Зменяй стиль и язык общения, в зависимости от того, с кем имеешь дело. 2 страница

Наполеон смог вновь доверять Талейрану только спустя долгое время и никогда не мог до конца простить ему унижение. Толкование

Придворные — волшебники. Они умеют делать так, что окружающие видят именно то, что им хотят показать. Имея наготове огромный набор трюков и манипуляций, они должны только позаботиться о том, чтобы окружающие не замечали их хитростей и были ослеплены ловкостью их рук.

Талейран был великим мастером придворной интриги, и, если бы не приближенный Наполеона, ему бы, вероятнее всего, удалось и доставить удовольствие своему господину, и самому позабавиться за счет генерала Но придворная жизнь — тонкое искусство: если вовремя не заметить подвоха или ловушки, то нечаянная ошибка может разрушить ваши лучшие трюки. Не подвергайте себя опасности быть пойманным за руку во время ваших маневров; никогда не выдавайте окружающим свои замыслы. Если это произойдет — вы сразу же упадете в их глазах, превратившись из придворного с прекрасными манерами в отвратительного негодяя. Вы ведете тонкую игру, отвлекайте внимание, маскируйте свои намерения и не допускайте, чтобы господин разоблачил вас.

отвори себя заново.

Не принимайте роли, которую навязывает вам общество. Создайте себя заново, отчеканьте новую индивидуальность, которая привлекала бы внимание и никогда не наскучила публике. Лучше быть творцом собственного облика, чем позволять другим определять его для вас. Добавьте театральности своим общественным делам и выступлениям — ваша власть возрастет, а ваш образ покажется масштабнее, чем сама жизнь.

СОБЛЮДЕНИЕ ЗАКОНА (1) Юлий Цезарь оставил свой первый значимый след в общественной жизни Рима в 65 году до н. э., когда исполнял должность эдила, официального лица, надзиравшего, помимо прочего, за общественными играми. Он начал с того, что организовал серию тщательно подготовленных зрелищ — охоты на диких зверей, пышных гладиаторских боев, состязаний театральных актеров. По целому ряду причин он оплачивал эти представления из собственного кармана. У простых людей его имя вскоре стало прочно отождествляться с этими весьма любимыми в народе развлечениями. По мере того как он неторопливо продвигался, заняв пост консула, популярность в массах служила отличным фундаментом его власти. Говоря современным языком, он создал себе имидж грандиозного шоумена. В 49 году до н. э. Рим находился на грани гражданской войны из-за соперничества двух лидеров — Цезаря и Помпея. В момент наивысшего напряжения Цезарь, поклонник сиены, отправился в театр на представление, а затем, погруженный в раздумья, возвращался в темноте в свой лагерь на берегу реки Рубикон, отделявшей Италию от Галлии. Перейти со своей армией реку и оказаться на италийском берегу для Цезаря означало начало его войны с Помпеем. В присутствии сопровождавших его друзей и слуг Цезарь проговаривал вслух оба варианта, приводя доводы «за» и «против», словно актер на сиене, прообраз Гамлета. В конце концов, подводя свой монолог к завершению, он указал на фигуру на берегу реки — очень высокого солдата, который сыграл сигнал на трубе, а затем перешел мост через Рубикон и произнес: «Примем это как знак от богов и последуем туд

Человек, который вознамерился попытать счастья в этой древней столице мира [Риме], должен быть хамелеоном, восприимчиво отображающем краски окружающей его атмосферы — Протеем, способным принимать любую форму, любые очертания. Он должен быть гибким, податливым, неопределенным и вкрадчивым, близким, неуловимым, загадочным и непостижимым, часто низменным, порой искренним, иногда вероломным; всегда скрывающим часть своего знания, способным льстить уже одним тоном своего голоса; спокойным, безупречным хозяином собственной мимики, быть холодным, словно лед, когда человек пылал бы, как в огне; и если, к несчастью, он не религиозен

в сердце — что очень часто случается с теми, кто обладает вышеперечисленными качествами, — он должен иметь религию в уме, так сказать, изображать ее на своем лице, на губах, в манерах; он должен страдать спокойно, а если он был честным человеком, то ему следует осознать себя в качестве отъявленного лицемера. Человек, душа которого противится такой жизни, должен оставить Рим и искать удачи где-то в другом месте. Я не знаю, хвалю я себя или оправдываюсь, но из всех перечисленных качеств я обладал лишь одним, а именно, гибкостью. «Мемуары», Дж, Казанова, 1725—1798

куда они призывают нас, к отмщению нашим двуличным врагам. Жребий брошен!» Эти слова сопровождались театральным жестом, указывающим в сторону реки, при этом Цезарь смотрел на своих соратников. Он знал, что они колебались, поддержать ли им его, но его красноречие поразило их и позволило ощутить драматизм происходящего. Более прозаическая речь, возможно, не возымела бы такого эффекта. Соратники приняли сторону Цезаря. Вместе со своей армией он перешел Рубикон и на следующий год, победив Помпея, стал диктатором Рима. В качестве полководца Цезарь был великолепен, идеальный командир. Он держался в седле лучше своих воинов и гордился тем, что превосходил их в мужестве и выносливости. Он вступал в битву в самые трудные и напряженные моменты, так что солдаты видели его в гуще сражения. Он звал их за собой, всегда оказываясь в центре, богоподобным символом мощи и образцом для подражания. Из всех армий Рима армия Цезаря была преданной и верной. Его солдаты, подобно простому люду, восторгавшемуся Цезарем, стали отождествлять себя с ним и считать его дело своим. После поражения Помпея развлечения стали еще более дорогостоящими и пышными. Ничего подобного Рим раньше не видел. Гонки на колесницах стали более великолепными, гладиаторские бои — более драматичными, поскольку Цезарь устраивал для римской знати бои со смертельным исходом. Он инсценировал масштабнейшие театрализованные морские сражения на искусственном озере. Театральные представления разыгрывались в каждом районе Рима. На живописном склоне Тарпейской скалы был построен гигантский новый театр. Зрелища привлекали целые толпы, которые стекались со всей империи. Дороги,

ведущие к Риму, пестрели палатками зрителей. И в 45 году до н. э., приурочив к своему входу в город огромнейшее количество эффектов и сюрпризов, Цезарь, завершив свою Египетскую кампанию, поставил еще больше пышных публичных спектаклей.

Эти представления были чем-то большим, чем увеселение масс; они способствовали тому, что образ Цезаря в глазах народа казался более масштабным, величественным, чем он был в реальной жизни.

Цезарь мастерски лепил свой образ, всегда заботился и о своей внешности, придавая ей первостепенное значение. Появляясь перед толпой, он непременно надевал великолепные пурпурные тоги. Он был величествен, как никто другой. Он ревностно заботился о своем внешнем облике — поговаривали, что одной из причин, по которой ему нравились почести, воздаваемые сенатом и народом, была возможность надевать по этому поводу лавровый венок, прикрывающий его лысеющую голову. Цезарь был незаурядным оратором. Он умел сказать многое в немногих словах, интуитивно чувствуя, когда завершить свою речь, чтобы достичь максимального эффекта. Он никогда не забывал о сенсациях — потрясающие заявления, с которыми он обращался к народу, усиливали театральность его выступлений.

Цезарь был невероятно популярен и любим римским народом, но соперники ненавидели и боялись его. Во время мартовских ид — 15 марта 44 года до н. э. — группа заговорщиков, возглавляемая Брутом и Кассием, окружила его в сенате, и он был убит многочисленными ударами ножа. Даже умирая, однако, он не утерял своего чувства театральности: он закрыл голову плащом, а нижним краем одежды прикрыл ноги, позаботившись о том, чтобы и мертвым иметь достойный вид. Римский историк Светоний сообещал, что его последними словами, обращенными к старому другу Бруту, который собирался нанести второй удар, были произнесены на греческом, как если бы Цезарь репетировал финал пьесы: «И ты, дитя мое?» (по Плутарху: «И ты, Брут?»).

ТОЛКОВАНИЕ

Римский театр был событием для масс, привлекал огромные толпы народа, которые сейчас просто невозможно представить Плотно набившись в гигантские амфитеатры, публика веселилась на грубоватых комедиях или с трепетом внимала высокой трагедии. Театр, казалось, являл собой квинтэссенцию жизни в ее драматической, концентрированной форме. Подобно религиозному ритуалу, театр обладал мошной, неотразимой притягательной силой для человека.

Юлий Цезарь был, возможно, первым общественным деятелем, понимающим жизненные связи между театром и властью. Это понимание пришло от его собственной одержимости театром. Он сублимировал этот интерес, сделавшись актером и режиссером на сиене мира. Он произносил строки своей роли так, будто читал написанное, он жестикулировал и двигался перед народом и среди народа, постоянно контролируя, как он выглядит в глазах своих зрителей. Он включал в репертуар сюрпризы и неожиданности, превращал в драму свои речи, обставляя свои появления на публике, словно представления. Его жесты были весьма масштабны, так что простые люди сразу их улавливали и понимали. Он становился невероятно популярным.

Цезаря можно считать идеалом для всех лидеров и людей власти. Подобно ему, вам следует научиться увеличивать масштабность своих действий с помощью театральных методов и приемов — сюрпризов и неожиданностей, умения вызывать сочувcтвue u сопереживание, а также проводить символические параллели. Подобно Цезарю, вы должны всегда следить за аудиторией — знать, что зрителю понравится, а от чего он заскучает. Вы должны стараться быть на авансцене, управлять вниманием и никогда не уходить на задний план.

СОБЛЮДЕНИЕ ЗАКОНА (2) В 1831 году молодая женщина, именуемая Авророй Дюпен Дюдеван, оставила своего мужа и семью в провинции и переселилась в Париж. Она хотела быть писателем; брак воспринимался ею как заточение в тюрьме, поскольку не оставлял ей ни времени, ни свободы на то, чтобы следовать своей страсти. В Париже она надеялась обрести независимость и зарабатывать на жизнь литературным трудом.

Вскоре после прибытия в столицу Дюдеван, однако, столкнулась с жесткой реальностью. Для того чтобы обладать определенным уровнем свободы в Париже, нужны были деньги. Для женщины единственными способами получить деньги были замужество или проституция. Ни одна женщина в то время даже не помышляла о писательском труде как источнике существования. Женщины писали — для развлечения, находясь на иждивении у своих мужей или тратя полученное наследство. Так что принеся свое первое сочинение редактору, Дюдеван услышала назидательное: «Вам следует заниматься детьми, мадам, а не литературой».

Очевидно, мадам Дюдеван приехала в Париж, чтобы добиться невероятного. И в конце концов ей пришлось прибегнуть к стратегии, которую до нее не использовала ни одна женщина. Эта стратегия заключалась в том, чтобы сотворить себя полностью заново, собственноручно создать себе в обществе совершенно иное реноме. Женщины-литераторы до нее вынуждены были принимать на себя навязанную обществом роль — роль второстепенного художника, создающего определенного жанра литературу для других женщин. Дюдеван решила, что уж если "* предстоит играть, то она поменяет правила игры: она выбрала для себя мужскую роль.

В 1832 году издатель принял «Индиану» — первый крупный роман Дюдеван. Она захотела, чтобы он вышел в свет, подписанный псевдонимом «Жорж Санд», так что весь Париж был уверен, что книга принадлежит перу мужчины. Дюдеван любила иногда надевать мужскую одежду даже до появления «Жоржа Санда» (она всегда находила, что мужские рубашки и бриджи для верховой езды гораздо удобнее); теперь, став фигурой общественно значимой, она усилила и заострила образ. Она дополнила свой гардероб длинными мужскими пальто, серыми шляпами, грубоватыми башмаками и галстуками в стиле денди. Она курила сигары, во время беседы держалась по-мужски, не стесняясь лидировать в разговоре и даже употребить сочное словцо.

Странный писатель «женщина-мужчина» поразил публику. В отличие от других женщин-сочинителей Жорж Санд была принята в замкнутый мирок художников-мужчин. Она пила и курила с ними, у нее были романы с известнейшими художниками Европы — Мюссе, Листом, Шопеном. Она сама выбирала их и сама бросала, оставляя это на собственное усмотрение.

Те, кто хорошо знал Санд, прекрасно понимали, что ее мужской облик был не чем иным, как способом защитить себя от алчных, любопытных глаз публики. На людях ей нравилось играть роль эксцентричной особы, в приватной обстановке она становилась собой. Она понимала также и то, что персонаж «Жорж Санд» грозит сделаться предсказуемым и стабильным. Чтобы избежать этого, она время от времени резко изменяла характер созданного ею образа. Вместо того чтобы вступать в новые любовные интриги со знаменитостями, она занялась политикой, возглавляла демонстрации, инспирировала студенческие волнения. Никто в целом мире не смог бы предугадать границы создаваемого ею образа. Прошло много лет после ее смерти, и люди давно уже перестали читать ее романы, но театральность образа, какого не могла создать сама жизнь, продолжает волновать и вдохновлять.

ТОЛКОВАНИЕ

У людей, общавшихся с Жорж Санд, но не знакомых с нею близко, часто возникало ощущение, что рядом с ними мужчина. Но в своих дневниках и близким друзьям, например, Гюставу Флоберу, она признавалась, что не испытывала желания быть мужчиной, а играла эту роль ради того, чтобы добиться общественного признания. Чего она действительно хотела, так это права определять и формировать свой собственный образ. Она не принимала ограничения, которые навязывало ей общество. Однако она не стала добиваться власти, оставаясь самой собой. Вместо этого она сотворила личность, которую могла постоянно изменять в соответствии со своими потребностями, адаптировать; личность, которая привлекала внимание и помогала ей существовать.

Необходимо понимать: мир хочет навязать вам роль в жизни. Стоит вам согласиться на эту роль — и вы обречены. Ваша власть будет ограничена до минимума и неотъемлема от той роли, которую вы избрали или вынуждены были принять. Но актер играет множество ролей. Наслаждайтесь многоликостью или, по крайней мере, создайте себе новую индивидуальность по своему усмотрению — такую, которая не позволит завистливому и недоброжелательному миру связать и ограничить вас. Этот акт открытого неповиновения сродни вызову, брошенному богам Прометеем: в результате на вас ложится ответственность за ваше собственное творение.

Ваша новая индивидуальность защитит вас от мира именно потому, что она не вы, это маскарадный костюм, который вы снимаете и снова надеваете. Вы не должны принимать его личностно. И ваша новая индивидуальность отгораживает вас, из живого человека превращает в театральный образ. Вас прекрасно видно и слышно на галерке. Видящие же в первых рядах восторгаются вашей смелостью.

Разве в обществе не говорят о нем, что он великий актер? При этом не имеется в виду, что он глубоко чувствует, но что он преуспел в притворстве, хотя не чувствует ничего.

Дени Дидро, 1713—1784

КЛЮЧИ К ВЛАСТИ

Характер, с которым вы, как вам кажется, родились, не обязательно соответствует тому, кем вы на самом деле являетесь. Помимо наследственных черт, переданных вам генетически, на формирование вашей , индивидуальности оказали влияние ваши родители, друзья и приятели. Прометеева задача в том, чтобы взять в свои руки управление этим процессом, не передоверяя окружающим право определять и лепить свой характер. Переделайте себя в сильную натуру. Лепите себя, как из глины, — это может оказаться одной из самых масштабных и приятных жизненных задач. Это делает из вас, по существу, художника — художника, творящего себя самого.

И действительно, идея само-сотворения берет начало из мира искусства. На протяжении тысяч лет только монархи и знатные люди самого высшего ранга были вольны сами формировать свое общественное лицо и определять свою индивидуальность. Сходным образом только монархам и самым богатым и влиятельным господам позволялось подвергать критике и осмыслению свой образ в искусстве и сознательно изменять его. Остальные представители человечества играли ограниченные роли, навязываемые обществом, и обладали незначительным самосознанием.

Признаки изменений этого установленного веками порядка можно уловить на картине Веласкеса «Менины», написанной в 1656 году. В левой части полотна изображен художник перед картиной, которую он пишет, но которую мы не можем видеть — она повернута к нам оборотной стороной. За спиной живописца стоит принцесса со своей свитой, один из придворных карликов — все они следят за его работой Люди, позирующие для картины, не видны полностью, но мы можем разглядеть их крошечные отражения в зеркале на задней стене — это король и королева Испании,, которые, по-видимому, сидят где-то впереди, за пределами полотна.

Картина свидетельствует о кардинальных переменах в динамике власти и способности человека определить собственную позицию в обществе, поскольку Веласкес, художник, расположен на картине гораздо более выигрышно, чем король с королевой. В каком-то смысле он обладает большей властью, чем они, потому что именно от него зависит изображение, образ — их образ. Веласкес более не видит в себе рабски подчиненного, зависимого художника. Он превратил себя в человека власти. И в самом деле, первыми в западном обществе, помимо аристократов, кто открыто начал экспериментировать со своим имиджем, были художники и писатели, а позднее — денди и представители богемы. В настоящее время концепция создания себя медленно просочилась и к остальным слоям населения Подобно Веласкесу, вы должны добиваться для себя власти самому определить свое положение на картине и создавать свой собственный образ.

Первый шаг на пути создания себя есть осознание себя, самопознание. Почувствуйте себя актером, научитесь управлять своими эмоциями и определять свой внешний облик. Как сказал Дидро, плохой актер тот, кто всегда искренен. Мы испытываем неловкость в обществе людей, у которых все их мысли и переживания написаны на лице, которые ничего не умеют скрывать. Их искренность утомительна и невыносима, да их и трудно принимать всерьез. Те, кто плачет и кричит при людях, могут иногда вызывать сочувствие, но оно рано или поздно переходит в раздражение и презрение к их зацикленности на самих себе — мы чувствуем, что они плачут, чтобы привлечь к себе внимание, и вредная сторона нашей натуры требует не давать им этого удовлетворения.

Хорошие актеры лучше владеют собой. Они могут сыграть искренность и сердечность, могут выжать слезу и бросить взгляд, полный сочувствия, но им совсем не обязательно для этого испытывать адекватные чувства. Они демонстрируют проявление эмоций в форме, понятной окружающим. Но ни один правитель, ни один лидер не смог бы справиться со своей ролью, если бы даже не все, а хоть часть переживаний, которые ему приходится изображать, была искренней. Поэтому учитесь самоконтролю. Перенимайте пластичность и гибкость актеров, которые могут лепить свое лицо в зависимости от того, какое чувство нужно выразить.

Второй шагв процессе самосотворения — вариация стратегии Жорж Санд: создание запоминающегося, яркого характера, привлекающего внимание, превосходящего партнеров по сиене. Такую же игру избрал для себя Авраам Линкольн. Он знал, что обыкновенный человек, провинциальный юрист станет тем типом президента, которого еще не знала Америка, и получит неоспоримые преимущества на выборах Хотя многие из этих качеств были ему присуши от природы, он подчеркнул их — шляпа и одежда, борода (Ни один президент до него не носил бороды) Линкольн был также первым президентом, который использовал фотографию, чтобы тиражировать свой образ, помогая создать «икону» «простого президента»

Хорошая драма, однако, требует чего-то большего, чем интересный внешний облик персонажа или отдельная выдающаяся сиена. Драма разворачивается во времени — это протяженное событие. Ритм и чувство времени играют важнейшую роль. Гудини, к примеру, мог иногда выполнить свой трюк с исчезновением за мгновения — но растягивал его на долгие минуты, заставляя зрителей томиться в ожидании.

Секрет того, как заставить зрителей вытягивать шеи и затаивать дыхание, в том, чтобы давать событиям развиваться медленно, затем в решающий момент ускорить их ход, регулируя темп и сами события по своему усмотрению. Великие властители, от Наполеона до Мао Цзэдуна, пользовались театральными эффектами, чтобы поражать и развлекать публику.

Франклин Делано Рузвельт понимал, как важно «ставить» политические события в определенном порядке и ритме. Его президентские выборы 1932 года пришлись на время тяжелого экономического кризиса в Соединенных Штатах. Один за другим с пугающей частотой разорялись банки. Сразу после победы на выборах Рузвельт на какое-то время стал затворником. Он ничего не сообщал ни о своих планах, ни о назначениях на министерские посты. Он отказался даже от обязательной встречи с действующим президентом Гербертом Гувером. Ко времени инаугурации Рузвельта страна находилась ^в тревоге и беспокойстве.

Произнося инаугурационную речь, Рузвельт изменил тактику. Речь была властной, энергичной, она проясняла, что новый президент собирался руководить страной совершенно no-новому, отказываясь копировать скромность своих предшественников. Начиная с этого момента его выступления и поступки — назначения в кабинет министров, решительная законотворческая деятельность — приняли невероятно быстрый темп. Период после инаугурации стал известен под названием «Сто дней», и его успехи в изменении настроений страны частично покоились на использовании Рузвельтом драматических контрастов и хорошо продуманном ритме развития событий. Он держал свою аудиторию в напряжении, затем ошарашивал всех серией смелых и решительных поступков, которые казались тем более неожиданными, что возникали как бы из ниоткуда. Вам необходимо научиться подобным образом оркестровать события, никогда не раскрывая все свои карты разом, а вынимая их таким образом, чтобы достичь максимального театрального эффекта.

Хороший театральный спектакль не только покрывает множество грехов, но к тому же запутывает и обманывает ваших врагов. Вспомним еще раз одну поучительную историю. Во время Второй мировой войны немецкий драматург Бертольд Брехт работал в Голливуде сценаристом. После войны его вызвали в Комиссию конгресса США по расследованию антиамериканской деятельности и обвинили в про коммунистических настроениях. Другие писатели, вызванные для дачи показаний, собирались унизить членов Комиссии агрессивным эмоциональным противостоянием. Брехт был мудрее: ему удалось манипулировать членами Комиссии, играть на их чувствах, как на скрипке, очаровывая и в то же время дурача. Он тщательно отрепетировал свои ответы и даже использовал кое-какой реквизит, например, сигару, которой он попыхивал, зная, что один из членов Комиссии любит сигары. И его продуманные, мастерские ответы, двусмысленные, остроумные и обоюдоострые, действительно помогли ему убедить членов Комиссии. Вместо злобных и агрессивных чистосердечных тирад он предложил им самый настоящий спектакль, а в результате был освобожден от ответственности.

Другие театральные эффекты для вашего репертуара включают красивый жест, то есть действие в кульминационный момент, который символизирует ваш триумф или подчеркивает вашу значительность. Драматический переход Цезаря через Рубикон был не что иное, как beau geste (красивый жест) — поступок, который ослепил солдат своим блеском и сделал его героем в их глазах. Вы также должны знать, как важно правильно и вовремя появиться на сиене и уйти с нее. В первый раз встречая Цезаря в Египте, Клеопатра была завернута в ковер, из которого она выпала к его ногам. Джордж Вашингтон дважды покидал власть под рукоплескания и фанфары (сначала как генерал, затем как президент, который отказался третий раз баллотироваться на выборах), показывая, что он знал, насколько важен, драматичен и символичен правильно выбранный момент. Ваши собственные появления и уходы необходимо планировать и осуществлять столь же тщательно.

Старайтесь, однако, не переигрывать — это может оказать обратный эффект, как любой способ привлечь к себе внимание с затратой слишком многих усилий и средств. Актер Ричард Бартон в самом начале своей творческой деятельности обнаружил, что, стоя на сиене абсолютно неподвижно, он привлекает внимание к себе, отвлекая его от других актеров. Стало быть, то, что вы делаете, менее важно, чем то, как вы это делаете, — ваше изящество, граиия и внушительное спокойствие засчитываются на социальной сиене выше, чем слишком активная деятельность и суета.

И последнее: научитесь играть много ролей, быть тем, кто нужен в данный момент. Приспосабливайте свои маски к ситуации — будьте многоликим, надевая то лицо, которого от вас ждут. Бисмарк в совершенстве владел этой игрой: с либералом он был либералом, с хищником становился хищником. Он был недоступен пониманию, а то, что нельзя понять, невозможно уничтожить.

Образ греческое божество моря старей Протей. Своей властью он был обязан способности по своей воле менять внешний облик, превращаться во что угодно. Когда Менелай, брат Агамемнона, попытался схватить его, Протей превратился в льва, затем в змея, пантеру, кабана, текущую воду и, наконец, в зеленое дерево.

Авторитетное мнение. «Научись быть всем для всех. Осторожный Протей — ученый с учеными, святой со святыми. Это — искусство побеждать всякого, поскольку подобное притягивается подобным. Замечай характер каждого встречного и подражай ему — следуй по очереди примеру то серьезного, то игривого, меняя настроение обдуманно и осторожно» (Бальтазар Граииан).

ОБОРОТНАЯ СТОРОНА

Аля этого важнейшего закона поистине нет обратных примеров: плохой театр — это лишь плохой театр. Даже чтобы выглядеть естественным, необходимо применить искусство, другими словами, играть. Плохая же игра порождает лишь неудовольствие. Конечно, не следует быть слишком театральным — избегайте напыщенных ненатуральных жестов. В любом случае это будет просто плохой игрой, попирающей вековые театральные традиции, согласно которым переигрывать запрещается. В общем и целом у этого закона нет оборотной стороны.

ержи руки чистыми.

Вы должны выглядеть образцом порядочности и работоспособности: ваши руки никогда не были осквернены ошибками и грязными делами. Сохраняйте этот незапятнанный облик, используя других в качестве своего орудия и скрывая собственное участие.

ЧАСТЬ 1: СКРЫВАЙ СВОИ ОШИБКИ - ИМЕЙ НАГОТОВЕ КОЗЛА ОТПУЩЕНИЯ, КОТОРЫЙ ВОЗЬМЕТ ВИНУ НА СЕБЯ

Наше доброе имя и репутация зависят больше от того, что мы скрываем, чем от того, что мы выставляем напоказ. Каждый совершает ошибки, но тот, кто действительно неглуп, позаботится о том, чтобы затушевать их, и постарается, чтобы обвинили кого-то другого. Аля этого нужно всегда иметь наготове подходящего козла отпущения.

СОБЛЮДЕНИЕ ЗАКОНА (1) В конце II века, в эпоху Троецарствия, когда могущественная китайская империя династии Хань медленно угасала, Цао Цао, великий военачальник и министр императора, стал самым влиятельным человеком в стране. Желая укрепить свою власть и избавиться от некоторых своих соперников, Цao Цао начал военную кампанию с целью получить возможность распоряжаться жизненно важной в стратегическом отношении Срединной равниной. Во время осады стратегически значимого населенного пункта он немного ошибся в расчетах относительно зерна, подвозимого из столицы. Он ждал обоза с провиантом, но армия осталась без продовольствия, и Цао Цао был вынужден приказать начальнику продовольствия урезать рационы.

Цао Цао поддерживал в армии строгую дисциплину и имел целую сеть информаторов. Его шпионы вскоре сообшили про жалобы и пересуды солдат о том, что он живет хорошо, в то время как они голодают. Может, Цао Цао хранит продукты для себя, перешептывались солдаты. Поползли слухи о том, что Цао Цао, должно быть, хочет спровоцировать мятеж. Он вызвал к себе начальника продовольствия.

«Я хочу попросить тебя одолжить мне кое-что, и ты не должен мне отказать», — сказал ему Цao Цао. «О чем вы?» — спросил тот. «Я хочу одолжить твою голову, чтобы показать ее войску». — «Но ведь я ничего плохого не сделал!» — вскричал начальник. «Я знаю, — промолвил Цао Цао со вздохом, — но если я не казню тебя, солдаты взбунтуются. Не печалься — после твоей смерти я позабочусь о твоей семье». У начальника продовольствия не было выбора, и он подчинился своей участи. Его казнили в тот же день, выставив голову на всеобщее поругание, после чего ропот среди солдат прекратился. Даже те, кто разгадал маневр Цао Цао, предпочли промолчать, ошеломленные и испуганные совершившимся насилием. Большинство же приняло его версию относительно того, кто виноват, предпочитая верить в мудрость и честность Цао Цао, а не в его некомпетентность и жестокость.

ТОЛКОВАНИЕ

Цао Цао пришел к власти в чрезвычайно неспокойное время. Борясь за превосходство в распадающейся империи Хань, неприятели наседали со всех сторон. Сражение за Срединную равнину оказалось более трудным и выматывающим, чем предполагалось, деньги и продовольствие были постоянной заботой. Неудивительно, что под таким давлением обстоятельств военачальник забыл своевременно распорядиться о подвозе провизии.

Когда стало ясно, что задержка с поставками оказалась серьезнейшей ошибкой и что армия вот-вот взбунтуется, у Цао Цао было две возможности: признать свою ошибку и попытаться оправдаться или же найти козла отпущения. Так как Цао Цао очень ясно понимал механизмы власти и осознавал значение имиджа, говоря современным языком, mo он не колебался ни минуты: выбрав наиболее подходящую жертву, он немедленно расправился с ней.