Эмоциональный интеллект. чиной разного рода искаженных представлений — с приступа­ми ярости и рыданий — в

чиной разного рода искаженных представлений — с приступа­ми ярости и рыданий — в интимных отношениях. И поскольку можно вылечиться от расстройства вследствие посттравмати­ческого стресса, значит, есть способ устранить и менее глубо­кие рубцы от пережитых эмоций в душах многих из нас. В этом и состоит задача психотерапии. Кстати сказать, эмоциональ­ный интеллект вступает в действие как раз при научении умело справляться с такими заученными реакциями.

С учетом динамической связи между миндалевидным те­лом и предлобными зонами коры головного мозга с реакци­ями на основе более полной информации можно построить нейроанатомическую модель процесса, раскрывающую, ка­ким образом психотерапия видоизменяет глубоко укоренив­шиеся неадекватные шаблоны эмоциональных реакций. Как считает Жозеф Леду, невролог, первым определивший роль миндалевидного тела как мгновенного «запускателя» вспы­шек эмоций, «стоит только вашей эмоциональной системе что-то заучить, как создается впечатление, что от этого уже никогда не избавиться. Так вот, психотерапия и призвана научить вас управлять этим, она учит ваш неокортекс при­тормаживать миндалевидное тело. Побуждение к действию подавляется, а ваша основная эмоция, возникающая в связи с ним, остается смирной».

Однако, принимая во внимание структуру головного моз­га, обеспечивающую возможность эмоционального переучива­ния, следует отметить, что даже после успешного лечения ме­тодами психотерапии кое-что все-таки сохраняется, а именно: остаточная реакция, некий рудимент исходной чувствительно­сти или страха, лежащих в основе модели эмоциональной ре­акции, вызывающей сильное беспокойство. Предлобный уча­сток коры головного мозга способен облагородить или сдер­жать побуждение миндалевидного тела разбушеваться, но не может удержать его от реагирования вообще. Следовательно, раз уж мы не в состоянии решить, когда нам испытать взрыв эмоций, то мы по крайней мере можем проконтролировать, как долго ему продолжаться, и умение быстрее приходить в себя после таких взрывов, несомненно, послужит отличным пока­зателем эмоциональной зрелости.

Дэниел Гоулман

Что, по-видимому, меняется за курс психотерапии, так это главным образом первые отклики людей на вызванную эмоци­ональную реакцию, однако тенденция к запуску реакции вооб­ще полностью не исчезает. Это подтверждают результаты ряда исследований психотерапевтического лечения, проведенных Лестером Люборским и его коллегами в Университете штата Пенсильвания. Они проанализировали основные конфликты во взаимоотношениях, которые заставляли многих пациентов обращаться к психотерапии, то есть такие вопросы, как силь­нейшее желание получить признание или установить близкие отношения или страх оказаться неудачником или стать слиш­ком зависимым. Затем они подвергли тщательному анализу типичные (и всегда направленные против них самих) ответные реакции пациентов в ситуациях, когда эти желания и страхи активизировались в их отношениях, такие ответные реакции, как, например, предъявление слишком больших требований, что вызывало удругого человека отрицательную реакцию в виде гнева или холодности, или уход в самооборону из-за ожидае­мого проявления пренебрежения, оставляющий другого чело­века разозленным воображаемым отпором. Во время таких не­удачных контактов пациенты, вполне понятно, ощущали, что их затопляют выводящие из душевного равновесия чувства — беспомощность и печаль, обида и гнев, напряженность и страх, вина и самопорицание и так далее. Какова бы ни была харак­терная манера поведения пациента, она, по-видимому, прояв­лялась почти во всех важных для него отношениях с супругой (супругом) или любовницей (любовником), ребенком или ро­дителем, или с равными ему по положению сотрудниками и боссом на работе.

После курса долгосрочной психотерапии у этих пациентов произошли перемены двух типов: их эмоциональная реакция на запускающие ее события стала менее мучительной и даже спокойной или отрешенной, и их внешние ответные реакции оказывались более эффективными с точки зрения достижения того, чего они действительно ждали от отношений. Что, одна­ко, не изменилось, так это скрытое желание или страх и перво­начальная вспышка чувства. К тому времени, когда до оконча­ния курса психотерапии оставалось всего лишь несколько се-

Эмоциональный интеллект

ансов, те столкновения, о которых рассказывали пациенты, свидетельствовали о том, что число негативных эмоциональ­ных реакций у них сократилось наполовину по сравнению с тем временем, когда они только приступали к курсу лечения, и они вдвое чаще встречали столь желанную им позитивную реакцию со стороны другого человека. А вот что совсем не изменилось, так это особая чувствительность, лежащая в основе всех потреб­ностей.

Что касается головного мозга, то можно предположить, что лимбический контур посылает сигналы тревоги в ответ на внеш­ние сигналы пугающего события, а предлобная область коры головного мозга и связанные с ней зоны уже выучили новый, более разумный отклик. Короче говоря, эмоциональные уро­ки, даже самые глубоко укоренившиеся склонности души, ус­военные в детстве, можно перепрофилировать. Эмоциональ­ное научение продолжается всю жизнь.

Глава 14