Информация к размышлению атрибуции и консультирование супружеских пар
При работе с супружескими парам очень важной задачей является ... совершить переход от диспозиционных к ситуационным атрибуциям. Как правило, семейные проблемы описываются с использованием диспозиционных характеристик: «Он холодный, замкнутый человек. Он просто не способен рассказать о своих чувствах». «Она ненасытна в своих требованиях; что бы я ни сделал — ей все мало». В ответ на это я обычно спрашиваю, была ли хоть раз такая ситуация, когда он рассказал о своих чувствах, или она была довольна тем, что он сделал. К счастью, всегда находится хоть один случай, когда все было именно так, и оба супруга с этим соглашаются.
Даже если такое нетипичное поведение имело место всего лишь один раз, это все равно означает, что он не замкнутый человек, а скорее человек, которому легче раскрыться в определенной ситуации; и она не ненасытный человек, а скорее человек, которому легче чувствовать удовлетворение в определенной ситуации. Задача заключается в том, чтобы попытаться определить, какие особенности этих ситуаций позволили ему раскрыться, а ей — чувствовать удовлетворение. Какой бы трудной ни казалась эта задача, выполнить ее значительно проще, чем сделать холодного человека сердечным или удовлетворить ненасытного человека.
Аналогичный сдвиг от диспозиционных к ситуационным объяснениям можно делать при рассмотрении таких проблем, как ревность. Когда человек приходит к психотерапевту из-за ревности, то чаще всего оба супруга уже согласны с диспозиционной атрибуцией «ревнивый человек».
Чтобы подвергнуть ее сомнению, я обычно спрашиваю: «Вы были столь же ревнивы во всех своих интимных отношениях?» Чаще всего ответ бывает отрицательным. Тогда я спрашиваю: «Что же вызывает у вас ревность именно в этих отношениях?» или: «Что особенного было в тех отношениях, когда вы ревновали меньше всего?» Эти вопросы сильно отличаются от таких вопросов, как: «Почему я ревнивый человек?» или: «Как мне изменить себя, чтобы не испытывать ревности?» Вместо того чтобы считать ревность патологическим качеством одного из партнеров, можно объяснить ее взаимодействием или ситуацией, которые приводят к ревности. Вместо психотерапевтического лечения ревнивого супруга оба супруга могут попытаться изменить отношения так, чтобы ревность не возникала.
Супруги могут приписывать определенные диспозиционные атрибуции своей супружеской паре. Такие атрибуции можно также подвергнуть сомнению, предложив взамен альтернативную — ситуационную — атрибуцию. Когда супруги говорят, что они никогда не понимают друг друга, я обычно спрашиваю: «Был ли хоть один случай, когда вы поняли друг друга? Что особенного было в той ситуации, когда вам обоим было легко разговаривать друг с другом?» Если супруги говорят, что никогда вместе не развлекаются, то напрашивается вопрос: «Что из того, что вы когда-либо делали вместе (неважно, если это было давно), понравилось вам обоим? Что особенного было в этой деятельности или в обстановке, в которой она происходила, что позволило обоим получить удовольствие?»
Источник: Рте5 Pines A. Keeping the Spark Alive: Preventing Burnout in Love and Marriage. — New York: St.Martin's Press, 1938. P. 84-85.
Данные о следствиях
При рассмотрении категории данных о следствиях кажется очевидным, что действующее лицо и наблюдатель могут иметь одинаковую информацию о характере действия и о видимых результатах действия. Наблюдатель может знать, что действующее лицо нанесло оскорбление и реципиент рассержен. Однако прямых сведений о переживаниях действующего лица, которыми сопровождалось действие, наблюдатель может не иметь. Знания наблюдателя о чувствах действующего лица сводятся к суждениям двух типов: к попыткам прочитать внутренние переживания по выражению лица и жестикуляции и к суждениям, основанным на знаниях наблюдателя, касающихся его собственных чувств и чувств других людей в аналогичных ситуациях. Наблюдатель может прийти к выводу, что действующее лицо рассержено, заметив красные пятна у него на щеках, или догадаться, что столь серьезное оскорбление может нанести только очень рассерженный человек. Существует, конечно, и возможность того, что наблюдатель вообще не увидит экспрессивного поведения действующего лица. В таком случае у наблюдателя вовсе не будет информации на этот счет. Если же он наблюдал экспрессивное поведение, то его знания о переживаниях действующего лица могут быть различными по степени их полноты и достоверности: в некоторых редких случаях они могут быть очень полными — например, родитель может лучше, чем его ребенок, знать, что ребенок расстроен неудачей или испуган переездом в незнакомый город, а в других случаях они могут быть скудными или совершенно
ложными. Во многих обстоятельствах у действующих лиц имеется мотивация скрыть свои внутренние чувства. Иногда из-за отсутствия внимания к индивидуальным различиям в способах выражения чувств могут возникать ошибки восприятия. Поэтому знания об эмоциональном состоянии действующего лица всегда бывают косвенными, обычно поверхностными, а иногда — ложными.
Данные о причинах
При рассмотрении категории данных о причинах (которые воспринимают наблюдатель или действующее лицо) кажется очевидным, что действующее лицо и наблюдатель могут иметь одинаковую или почти одинаковую информацию о... внешних стимулах, влияющих на действующее лицо. Наблюдатель, например, может знать, что реципиент насмехался над действующим лицом до того, как был им оскорблен. В принципе, наблюдатель может обладать той же полнотой знаний, что и действующее лицо. На практике это случается, по- видимому, редко, хотя бы потому, что чаще всего действующее лицо реагирует на события, которые начались задолго до момента появления на сцене наблюдателя. Конкретная колкость, вызвавшая у действующего лица вспышку гнева, могла быть той каплей, которая переполнила чашу его терпения — последней фрустрацией в длинном ряду. Наблюдатель же чаще всего работает с данными, относящимися к одному временному срезу...
Намерения действующего лица, так же как его эмоциональное состояние, никогда не могут быть известны наблюдателю непосредственно. Пытаясь выяснить, было ли оскорбление спонтанной вспышкой гнева или рассчитанным ходом с целью смутить реципиента и побудить его к каким-то действиям, наблюдатель может судить о намерениях действующего лица по его экспрессивному поведению или исходя из «логики» ситуации. Но знания о намерениях, как и знания об эмоциональных состояниях, бывают косвенными, обычно довольно скудными и ненадежными.
Исторические данные
<...>
Поскольку действующее лицо знает свое прошлое, оно часто уходит от диспозиционной атрибуции. Если действующее лицо кого-либо оскорбляет, то наблюдатель может предположить, что это типичный пример его поведения, и прийти к заключению, что действующее лицо враждебно относится к людям. С другой стороны, действующее лицо, возможно, считает, что этот пример поведения совершенно не типичен. Действующее лицо может припомнить совсем мало других случаев нанесения им оскорблений и считать, что в большинстве из этих случаев оскорбление было явно спровоцировано. Поскольку действующее лицо знает о вариабельности своего прежнего поведения, которая, с его точки зрения, связана с различными требованиями ситуации, то часто эта информация подменяет диспозиционную атрибуцию. Мы полагаем, что из-за того, что действующему лицу и наблюдателю доступна неодинаковая информация о личной истории первого из них, они оценивают каждое действие, пользуясь различными шкалами сравнения...
В целом имеются веские основания думать, что действующие лица и наблюдатели, формируя свои суждения о действующем лице и его окру- жении, часто пользуются различной информацией. Как правило, дей-ствующее лицо по сравнению с наблюдателем обладаех более обширной и более точной информацией о своем змоциональном состоянии и наме-рениях. (Мн говорим «как правило», а не «безусловно», потому что би- вают случаи, когда механизми психологической защити не позволяют действующему лицу осознать свои мотиви, которие порой понятни на- блюдателю.) Более того, при отсутствии точних сведений об истории действующего лица наблюдатель вьшужден судить о нем лишь как об определенном типе личности и игнорировать его уникальную историю и склонности.
Тот факт, что действующее лицо и наблюдатель обладают различной инфйрмацией, по-видимому, играет важную роль в виработке различних атрибуций, но зтим дело не ограничивается. Имеются веские основания считать, что действующее лицо и наблюдатель по-разному обрабатива-ют одну и ту же информацию.