Продолжение семейной истории

Я был бы не прочь и помочь ей, но она бы замордовала и меня домашней работой, которую временами она выис­кивала. Однажды я решил поучаствовать в кухонно-варочном процессе. Кстати, это был мой прием. Когда мне ну­жен был секс, я крутился на кухне и чем-то помогал. В большой восторг она приходила также, если я сам что-то ре­монтировал из бытовой техники. Тогда она смотрела на меня с восхищением. Я никак не мог растолковать ей ог­ромную убыточность моих хозяйственных работ. Зато в ее глазах в этот момент я выглядел настоящим мужчиной. (Часто встречающаяся сценка в советских семьях, где жены име­ют мягких интеллигентных мужей с хорошей головой, но пло­хими руками, И нет никакой возможности объяснить им, что интеллигент вообще-то никогда не отдыхает, даже тогда, когда сидит на диване и смотрит в потолок. В годы застоя интеллигенция проходима трудовое воспитание на сельхозработах. Больно было смотреть, как хирург-окулист руками выдергивал сорняки на плантациях лука. Слава Богу, сейчас этого нет, — М.Л.)

Часа два мы перебирали несколько килограммов греч­ки. Она была оченьдовольна. Поблагодарила меня и ска­зала, что я сэкономил ей много времени. Теперь она смо­жет перебрать рис, в который мошенницы-продавщицы подмешали сечки. Тогда я рассмеялся, ибо это было яркой иллюстрацией положения Берна о том, что Золушка не из­бавится от черновой работы даже, если выйдет замуж за Принца. Такая жизнь меня не устраивала. Я надеялся, что мне удастся этот вопрос решить.

Во всем остальном жизнь моя стала успешной. Можно сказать счастливой. Проблем не было, были только вопро­сы. Не все было решено. Кое для чего требовалось время. В других случая просто не хватало средств, но я знал, что я заработаю необходимое. Кое от чего можно безболезненно отказаться. Я считал, что со временем все у меня будет и кафедра и центр, и отделение неврозов. Успех моих тренин­гов рос. Все подопечные ко мне очень хорошо относились. Во время семинаров и преподавания я купался в счастье.

Проблемы возникали после работы. Они носили страте­гический характер. Все, что я хотел сделать, не было сде­лано. Не было ни центра, ни кафедры, ни клиники невро­зов. Мои ученики, не дождавшись рабочих мест, неплохо устраивались где-то на стороне. Многие вообще уходили из медицины и становились крупными бизнесменами. Мои подопечные и пациенты, получив все, что нужно от меня, уходили в свою жизнь, в которой мне не было места. Там они определялись со своей работой, налаживали отноше­ния со своими возлюбленными и родственниками. Все это естественно. От успешного врача больные уходят. Такова особенность врачебной деятельности.

И вот наступали минуты, когда я оставайся один. Самое ужасное оказалось, что мне не с кем поделиться было своей радостью. Золушка не понимала и не принимала моей работы, а это был фактически единственный близкий мне человек. Но у нас изменились психологические отношения. Когда я был мальчиком, а Золушка мамочкой, то наши невротические отношения были вполне компенсированны­ми. Я жаловался, она меня утешала. Теперь я вырос и стал успешным человеком. Я уже не жаловался, а скорее радо­вался своим успехам, что воспринималось ею как хвастов­ство.

Я пробовал делиться с ней своими радужными планами. Она сразу находила препятствия, которые помешают все это выполнить. Вначале я делился этими планами с деть­ми, которые все это поддерживали. В этих планах не было ничего необычного. Кстати, все они реализовались. Но тогда ее предостережения воспринимались как ложка дег­тя в нашу радость. Когда она заходила к нам, мы как-то интуитивно замолкали. Затем дети подрастали. У них по­явились свои интересы. Яостался один. В общем, женатый холостяк.

Нет, конечно, было много женщин среди учениц, здоро­вых, приходящих на тренинги, и пациенток, которые не прочь были быперевести наши отношения в сексуальные. Но все они, как я писал ранее, были для меня объектами для производственной деятельности, поломанными машинами, которых нужно было ремонтировать. Желание ездить на таких машинах не возникало. Их восторженные взгля­ды были не чем иным, как явлением переноса, который почти обязателен и даже желателен при лечении личностно-ориентированными методами. Но если психотерапевт начнет решать свои сексуальные проблемы за счет своих подопечных, то это уже будет контрперенос, который ни к излечению больного не приведет, ни сексуальную пробле­му врача не решит. Нельзя ездить на поломанных машинах, даже если они высокого класса. Да и был у меня уже один неудачный опыт со Сладкозвучной Сиреной. Но то была не больная, а моя ученица, т. е. сотрудница.

У меня возник идеал совместной жизни мужа и жены. Быть все время вместе, помогая друг другу в делах и люб­ви. Идеалом для меня стала супружеская пара Николая и Елены Рерих в том виде, как нам представили их биогра­фы. Николай занимался своим дедом, а Елена своим. Его картины и ее «живая этика» вошли как достойные разделы человеческой культуры. Они были одновременно и вместе, и каждый сам по себе.

Очень мне понравилась семья С. Баха,

Вот я и решил попытаться приспособить Золушку под себя, хотя великолепно знал, что это невозможно. Но в та­кие периоды мое знание вытеснялось из сознания, и я пы­тался ее перевоспитать. Дело заканчивалось скандалом, да и секс ухудшался.

Как-то раз она сказала, что если я уж такой специалист в общении, то зачем я тогда ругаюсь. Вот я решил больше не делать ей замечаний, не домогаться секса с ней. Конеч­но, мне это удалось. Я уже хорошо владел навыками амор­тизации а увлеченность делом как-то делало сексуальную проблему менее актуальной. В общем, я решил, что я хо­лостяк, а Золушка просто моя соседка. А зря лапаться я никогда не любил.

Комментарий: