Экспериментальные данные, подтверждающие гипотезу
Джонс, Рок, Шейвер, Готалз и Уард (Jones, Rock, Shaver, Goethals,Ward, 1968)сравнили атрибуции испытуемых — действующих лиц и испытуемых- наблюдателей в ситуации фальсифицированного тестирования интеллекта. Чтобы собрать данные об испытуемых-наблюдателях, Джонс и его коллеги просили каждого из них и своего помощника пройти тест на IQ, «разработанный для оценки самых высоких уровней интеллекта». Задания теста были довольно трудными, а некоторые из них вообще не имели решения. После решения каждой задачи как испытуемому, так и помощнику сообщали о его успехе или неудаче. Поскольку ответы задач были достаточно неоднозначными, то эти сообщения могли не всегда соответствовать истинным результатам испытуемого. Из 30 задач методом случайных чисел выбирали номера 10 задач и, после решения каждой из этих 10 задач, сообщали испытуемому об «успехе», а после решения каждой из остальных 20 задач — о «неудаче». Что касается помощников, то в одном из вариантов эксперимента была создана видимость того, что помощник решил 15 задач, номера которых были распределены среди чисел от 1 до 30 по случайному закону. При другом варианте экспериментальных условий была создана видимость того, что помощник тоже решил 15 задач, но среди них было гораздо больше задач из первой части теста, чем задач из заключительной части теста. При третьем варианте экспериментальных условий помощник опять якобы решил 15 задач, но, решая последние задачи теста, работал гораздо успешнее, чем при решении первых задач. Были предприняты специальные меры, чтобы убедить испытуемых в том, что задачи были одинаково трудными, и имеются доказательства того, что испытуемые приняли эти уверения.
В зависимости от того, когда помощнику удавалось «успешно» решить больше задач — в начале (условие «убывания» успеха) или в конце (условие «возрастания» успеха) серии вопросов — существенно изменялись: а) воспоминания испытуемого о выполнении задания помощником; б)сде-ланный испытуемым прогноз количества задач, которые помощник сможет решить при прохождении аналогичного теста в будущем; в) выставленная испытуемым оценка интеллекта помощника. Если помощник успешно решал очень много задач в начале серии, то испытуемый воспринимал его как человека, обладающего более высоким интеллектом; переоценивал успешность выполнения задания помощником в течение всего тестирования; и прогнозировал, что помощник достигнет лучших результатов в следующей серии по сравнению с ситуацией, когда помощнику вначале удавалось решить мало задач. Джонс и его коллеги сообщают, что при всех вариантах экспериментальных условий помощник, «успешные» ответы которого были распределены по случайному закону, получал
по большинству оцениваемых показателей промежуточные оценки, лежащие между оценками помощников при условиях «убывания» и «возрастания» успеха.
Джонс и его коллеги интерпретировали эти данные как доказательство наличия сильного эффекта первичности при атрибуции способностей: ранее полученная информация имела большой вес, а последующими данными испытуемые в основном пренебрегали... С точки зрения исследуемой проблемы, для нас имеет значение сам факт, что испытуемые вообще смогли составить суждения о способностях помощников. Этот факт служит как бы фоном, на котором можно оценить результаты такой экспериментальной ситуации, когда испытуемый и помощник поменялись местами, и помощнику якобы удалось в случайном порядке решить 10 задач, в то время как испытуемый «успешно» решил 15 задач, расположенных либо в случайном порядке, либо в начале, либо в конце теста.
Когда порядок сообщения результатов был изменен описанным выше образом, результаты также заметно изменились. В экспериментах при условиях «убывания» и «возрастания» успеха испытуемые, несмотря на предварительную оговорку экспериментатора, явно не могли преодолеть складывавшееся у них впечатление, что трудность задач, входивших в серию, изменялась. В эксперименте при условии «.убывания» успеха испытуемые считали, что трудность задач возрастала, а в эксперименте при условии «возрастания» успеха испытуемые думали, что задачи становились все легче. Эти впечатления оказывали заметное влияние на ожидания испытуемых относительно их результатов при решении сле-дующей серии задач. В эксперименте при условии «возрастания» успеха испытуемые прогнозировали, что они лучше справятся со следующей серией задач, по сравнению с прогнозами испытуемых в эксперименте при условии «убывания» успеха. Эти прогнозы являют собой полную противоположность прогнозам наблюдателей. Как и следовало ожидать, экспериментальные манипуляции не повлияли на суждения испытуемых об их собственных интеллектуальных способностях.
Таким образом, способы атрибуций действующего лица и наблюдателя сильно отличаются друг от друга. В идентичных ситуациях действующее лицо объясняет результаты различиями в трудности задач, а наблюдатель — различиями в способностях.
Второе исследование, в котором получена информация только о наблюдателях, было проведено Макартур (McArthur, 1970). Испытуемые получили простые, состоявшие из одной фразы, описания действия, например: «Джордж переводит предложение неправильно», «Танцуя, Ральф спотыкается о ноги Джейн», «Стив прилепляет на бампер своей машины наклейку с призывом повысить безопасность автомобилей». Затем испытуемых спрашивали, почему могло произойти данное событие: что-то в самом человеке заставило его действовать таким образом («Причиной того, что Джордж перевел предложение неправильно, было, по-видимому, какое-то качество Джорджа»), или какое-то качество стимула («Вероятно, что-то в самом предложении заставило Джорджа перевести его неправильно»),или причина связана с ситуацией («По-видимому, Джордж перевел предложение неправильно по какой-то причине, связанной с конкретными обстоятельствами»). Если испытуемые считали все эти простые объяснения причин поведения маловероятными, то им разрешалось дать любое другое объяснение. Затем эти объяснения были закодированы и представлены в виде сложных объяснений, включавших в себя пары причин — личность и стимул, личность и обстоятельства, стимул и обстоятельства — или все три причины. (Оказалось, что с большой частотой испытуемые называли только пару личность—стимул.)
Если составить случайную выборку из людей, которые неправильно переводили предложения, спотыкались о ноги партнерши в танце или налепляли наклейки на бампер своей машины, и спросить, почему они совершили эти действия, то можно ожидать, что довольно большая часть этих объяснений будет содержать только стимульные или смешанные атрибуции со ссылками на стимул и обстоятельства. Следует ожидать ответов типа «Это предложение было трудным для перевода», «Было темно, а Джейн танцует ча-ча-ча не так, как я», «ААА прислал мне по почте эту броскую наклейку». Однако в исследовании Макартур наблюдатели, не принимавшие участия в этих действиях, называли такие причины крайне редко — они составляли только около 4% от всех атрибуций. Среди всех приведенных причин самую большую часть, намного превышавшую все другие — 44% для каждого из названных действий — составляли чисто личностные атрибуции: Джордж перевел предложение неправильно потому, .что он довольно плохо умеет переводить, а Стив относится к тому типу людей, которые любят налеплять наклейки на бамперы.
Макартур также предложила своим испытуемым высказывания, касавшиеся эмоциональных переживаний, такие как «Джон смеется, слушая выступление комика», «Сью боится собаки», «Том любуется картиной». Можно ожидать, что в случайной выборке людей, которые смеялись, слушая комика, пугались собак или любовались картинами, большинство действующих лиц объяснили бы свои
переживания чисто стимульными факторами: комик смешной; собака страшная; картина красивая. Однако среди наблюдателей в исследовании Макартур только 19'% атрибуций составляли чисто стимульные атрибуции, а чаще всего (45% от общего числа) встречались взаимодействия типа лич-ность—стимул: «Сью побаивается собак, а эта собака очень большая». Примечательно, что одно извысказываний об эмоциях дало очень большую процентную долю (52%) чисто стимульных атрибуций: «Психологический эксперимент разозлил Мэри». Поскольку испытуемые в тот момент участвовали в психологическом эксперименте, то возникает искушение заключить, что они реагировали скорее как действующие лица, чем как наблюдатели.
<...> …Нисбет и его коллеги в двух своих работах на эту тему обошли упомянутую проблему, создав для
исследования ситуации, в которых действующим лицам и наблюдателям были доступны более приближенные к эквивалентным виды информации. .
В первом из этих исследований Нисбет и Капуто Nisbett, Caputo, 1971) попросили студентов колледжа письменно кратко объяснить, почему каждый из них выбрал область своей специализации и почему ему нравится девушка, с которой он встречается чаще всего. Испытуемых попросили написать такие же краткие объяснения причин, по которым их лучшие друзья выбрали области своей специализации и своих подруг. Оказалось возможным закодировать все ответы «по Макартур», сведя их либо к чисто стимульным атрибуциям («Химия — высокооплачиваемая область», «Она очень нежный человек») или к личностным атрибуциям («Я хочу зарабатывать много денег», «Я люблю нежных девушек»). Говоря о себе, средний испытуемый при объяснении выбора специализации перечислял примерно одинаковое количество стимульных и личностных причин, а при объяснении выбора подруги называл вдвое больше стимульных причин по сравнению с личностными. Говоря о своем лучшем друге, испытуемые при объяснении выбора специализации перечисляли втрое больше личностных причин по сравнению со стимульными, а при объяснении выбора подруги называли примерно одинаковое количество стимульных и личностных причин. Таким образом, при описании причин выбора специализации или подруги испытуемые, говоря о своих лучших друзьях, чаще упоминали диспозиционные черты, чем когда они говорили о себе.
В заключительном эксперименте Нисбет, Легант и Маречек (Nisbett, Legant, Marecek, 1971) позволяли
испытуемым-наблюдателям наблюдать за испытуемыми — действующими лицами в контролируемой лабораторной обстановке. Испытуемыми были студенты и студентки Йельского университета. Те из них, кого назначили быть действующими лицами, считали, что они будут участвовать в исследовании на тему о принятии решений. Испытуемые, назначенные наблюдателями, считали, что их задача состоит в том, чтобы наблюдать, как другой испытуемый принимает решения, а затем составить суждение о том, по каким причинам он принял такие решения. Перед началом фиктивного исследования принятия решений экспериментатор встречался с действующим лицом и двумя помощниками, которые якобы тоже собирались участвовать в исследовании принятия решений в качестве испытуемых. Наблюдатель сидел сзади, получив указания просто наблюдать за испытуемым-мишенью (настоящим). Экспериментатор, откашлявшись и сказав несколько вступительных слов, заявлял: «Я хочу, чтобы до начала нашего исследования вы приняли одно настоящее решение». Экспериментатор объяснял, что «Институт развития человека» при Йельском университете организует уик-энд для своего руководства и нескольких потенциальных спонсоров. Надо будет показать женам этих людей университетский городок и развлекать их во время уик- энда. Поэтому институт обратился на факультет психологии с просьбой набрать студентов для этой работы. Уточнив время, место и предполагаемые обязанности, экспериментатор обращался за помощью к двум помощникам и действующему лицу. Помощников всегда спрашивали в первую очередь, и они всегда охотно соглашались, чтобы подать пример действующим лицам. Варьировалось количество денег, которые предлагались добровольцам за их услуги — либо 50 долларов в час, либо 1,5 доллара в час — что оказывало большое влияние на число согласившихся. При низкой оплате соглашались работать только около 20% действующих лиц, а при высокой оплате — две трети действующих лиц. Таким образом, число добровольцев в основном определялось чисто внешним фактором: количеством денег, предлагаемых за участие в работе. Затем действующее лицо и наблюдателя провожали в отдельные комнаты, где каждому из них задавали подробные вопросы, касавшиеся причин, по которым действующее лицо согласилось или не согласилось стать добровольцем. Среди вопросов был один пункт, включенный специально для того, чтобы выяснить, было ли поведение действующего лица воспринято как выражение его общей склонности к участию или неучастию в важной общественной работе: «Как вы думаете, какова вероятность того, что вы (или испытуемый) согласитесь участвовать в сборе средств для Объединенного Фонда?» Наблюдатели, отвечавшие на вопросы о действующем лице,
согласившемся стать добровольцем, считали более вероятным, что этот человек выразит желание помочь Объединенному Фонду, по сравнению с наблюдателями, отвечавшими на вопросы о действующем лице, не согласившемся стать добровольцем. По собственным оценкам действующих лиц вероятность того, что они окажут помощь Объединенному Фонду, не зависела от того, были они добровольцами или нет. Таким образом, в этой экспериментальной ситуации наблюдатели делают выводы о диспозициях действующих лиц, основывая их на наблюдаемом поведении, а сами дей-ствующие лица таких выводов не делают.
<...>