Глава 3 иллюзия реальности 4 страница

Сэнсэй очень точно выискал слабинку Томы и на­полнил ее сладким нектаром. Новая идея не только понравилась собеседнику, но и увлекла его своими «необъятными» перспективами повальной власти.

— В натуре, это круто! — с восхищением размыш­лял Тома вслух. — И вполне реально... Я знаю даже,
с кого надо начинать. Да у нас такая ассоциация бу­дет! Да мы здесь во всем городе так... Только разделяй
и властвуй... А Бульбу, так уж и быть, опричником по­ставим... Да что там город! Можно даже охватить соседние города. А почему бы и нет?! А как ассоциация окрепнет, то и область никуда не денется.

Чем больше Тома углублялся в тему, тем больше в его глазах разгорался огонек. Его охватил азарт. Он все глубже и глубже погружался в свои сладкие гре­зы. Планы Томы уже расползались, как гигантский спрут, на всю страну.

Сэнсэй давно не слушал этот бред. Он обдумы­вал свои дальнейшие действия. То, что Тома заглотил его наживку, сомнений нет. Ему даже не при­шлось достаточно веско все аргументировать. А это означало, что в рядах противника в ближай­шее время разгорятся распри. Он хорошо знал психологию людей такого типа. Не пройдет и не­дели, как они начнут грызть друг другу глотки за лидерство. Тем более что идея действительно заме­чательная и внешне вполне заманчива. Но Сэнсэй понимал, насколько утопична она изнутри, так как он разрабатывал эту идею ассоциации по про­тотипу коммуны. А идея коммуны по отношению к бизнесу изначально нереальна, потому что лю­бой бизнес основан на законах джунглей. Жесткая конкуренция — это один из остовов его развития и совершенствования. Выживает только сильней­ший, каждый охотится на ту добычу, которая по зу­бам. И если ты не успел кого-то съесть и окрепнуть в защите, то съедают тебя. В такой безжалостной борьбе все живут на свой страх и риск. Конечно, бывает, что и крысы сбиваются в кучу. Но собрать в один загон всех «зверей» (и львов, и зайцев, и волков) и тем более добиться от них совместного сотрудничества нельзя. Того и гляди, что кто-то кого-то слопает. Поэтому на идею такой ассоциа­ции могли клюнуть лишь абсолютно несведущие в экономике, ведении и планировании бизнеса. Сэнсэй точно знал, что настоящих спецов в этом вопросе среди предполагаемых главных участни­ков данной игры нет. А такие люди, как Тома, бе­рущие от жизни все нахрапом, с пеной у рта, с бре­довыми наполеоновскими идеями, способны все­го-навсего наделать много шума и заодно дезориентировать на время интересующих Сэнсэя личностей. На эту суету он и рассчитывал, исполь­зуя присказку все подмечающего народа: «Кто много шумит, тот мало делает».

* * *

Окрыленный новой идеей, Тома договорился с «партнером» о деловом сотрудничестве и поспе­шил распрощаться. Сэнсэй проводил его до маши­ны, и Николай, пожимая ему руку, сказал:

— Ладно, друг, до встречи.

— Счастливо, друг.

Когда Тома уехал, Сэнсэй с грустью подумал: «Друг... Как нелепо слышать это слово из его уст... Называет другом и тут же думает о подставе. Стран­ные люди... Все-таки слово «друг» для них относи- тельное. Каждый вкладывает в него свой смысл, со­гласно степени индивидуального внутреннего про­цесса очеловечивания...»

У Сэнсэя к слову «друг» сложилось свое, особое отношение. Может, потому, что, несмотря на боль­шое количество окружающих людей, настоящих друзей за всю жизнь у него появилось единицы. Вместе с одними он прошел тяжелый путь борьбы с коррупцией. С другими познакомился в более мирной обстановке. Но тех и других объединяло од­но — их внутренняя сущность. Сэнсэй видел их че­ловечность изнутри. Их оказалось немного, легко пересчитать по пальцам. Но это были настоящие люди, выделявшиеся из толпы своей уникальностью и неповторимой гармонией внутреннего мира. Ос­тальные, как ни набивались в друзья, все же остава­лись приятелями и знакомыми.

Но у разных людей разный опыт жизни и, соответ­ственно, разные понятия о дружбе. Тома, сидя в своем «мерсе», думал о том же слове, но по-своему. И если опустить грубые маты, то его мысли выглядели следу­ющим образом: «Да... Хм, друг... Вовремя у тебя по­явилась эта идея... Хотя, в принципе, я и сам думал создать нечто аналогичное. Я всегда считал тебя ум­ным. Но не усек ты некоторую разницу между мной и тобой — умный от гениального отличается тем, что на гениального работают умные». Тома самодовольно усмехнулся и продолжал про себя рассуждать: «Так что будешь на меня пахать, как папа Карло!.. В прин­ципе, друзья и нужны для того, чтобы поддерживать в нужную минуту. Хотя иногда они и достают, как бло­хи. Особенно когда добиваешься каких-то высот». Он мечтательно представил себя солидным человеком, первым лицом огромной корпорации. «Да, тогда все мне в друзья начнут навязываться, тридцать два зуба скалить... Они своими блошиными мозгами будут ду­мать: раз вышел в люди, то и нас тащи. Ага, сейчас! На то лев и царь зверей, что его ум не сравнить с блоши­ным. Поэтому он — царь, а они — блохи, которые си­дят в его гриве и попискивают: «Ты и я — одной кро­ви». Тьфу ты! Аж противно! Эти ничтожные создания даже не догадываются, что кормятся они его «идеями» до поры до времени, пока ему не надоест. И куда он ни пойдет, туда и они, подневольные, поскачут... Так, на­до бы Бульбу поднапрячь. Еще один «друг» на мою го­лову. Думает, я под его дудку плясать буду. Сейчас, разогнался! Он и не догадывается, какой удобный трамплин я из него для себя сделаю. Надо Бульбу рас­крутить, чтобы с Кроносом лично познакомил. А там и эту гниду можно к ногтю...»

Вот такие замыслы вперемешку с искаженным по­ниманием некоторых притч восточной философии бурлили в голове Томы. Он знал, что никто в мире его сейчас не слышит, и поэтому, не таясь, с большим упоением смаковал беспечно свои мысли, наслажда­ясь собственным тщеславием. А напрасно...

Мысль, несмотря на свою скрытность и повседнев­ную серость, — самая мощная сила на Земле, главное орудие человеческого прогресса или регресса, причем как внешнего, так и внутреннего. И ничего удивитель­ного в ее подобной двойственности нет. Сила — она и есть сила. А вот кто ею будет управлять — это вопрос вопросов. В подавляющем большинстве случаев в го­ловах людей она гуляет бесконтрольно. И тогда стоит человеку лишь поддаться на внешнюю провокацию и допустить в сознание негативный оттенок, как мысль моментально воспринимает это как личный приказ, многократно увеличивая своей силой нега­тивный всплеск. Вот вам и незамедлительный резуль­тат: тысячекратно возросшая негативная мысль пора­жает не только окружающих людей, материализуясь через слова, но и, прежде всего, своего носителя и со­здателя, сжигая и пожирая его изнутри.

И, как ни странно, но последующие причуды Судьбы исходят именно из таких внутренних перипе­тий. Вот вам и истинный источник всех житейских бед и поломанных судеб. Не успеешь и глазом морг­нуть, как окажешься выброшенным из «седла» Фор­туны: не ты будешь управлять своей Судьбой, а она те­бя будет волочить на веревке по всем ухабинам и коч­кам жизни... Ну что ж, вольному воля. Отрицательное порождает отрицательное. Положительное формиру­ет положительное. Видно, так Бог распорядился, каж­дый волен выбирать себе тот путь, который начинает­ся в собственных думах, и сворачивать на тропинку, искусно проложенную заманчивой мыслью.

* * *

На следующий день, хорошенько обмозговав план своих действий, Тома поехал к Бульбе.

— Да все ништяк, — говорил он ему, развалив­шись в кресле. — Ты просто не с той стороны к нему подходил... Человек начал разворачиваться, мыс­лить глобально. Поэтому ему нужна была хорошая идея, а не твои фокусы с быками... Я предложил ему сделать ассоциацию для бизнесменов. И он с удо­вольствием повелся на мой замысел.

— Какую ассоциацию? — удивленно поинтере­совался Бульба, все еще не веря в успех.

— О, это крутая задумка! Я как раз берег ее для такого случая... Думаю, и Кроносу моя идея понра­вится, — многозначительно добавил он.

И Тома, покуривая сигарету, не спеша, с подоба­ющей расстановкой, начал рассказывать о «своей» великолепной идее. Он надолго затянул речь, полу­чая огромное удовольствие от внимания Бульбы, который слушал его, не шелохнувшись. Николай почувствовал в эти минуты свое несомненное пре­восходство, и его самолюбие раздулось до неузнава­емости. Но, как ни печально, всему приходит конец.

— Вот тебе одновременный контроль и процве­тание! И заметь, все чисто, в натуре, без криминала.

— Да, заманчиво, — сказал с возросшим энтузи­азмом Бульба, не хуже Томы загоревшийся реализа­цией проекта. — Неплохая идея... И что, Врач тоже, говоришь, повелся?

— Еще как! Он мужик умный. Двумя руками за нее ухватился. Так что Врач в этой ассоциации будет конкретно подо мной.

— Да?! — хмыкнул Бульба. — А ты?
Тома смутился и немного замялся:

— Ну а я... а я вроде как буду смотрящим от тебя. Да, — быстро перевел этот щекотливый разговор на другую тему, — я же, как ты и просил, ненавязчиво пообещал, между делом, что сведу Врача с тобой. Хотя упомянул, что ты человек очень занятой.

— Правильно упомянул, — надменно сказал Бульба, но уже немного смягчив тон.

— Ну вот, собственно говоря, и весь расклад. Так что Врач, сам того не зная, под нашу «крышу» попадает...

Бульба усмехнулся про себя от такой наивности То­мы, но промолчал. Еще некоторое время длилось об­суждение всех подробностей этой грандиозной идеи, естественно, только тех, которые Тома узнал от Сэн­сэя. И когда тема была исчерпана, Бульба заключил:

— Ладно, задумка хорошая. Даю добро! Валяй, начинай...

«Хм, — зло подумал Тома, — тоже мне пуп земли на­шелся, «добро дает»! Ты меня с Кроносом только све­ди, он эту идею вместе со мной по достоинству оценит. А тогда мы посмотрим, кто кому добро будет давать».

* * *

После того как Тома покинул офис, Бульба пре­бывал в самом лучшем расположении духа. Нако­нец-то ему было с чем ехать в область! Не дожидаясь следующего дня, предварительно позвонив Кроносу, он сразу направился на встречу. И уже через час Бульба красочно описывал «свою» грандиозную идею о создании ассоциации, которую он «самолич­но разработал и придумал».

— Вот и получается одновременный контроль и процветание! Все в чистом виде... Я тут прикинул,
поднапряг пацанов, чтобы начинали копошиться. Кстати, они успели съездить к Врачу, и он лоханулся
на эту идею, как барыга! Так что уже есть желающие добровольно войти в нашу ассоциацию...

Кроносу проект тоже понравился. Он похвалил Бульбу за его толковую мысль и сказал:

— Ну вот, видишь, можешь же, когда хочешь... Давайте, организовывайте.

Бульба возвратился от Кроноса, сияя от счастья. К нему вернулось былое доверие и уважение! И главное, как здорово все получилось! Одним ма­хом решились проблемы и с Врачом, и с бизнесом, и с собственным тщеславием.

Внезапно раздался звонок телефона. Это был Тома.

— Я к тебе заезжал. Мне сказали, ты у Кроноса был?

— Да.

— По поводу ассоциации?

— Да.

— Ну что, Кронос одобрил идею ассоциации?

— Да. Ему понравилась... наша идея.

— А детали его интересовали?

— Я ж тебе говорю, дал добро, — ушел от ответа Бульба, не желая разглашать подробности. — Так что начинай работать на полную мощность. Да, не забудь подключить того бизнесмена...

Но Тома его уже не слушал. В нем вмиг закипела бурной пеной злость, он возненавидел Бульбу. «На­ша? Наша идея? Ах ты падла! Да ты, никак, ее за свою собственную выдал?! Вот гнида! Да чтоб те­бе...» Тома подбирал в уме самый отборный мат, ко­торый только знал. И если бы Бульба увидел в это время его глаза, в которых отразился весь текст, иду­щий из глубины животных чувств, то содрогнулся бы от такой ярости и гнева. Но Бульба, к счастью, не видел этого «бычьего» взгляда и поэтому продол­жал заливаться соловьем, давая ценные указания.

— Хорошо, — холодно ответил Тома и бросил трубку.

Как он ненавидел его в этот момент! Мозг лихо­радочно придумывал зверства, которые Тома совер­шал над Бульбой в своем воображении. Вдоволь на­сладившись кровавым зрелищем, Тома заговорщиц­ки прошипел:

— Ничего, ничего... Без меня тебе все равно и шагу не сделать по ассоциации! Я тебя заставлю
познакомить меня с Кроносом! Я тебе покажу, как идеи воровать...

Он уже настолько свыкся с собственностью этой идеи, что даже не удосужился припомнить, что ещё день назад сам ее позаимствовал у Врача. Уж слишком явно было приближение его заветной мечты, чтобы еще утруждать себя памятью о таких «мелочах».

Глава 5 МЕСТЬ КОНКУРЕНТОВ

В этот же день вечером Сэнсэй встретился с Фи­лером.

— Ну, как дела? У «наружки» есть проблемы?
Филер хохотнул:

— Конечно. У «наружки» всегда есть две пробле­мы — бабки и собаки. Первые привлекают внима­ние чрезмерным любопытством, а вторые — гром­ким лаем... Эх, был бы я президентом, я бы всех ба­бушек-старушек не на пенсию отправлял, а служить в разведку! Мы бы всех шпионов за месяц перелови­ли под их бдительным оком. Не жизнь бы тогда на­чалась, а сказка... на курьих ножках.

Сэнсэй усмехнулся:

— Это точно! Бабушки — верные кадры. День и ночь на совесть бдят, так сказать, для души, с лю­бовью.

Они рассмеялись.

— Ну и какие новости? — спросил Сэнсэй.

— Есть две новости: хорошая и плохая. Тебе ка­кую первую?

— Давай хорошую.

— Угу. Все сработало, как ты и предполагал. Тома на следующий день поехал к Бульбе. А через двадцать ми­нут после разговора, когда Тома уехал, Бульба помчал­ся на «Олимп». И, судя по тому, в каком настроении он оттуда вернулся, идея, скорее всего, прошла на ура.

— Ну, и отлично, — Сэнсэй скрестил руки на груди, — все идет по плану. А какая плохая новость?

— Принцип бутерброда, — сказал Филер, при­щелкнув языком.

— Не понял...

— Ну, это когда вроде бы все так прекрасно и уже собираешься положить это аппетитное создание в рот, как он неожиданно падает, причем именно маслом вниз.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Расскажу — не поверишь. Мне все-таки уда­лось вычислить наших «конкурентов». Вот их до­сье... Все бывшие военные. В свое время некоторые из них работали в структуре союзного КГБ, дру­гие — в особых спецподразделениях МВД. Один да­же из ГРУ. Неплохие были специалисты. Только вот с развалом Союза остались не у дел. Некоторых из них отправили на пенсию, некоторых сократили. В общем, работают сейчас, кто где смог устроиться: кто водителем, кто охранником, кто телохраните­лем. По характеристикам с места их бывших служб, в общем-то, хорошие ребята. Честные, умные, воле­вые. Добросовестно выполняли свою работу. Ника­ких нареканий, выговоров...

Сэнсэй полистал досье.

— Ты же говорил, вроде, их пятеро. А тут, смот­рю, целая мини-организация.

— Совершенно верно. Организация. И название ее «Белая стрела».

Сэнсэй удивленно вскинул брови.

— Ты шутишь? «Белая стрела»?

— Да, да, ты не ослышался! Я тоже думал, что это призрак возмездия, выдуманный заинтересованны­ми лицами. Оказалось, нет. «Белая стрела» состоит из плоти и крови. И, судя по тем профессионалам, которые входят в нее, я уже готов поверить во все та­инственные байки о ее подвигах.

— Кто знает, может, как раз сначала появились первыми эти байки, а потом уж и участники подви­гов... Какой у них интерес на «Олимпе»?

— Бутербродный, по крайней мере, для нас. Причем маслом вниз.

Сэнсэй вновь недоумевающе поднял брови.

— Ты представляешь, вчера ночью они сперли две базуки со склада кавказской группировки в со­седней области.

Сэнсэй глянул на него и усмехнулся.

— Что, серьезно?!

— Вполне. И так все чисто провернули, что про­пажу вряд ли быстро обнаружат. Мы бы и сами ни­чего не узнали, если бы за Вороном и его друзьями не организовали круглосуточное наблюдение. Я как чувствовал: что-то должно произойти.

— Мда-а, дела... Шустрые ребята.

— Они, конечно, молодцы. Но если учесть, что «конкуренты» пасли «Олимп» не хуже нашего и на­верняка вычисляли маршрут движения Кроноса... Тогда тут два варианта. Либо они базуками грохнут по «Олимпу», что мало вероятно, либо по маши­нам... Если верить слухам, «Белая стрела» всегда убирает конкретно цель; без лишних невинных жертв. Значит, цель — машина Кроноса. Тем более что в последнее время они топтались на позициях, уж больно подходящих для данного теракта.

— Да уж точно маслом вниз. Они же своими ба­зуками все планы нам взорвут к едрене Фене!

— Вот и я о том же! Думаю, действовать они бу­дут в самое ближайшее время. Если бы я был на их месте, то так бы и поступил. Когда пропажа всплы­вет, уже не будет того кайфа.

Сэнсэй пару минут что-то обдумывал, а потом сказал:

— Надеюсь, ты проследил, куда они спрятали ба­зуки?

Обижаешь! Конечно. Они находятся сейчас в гараже. Адрес и владелец в досье указаны. Мы их как родных стережем, глаз с них не спускаем. Ду­маю, сегодняшняя ночь у нас в запасе еще есть. Они выставили обычное наблюдение. Но вот завтра... Завтра, если учесть график Кроноса, к восьми вечера он будет точно проезжать через заданные координаты.

— Значит, завтра... Хорошо. Но вы и сегодня бдительности не теряйте.

— Понятно. Я сейчас на тот пост поеду.

— Смотри не шали! Заметишь подвох, сразу мне сообщи. Я сам дальше разберусь. Зря не подставляй­ся и не светись.

— Да ясно, ясно... Слушай, а может, спионерим у них эти базуки, и дело с концом?

— Нет. Только шуму глупого наделаем, а вопрос в корне не решим. В общем, так, тише воды, ниже травы, только наблюдать аккуратно. Установи двой­ное контрнаблюдение. Лучше перестраховаться, чем неожиданно пулю в затылок получить от своих же «коллег». Эти ребята долго разбираться не будут. У них сейчас перед операцией нервы на пределе.

— Понятно.

— Так, дай мне план местности, где отмечены их главные посты у «Олимпа»... Жди от меня звонка ес­ли не сегодня ночью, то завтра утром. Код остается прежний.

— Добро.

— Ну, будь.

Пожав другу руку, Сэнсэй пересел в свою маши­ну, и они разъехались.

* * *

Ночь у Сэнсэя предстояла веселенькой. После всего загруженного трудового дня — приема более ста пациентов, трех деловых встреч на «Кассандре», конспиративной поездки к Филеру — ему предстоя­ло еще решить задачу, от которой зависело развитие дальнейших событий в регионе. Времени на разду­мье практически не оставалось. Делая какое-либо окончательное умозаключение, ему просто нельзя было ошибиться в своих расчетах и прогнозах. Слишком многое поставлено на карту. Поэтому, приехав домой разбитым и уставшим, Сэнсэй решил уделить больше внимание медитациям — своей еже­дневной домашней многолетней процедуре. Сего­дня необходимо скорее привести в порядок тело и мозг, и самое главное — целенаправленно вклю­чить в работу подсознание. Кроме духовных навы­ков, подобный цикл медитаций помогал ему быстро и эффективно восстанавливать работоспособность тела и мозга.

Состояние медитации само по себе парадоксаль­но. В нем сочетается, казалось бы, несочетаемое в привычной жизни: покой, глубокое расслабление и одновременная концентрация внимания, всплеск восприимчивости к объему поступающей информа­ции, готовность сразу отреагировать на любой сиг­нал. В обычном состоянии сознания у человека в ос­новном преобладает доминанта левого или правого полушария мозга, то есть либо он мыслит о явлени­ях досконально-логически, либо образно-интуитив­но. В любом случае индивид воспринимает инфор­мацию выборочно, отсекая из общего доступного целого лишь свою «любимую» часть. В состоянии же медитации человек избавляется от подобного авто­матизма. В этом удивительном состоянии сознания преобладает одинаковая активность обоих полуша­рий мозга. Таким образом, медитирующий получает целостную картинку восприятия. Кстати, такое вос­приятие свойственно и детям. Но с возрастом этот дар утрачивается.

Целостное восприятие информации — это всего одна из ступеней, ведущих к настоящим вершинам медитационного искусства, где познается богатый внутренний мир, неисчерпаемые возможности под-сознания и загадочной души. Этот эффективный способ самопознания уходит корнями в Древний Восток — колыбель человеческой цивилизации. Те, кто достигал подобных высот, как свидетельствуют предания, видели мир в совершенно других гранях реалии, познавая великую тайну вечной Души и бренного Тела.

Сэнсэй занимался медитационным искусством давно и серьезно. И достиг значительных результа­тов. Феноменальное управление своим телом — уже давно пройденный этап, хотя эти знания Сэнсэй до сих пор активно использовал в своей многогранной практике, в том числе и экстремально-боевой. К примеру, когда его напарники по «Острову» глота­ли стимулирующие таблетки с янтарной кислотой для того, чтобы на задании обходиться суток двое без еды и сна, то Сэнсэй вполне обходился медита­циями древнего, искусства «Беляо Дзы», которое, как неоднократно доказывала практика, было гораз­до результативней. Человеческий организм — это самый совершенный химический завод. Здесь есть все необходимые элементы для множества различ­ных реакций. И, похоже, древние знали о человече­ской природе гораздо больше, раз сумели воплотить в медитациях такие потрясающие эффекты воздей­ствия на организм...

Выполнив серию медитаций, Сэнсэй почувство­вал себя в надлежащей форме. Принял контрастный душ. И для окончательного эффекта чтобы придать мышцам соответствующий тонус, дополнительно сделал несколько специфических дыхательных уп­ражнений. Приведя таким образом тело и разум в нужное состояние, Сэнсэй уселся в кресло и стал изучать новое досье. Через некоторое время он до­стал из тайника несколько видеокассет, и нашел не­обходимые кадры. Снова погрузился в чтение досье. Достал другие папки. Сверился. Личности, которых он изучал, оказались действительно уникальными по своим характеристикам, а также послужному списку.

Положение было достаточно серьезным. Похоже, «Белая стрела» решила во что бы то ни стало уничто­жить Кроноса. В последнее время целенаправлен­ное устранение «авторитетов» становилось явлени­ем довольно частым, особенно в соседних областях. Но физическое уничтожение Кроноса никак не вхо­дило в планы Сэнсэя. Кронос был всего лишь фер­зем в игре, а требовалось добраться до короля. И не только добраться, но и поставить ему шах и мат. Сэнсэй уже практически разработал гениальную комбинацию, как разрушить криминальную дея­тельность «Олимпа» без единого выстрела. Еще в древнекитайском трактате об искусстве ведения войны написано: «Самый верный способ победить врага — это уничтожить его изнутри». Этот постулат практически бессмертен, поскольку обоснован вну­тренними принципами и законами человеческой психики.

План Сэнсэя был прост и сложен одновременно. Из «низов» проникнуть в организацию Кроноса, выяснить истинное положение дел. Нащупать сла­бинки в отношениях. И в зависимости от этого уже манипулировать соответствующими действиями, натравив боссов мафии друг на друга. Сложность проекта заключалась в том, что все строилось на пресловутом человеческом факторе. Нужно было тонко разбираться в психике людей, чтобы, вступая на такую зыбкую почву, предвидеть все возможные варианты развития последних событий. Но... Благо­даря подобному умелому «руководству», с незамет­ной позиции «низов», криминальные структуры не­сомненно потерпели бы крах. И, как обычно происходит в подобных ситуациях, каждый начал спасать собственную шкуру, сливая компромат на бывшего компаньона. В таком «тонущем корабле» обязатель­но бы оголились «делишки» Лорда, и его могучей власти пришел бы конец.

Но если бы «Белая стрела» воплотила свои наме­рения, то вместо убитого Кроноса Лорд поставил бы другого. Тот сразу провел бы реорганизацию, укрепив основные позиции своими людьми. И тогда Сэнсэю и его группе пришлось бы, как минимум, еще год на­пряженно работать, чтобы снова собрать и «сконст­руировать» то, что они уже успели сделать на данный момент. А кто знает, что может произойти за это «по­терянное» время под гнетом новой криминальной власти? Да все что угодно, начиная от гибели сотен неповинных людей и заканчивая масштабной разру­хой самого государства! Нет. Слишком высоки став­ки. Значит, нужно обезвредить «конкурентов». Как? Конечно, если бы было больше времени, можно их устранить от дела красиво, так сказать, классически. Но времени нет. И Сэнсэй решил действовать грубо, в открытую. Две базуки указывали на тактику дейст­вия конкурентов, значит, надо находиться одновре­менно в двух местах, дабы их обезвредить без шума и пыли. Сэнсэй для надежной подстраховки всей предстоящей операции решил взять с собой верного друга Вано, о чем и поспешил «обрадовать» его в три часа ночи, сделав кодовый звонок.

Когда на небе начал брезжить рассвет, Сэнсэй спрятал в тайник все "документы и видеокассеты, сжег листочки со своими «ребусами». Растер пепел и аккуратно сложил в небольшой бумажный пакет. Потом вышел из дома и, соблюдая меры предосто­рожности, поехал на машине за город. По дороге он разбросал в разных местах пепел, следуя своей при­вычке ничего не считать мелочами.

Заехав в лес, Сэнсэй вышел из машины и пошел пешком. Местность он знал очень хорошо. Здесь на­ходился его второй тайник, похожий, правда, боль­ше на мини-бункер, просто нашпигованный всяки­ми секретками. Когда-то на «Острове» их обучали сооружать и такие убежища. Сначала их гоняли ме­сяцами по лесам, как волков, прививая навыки не только к ведению боевых действий, но и ориенти­ровке на местности. Также обучали тщательной ма­скировке, выживанию в экстремальных условиях, сооружению подобных мини-бункеров, добыванию собственными силами продовольственных запасов, изготовлению оружия.

Тайник был тщательно замаскирован и не отли­чался от обычных кочек. Со времени последнего по­сещения Сэнсэя прошло уже довольно много време­ни. Но основные «контрольки» были не потревоже­ны. Сэнсэй сложил вместе хитрый ключ, состоящий из четырех частей, и открыл неприметный замок. Осторожно спустился по ступенькам, причем по лишь ему известным точкам опоры (в противном случае все бы вмиг взлетело на воздух).

Он оглядел небольшое помещение. Все находи­лось на прежних местах. Теперь требовалось решить, что взять на задание. Арсенала здесь хранилось пре­достаточно. Тут были скорострельный «УЗИ», снай­перская винтовка с лазерным прицелом и «олим­пийскими» патронами для высокоточной стрельбы на большие расстояния, автомат Калашникова «АКМС» с прибором бесшумной и беспламенной стрельбы к нему (ПБС) и с ночным бесподсветным прицелом (НСП-3), ручной гранатомет «РГ-6» и да­же унифицированный автомат на базе «АКС-74у» для подводной стрельбы. А также несколько писто­летов: пистолет-пулемет «АЕК-919К» («Каштан»), пистолет «ТТ» с глушителем, автоматический пис-толет Стечкина (АПС) и бесшумный пистолет «П-8». Ко всему арсеналу имелись соответствующие боекомплекты. Все оружие было в идеальном состо­янии, тщательно завернуто в промасленную бумагу. Сэнсэй проверил «УЗИ», пару пистолетов и поло­жил их обратно на место.

Рядом находился еще одцн деревянный ящик с различными видами холодного оружия — от обыч­ных кортиков и спецножей до.японских звездочек и шурикенов. Заглянув в этот ящик, Сэнсэй взял от­туда три звездочки и, словно примеряясь, взвесил в руке. Подумал немного и поискал глазами дере­вяшку, некогда служившую мишенью для трениро­вок. Поднявшись на поверхность, установил ее на тот же обломленный засохший сук, что и много лет назад. И, отойдя метров на двадцать, резко метнул звездочки с разных положений. Стальные звезды со свистом врезались под разными углами в «десятку», образуя треугольник. Сэнсэй хмыкнул и, довольный результатом, подумал: «Надо же, рука не забыла... Вот что значит память тела! Навыки, вбитые в под­сознание, никогда не стираются. Это все равно, что езда на велосипеде. Стоит раз как следует научиться, чтобы сохранить на всю жизнь». Вернувшись, он по­ложил мишень на место, а звездочки кинул в ящик, закрыв крышку.

Кроме этого вооружения, отдельно еще храни­лось несколько гранат с шумовым и ослепляющим эффектом; пластиковая взрывчатка, взрывпакеты направленного действия, а также слезоточивые пе­тарды. В общем, всего этого «добра», которым его когда-то заботливо снабдило начальство «Острова», хватило бы для ведения целой мини-войны.

Сэнсэй с презрением посмотрел на весь этот ар­сенал и тяжело вздохнул. Хоть он и стрелял доволь­но метко, не хуже олимпийских чемпионов, и в совершенстве владел остальным, но все же не любил оружие. А увешивать себя пистолетами и автомата­ми, как игрушками новогоднюю елку, Сэнсэй счи­тал глупостью. Человек расслабляется, держа в ру­ках оружие, становится уязвим, поскольку надеется на него. Он автоматически отдает свои возможности механизму. И если его внезапно лишают этой «по­следней надежды», то он впадает в панику. А пани­ческий страх равнозначен поражению без сопротив­ления, по сути дела, глупой смерти.

Сэнсэй глянул на спецоборудование. Покрутил в руках прибор ночного видения. Немного подумал и, махнув рукой, положил на место. Уж чему-чему, а своим природным способностям он доверял боль­ше, чем этой военной игрушке. В результате; тради­ционно обойдя все эти «музейные экспонаты», как он их величал, Сэнсэй взял, как обычно, спецодеж­ду и маскировочную накидку. «Хоть что-то дельное придумали», — подумал он про себя. Ткань, из кото­рой шили спецодежду, не отражала свет и сливалась с любой тенью даже днем, а ночью человек в ней становился абсолютно незаметным. Она была чер­ного цвета, по покрою похожа на одежду ниндзя, но имела свои индивидуальные особенности. Сэн­сэй прихватил специальные легкие ботинки на мяг­кой подошве, в конструкцию которых он внес кое-какие изменения для удобства. И, подумав немного, все-таки взял небольшой ножик.