Первый день школьных занятий 19 страница

— «Черт побери» — это точно. — Шон не был взволнован, не задыхался, однако снова потянулся к ней. — Вот уж, мисс Лили, чего я никак не ожидал.

— Не ожидал чего?

— Того, что ты способна на такой поцелуй. Она отпрянула от него.

— Не знаю, о чем я думала.

— Зато я совершенно точно знаю, о чем думал я.

Господи, этот голос! Даже в темноте, когда Шон был всего лишь тенью, его голос отдавался в ней, как звук струны совершенного инструмента, а его нежные, призывные вибрации достигали самых потаенных уголков ее души.

Лили сделала еще шаг назад.

— Это совсем не похоже на меня. Я не знаю, почему… наверное, это все луна. Я слышала, что в условиях дикой природы она оказывает на людей примерно такое действие.

— Лили.

— Что?

— Здесь вовсе не дикая природа. Это кемпинг. — Шон приблизился к ней; она снова отступила.

— Для меня это дикая природа, — сказала Лили. — Путешествуя, я останавливаюсь в отелях с бассейнами и прачечными.

— Ах да, путешествуешь первым классом. Но, Лили…

— Что? — Она стиснула кулаки, чтобы снова не обнять его.

— Мне нужно сказать тебе кое-что.

— Что? — Покачнувшись, Лили подавила стон и отклонилась от Шона. Ей было необходимо выйти из поля его притяжения. Он, как магнит, неудержимо притягивал ее, и

Лили чувствовала себя кусочком металла.

— Если ты будешь и дальше двигаться в этом направлении, то рухнешь вниз с обрыва.

— Что? Я не…

Лили услышала свист воздуха в ушах, когда Шон выбросил вперед руки, схватил ее и быстро прижал к себе. Она снова была в его объятиях, опять прижималась к его гибкому, крепкому телу. Осторожно повернув ее, Шон направил луч фонарика на землю. В его свете Лили увидела край скалы.

— Поняла, что я имел в виду? — спросил он. — Можешь считать меня самонадеянным, но я не думаю, что ты хотела избавиться от меня.

Лили надела куртку.

— Я веду себя как сумасшедшая. Шон усмехнулся.

— Да? Возможно, мы оба спятили. Но ты мне нравишься такой. Хочешь побыть со мной?

— В последний раз я слышала, как ты произносил эти слова на свадьбе Кристел. Тогда ты был полным придурком.

— А ты сказала «да»?

— Ты не мне это сказал.

— Да что ты? Тогда я правдабыл придурком. Я говорю это сейчас. Давай, Лили. Это всего лишь поцелуй.

— Отлично. Всего лишь поцелуй. Я все поняла. — Слезы навернулись у нее на глаза. Как унизительно! Боже! Что если Шон почувствует, что она плачет? Ведь он почувствовал, когда она покраснела. Повернувшись, Лили пошла прочь от обрыва.

— Ну а теперь что? — спросил он, последовав за ней.

— Для тебя это был всего лишь поцелуй! — взорвалась Лили. — А для меня… — Она остановилась, пытаясь справиться с собой.

— Что, Лили? Я же не ясновидящий. Скажи мне.

— Ну ладно, скажу. То, что для тебя поцелуи — дело обычное, не значит, что и для меня

— тоже.

— Тогда тебе повезло. Я знаю, что с этим сделать.

— Мы уже все сделали, и сейчас ничего не вернешь, но нам не следует делать этого снова.

— Не понимаю, Лили. Я совсем не понимаю тебя.

— Мне просто хотелось узнать, что это такое — целовать кого-то вроде тебя. Вот и все.

— «Кого-то вроде меня», — повторил он. — Тебе придется объяснить…

Она остановилась и повернулась к нему. Луна взошла выше, и ее свет заливал зияющую пропасть ущелья. «Ну ладно, — подумала Лили. — Может, честность — это то, что мне сейчас нужно. Чтобы отпугнуть его навсегда».

— Кого-то, кто так красив, что кажется мне почти нереальным, — тихо призналась она. — Кого-то, кто снимался для рекламы виски в Тайване.

— В Японии, — уточнил Шон. — Я снимался для рекламы в Японии.

— Неважно, ты понимаешь, о чем я говорю. Такие мужчины, как ты никогда не обращают на меня внимания, поэтому во мне заговорило любопытство.

— А какие мужчины обращают на тебя внимание?

Такие, от которых я могу уйти, когда захочу.Лили откашлялась.

— Последний парень, с которым я встречалась, был учителем физкультуры.

— Я тоже спортсмен. — Шон явно был сбит с толку.

Разница между учителем физкультуры и Шоном Магуайером была такая же, как между светлячком и фонарем на маяке.

— А тот, с кем я встречалась до него, собирал модели паровозов. Это было его хобби.

Ты же понимаешь. Они все… обыкновенные. Как я.

Снова этот ласковый смех.

— Ты — обыкновенная? Дай мне передохнуть!

— Я хочу сказать, что ты — не мой тип.

— Потому что твой тип — обыкновенные парни, которые преподают физкультуру и собирают паровозы?

— Совершенно верно.

— Я знаю почему.

— О, мне не нужен сеанс психоанализа.

— Проведя столько времени с доктором Саш, я сам могу работать психологом. Дело в том, что эти парни не представляют для тебя опасности. В меня же ты можешь влюбиться, поэтому так и сопротивляешься.

Теперь рассмеялась Лили.

— Если твои результаты на турнире приблизятся по высоте к твоей самооценке, тебе не о чем беспокоиться. — Она направилась к стоянке автофургонов. В некоторых еще горел свет, кое-где в темноте виднелись костры, разложенные возле палаток.

— Ты уходишь от меня?

— Это зависит…

— Отчего?

— От того, пойдешь ты за мной или нет. — Лили не оглянулась, понимая, что ей необходимо справиться с собой. Наверняка Шон не привык к тому, чтобы женщины уходили от него. Что ж, а она не привыкла к тому, чтобы мужчины говорили с ней о любви, поэтому сейчас они на равных.

Глава 39

— Шестьдесят семь бутылок пива у стены, — пели дуэтом Чарли и Эшли. Они проехали мимо затененной зоны для отдыха и снова очутились на залитом солнцем шоссе.

Лили подумала, что шестьдесят семь бутылок пива скоро понадобятся ей самой. Во время сегодняшних занятий Чарли постоянно вертелась, и Лили теряла терпение.

Внезапно Чарли перестала петь. Только Эшли продолжала:

— Шесесяй-сей бутыло-ива у сены…

— Дядя Шон, стой! — крикнула Чарли. — Пожалуйста, остановись! Лили обернулась, встревоженная паническими нотками в ее голосе. Шон моментально свернул на обочину.

— В чем дело?

— Мы должны вернуться к этой зоне для отдыха. Мы должны сделать это немедленно! — Она была почти в истерике.

— Но детка, ведь в фургоне есть туалет.

— Пожалуйста, вернись назад, — умоляла она. — Пожалуйста! Я там увидела кое-что.

Лили заметила скептицизм Шона. Интуиция подсказывала ей, что им следует прислушаться к желанию Чарли, а интуиция у нее в последнее время обострилась. Когда Лили сообщила сестре, зачем ей понадобился «виннебаго», Вайолет сказала: «Помни, когда становишься родителем, оказывается, что ты знаешь гораздо больше, чем думала».

Повернувшись к Шону, Лили указала назад.

— Мы сегодня никуда не спешим, — сказала она. — Можем остановиться на пару минут.

Она надеялась, что это не еще одно мертвое животное. Зверьки, погибшие под колесами автомобилей, часто встречались им по пути, и, увидев их, Чарли всегда начинала плакать. Вслед за ней ударялась в рев Эшли, и после этого дорога казалась страшно долгой и утомительной.

Поскольку на дороге никого не было, Шон развернулся через оба ряда и заехал на заросшую сорняками обочину. Когда они вернулись к зоне для отдыха, Чарли бросилась к двери. Лили и Шон закричали на нее, но она распахнула дверь в тот самый момент, когда фургон остановился.

Камерон выскочил сразу за сестрой, такой же встревоженный, как и взрослые. Шон подхватил малышку и вышел с ней на улицу, где увидел, как Чарли стоит посреди заросшего травой участка для пикников и в восторге тычет пальцем в написанное от руки объявление, свисающее с края стола.

— Видите? — твердила она. — Видите? Я знала, что все поняла правильно. Тут написано: «Отдадим в хорошие руки»; значит, мы должны его взять.

— Кого взять? — спросил Камерон.

— Для ребенка, не умеющего читать, Чарли разобралась чертовски быстро, — пробормотал Шон.

Возле стола для пикников стояла алюминиевая миска с грязной водой и упаковка сухого собачьего корма; половина высыпалась на землю, и теперь по ней ползали красные муравьи.

— Наверное, его уже забрали. — Лили с облегчением отметила, что никаких признаков

жизни поблизости нет. Только животных им и не хватало!

— Здесь кто-то есть, я видела, когда мы проезжали мимо, — настаивала Чарли, обходя стоянку. — Эй! — позвала она. — Есть тут кто-нибудь?

Мальчишка-подросток, долговязый и угрюмый, появился возле границы стоянки, вскарабкавшись по крутому берегу ручья. Через секунду к нему присоединился такой же долговязый младший брат, видимо, погодок. Наконец, в траве мелькнула черно-белая молния — собака, тоже поднявшаяся по откосу.

— Видите! — закричала Чарли. — Видите! Привет, песик, — позвала она, хлопая в ладоши и причмокивая. — Иди ко мне, песик!

Пес стрелой носился туда-сюда — настоящий сгусток энергии. Увидев его, Эшли заулыбалась и радостно залепетала. Камерон отошел на шаг, хотя Лили видела, что и он заинтригован.

— Вы хотите отдать его? — спросила Чарли. Ее широко распахнутые глаза сияли.

— Приходится, — сказал старший. — У нашей собаки родились щенки, но папа сказал, что мы не можем их оставить.

Лили откашлялась.

— Чарли, нам нужно ехать.

— Подожди, — прошептал Шон, положив руку ей на плечо и улыбаясь так, что Лили вспомнила прошлый вечер и их поцелуи. Как она ни старалась, ей не удавалось забыть об этом.

— Он добрый? — спросила Чарли. — Можно мне погладить его?

— Ее, — поправил младший. — Ей шесть месяцев, и она очень умная. Сама просится гулять и спокойно сидит в загородке, когда надо. Но папа потребовал, чтобы сегодня вечером ее у нас дома не было.

Его брат свистнул и хлопнул себя по ляжке.

— Ко мне, Крошка!

Щенок остановился, приподняв шелковистые уши. Потом повернулся, и, припадая к земле и размахивая хвостом, подбежал к братьям.

— Погладь ее, если хочешь, — предложил младший брат. — Мы назвали ее Крошкой, потому что она самая маленькая из всех щенков. Она последняя у нас осталась.

— Крошка, — зачарованно повторила Чарли.

— Боже, сделай же что-нибудь! — сказала Лили Шону. — Собака может быть опасной.

— Хорошая собачка, хорошая Крошка, — приговаривала Чарли таким ласковым и мелодичным голосом, словно пела песню. Собака перекатилась на спину, выставив живот и подняв вверх лапы. — Смотрите! — Чарли показала, как Крошка лижет ей руку. — Мы с ней уже подружились.

Лили покачала головой.

— Ни за что! Мы не можем оставить собаку. Мы довезем ее до соседнего города и отдадим в приют для животных. Оттуда она попадет в семью, где ее ждут и где о ней позаботятся.

Шон и трое детей молча посмотрели на Лили. То же самое сделали братья.

— Никаких собак, — заявила она. — Вы даже не знаете, что это такое — завести собаку. Особенно подобрать на улице. У нее могут быть глисты.

— Ей дали лекарство от глистов, — сказал старший брат. Лили скрестила руки на груди.

— Она только разобьет вам сердце, вы это знаете? Собака никогда не переживет своего хозяина.

— О Лили! — воскликнула Чарли, поглаживая шелковистую шерстку собаки.

— Никаких собак, — отрезала Лили, — и это окончательно.

— Постой спокойно, Крошка! — Лили гневно смотрела на нового члена их семейства. Собака присоединилась к ним два дня и пятьсот миль назад. Предложение Лили оставить собаку в приюте в городке Элко, Невада, все четверо восприняли с негодованием.

— Нельзя бросить животное только потому, что оно пришлось тебе не по нраву, — заявил Шон.

— Да, — согласилась Чарли. Даже Камерон подал голос:

— Верно!

Лили взглянула на Эшли.

— Твоя очередь, — сказала она.

— Да! — ответила малышка.

И теперь, конечно, эта обожаемая всеми дворняжка оказалась на попечении Лили. Шон ушел в душевую кемпинга, а Камерон повел девочек на игровую площадку, предоставив Лили заниматься собакой. Привести в надлежащий вид лохматую Крошку можно было, только засунув ее под душ. На всех душевых кемпинга висели таблички: «Мыть животных запрещено». Оставалось только одно. Лили втиснулась со щенком в крошечную ванную фургона, двадцать пять минут вела с ним ожесточенную борьбу, после чего вода, стекающая с собаки, наконец-то стала чистой. Обе вышли из ванной мокрыми, раздраженными и в дурном настроении. Крошка забрызгала весь фургон, бросаясь то взад, то вперед, отряхиваясь и чихая.

— Постой секунду! — Лили подошла к ней с полотенцем. Такие дизайнерские полотенца из магазина «Нордстрем» Кристел обычно давала гостям. Вряд ли ей понравилось бы, что ее лучшими полотенцами вытирают собаку. Лили обернула Крошку белым пушистым египетским полотенцем и начала яростно вытирать ее. Крошка стояла как вкопанная: больше всего на свете она любила, чтобы ее чесали. Они поняли это еще в первые минуты их знакомства. Ветеринар в Тоуле, штат Айдахо, к которому они отвели собаку, улыбался и почесывал ей живот, одновременно проводя медицинский осмотр.

— Ей меньше года, — заметил он, подтвердив слова мальчишек, — и она совершенно здорова.

Лили изо всех сил вытирала собаку полотенцем. К моменту их остановки в Парк-сити где проходил следующий в их расписании матч по гольфу, Крошка должна была прибыть совершенно сухой и чистой. Собака находилась в экстазе: она мурлыкала, как кошка, и сладко постанывала.

В фургон вошел Шон; после душа он выглядел посвежевшим и отдохнувшим, и его вид привел Лили в еще большую ярость.

— Ух ты! — воскликнул он. — Тут пахнет мокрой псиной. Лили бросила на него злобный взгляд.

— С чего бы это?

Шон наклонился и почесал Крошку.

— Ты у нас красавица.

— Сейчас — да, — подтвердила Лили. — Понадобилась всего-то пара водных процедур.

— Похоже, у тебя появилась новая подруга. Лили присела на корточки.

— Я все еще считаю, что мы сделали ошибку, оставив ее.

— Дети без ума от Крошки, и она от них тоже. Что в этом плохого?

— Быть от кого-то без ума — еще не причина для того, чтобы оставаться вместе. — Лили подняла упавшие очки и надела их. Стекла запотели, однако она упорно смотрела сквозь них.

Шон засмеялся.

— Твоя логика убивает меня наповал. Честное слово.

— Я думаю о детях. Они уже и так пережили огромную потерю. Если что-то случится с собакой…

— Вот что случится с собакой, — с преувеличенным терпением проговорил Шон. — Она проживет с нами столько, сколько ей отведено. Никто не знает, долго ли это продлится. Но мы постараемся, чтобы так было вечно.

— Ничто не длится вечно, — Внезапно лицо Лили приблизилось к лицу Шона.

— Это не значит, что мы не должны пытаться, — Он завершил свою фразу поцелуем. Лили чуть не растаяла, однако отстранилась от него.

— Не делай этого больше.

Шон рассмеялся и надел на шею Крошки новый ошейник.

— Ну конечно, не буду. Пока.

Глава 40

Лили никогда еще так сильно не нуждалась в лучшей подруге. Лучшей подруге ты звонишь, когда кто-то поцеловал тебя, после чего ты забыла обо всем на свете. Лучшая подруга сразу говорит тебе, что ты влюбилась. И просит тебя не делать глупости и не связываться с тем, от кого можно ожидать только неприятностей.

Кристел умерла, и теперь Лили не с кем было обсудить свои сердечные дела. Вайолет приободрит ее и посоветует смело идти вперед. Эдна, узнав, что вспыхнуло между Лили и Шоном, объяснит это глубокими духовными причинами. Звонить матери было бы абсурдно. Лили решила разобраться в своих чувствах сама.

Одно она знала наверняка: ее одолела бессонница. По ночам Лили лежала без сна, сосредоточенно думая о Шоне Магуайере. Она перепробовала все: прислушивалась к дыханию девочек, читала при свете фонарика, вспоминала места, через которые они проезжали днем. Если Лили и удавалось уснуть, то она просыпалась слишком рано, с первыми птицами. И пока пробуждалось ее тело, мозг уже вовсю работал — она снова думала о Шоне Магуайере.

Ощутив запах кофе, Лили поняла, что Шон уже встал. Почему это кофе пахнет так приятно? И зачем он готовит его каждое утро? Чтобы напоминать ей, чего она себя лишает?

Лили притворялась, будто спит, пока не услышала, что Шон вышел. Наверное, отправился выгулять собаку. Лили полежала еще, надеясь снова заснуть. Наконец она сдалась. Ее подняли с кровати бесконечные, неотвязные мысли и манящий запах кофе. Лили проскользнула мимо Чарли и Эшли, спавших рядышком под легким одеялом. Войдя в ванную, она скорчила гримасу своему отражению в зеркале: серая пижама, заспанное лицо, взлохмаченные волосы.

— Даже во сне ты выглядишь скучной, — прошептала она, потянувшись за зубной щеткой.

Выйдя из ванной, Лили посмотрела на кофеварку: на ней горела красная кнопка. Она выключила ее и заварила себе чашку имбирного чая, мечтая, чтобы это был кофе. Взяв кунжутный батончик, Лили ела его и украдкой поглядывала на коробку с фруктовыми хлопьями. Отделавшись от фантазий, связанных с кофе, фруктовыми хлопьями и Шоном Магуайером, она выпила чай и велела себе собраться.

Надев шорты, футболку с символикой «Чудо-хлеба» и кроссовки, Лили стянула волосы в хвост. Каждое новое место, куда они приезжали, Лили исследовала во время утренних пробежек. Не отличаясь особенной спортивностью, она держала форму, потому что неукоснительно следовала режиму. За последние недели Лили бегала среди кактусов и мескитовых деревьев пустыни Невада, у подножия заснеженных горных пиков Юты и Колорадо, вдоль бескрайних лугов Среднего Запада, заросших деревьями холмов и берегов рек. Она опасалась сожалений о том, что не поехала в Италию, однако это лето стало лучшим в ее жизни.

Возвращаясь в фургон, Лили часто видела, как Шон и дети едят хрустящие хлопья и развлекаются не совсем пристойными выходками: например, издают звук, напоминающий пуканье, под мышками, или рыгают. Кому нужна Италия, когда есть все это?

Сегодня утром, выбравшись из фургона и тихо прикрыв за собой дверь, Лили осознала, что находится в особенном месте. Вокруг стояла тишина, такая же легкая и прозрачная, как

утренний туман, приглушавший крики пересмешников и козодоев.

«Вот мы и здесь, — подумала она. — Добрались до места назначения». Это был Пайнхерст, Северная Каролина. Они приехали сюда вчера вечером, и сейчас Лили впервые увидела это место при дневном свете. Здесь расположились известные всему миру поля для гольфа, где проводилось множество региональных и национальных турниров, в том числе Колониальное первенство. Впятером они пересекли всю страну, чтобы Шон принял в нем участие.

В путеводителях Лили, конечно же, прочла все об этой местности. Небольшой городок Пайнхерст окружали сосновые кущи и изумрудные пастбища с белыми изгородями; там паслись лошади. Сквозь сосновые леса пролегали тропинки, протоптанные всадниками. Беленые домики стояли на зеленых подушках газонов; виды кругом были идиллические, словно в кино. В этом месте находились резиденции многих знаменитых семейств: Файерстоунов и Борегардов, Бэнфилдов и Уитни.

Но ни один из путеводителей не рассказывал о том, как великолепно южное утро в тот момент, когда восходит солнце и его лучи пробиваются сквозь длинные иглы сосен. Не рассказывал и о запахе травы, который доносит легкий ветерок. Лили пробегала мимо места под названием «Королевские дубы». Название показалось ей претенциозным, хотя было нечто царственное в широко раскинувших свои ветви дубах, стоявших по обе стороны главной улицы. «Тара, Тара, Тара», — крутилось в голове Лили в такт дыханию, под приглушенный звук шагов по мягкой дороге.

Вскоре она оказалась возле поля для гольфа, где должен был состояться турнир. В этот час на пустой парковке стояли только два грузовика, один раскрашенный под американский флаг, второй — под газон для гольфа. В одном из грузовиков находился огромный генератор, во втором — сложное оборудование, очевидно, для ведения счета. В полной тишине грузовики казались спящими гигантами.

Перейдя на шаг, Лили скользнула между грузовиками. Перед ней был идеально подстриженный газон, окруженный пурпурными азалиями, а за ними — белая изгородь. Знак в виде указательного пальца направлял к тренировочной зоне.

Ступив на дорожку, устланную сосновыми иглами, Лили почувствовала себя так, словно попала в волшебный лес. В тишине она слышала лишь шелест птичьих крыльев над головой и стук собственного сердца. Ни ветерка — только утренний туман холодил ее голые руки и ноги.

До Лили донесся знакомый звук рассекающей воздух клюшки. Шон тренировался или играл каждый день во время их долгого путешествия, и она привыкла к свисту клюшки и звуку отскочившего от нее мяча. Потом наступала долгая тишина, а затем — приглушенный шлепок: это мяч падал на землю далеко впереди.

Удивительно, но теперь Лили узнавала удар Шона по мячу, отличая его от ударов других игроков. Она усвоила звуки и ритм его игры.

В тренировочной зоне Лили предполагала увидеть множество игроков, выстроившихся в ряд и тренирующихся перед турниром. Однако Шон был один. Его фигура тонула в утреннем тумане, пронизанном первыми лучами солнца. Теперь он научился достигать предельной концентрации. Поглощенный игрой, Шон наверняка не заметил ее.

От дыхания собаки, привязанной к скамье неподалеку от Шона, в воздух поднимались маленькие облачка пара. Каждый раз, когда ее хозяин ударял по мячу, ее уши вставали торчком и она дрожала, что-то предвкушая, хотя и сидела на месте. Шон научил Крошку

приносить тренировочные мячи, но только по команде. Сосредоточившись, он делал удар за ударом, отправляя мячи далеко за метки. Лили тихо стояла на дорожке, пока Шон не отбил целую корзину мячей. Ее совсем не удивляло, что он пришел на тренировку самым первым. Ради детей, зависящих теперь от него, ему необходимо было выступить отлично. Однако Шона вело не только это желание. Он мечтал о победе сильнее, чем могли представить себе его соперники.

— Доброе утро, — сказала Лили, когда Шон остановился.

Крошка отчаянно завиляла хвостом, наклонив голову и поскуливая: так она приветствовала Лили, хотя та все еще не примирилась с тем, что они оставили собаку. Однако Лили признавала: очень приятно, когда кто-то каждый раз, увидев тебя, выражает счастье.

— Доброе утро, мисс Робинсон. — Шон улыбнулся и стал протирать головку клюшки.

— Разве это не обязанность кэдди? — спросила Лили.

— В последний раз, когда я видел его, он спал, уткнувшись лицом в подушку.

— Я видела его точно в таком же положении.

— Я с ним слишком мягок.

— Возможно.

Шон продолжал полировать клюшку, которую только что использовал, но при этом не сводил глаз с Лили. Ее охватило смущение. Как обычно, она была одета не слишком эффектно. Трикотажные шорты и футболка разительно контрастировали с его свежей рубашкой для гольфа и коричневыми брюками со стрелками.

— Я думала, здесь будет больше игроков. Почему ты пришел так рано? Шон пожал плечами.

— Мне нужно тренироваться больше, чем другим. Я должен наверстать упущенное.

— По словам Реда, ты превосходишь своим талантом всех, кто когда-либо выходил на поле.

— Талант — это еще не все. Необходимо тренироваться, не рассчитывая на помощь матери-природы. Потому что она не поможет. Игрок, который тренируется по девять часов в день, всегда одолеет соперника с врожденным талантом. Понятно?

— Почему же у меня такое чувство, что это не совсем так?

— Теперь ты говоришь, как мой агент. — Шон показал на скамью, где стояли его уличные туфли, термос и коробка с эклерами. — Я предложил бы тебе кофе, но знаю, что ты откажешься.

— Может, однажды я удивлю тебя. Выпью кофе и наемся эклеров. Шон ухмыльнулся.

— Любопытно будет посмотреть на это. И еще кое на что.

Лили догадывалась, что разговор устремляется на опасную стезю, но не сменила тему.

— Например?

— Не знаю. На многое. — Шон сел на скамейку и нагнулся, чтобы переобуться. — Как ты напьешься и сбросишь футболку. Я с интересом взглянул бы на это.

— Ты и все семиклассники Америки. Тебе пора повзрослеть, Магуайер.

— Почему?

— Потому что ты уже вырос. И должен вести себя соответственно возрасту.

— Но в душе мне нравится быть семиклассником.

— Конечно, ты же у нас Американский гольфист!— Ред Корлисс шел к ним со стороны

парковки. Он протянул Шону газету, явно какой-то таблоид. — Ты на первой странице, друг мой. Привлек их внимание на матче в Парк-сити.

Шон вскочил со скамейки, радостно улыбаясь.

— Ред! Не ожидал увидеть тебя.

Крошка явно боролась с желанием прыгнуть на Реда, чтобы — как показалось Лили — избавить их от него. Едва заметным движением руки Шон утихомирил собаку, чем снова поразил Лили.

Встав и поздоровавшись с Редом, она поняла, какое огромное значение он придает этому турниру. Ред Корлисс, известный агент, не успевал приезжать на все соревнования с участием его клиентов.

— Ред, ты помнишь Лили?

— Конечно. — Они пожали друг другу руки. — Приятно встретить вас при более счастливых обстоятельствах, — любезно обратился он к ней. — Как дети?

— Мы проживаем это лето день за нем, все вместе, — сказал Шон.

При этих словах Лили ощутила солидарность с ним. Между ними возникла особая связь, основанная на преданности детям. «Может, все дело в этом, — думала Лили. — Может, именно в этом причина нашей близости». Если так, то он поступает правильно, избегая его. Влюбиться в мужчину потому, что он воспитывает трех детей, обожаемых ею, — плохая мысль.

— Пойдемте посмотрим, не проснулись ли они, — предложила Лили.

— Это наше последнее приобретение. — Шон взглянул на Реда, пристегивая поводок к новому ошейнику собаки. — Ее зовут Крошка. Чарли заметила эту собаку у обочины дороги, и мы взяли ее.

— Здорово, — отозвался Ред. — Может, мне удастся выбить для нее контракт с фирмой

«Пурина».

— Добрая ты душа! — засмеялся Шон.

Вместе они вернулись на парковку, где стоял их фургон. Лили забавлялась, глядя на Реда. Он явно привык к другому стандарту в том, что было связано с путешествиями. Кристел наверняка определила бы фирму его костюма и туфель. Лили знала только, что они очень дорогие.

— Итак, что же пишет спортивная пресса? — спросила она.

Ред протянул ей газету. На первой полосе была фотография Шона: он только что сделал удар и теперь следил глазами за полетом мяча. Лили подумала, что Шон с его классическими чертами лица и голубыми глазами, напряженным и сосредоточенным выражением, очень фотогеничен. Над фотографией был заголовок: «Из плейбоев в отцы семейства».

Шон прочитал его вслух и рассмеялся.

— Что ж, веселись, — сказал Ред. — Пресса обожает тебя. — Он взял газету и помахал ею перед Шоном. — Только помни: сегодня ты в центре внимания, но стоит тебе проиграть один раунд, и завтра…

— Он отлично играл на тренировочных раундах, — заметила Лили. Новичок в мире профессионального гольфа, она инстинктивно понимала, что, сосредоточившись на позитивном, легче достичь хороших результатов. — Они с Камероном работают слаженно, как отлично смазанный механизм.

— Я слышал. Мне хотелось бы, чтобы у тебя был более опытный кэдди, однако то, что

ты взял этого мальчика, тоже неплохо. Помогает с пиаром.

— Я взял его не поэтому, а потому, что он мне подходит.

Глава 41

Камерон сидел на водительском месте «виннебаго», делая вид, что едет. Ему предстояло быть кэдди на главном матче лета, и он уже устал бояться: бояться быть кэдди, бояться поцеловать девушку, бояться водить машину. Выпрямив спину, он ощущал пружинистый ход педалей под ногами и большое рулевое колесо у себя в руках. Камерон был дома один. Все отправились на барбекю в честь открытия турнира — на поле для гольфа. Воспользовавшись возможностью ускользнуть, он позвонил Бекки, но не получил ответа. Наверное, она еще на работе.

Трехчасовая разница во времени очень мешала ему. Камерон так скучал о ней, что чувствовал стеснение в груди. С Бекки так здорово было поговорить: забавная, умная, она никогда не беспокоилась о том, что думают о ней люди. Пока они не подружились, Камерон и не знал, как это все облегчает. Несколько старых друзей отвернулись от него после катастрофы, но Бекки сказала, что ему пора перестать думать об этом.

— Доктор Фил всегда говорит, что ты гораздо меньше тревожился бы о том, что думают о тебе люди, если бы знал, как редко это бывает на самом деле.

Камерон мечтал сесть за руль и поехать в Сонору, штат Калифорния, чтобы увидеть ее.

Черт, он просто мечтал сесть за руль. Точка.

Он знал, как водить машину. Был одним из лучших по вождению в своей школе. Но проблема не в знаниях.

Проблема в том, что каждый раз, садясь за руль, Камерон испытывал странный, необъяснимый страх.

Однако сейчас он чувствовал себя спокойно, сидя за рулем фургона. Парковка была почти пустой. Большинство профессиональных игроков останавливалось в ближайших загородных отелях с бассейнами и отличным сервисом. Кроме «Эйрстрима», напоминавшего по форме пулю и стоявшего в дальнем конце парковки, у Камерона не было никаких препятствий. Прямо перед ним расстилался длинный, прямой, совершенно пустой участок асфальта.

Через ветровое стекло он видел ручей Доглег и лес, начинавшийся за ним. Но Камерон представил себе шоссе, разворачивающееся под колесами его машины во всем его асфальтированном великолепии; оно вело прямо к горизонту. Он понял, что, хотя долго не практиковался, еще не разучился подражать звуку мотора. Звук получился таким же, как и тогда, когда ему было шесть лет и он был членом счастливой семьи. Камерону показалось, что он уже на полпути до Мемфиса. Выехав из Феникса, он притормозил, издав характерный звук. Это было глупо. Он мог водить машину по-настоящему.

Наши рекомендации