого остается, что через него Кто-то говорит, оно такое: «А-а-а». Бывает, оно крайне редко бывает. У меня такое ощущение, что если вдруг с ним встретишься, то нужно аккуратно-аккуратно рядом стоять… Если он рисует, то ему нужно подавать краски и листочки. Если он по ночам строит пианино, то купить ему пианино, барабан… Как-то так, аккуратно-аккуратно. Что-то специально с этим делать, мне кажется, не стоит, потому что мы не знаем, откуда оно приходит, что оно такое. Поэтому я это так аккуратненько и нарисовала. Надо сказать, что счастья оно не очень добавляет. Счастье, оно не отсюда.

Что могут наши родители, чтобы усилить или сформировать нарушение развития? Естественно, педалировать то, что у него и так развито. Соответственно, Сережу перевести на класс старше, чтобы его социальное развитие совсем ушло вниз. Отдать его в какую-нибудь гимназию, причем желательно в класс не по возрасту, и говорить всё время, что он такой умный, что он только со взрослыми может общаться, потому что по интеллекту он только с ними и может. И эти вообще его не интересуют, они ниже его по уровню развития. Нарушение развития будет вплоть до суицидов в разном возрасте.

Физическое развитие тоже можно педалировать, вместо головы у ребенка футбольный мяч, потому что папа его мечтал стать футболистом – легко. Социальное развитие педалировать труднее, но можно выращивать социальных приспособленцев, типа: «Ты только не высовывайся, надо вот так и так». И через некоторое время ребенок вообще перестает понимать, кто он такой, чего он хочет, чего не хочет.

Надо рано, как можно раньше нужно учить ребенка считаться с чужими чувствами, причем все знают, как это делать, но мало кто делает. «Как же? Он еще маленький». У нас детоцентрическая семья. Ко мне приходят и говорят: «Как мне сделать что-нибудь?» Я говорю: «Как хотите, так и делайте». Они мне говорят: «Как ребенку лучше?» – «Да наплевать. Никак. Вы большие утки – делайте, как хотите».

Про уток – это понятно? Видели когда-нибудь, как ходит утка с утятами? Видели? Утка, а за ней утята. Как вы думаете, были утята, которые сюда ходили, туда ходили? Были, конечно, только их съели, они отобрались естественным отбором. К чему я? Потому что утка знает, куда идти, утка знает, где опасно, где не опасно, а утята не знают. Эволюционно выработалось, что детеныш птицы и млекопитающего приспособлен интеллектуально, физически, физиологически, психологически – он приспособлен следовать за самкой. У него нет ресурсов вести за собой, поэтому если мы в семье устраиваем детоцентризм, то есть мы будем делать, как лучше ребенку, то мы перегружаем нервную систему ребенка изначально. Если нервная система здоровая, сильная, то мы получим капризного ребенка. Если нервная система и так траченная чем-то, то мы вполне можем получить нарушение развития.

Как можно раньше надо учить ребенка реагировать на чужие чувства, опознавать их и изменять его поведение под эти чувства, под чужие. Первое и естественное – это семья, то есть мама, папа, бабушка, брат, сестра, еще кто-то. Не наученный ребенок, ребенок, который думает, что мир вращается вокруг него, живет дальше, не умирает, ничего с ним ужасного не происходит, но его возможность быть счастливым… Понимаете, мы же более счастливы не тогда, когда получаем, а когда отдаем – это же очевидно, тем более в нашем, дико избыточном мире. Ко мне зачастую приходят родители подростков и говорят: «Я уже не знаю, что ему дать. Я ему предлагаю – давай ты пойдешь туда-то». А ему ничего не надо, кроме последней марки айфона.

– «Как можно раньше» – это всё-таки какой возраст?

– Исследование середины XX века – ребенок способен считывать эмоции матери и изменять свое поведение в соответствии с тем, что он считывает, через четыре часа после рождения. Полуторагодовалый ребенок может совершенно спокойно говорить: «Папа спит, тихо». Это совершенно нормально.

Я своими глазами видела одну душераздирающую историю. Ребенку полтора года, он не говорит практически. Нормальный ребенок, нормальная мать играют в такую игру: мать нажимает ему на нос и говорит «би-и-п!», а ребенок хохочет. Такая игра. Потом у ребенка случаются фебрильные судороги и клиническая смерть. Мать не теряет присутствия духа, начинает реанимационные мероприятия, старшая девочка вызывает скорую помощь, и когда приезжает скорая помощь, ребенок уже дышит. Его накачивают чем-то, он открывает глаза. Дальше, естественно, вся бригада скорой помощи, мать, стоят – никто же не знает, никто же не смотрел на часы, сколько мозг былв отключке ? Там может от нормы до растения, и никто не знает, и врач не знает.

Все стоят и смотрят – ожить-то он ожил, а с личностью что? Ребенок открывает глаза, фокусирует взгляд, вроде как мать узнает, и все: «Ах!» Врач говорит: «Вроде пронесло, вроде нормально всё». У матери «отходняк», ее начинает колотить, слезы текут, сопли текут, она хватает ребенка. Ребенок смотрит на нее, у него мозги плавают, понятное дело, он пытается что-то осознать, он нажимает ей на нос и говорит: «Мама, бип!» Понимаете, да? Полтора года ребенку – он прочитал ее эмоциональное состояние, он вспомнил, как делать, чтобы было радостно, и сделал это.

Если кто-то собирается ждать, когда он немножечко подрастет, а потом я научу его считаться с чужими чувствами, можете даже не заморачиваться.