По отношению к семейным системам 4 страница
так: «отрицательное влияние», «положительное влияние» и «нет влияния». При этом оказалось, что некоторые испытуемые представляют «чистые» случаи. В их ответах присутствуют переменные либо только из «отрицательной» группы, либо только из «положительной».
В таблице 4 показано распределение испытуемых по упомянутым группам.
Для иллюстрации приводим выдержки из ответов испытуемых каждой из упомянутых групп.
Отрицательное влияние
Исп. 402 (репрессирован отец матери: тюрьма — лагерь — ссылка. Вернулся через 16 лет, умер от рака в 1974 г. Отец не женился на матери, так как ее отец считался «врагом народа»): «Связь, конечно, есть. Уже взрослыми оканчивали институты (она и мать в 30-40 лет). Нарушилось образование, нарушились социальные условия. Если бы дед не был посажен, то я больше бы продвинулся».
Исп. 408: «Да, конечно. Если бы, например, дед был жив, то занимал бы высокий пост. Мать училась на все пятерки, но в юридический не приняли. На мою жизнь неприятности — как снежный ком».
Исп. 501 (болен алкоголизмом, три развода, живет один, был освобожденным работником ВЛКСМ, членом КПСС): «Все было бы по-другому. Повлияло на мою политическую активность. Я не мог многое себе позволить, зная, что дед — «враг народа», хотя и реабилитированный. Тогда к этому все равно плохо относились. Репрессия мешала продвинуться по службе. В семье была скрытность и замкнутость. Страх, что кто-то что-то ляпнет и будет плохо».
Исп. 405: «Проявилось в чертах характера: не могу проявлять инициативу для себя. Боязнь, страх отношений на официальном уровне. Когда началась перестройка, то думала, всех активных все равно посадят, подстрелят».
Исп. 207: «Какая-то тревожность. В этой стране все может с тобой случиться. Генетическая память советского народа и еврейского народа».
Исп. 304: «В семье остался страх, а также невозможность узнать что-либо о родственниках. Это откладывает большой
отпечаток на нервную систему — все замкнутые, с тяжелым характером. Мама относится болезненно к этой теме».
Положительное влияние
Исп. 208 (репрессирован отец матери. Осталась жена с тремя дочерьми. В эвакуации помогали родственники. Жил с бабушкой, женой репрессированного, в течение 18 лет): «Думаю, что да, связь есть. Если бы не было определенных трудностей, я не был бы так защищен от разврата привилегий, которые были у папы, и он — то же самое. Эта тяжелая жизнь, лишения настроили человека на то, чтобы разумно воспринимать привилегии, они повлияли и на отношение к жизни, к окружающей обстановке. В электричестве может быть влияние по проводам и по воздуху. У нас — по воздуху».
Исп. 303 (репрессирован отец матери, 15 лет тюрьмы, потом жил с семьей): «Дедушка — это все. Любовь к природе, России, стараемся сохранить семейные корни. Вера вытекает из страдания. Система ценностей в семье незыблема, больше духовных, чем материальных. Не было злобы. Важна страна, а не система». (Есть мемуары дедушки. Испытуемая ищет, где бы их опубликовать).
Исп. 204 (репрессированы отец матери — он расстрелян — и мать матери: тюрьма — лагерь — ссылка): «Да, в плане не материальном, а в духовном. Наложило отпечаток на понимание ценности своей жизни, жизни близких, смысла жизни. Когда я или кто-то другой вставали перед нравственным выбором, то мысль о бабушке и ее жизни помогала принимать нравственное решение, которое становилось простым и естественным. Было понимание того, что при других возможных решениях, более меркантильных, потери были бы несоизмеримы с тем, что теряли люди там, в ссылке, зато ссыльные сохраняли свое достоинство. Впечатление такое, что выбор «духовное — прагматичное» в воспитании детей усугубляется. Эти корни должны быть очень мощными, чтобы человек, не задумываясь, воспитывал детей в духе русской интеллигенции. Многие люди вообще не знают, что такое духовная радость, человек, который знает ее, уже понимает, насколько все остальное ничего не стоит».
Исп. 203 (репрессирован дед по матери — он расстрелян. Матери было 19 лет, когда ее отправили в ссылку. Там она познакомилась с отцом, испытуемая родилась тоже в ссылке, болела, так как жили в тяжелых условиях): «Вокруг жили очень хорошие люди, очень помогали друг другу. О репрессии узнала от родителей, в ссылке не скрывали. И в тюремной камере человек свободен духом. Человек, который прошел ту школу, уже не цепляется за вещи. Но лень и страхи помешали построить жизнь, как хотелось. По духу очень близок дед: щедрый, внимательный, широкий, бессребреник».
Исп. 509 (репрессирован отец матери — расстрелян. Жена, оставшись с двумя детьми, пошла хлопотать к Сталину, была арестована: лагерь, ссылка): «У мамы была психологическая травма. Когда арестовали бабушку, маме было 12 лет, она взяла младшего брата пяти лет и пошла к дяде и тете. Они потом числились их родителями, истинное положение вещей скрывалось. У мамы были нервные срывы, это случается и у меня, в критических ситуациях теряю над собой контроль. Рос с бабушкой после ее возвращения из ссылки, всю жизнь восхищался ею. Ненавижу КПСС. Вместе с мамой распространял "Хронику текущих событий", помогал семьям арестованных».
Нет связи
Исп. 409 (репрессирован дед по матери; год его рождения, образование, профессия испытуемому неизвестны. Как это было — не знает, собирать сведения «даже не думал». Не читал, не узнавал, не расспрашивал мать): «Никакой связи абсолютно, не считая мелочей. Никто не мешал стать спортсменом, дошел до мастера спорта, никто препятствий не чинил, никто не мешал мне осуществлять свои планы».
Ответы на открытый 58-й вопрос относительно попыток собирать информацию о репрессированном члене семьи кодировались по 5-балльной системе с учетом форм и интенсивности поиска: от расспросов родителей (1 балл) до изысканий в архивах КГБ (5 баллов). Ответы «не было попыток» получали 0 баллов.
Таблица 5
Значимые корреляции шести основных факторов и факторов, извлеченных из ответов на 57-й и 58-й вопросы
| БФ | СФ | ОТ(м) | ОТ(о) | АП | ПП | Нетвл. (57) | Пол. вл. | Отр. вл. | П. инф (58) | |
| БФ | ||||||||||
| СФ | ||||||||||
| ОТ(м) | г=-0,33 р= .018 | |||||||||
| ОТ(о) | г=-0,40 р= .004 | |||||||||
| АП | г=0,25 р= .077 | |||||||||
| ПП | ||||||||||
| Нетвл. (57) | г=-0,27 р= .054 | г=0,52 р= .000 | г=-0,25 р= .071 | |||||||
| Пол. вл. | г=-0,41 р= .002 | |||||||||
| Отр. вл. | г= 0,30 р= .034 | г= 0,28 р= .049 | г=-0,32 р- .022 | г=-0,32 р= .022 | ||||||
| П.инф. (58) | г=0,42 р= .002 | г=-0,34 р= .015 | г=-0,44 р= .001 | г=-0,35 р=.012 | г=-0,58 р= .000 |
Примечания: БФ — базисное функционирование, СФ — социальное функционирование; ОТ (м) — отрыв по линии матери; ОТ (о) — отрыв по линии отца; АП — активный протест; ПП — пассивный протест; Нет вл. — нет влияния; Пол. вл. — положительное влияние; Отр. вл. — отрицательное влияние; П. инф. — поиск информации (о репрессированном).
Корреляции факторов. Это был конечный шаг в статистической обработке данных.
В таблице 5 дана квадратная матрица корреляций шести основных факторов (характеризующих отрыв, функционирование и протест), а также факторов, полученных при анализе открытых вопросов 57 и 58. В клетках матрицы
приведены только значимые корреляции (р<0,05), за исключением двух случаев р<0,07, что также близко к значимой корреляции.
Из таблицы видно, что существует сильная отрицательная корреляция между отрывом по обеим линиям и базисным функционированием: чем больше отрыв, тем хуже базисное функционирование. Однако для социального функционирования (см. входящие в него переменные на рисунке 4) корреляции с фактором отрыва не было обнаружено. В то же время социальное функционирование оказалось положительно коррелирующим с фактором положительного влияния репрессии и с фактором поиска информации о репрессированном члене семьи. Из прочих результатов, приведенных в таблице 5, обращает на себя внимание близкая к достоверной (р<0,07) положительная корреляция между социальным функционированием и активным протестом. В то же время оказалось, что фактор пассивного протеста не коррелирует ни с одним другим фактором.
ОБСУЖДЕНИЕ РЕЗУЛЬТАТОВ
Из результатов исследования обсудим те, которые представляются нам наиболее важными.
Первый результат состоит в получении достоверной отрицательной корреляции между факторами ОТ и БФ.
Напомним, что в БФ вошли в основном показатели здоровья и семейного статуса (женитьба, разводы и т. д.). Таким образом, в отношении этих показателей полученные данные подтвердили теорию М. Боуэна об отрицательном влиянии потери вертикальных семейных связей на жизнь последующих поколений. Вместе с тем корреляции между факторами ОТ и СФ обнаружено не было. Означает ли это неподтверждение теории М. Боуэна в какой-то ее части? На наш взгляд, нет, не означает. Однако для понимания этого нужно обратиться к следующим результатам.
Один из них — обнаруженная прямая связь между СФ и положительным (по признанию самих испытуемых) влиянием репрессии на их жизнь. Как сама по себе «положительность»
влияния (кажущаяся на первый взгляд парадоксальной), так и ее связь с СФ становятся понятными при обращении к отчетам испытуемых (см. выше примеры ответов на вопрос 57), а также к корреляциям между факторами СФ и АП, СФ и «сбором информации» в таблице 5. Из этих данных становится ясно, каким образом и за счет каких ресурсов обсуждаемые семьи смогли пережить трагедию, выжить в условиях последующих испытаний и передать третьему поколению силы для эффективного функционирования. Это ресурсы нравственных и идеальных ценностей, мужества и стойкости в критических ситуациях, активного протеста против социального зла. Со стороны же третьего поколения это способность воспринять именно такие послания от старших близких и активное стремление к поддержанию духовной связи с ними.
Таким образом, этот результат можно рассматривать как вполне согласующийся с теорией М. Боуэна.
Следующий результат состоит в отсутствии различий степени отрыва внуков от репрессированных и нерепрессированных линий семьи. Этот результат оказался вполне неожиданным и вместе с тем кажется нам замечательным.
Предпринимая исследование, мы думали, что именно на материале репрессий можно будет получить широкий диапазон отрыва от исчезнувших членов семьи. Действительность оказалась иной: память о пострадавших поддерживалась в семьях, несмотря на все препятствия и опасности, исходящие от государственной системы. Традиции российских семей и людей держаться вместе в периоды горя и испытаний и хранить память о мучениках оказались сильнее разрушающих тенденций системы.
Следующий результат, который мы хотим выделить, — особая роль женщин в хранении и передаче памяти семьи. Она выразилась в целом ряде фактов.
Это, во-первых, достоверно меньшая степень отрыва по линии матери по сравнению с линией отца; во-вторых, более активное участие дочерей репрессированных по сравнению с их сыновьями в обществе «Мемориал» (что выразилось и в отмеченном преобладании испытуемых из семей с репрессией по материнской линии); в-третьих, более частое упоминание внуками бабушек и матерей как источ-
ников и передатчиков традиций семьи: опыта выживания, образцов характера, мужества, заботы. Мы никоим образом не хотим сказать, что вклад мужчин — дедов, отцов, мужей и сыновей — в лучшие семейные и национальные традиции был меньше. Напротив, в отчетах испытуемых было немало упоминаний о дедах и отцах как о сильных личностях и примерах для подражания. Мы лишь подчеркиваем тот факт, что передатчиками памяти об этих людях были женщины.
Объективные причины этого обстоятельства ясны, хорошо известны и подтверждены нашими данными: мужчин убивали чаще, чем женщин, а те из них, кто оставался в живых, хуже выживали и умирали раньше. Кроме того, по сложившимся культурно-социальным традициям, женщины ближе к детям, а бабушки в России часто воспитывают внуков (что подтвердилось статистикой и в исследованных семьях). Это последнее обстоятельство отличает жизнь российских семей — от той же жизни в современных западных обществах. Отделение новой молодой семьи от родительской, по общему признанию, необходимо для ее становления. Однако у этой медали есть и обратная, негативная сторона: лишение тесного участия бабушек в воспитании внуков. Ослабление контактов между первым и третьим поколениями затрудняет, а иногда и даже прерывает передачу культурного, психологического, нравственного опыта семьи последующим поколениям. А такой опыт, как показывает история семей, переживших репрессию, порой оказывается для новых поколений ничем не заменимым даром.
Следующая группа результатов связана со степенью лояльности семей и ее отдельных членов по отношению к режиму, ответственному за репрессии.
Во многих семьях это был сложный и болезненный вопрос. Из литературных публикаций мы знаем, что сами жертвы «прозревали» относительно реального смысла происходящих репрессий (политический переворот, преступления против собственного народа) довольно быстро. Иное дело — члены их семей, остававшиеся «на свободе». Обманутые пропагандой, под давлением идеологии и потребности выжить, они продолжали верить политическому режиму и оправдывать его деяния.
В семьях репрессированных конфликт между «верой» и «прогреванием» проходил остро, иногда в головах и душах ее членов, иногда между представителями разных поколений. Вступление в ряды КПСС было достаточно сильным средством для поколения детей репрессированных благополучно выживать, обеспечивать семью и даже иметь некоторые привилегии. Напротив, выражение недовольства, несогласия, тем более протеста было чревато повторением репрессии.
Из этих фактов кажется наиболее примечательным отсутствие каких-либо корреляций между лояльностью и даже пассивным протестом (невступлением в партию) и успешностью функционирования (равно базисного и социального) в поколении внуков (таблица 5).
Иными словами, если во втором поколении члены семьи за счет партийной принадлежности и прочих выражений лояльности и получали локальные преимущества (материальные блага, лучшие должности), то в следующем поколении эти преимущества исчезали. В действительности происходило обратное: более успешно функционирующими оказались внуки, которые заняли позицию активного протеста (та же таблица). В ряде случаев они присоединялись к такой же позиции своих родителей, продолжая ее, в других же — вступали в конфликт с партийными установками родителей. В отчетах этой последней группы испытуемых удавалось обнаруживать замечательную тенденцию: воссоединение с ценностями и идеалами репрессированного первого поколения.
Наконец, последний факт, который свидетельствует о здоровой (как доказало наше исследование) тенденции третьего поколения двигаться в направлении успешного функционирования, — заметное сокращение числа бывших членов КПСС и увеличение протестующих его представителей по сравнению с поколением родителей (таблицы 2 и 3).
5. ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Исследование семей, переживших трагедию сталинских репрессий конца 30-х гг., показало значение сохранения и передачи памяти семьи для нормального функциони-
рования ее членов в третьем поколении. Ослабление или отторжение этой памяти оказалось, по нашим данным, связано с более низкими показателями базисных аспектов жизни в поколении внуков. В этом результате нашла подтверждение теория М. Боуэна об отрицательном влиянии на жизнь поколений прерывания вертикальных связей в семье. Одновременно было обнаружено, что передача через межпоколенные связи опыта семьи была особенно плодотворной, когда до внуков доходили личностные образцы, нравственные ценности, накопленные в поколениях дедов и переданные через родителей, а то и непосредственно. Такой семейный капитал становился, по мнению самих опрошенных, основой их существования и одновременно ориентиром.жизни в кризисной ситуации сегодняшней России.
Обсуждение полученных результатов может быть перенесено на макросоциальный уровень. Сокрытие злодеяний и позорного прошлого пагубно влияет на жизнь общества. Напротив, открытие секретов и тайн, их осмысление и извлечение из них уроков может оказать целебное действие на общество в поисках путей его эффективного функционирования. Наконец, восстановление замечательных национальных традиций, культурного и духовного богатства России — это, по-видимому, тот необходимый шаг, без которого немыслимо для нас и последующих поколений обрести почву под ногами и небо над головой.
По крайней мере, этому учит опыт семей, переживших репрессию.
ЛИТЕРАТУРА
Адамова-Слиозберг О.Л. Путь. М., 1993.
Бейкер К. Теория семейных систем М.Боуэна // Вопросы психологии. 1991. № 6. С. 155-164. Волков О.В. Погружение во тьму. М., 1989. Гинзбург Е.С. Крутой маршрут. М., 1991. Доднесь тяготеет / Под ред. С.С. Виленского. М., 1989. Разгон Л.Е. Непридуманное. М., 1989. Солженицын А.И. Архипелаг ГУЛАГ. М., 1991. Франкл В. Человек в поисках смысла. М., 1992.
29 Теория
Beschloss M., Talbott S. (1993). At the highest level. Boston.
BellelheimB. (1989). On Jews and the camps// Freud's Vienna and other essays. N.Y.
Bowen M. (1978). Family therapy In clinical practice. N.Y.
Chukovskaya L. (1994). The Aknmatova journals. V.I. 1938-41. N.Y.
Conquest R (1986). The harvest of sorrow. N.Y.
Conquest R. (1990). The great terror: A reassessment. N.Y.
Daniels RV. (1985). Russia: The roots of confrontation. Cambrige, Mass.
Forche С (ed.) (1993). Against forgetting: Twentieth-century poetry of witness. N.Y.
Fossum M.A., Mason M.I. (1989). Facing shame: Families in recovery. N.Y.
Grossman V. (1972). Forever flowing. N.Y.
HochildA. (1994). The unqued ghost. N.Y.
Illick S.D. (1993). The process between generations: Emotional cut off and degree of unresolved emotional attachment in human and animal behavior. Unpublished monograph delivered at Mid-West Symposium, Chicago 111.
Kerr M.E., Bowen M. (1988). Family evaluation: An approach based on Bowen theory. N.Y.
Malia M. (1994). The Soviet tragedy: A history of socialism in Russia, 1917-1991. N.Y.
Mandelshtam N. (1970). Hope against hope. N.Y.
Mandelshtam N. (1972). Hope abandoned. N.Y.
Melito R. (1985). Adaptation in family systems: A developmental perspective // Family Process. V. 24, March.
NerlinF. (1986). Family reconstruction. N.Y, London.
PaulN.L, GrosserG.H. Operational mourning and its role in conjoint family therapy // Community Mental Health J.V.I. № 4.
Posner G.L. (1992). Hitler's children. N.Y.
RemnickD. (1993). Lenin's tomb: The last days of Soviet empire. N.Y.
Satir V. (1983). Conjoint family therapy. Palo Alto, CA.
Satir V. (1988). The new peoplemaking. Mountain View, CA.
ShechterJ.L., Luchkov V.V. (eds. and translators) (1993). Khrushchev remembers: The glasnost tapes. Boston.
Sedney M.A., Baker I.E., Gross E. (1994). The story of a death: Therapeutic consideration with bereaved families // J. of Marital and Family Therapy. July. 1997/
Sichrovsky P. (1989). Born guilty: Children of Nazi families. N.Y.
Shalamov V. (1983). Kolyma tales. N.Y. Ten A. (1960). The trial begins. N.Y. 7mA. (1989). Goodnight! N.Y
СОБСТВЕННАЯ
СЕМЬЯ
ТЕРАПЕВТА
ПРИНЦИПЫ И ЗАДАЧИ РАБОТЫ ТЕРАПЕВТА СО СВОЕЙ
РОДИТЕЛЬСКОЙ СЕМЬЕЙ: ПУТЬ К ПРОФЕССИОНАЛЬНОМУ
СОВЕРШЕНСТВОВАНИЮ
Патриция Майср
Прежде чем приступить к обсуждению данной темы, не могу не выразить признательность доктору медицины Мюррею Боуэну — создателю теории семейных систем, внесшему огромный вклад в психологию. В моей работе предпринята попытка осмыслить основные положения этой теории.
Хотя в нашей стране во многих штатах уже введены в действие законы, определяющие этические нормы поведения профессионалов, занимающихся психическим здоровьем людей, мы предлагаем совершенно новый взгляд на проблему профессиональной этики.
В отношениях между двумя людьми всегда присутствует субъективность. Степень такого рода субъективности в значительной степени зависит от зрелости этих людей и от наличия у них хронической или острой тревоги. Именно поэтому в данной главе процесс сбора информации о своей расширенной семье и о себе самом, а также желание глубже понять природу своей собственной субъективности, рассматриваются как вопрос личной и профессиональной этики, а не как вопрос профессиональных предпочтений в выборе того или иного терапевтического подхода. Независимо от того, какой теоретический подход использует терапевт в своей клинической практике, в терапевтических отношениях есть место для субъективности, и она будет
интерферировать с терапевтическим процессом, если терапевт не будет ее полностью контролировать.
Приступив к серьезному и глубокому изучению расширенной семьи и ее эмоциональности, вы сразу же автоматически запускаете процессы переноса и контрпереноса. Лучший способ снизить собственную реактивность по отношению к другим — как можно более глубоко изучить эмоциональную систему своей семьи, ее воздействие на себя и собственное воздействие на нее. Только тогда, когда терапевт полностью осознает, кто он такой и какова эмоциональная история его расширенной семьи, он сможет отделиться от другого человека или от семьи, пришедшей к нему на прием. Разумеется, психоанализ может оказать определенную пользу в этом познавательном процессе, но без тщательного, активного изучения семейной системы, а также собственной эмоциональной системы невозможно полностью понять внутреннее содержание своего Я. Прежде чем обсуждать вопросы определения своего Я и возрастающей ответственности терапевта, рассмотрим проблему дифференциации.
Опыт жизни в своей собственной семье, существенно отличается от той деятельности, которую нужно выполнить, чтобы собрать объективные данные, необходимые для ее понимания. В соответствии с теорией Боуэна получение таких данных требует не только воскрешения в памяти семейных историй и переживаний, но и тщательного изучения исторических фактов, что невозможно сделать без того, чтобы стать значимым членом своей семьи (Bowen, 1978).
Дифференциация — краеугольный камень теории Боуэна — является основой всех видов человеческого поведения. Это понятие описывает два вектора силового поля, в котором живет человек — совместность — тождественность — принадлежность, с одной стороны, и индивидуаци— сепарация — принципиальность, с другой. Дифференциация не имеет отношения к разделению людей на «здоровых» и «больных»; она определяет общий характер жизненного функционирования человека, живущего под воздействием двух этих мощных сил. Именно особенности баланса этих двух сил и отличают одного человека от другого.
Человек, на которого силы совместности оказывают большее воздействие, чем силы индивидуации, всю жизнь будет сталкиваться с различными трудностями. Это объясняется тем, что на восприятие любой житейской проблемы и на ее решение влияет неосознаваемая и неконтролируемая тяга к поиску одобрения и избеганию неодобрения со стороны других значимых людей. Поэтому даже самое простое задание может потребовать значительных усилий, и их результат не обязательно будет успешным. Такую повышенную чувствительность к эмоциональной реакции со стороны другого человека осложняет вероятность того, что окружающие человека значимые для него люди также автоматически стремятся к одобрению. Вообще человек, как правило, ищет близости тех людей, которые похожи на него в эмоциональном плане, которые испытывают сходные чувства, имеют сходные ценности, цели и принципы.
Человек, чье стремление быть самим собой перевешивает потребность в близости, будет успешнее справляться с жизненными трудностями. Такой человек будет «чувствовать» эмоции значимых для него людей, но при этом останется в большей степени сфокусированным на объективных фактах, проблемах, альтернативах и вероятных последствиях его действий. Ему приятно получить одобрение, но если перед ним стоит задача, которую обязательно нужно решить, чтобы доказать свою компетентность, то он будет сосредоточен только на ней. Такой человек сможет действовать целенаправленно и учитывать объективный ход событий даже при наличии повышенной реактивности и тревожности, если только эмоциональность не достигает такой силы, что ее воздействию невозможно будет противостоять. Но даже в этом случае он справляется со своими чувствами при условии, что у него достаточно времени, чтобы разобраться в ситуации.
На базовый уровень дифференциации —уровень баланса между чувством и мышлением у данного конкретного человека — оказывают влияние многие факторы. Прежде всего, это уровень баланса чувств и мыслей, который был свойствен родителям данного индивида, поскольку именно уровень их зрелости определяет ту канву, по которой
развиваются его функциональные характеристики. Следует принять во внимание и то, занимал ли данный индивид какую-либо особенную позицию в семье, в результате чего он может получить в наследство больший объем семейной эмоциональности, либо более позитивный, либо более негативный (Brack, Moynihan 1971).
Наиболее важные события и связанные с ними острые эмоциональные реакции являются еще одним фактором, определяющим базовый уровень дифференциации (например, преждевременные или связанные с риском роды, особое отношение к полу ребенка, сходство ребенка со значимым членом семьи). Разумеется, к числу этих факторов должна быть отнесена и генетическая наследственность, хотя до сих пор еще не совсем понятно, в какой степени и каким образом она оказывает свое влияние.
Поскольку знание уровня дифференциации человека крайне важно для понимания его поведения, специалист должен быть знаком с основополагающими принципами теории семейных систем. Овладение понятием дифференциации на абстрактном уровне позволяет применить его как к расширенной семье, так и к своему Я. Это, в свою очередь, открывает возможность минимизировать перенос и контрперенос и таким образом помогает человеку или семейной единице справиться с волнующей проблемой путем раскрытия эмоциональности, существующей внутри этого человека или его расширенной семьи, а не между его Я и внешним относительно него терапевтом. Только после этого человек сможет на собственном опыте осознать свою незрелость; без этого невозможно стать более ответственным по отношению к себе и к другим. Вопрос о том, а нужно ли вообще терапевту приниматься за трудные задачи исследования природы человеческого функционирования, функционирования расширенной семьи, а также функционирования самого себя, служащие стартовой площадкой для повышения базового уровня функционирования и ответственности, даже не заслуживает какого-либо обсуждения: решение заняться профессиональной помощью больным людям, в частности, психотерапией, подразумевает долгий путь, на который придется положить много труда и усилий.
Это отнюдь не означает, что если человек получил представление о своей дифференциации и сделал ее главным ориентиром в своей жизни, то на свет появился совершенный терапевт. На самом деле, чтобы овладеть в совершенстве профессией терапевта, необходимо усвоить еще массу знаний и связанных с ними навыков, которые используются на каждом этапе терапевтического процесса. Кроме характеризующей личностную зрелость нейтральности и понимания человеческой эмоциональности, остается еще техника работы, специфический набор реакций на специфическую проблему. Без понимания сути тех изменений, которые происходят на протяжении курса терапии, нельзя предсказать все эффекты терапии, разве что самые очевидные — снижение тревоги, успокоение, усиление мыслительной способности.