Психологические определения цвета

В последнее время психология восприятия все чаще обращается семантическим аспектам цвета. Так, например, П. В. Яньшин[mccxlv] дает психологическое определение понятия «цвет»: «Цвет, как совокупность всех оттенков, представляет собой сложный психологический феномен, специфическую семиотическую (символическую) структуру, изоморфную структуре физиологических и эмоциональных реакций и наиболее общим системным качествам действительности.».

На мой взгляд, здесь допущены некоторые несоответствия, которые, к сожалению, часто встречаются в современных гуманитарных исследованиях. Во-первых, неизвестное (цвет) здесь определяется через неизвестное (сложный психологический феномен и т. п.).

Во-вторых, результаты, полученные в хроматизме, позволяют мне утверждать, что обычно цвет как семиотическая (и тем более символическая) структура находится в гомоморфных, но никак не изоморфных отношениях со структурой интеллекта (которая включает физиологические и эмоциональные реакции и т. п.).

И, в-третьих, как вытекает из хроматического анализа интеллекта[mccxlvi], эмоциональные реакции принципиально включают в себя физиологические и наиболее общие системные качества действительности, что, казалось бы, позволяет свести смысл определения П. В. Яньшина к следующему виду: цвет представляет собой феномен, гомоморфный функциям интеллекта.

Однако здесь необходимо уточнить тот факт, что феномен цвета является сущностно ноуменальным относительно семантики собственных предикатов[mccxlvii]. Из этой оппозиционности, в свою очередь, можно легко вывести, что цвет — интенсионал этих предикатов, то есть и таких функций интеллекта как экстенсионалы эмоций. А этот вывод дает мало оснований даже для практического использования приведенного П. В. Яньшиным определения цвета.

В чем же заключается собственно семантика цвета, по П. В. Яньшину? Из раскрытых мной положений в «Хроматизме мифа» (1990) о том, что на Западе мифологическое мышление уступило место формально-логическому, П.В. Яньшин в § 4.1 делает характерный практически для всей нашей науки вывод: с уходом мифологического мышления произошло обеднение осознаваемой картины мира.

Однако на основе огромнейшего числа репрезентативных данных по семантике цвета я утверждал, что картина мира находится не только и не столько в осознаваемой сфере мышления, сколько в единой системе компонентов интеллекта, которая объединяет в себе как осознаваемые, так и неосознаваемые функции. Последние же хранят архетипические черты мифологического мышления, что позволяет говорить не об обеднении, а лишь об их функциональном подразделении.

Поэтому мне трудно согласиться с тезисом П. В. Яньшина о сопоставлении функций сознания (как компонента интеллекта, по Н. В. Серову) с основной направленностью и жизненным стилем личности, по М. Люшеру, которое он приводит в § 5.5.1, ссылаясь на результаты моего анализа функций интеллекта. Поскольку же введенные мной функции бес- и под-сознания трактуются П. В. Яньшиным адекватно, то само собой возникает вопрос: не является ли сфера сознания (как компонента интеллекта) сложной структурой функций, то есть не состоит ли она из нескольких «атомарных»? Как показано выше, этот вопрос вытекал уже из космологии Платона, и я лишь давал на него ответ путем интенсионального представления цветовой семантики, которая моделировала данные функции интеллекта.

В недавней работе П. В. Яньшин[mccxlviii] дает более расширенное определение цвета: «Цвет как совокупность оттенков, представляет собой устойчивую семантическую структуру, соотнесенную с эмоционально-личностными особенностями человека. Цвет является самостоятельной системой ориентации в действительности, независимой от предметной, причем такой системой, которая способна осуществлять комплексное изменение функционального состояния индивида, минуя сознание, а также точно сигнализировать об этом изменении.».

Во-первых, понятие «соотнесение» в науке обычно используется для обозначения того факта, что установлено соотношение между двумя рядами объектов. Однако какого-либо соотношения и тем более с устойчивой структурой в работе не наблюдается да и не может наблюдаться, так как семантика цвета не является устойчивой в силу контекстной зависимости цветовых кодов от гендера и стадии онтогенеза.

Во-вторых, о структуре цветовой семантики и ее соотношении с данными особенностями личности говорить вообще не приходится при игнорировании П.В. Яньшиным граничных условий эксперимента. Ни эти коды, ни граничные условия П.В. Яньшин не учитывал.

И, наконец, в-третьих, грамматическая неоднозначность второго предложения не позволяет провести его смысловой анализ. О «сознании» (которое «не сознает» изменение собственного функционального состояния) говорилось выше. Поэтому трудно что-либо определенное сказать и о том, кому цвет сигнализирует об этом изменении, если сигнал минует сознание.