Психотерапевтический патефон

Коренным среди всех психотерапевтических мифов, на котором построено большинство профессиональных терапевтических программ, является миф о реабилитации через катарсис, или в более узком смысле миф о том, что можно помочь человеку, занимаясь деятельностью, построенной на вторичном проигрывании травматической ситуации. Психоаналитики выискивают подавленные биографические эпизоды, но никогда не позволяют пациенту пережить действительную травму, удерживая ситуацию под вербальным наркозом, что считается критерием профессионализма. Однако и здесь и в других терапиях не происходит то, что декларируется. Мы лишь углубляем и расшатываем ту же самую колею, как в случае с больным зубом, который не болит уже просто потому, что сверлиться каждый день. Катарсис, понимаемый как "очищающее переживание" травматической ситуации, не решает задачу терапии как исцеления; проблема состоит в том, чтобы стереть эту запись (если это в принципе возможно) или не попадать в нее вновь и вновь. Потому что при любой провокации могут снова возникать смешения реальности и травматической ситуации и ослепленный человек опять очутиться в своем неизжитом кошмаре, в своем джунглевом аду.

Радикальное же решение состоит не в том, чтобы через повторение травмирующих ситуаций как-то очиститься, что-то осознать, и через это каким-то чудом исцелиться, а в том, чтобы набрать такое количество жизненных сил, осознавания, приобрести методы сдерживания, чтобы не попадать, первым делом, в колеи травмирующих ситуаций, вовремя их опознавая, и еще лучше -- не питать ни каплей энергии вращение пластинки психотерапевтического патефона, убедительно вовлекающего нас в миф об онтологической реальности травмы. Все, ищущее и находящее конечную причину травмы и предлагающее терапевтический реверс затягивает нас в супружескую пару мифов травмы-исцеления. Но пути исцеления неисповедимы, как и пути Господне. Сущность терапии лежит далеко за пределами любых представлений и уж конечно любых концептуальных построений. Если мы по-настоящему поймем, что провокации есть всегда, и что источники проблем в принципе бесконечны, так как отзывается на них организм, хранящий травмы рождения, зачатия и в потенции -- всю боль и бессознательность мира, что заранее никогда неясно, какая ситуация послужит триггером провала и боли, -- единственное радикальное средство -- это осознавание и тренировки, направленные на то, чтобы осознавать и не попадаться в уловки демонов прежних и будущих страхов, не выцарапывать глубже граммофонную пластинку прежних травм. И, соответственно, если терапия, как в случае холотропного подхода, работает с экстремальными ситуациями, намеренно провоцируя множественность возможных травматических ситуаций, то следует разрабатывать и соответствующие стратегии, чтобы именно исцелять, а не углублять травму, фиксируя ее под видом лечения. Особенно опасно, когда люди, получив один-два, причем из вторых-третьих рук, урока холотропного дыхания, потом пытаются проводить сеансы, даже не подозревая, с какими силами они заигрывают и сколь много вреда они приносят, запуская эти силы и не обучая надежным методам работы с ними.

Никакое исцеление не произойдет само-по-себе ни при приеме псилоцибина, ни в сессии холотропного дыхания. Необходимо организовать ситуацию, которая будет поддерживать процесс исцеления. И если мы принципиально не в состоянии правильно определить, что является "проблемой", то наилучшей стратегией работы с экстремальными ситуациями является поддержка всего, что возникает, создание опоры и защиты естественной динамике процесса исцеления. Если, скажем, ситуация травмы зафиксирована в ситуации предательства или наказания или недостатка заботы, то простого прикосновения в момент всплытия этих переживаний может оказаться достаточным, чтобы радикально переставить знак ситуации, и получить то, что недополучал всю жизнь, и то, что стучалось каждый раз, но было заблокировано, наконец прорвется.

Итак, оптимальной работой при холотропной терапии -- и это было выявлено еще в психоделической терапии -- является поддержка всего, что возникает. И оптимальной стратегией работы в пиковых ситуациях является работа групповая, а внутри группы -- парная: один человек отправляется в холотропное путешествие, а второй находится рядом и бдит, охраняя пространство переживаний первого.

ПАРНЫЙ ПОЛЕТ

Сама по себе идея разбиения группы на пары родилась у Станислава Грофа почти что случайно. Он проводил семинары в Эсаленском институте с большими группами, где каждый участник дышал поодиночке, и работал с клиентами по всему залу. И как-то во время одного из семинаров он сильно потянул спину, и под угрозой срыва семинара возникла мысль разбить группу на пары, где один человек дышит, а другой помогает. И в этот раз результаты сессии превзошли все ожидания. Так, благодаря этому совпадению в холотропном дыхании стало проводиться разбиение на пары холонавтов: сидящего и дышащего.

Гроф убедился в важности "включенного" ассистирования во время психоделической терапии, когда при переживании травмы в необычных состояниях сознания, человек, если он один, вынужден контролировать ситуацию, оставляя какую-то часть себя в виде контролера, и само по себе это уже не дает возможности проявиться более глубоким и сущностным энергиям. А только проявление их, возможно, и откроет пространства, общие с "источником" невроза, психоза или серьезной психосоматической проблемы. Если я снимаю всякий контроль, то напарнику следует взять его на себя. Процесс передачи контроля взаимный, и, конечно, если люди ни разу не присутствовали при том, что происходит в сессиях холотропного дыхания, то их может повергнуть в ужас проявления глубинных проблем: демонического одержания, перинатальной динамики, необычных экстатических проявлений, сложных моментов сексуальной динамики и т.д. Но какие бы формы не принимал процесс исцеления, как бы он странно не выглядел, -- это прорыв организма к целостности, интеграции, через спектр необычных состояний и переживаний, многие из которых напоминают острую патологию.

Другой момент, связанный с важностью ассистирования, состоит в том, что ваш напарник в любой момент может нуждаться в помощи: в простом поглаживании, поддержке, знании того, что рядом кто-то есть, на вас могут проецироваться фигуры значимых других: отца, матери, врагов, друзей, врачей и т.д.

Третий момент связан с сокровенным моментом хранения и защиты уже на более глубоком уровне охраны матерью -- своего ребенка, ангелом -- своего избранника, духами - своих подопечных. Ибо глубинная психологическая работа -- это внутреннее путешествие, в котором мы всегда встречаемся с мощными психическими силами, и для того, чтобы пройти свой путь героя или героини, необходима помощь Хранителей.

ХРАНИТЕЛИ И СВИДЕТЕЛИ

Многие помнят роль Защитников в мире магов, о котором рассказывает Кастанеда. Мир шамана, его космос наполнен всевозможного рода духами, которые настроены нейтрально, враждебно, либо благожелательно к человеку. И прежде, чем отправиться в путешествие, шаман всегда заключает с ними контракт, с тем, чтобы они охраняли его на пути. Смысл такого ритуала можно понять даже из повседневного опыта: если вы, белый, находясь в Нью-Йорке, отправляетесь далеко по Бродвею на чужую территорию за 120-ю улицу, вы попадаете на территорию Гарлема и тогда, если у вас нет чернокожего друга, вы очень сильно рискуете вернуться назад без головы. Просто потому, что та территория -- чужая.

То же самое относится ко всем районам проживания людей, скажем, в Москве вы попали на чужую территорию, или наступили на пятку какому-то мафиози, не откупились вовремя. Это обычный опыт в обычном мире. Духовные традиции объясняют, что если, скажем, вы начали пахать землю, а на этой земле проживает множество существ, это ареал их обитания, вы вырубили лес, а там жили белки, лисы, медведи, бесчисленное количество насекомых, то все эти существа проявили недовольство: вы спровоцировали их. И люди чувствительные к тонким энергиям говорят, что в этом смысле каждая местность, каждая территория планеты, каждая область обладает своей зоной влияния, охраняется могущественными местными духами и духами, которые ответственны за большие пространства.

У каждого учения имеются свои хранители, у каждого человека имеются друзья и защитники, и в данном случае, разбиваясь на пары, мы тем самым сразу на нескольких уровнях человеческих взаимосвязей моделируем эту ситуацию охраны. Сидящий -- это олицетворение всех хранителей, всех защитников. Он охраняет пространство переживания, он тот, кто находясь с партнером в самой сокровенной связи, дает возможность дышащему холонавту бесстрашно, без всяких сомнений отправиться в свое путешествие. И именно исходя из понимания природы холотропного сеанса и тех сил, которые в нем задействованы, и организуется парная структура сеанса.

Конечно, ситуация взаимодействия между дышащим и сидящим является одной из ключевых. Поэтому очень важно доверять своей интуиции, относительно того, с кем бы вам хотелось дышать. Послушайте свое сердце, послушайте своего ребенка, будет ли он чувствовать себя безопасно, надежно, вовремя ли ему подадут все необходимое, вызывает ли кандидат у вас стопроцентное доверие. Лучше проявить твердость и сказать: "Извини, я тебя уважаю, но в данном случае мне хотелось бы найти партнера, к которому интуитивно я чувствую большую возможность раскрыться; может быть через несколько дней таким партнером будешь ты, но на данном этапе у меня есть свои проблемы и свои недоверия". Будьте здесь прямы и честны, заботьтесь о себе.

Если говорить о качестве связи и уровне взаимодействия между партнерами, то обычно употребляются такие термины как эмпатия, сочувствие, имея в виду то, что мы переживаем чувства другого человека, способны слиться с его переживаниями. Говорят о сопереживании, нахождении в одном пространстве. Эти слова, в общем-то, являются правильными, но они рискованны. Рискованны тем, что, попадая в пространство вашего подопечного вы можете потеряеть свою главную функцию хранителя. Ваша задача не просто сопереживать, находиться в одном пространстве и чувствовать, что происходит с вашим подопечным. Переживания могут быть столь сильными, что вы сами можете войти в процесс, отдавшись сопереживанию. Ваша задача, прежде всего, проявить незыблемую стойкость и охранять. Чтобы не быть втянутым в процесс, необходимо разобраться с принципиальным отличием между близкими, но непохожими вещами -- между эмпатией, т.е. нахождением в одном пространстве чувств, -- и состраданием. Сострадание радикальным образом отличается от сопереживания или жалости. Сострадание -- это проявление силы, ибо по-настоящему сострадательным может быть только человек знания, все остальные обречены на сочувствие и эмпатию, которые непременно вовлекут нас в ловушку и лишат сил и ясности. Наибольшая уловка жалости состоит в том, что она лишает знания. Есть несколько критериев, по которым вы можете определить в каком состоянии вы находитесь, насколько вы вовлечены в процесс, насколько вы находитесь в состоянии безупречной помощи.

Один из критериев отличия сострадания от сочувствия состоит в том, что вы не мешаете человеку проявляться, даете ему пространство. Быть сострадательным -- это значит принимать человека, как он есть и при этом не осуждать по всем внутренним самым сокровенным слоям. Давание пространства -- это и есть прямое проявление сострадания. Кто может дать пространство человеку, проявиться как он хочет? Только тот, кто не боится ничего, кто сам спокоен в отношении себя, кто не боится никакого покушения на свою территорию, кто бесстрашен, кто присматривает за подопечным как всегда готовый к защите безучастный свидетель.