Тилопа. Махамудра с берегов Ганги 3 страница

Любое их этих переживаний, которое может у вас появиться, замечательно, и нет сомнений, что по мере практики переживания будут меняться. Иногда вы будете очень внимательно наблюдать за своими мыслями, видя, как они приходят и уходят, и замечая промежутки между ними. Иногда вы будете просто наблюдать за ними с небольшого расстояния. Медитация гораздо легче, чем думают многие люди: коль скоро вы осознаёте происходящее, всё, что вы переживаете, и есть медитация.

Ваше переживание превращается из медитации во что-то другое, только, в том, случае, если, вы, пытаетесь, контролировать или изменять то, что переживаете. Но если вы привносите в свои попытки контролировать переживание определённую степень осознания, то это тоже медитация.

Конечно, некоторые люди вообще не видят никаких мыслей — их умы просто становятся пустыми. Это тоже нормально. Ведь вы работаете со своим умом, и потому никто не может судить о вас и оценивать вас по вашему опыту. Медитация — это в высшей степени личный процесс. Нет двух людей, чьи переживания были бы одинаковыми. Продолжая практику, вы, несомненно, заметите, что ваши переживания порой меняются день ото дня, от одного периода практики к другому. Иногда вы можете обнаруживать, что ваши мысли очень ясные, их легко наблюдать, а в другой раз они будут казаться довольно размытыми и ускользающими. Порой, начиная заниматься, вы обнаруживаете, что ваш ум становится притуплённым или затуманенным. Это тоже нормально. Ощущение тупости — это не больше чем цепочка нейронов, болтающих друг с другом в ответ на ваше намерение медитировать, так что вы можете просто наблюдать тупость или какое-то другое ощущение, которое у вас возникает. Медитация и есть наблюдение, чистое внимание к тому, что вам случается переживать в тот или иной момент. Даже нейронная болтовня, выражающаяся в мысли «Я не знаю, как медитировать», может быть опорой для медитации, коль скоро вы наблюдаете эту мысль.

Пока вы сохраняете осознание или внимательность, вы практикуете медитацию, вне зависимости от того, что происходит в вашей практике. Если вы можете наблюдать за своими мыслями, это медитация. Если вы не можете наблюдать за своими мыслями, это тоже медитация. Если вы становитесь усталым, или вялым, или возбуждённым, это тоже медитация.

Любое из этих переживаний может быть опорой для медитации. Самое важное — сохранять осознавание, независимо от возникающих мыслей, эмоций или ощущений.

Если вы помните, что осознавание всего, что бы ни происходило, — это медитация, медитировать становится гораздо легче, чем вы могли подумать.

ОСОБЫЙ СЛУЧАЙ - НЕПРИЯТНЫЕ МЫСЛИ

Какие бы мысли ни возникали, не пытайтесь их останавливать.

Девятый Гьялванг Кармапа. Махамудра: океан определяющего смысла

Если вы только начинаете медитировать, вам может быть очень трудно с беспристрастным вниманием наблюдать мысли, относящиеся к неприятным переживаниям, — особенно к тем, что связаны с сильными отрицательными эмоциями ревности, злобы, страха или зависти. Эти неприятные мысли могут быть такими сильными и настойчивыми, что ими легко увлечься. У меня не хватит пальцев на руках и ногах, чтобы сосчитать людей, которые обсуждали со мной эту проблему, особенно если мысли, которые они переживали, были связаны с конфликтами дома, на работе или в другом месте, которое они просто не могут забыть. День за днём их ум возвращается к мыслям о том, что было сказано и сделано, и они попадают в мысленную ловушку, думая, как ужасен был тот человек, что они могли или должны были тогда сказать и что бы им хотелось сделать в отместку.

Лучший способ работать с такими мыслями — это отстраниться и на минуту успокоить свой ум в безобъектной медитации шинэ, а затем переносить внимание на каждую мысль и сопутствующие ей идеи, наблюдая и то и другое по несколько минут, точно так же, как вы наблюдали бы форму или цвет. Позвольте себе чередовать успокоение ума в безобъектной медитации с возвращением внимания к тем же мыслям.

Когда вы таким образом работаете с негативными мыслями, происходят две вещи (не пугайтесь — ни одна из них не предполагает выращивания рогов!). Во-первых, когда вы пребываете в осознавании, ваш ум начинает успокаиваться. Во-вторых, вы обнаруживаете, что фокусировка вашего внимания на тех или иных мыслях или историях не бывает постоянной, так же, как это происходит, когда вы работаете с формами, звуками и другими чувственными опорами. И когда ту или иную мысль или историю «перебивают» другие заботы, например складывание постиранного белья, покупка продуктов или подготовка к собранию, вы обнаруживаете, что неприятные мысли постепенно утрачивают контроль над вашим умом. Вы начинаете осознавать, что они не такие весомые или могущественные, какими казались вначале. Это чем-то похоже на короткие гудки «занято», которые вы слышите по телефону, — они раздражают, но не до такой степени, чтобы вы не могли с этим справиться.

Когда вы работаете с неприятными мыслями таким образом, они становятся капиталом, а не задолженностью устойчивости ума, и их можно сравнить с добавлением веса на штанге для упражнений в спортзале. Вы развиваете психологические мышцы, чтобы справляться со всё большими и большими уровнями стресса.

ИСПОЛЬЗОВАНИЕ ЭМОЦИЙ

Не следует видеть в себе беспомощную жертву собственных эмоций.

Калу Ринпоче. Тихо нашёптанное

Поскольку эмоции, как правило, бывают яркими и стойкими, они могут быть даже более полезными, чем мысли, в качестве опоры для медитации. Мой отец и другие учителя говорили мне, что есть три основные категории эмоций: положительные, отрицательные и нейтральные.

Положительные эмоции — например любовь, сострадание, дружба и верность — укрепляют ум, повышают уверенность и усиливают наши способности помогать тем, кто в этом нуждается. В некоторых буддийских текстах эти эмоции и связанные с ними действия называются «добродетельными»; такой перевод по крайней мере, как я замечал в западных аудиториях, имеет определённый моральный оттенок. На самом деле с такими действиями и эмоциями не ассоциируются никакие моральные или этические понятия. Как мне объяснил один ученик, знающий значения западных слов, термин добродетель, используемый для перевода тибетского слова гева, более тесно связан с древним смыслом «добродетели» как «действенности» или «эффективности» целительной силы.

«Отрицательные» эмоции, наподобие страха, гнева, грусти, ревности, горя или зависти, часто интерпретируются как «недобродетельные» (на тибетском мигева) чувства, то есть эмоции, которые ослабляют ум, подрывают уверенность и усиливают страх.

Между тем более или менее нейтральные эмоции в основном включают в себя амбивалентные реакции, например чувства, которые мы можем испытывать по отношению к карандашу, листу бумаги или приспособлению для удаления скрепок. Как бы вы ни старались, к карандашу трудно относиться положительно или отрицательно!

Методы использования эмоций в качестве опоры различаются в зависимости от типа переживаемой эмоции. Если вы чувствуете положительную эмоцию, укрепляющую ваш ум, то можете сосредоточиваться и на чувстве, и на объекте чувства. Например, если вы чувствуете любовь к ребёнку, то можете направлять своё внимание как на ребёнка, так и на любовь, которую чувствуете. Чувствуя сострадание к человеку, попавшему в беду, вы можете сосредоточиваться и на человеке, нуждающемся в помощи, и на своем чувстве сострадания. Таким образом, объект эмоции становится опорой для самой эмоции, в то время как эмоция становится опорой для сосредоточения на объекте, вызывающем эмоции.

Начав работать с негативными эмоциями, я узнал, что фиксация внимания на объекте отрицательной эмоции, как правило, закрепляет мысленный образ человека, ситуации или вещи как чего-то безусловно плохого. Сколько бы вы ни развивали сострадание, уверенность или другие положительные чувства, ваш ум будет почти автоматически ассоциировать объект, связанный с эмоцией, с идеями типа:

«Да, этот объект плохой. Борись с ним. Заставь его убраться или беги прочь».

Более конструктивный подход к негативными эмоциям, похожий на работу с негативными мыслями, подразумевает перенос внимания на саму эмоцию, а не на её объект. Просто смотрите на эмоцию, не анализируя её интеллектуально. Не пытайтесь её удерживать, но и не пытайтесь подавлять. Просто наблюдайте её, и вы заметите, что эмоция более не кажется такой мощной и всеобъемлющей, как вначале.

Это тот же самый процесс, который я практиковал во время первого года своего затворничества, когда тревога и страх, которые я испытывал рядом с другими людьми, вынуждали меня убегать и закрываться в одиночестве в своей комнате. Как только я начал просто наблюдать свои страхи, то увидел, что они были не массивными, монолитными монстрами, с которыми я никогда не мог бы справиться, а лишь серией мелких, преходящих ощущений и образов, которые появлялись и исчезали в поле осознавания так быстро, что только создавали впечатление, будто они плотные и цельные (как я позже узнал, это похоже на то, как клубящаяся масса субатомных частиц создаёт видимость чего-то неделимого и плотного). Понаблюдав свой страх таким образом, я начал думать: «Хм, это интересно. Страх вовсе не такой большой и сильный. На самом деле он довольно безобидный. Это просто букет преходящих ощущений, которые появляются, остаются секунду-другую и затем просто исчезают».

Конечно, это произошло не сразу. Мне пришлось провести несколько недель, полностью погрузившись в этот процесс, подобно какому-нибудь сумасшедшему учёному, полностью погружённому в эксперимент. Кроме того, мне помогли несколько лет медитативной тренировки.

Но я вынес из этого переживания новое отношение к тем разнообразным методам, которые много веков тому назад преподал Будда, чтобы помочь людям, которых он никогда не знал, преодолевать подобные трудности. Позднее, когда я начал изучать структуру и функции мозга, а также догадки о природе реальности, описанные современными физиками, меня ещё больше впечатлило сходство между методами, к которым Будда пришёл посредством внутреннего наблюдения, и объяснениями, полученными в результате объективного наблюдения с целью понять, почему они действуют.

Однако иногда объект, ассоциирующийся с отрицательной эмоцией — будь то человек, место или событие, — бывает слишком явным и очевидным, чтобы его можно было игнорировать.

Если это так, то ни в коем случае не пытайтесь его блокировать или игнорировать.

Используйте его. Направляйте своё внимание на форму, запах, вкус или любое другое чувственное восприятие, с которым вы учились работать ранее. Таким образом, сам объект эмоций может стать очень мощной опорой для медитации.

Этот подход наиболее полезен, когда вы начинаете непосредственно работать с основными недугами ума, описанными в первой части этой книги. Когда меня познакомили с темой ментальных недугов, я подумал: «О нет. Я испорченный. Я невежественный. У меня масса привязанностей и антипатий. Я обречён на страдания до скончания своих дней». Но потом я услышал старую поговорку. Не знаю, основывается ли она на фактах, но звучит примерно так: «Павлины едят яд, превращая его в красоту своих перьев».

Поскольку большую часть своего детства я провёл, сжавшись в маленький комок страха и тревоги, мне хорошо известно, насколько сильными могут быть ментальные недуги. Я провёл тринадцать лет, думая, что умру, и порой надеясь, что когда-нибудь смогу освободиться от страха, который я чувствовал. И, только уйдя в затворничество, где мне пришлось столкнуться с этими недугами лицом к лицу, я узнал, что неведение, привязанность и отвращение были материалом, данным мне для работы, который, как и яд, поедаемый павлинами, обернулся источником великого благословения.

Каждый умственный недуг на самом деле является основой мудрости. Если мы поддаёмся своим недугам или пытаемся их подавлять, то в конечном счёте создаём себе дополнительные проблемы. Если же вместо этого мы будем смотреть на них прямо, то те вещи, которые мы прежде воспринимали как смертельно опасные, постепенно превратятся в такие эффективные опоры для медитации, о которых мы могли только мечтать.

Ментальные недуги — не враги. Они наши друзья.

Эту истину трудно принять. Но каждый раз, когда вы будете отвергать её, вспомните о павлине. Яд — не очень вкусная вещь. Но если вы проглотите его, он, трансформируясь, превращается в неземную красоту.

Поэтому на нашем последнем практическом уроке мы рассмотрим медитативные противоядия, которые можно применять при встрече с наиболее пугающими и неприятными переживаниями. Изучая эти практики, мы поймём, что ровно настолько, насколько то или иное переживание отталкивает, пугает или, как нам кажется, ослабляет нас, оно может делать нас более сильными, уверенными, открытыми и более способными принимать бесконечные возможности природы Будды.

13 СОСТРАДАНИЕ: ОТКРЫТИЕ СЕРДЦА УМА

Смотрите на каждого, кого вы видите, с открытым, любящим сердцем.

Шантидева. Бодхичарья-аватара

Поскольку все мы живём в человеческом обществе на одной планете, нам нужно учиться действовать вместе. В мире, лишённом сострадания, мы можем действовать вместе только под давлением внешних факторов: полиции, армии, законов и оружия, на которые они опираются. Но если бы мы могли научиться развивать любящую доброту и сострадание друг к другу — спонтанное понимание того, что всё совершаемое нами для собственной пользы должно приносить пользу другим, и наоборот, — нам были бы не нужны законы, армии, полиция или бомбы. Иными словами, лучший вид безопасности, который мы можем предложить себе и другим, состоит в развитии открытого сердца.

Я слышал, как некоторые люди говорят, что если бы все были добрыми и сострадательными, то мир стал бы скучным местом. Люди были бы подобны праздношатающимся овцам, которым нечем заняться. Нет ничего более далёкого от истины. Сострадательный ум — это заботливый ум. В этом мире множество проблем: ежедневно от голода

умирают тысячи детей, людей убивают на войнах, про которые не пишут в газетах, в атмосфере скапливаются ядовитые газы, угрожая нашему существованию. Но нам даже не нужно смотреть так далеко и глобально, чтобы заметить вездесущее страдание.

Мы можем увидеть его повсюду вокруг: наши коллеги мучительно разводятся, родственники сражаются с физическими или психическими заболеваниями, друзья теряют работу, и сотни животных погибают каждый день, потому что они потерялись, брошены или никому не нужны.

Если вы действительно хотите увидеть, насколько деятельным может быть сострадательный ум, проделайте простое упражнение, которое не займёт у вас более пяти минут. Возьмите ручку и лист бумаги и перечислите десять проблем, которые вы хотели бы видеть решёнными. Не важно, будут ли это глобальные проблемы или домашние неурядицы. Вам не нужно придумывать решения. Просто составьте список.

Простое действие по составлению списка существенно изменит ваше отношение к этому вопросу. Оно пробудит естественное сострадание вашего истинного ума.

СМЫСЛ МИЛОСЕРДИЯ И СОСТРАДАНИЯ

Если бы нам пришлось составить список людей, которых мы не терпеть не можем...

мы бы узнали о себе много такого, что мы предпочли бы не знать.

Пема Чодрон. Начните с того места, где вы есть

Недавно мой ученик сказал, что, по его мнению, «милосердие» и «сострадание» — холодные слова. Они звучат слишком отстранённо и академически, подразумевая скорее некое интеллектуальное упражнение в проявлении жалости к другим людям. Он спросил: «Почему мы не можем использовать такое более простое и непосредственное слово, как любовь?»

Есть две веские причины, почему буддисты используют слова милосердие и сострадание вместо простого слова любовь. Любовь тесно связана с умственными, эмоциональными и физическими реакциями, которые ассоциируются со страстью, и потому есть определённая опасность в том, чтобы ассоциировать этот аспект открытого ума с усилением по своей сути дуалистической иллюзии «себя» и «другого»: «влюблю тебя», «Я люблю это». Существует чувство привязанности к любимому объекту или зависимости от него и определённого рода личное утешение или благо, сопутствующее заботе о ком-то или о чём-то, являющимся объектом вашей привязанности. В то же время, разумеется, есть примеры такой любви — как, например, связь между родителем и ребёнком, — которая превосходит какое бы то ни было своекорыстие. На самом деле большинство родителей согласятся, что любовь, которую они чувствуют к своим детям, в большей степени связана с жертвенностью, чем с личным вознаграждением.

Вообще говоря, термины «милосердие» и «сострадание» служат своего рода лингвистическими «стоп-сигналами». Они заставляют нас остановиться и задуматься о нашем от -ношении к другим. С буддийской точки зрения милосердие — это искреннее желание того, чтобы все другие чувствующие существа — даже те, кого мы на любим, — переживали то же чувство радости и свободы, которое хотим чувствовать мы сами. Это осознание того факта, что у всех нас одни и те же нужды и желания: мы все хотим жить мирно и спокойно, без страха, что кто-то причинит нам боль или вред. Даже муравей или таракан имеет те же самые чаяния и боится того же, что и мы, люди. Как чувствующие существа, мы все одинаковы; мы все родня. Милосердие подразумевает развитие осознания подобного родства и общности на более эмоциональном и даже физическом уровне, чтобы оно не оставалось просто интеллектуальной концепцией.

В сострадании эта способность воспринимать другое чувствующее существо как равное себе идёт ещё дальше. Основное значение сострадания — это «сочувствие», признание того, что я разделяю чувства другого существа. «Я чувствую всё, что чувствуешь ты: всё, что причиняет тебе боль, причиняет боль и мне; всё, что помогает тебе, помогает и мне». В буддийском контексте сострадание означает полное отождествление со страданием других и желание избавить их от боли; и это отождествление побуждает нас действовать.

В каком-то смысле различие между обычным пониманием сострадания и буддийской точкой зрения подобно разнице между ресницей, упавшей на ладонь, и ресницей, попавшей в глаз. В этом примере ресница символизирует страдания всех чувствующих существ. Если она падает вам на ладонь, вы спокойно смотрите на неё и, возможно, думаете: «Как хорошо, что она не попала мне в глаз». Но если бы она попала вам в глаз, вы, вероятнее всего, чувствовали бы сильные раздражение и боль и делали всё возможное, чтобы её удалить. Сострадание в буддийском смысле подобно реснице, попавшей в глаз. Страдание всех живых существ становится вашей глубоко личной болью, которая заставляет вас делать всё необходимое, чтобы её устранить.

Просто взгляните на это практически. Если, например, вы кому-нибудь соврёте, то кому это повредит на самом деле? Вам же. Вам придётся нести бремя воспоминаний о своей лжи, заметать следы и, возможно, плести целую сеть новых обманов, чтобы не раскрылась первоначальная ложь.

Или представьте, что вы что-нибудь украли — пусть даже такую незначительную вещь, как ручку из своего офиса или другого места. Просто подумайте о том, какое количество больших и малых действий вам придётся совершить, чтобы скрыть свой поступок. И, несмотря на всю энергию, направленную на сокрытие содеянного, вас почти наверняка поймают. У вас нет шансов скрыть все улики. Поэтому в конце концов все ваши действия обернутся потерей времени и усилий, которые вы могли бы потратить на что-нибудь более конструктивное.

По существу, сострадание — это осознание того, что все и всё вокруг представляют собой отражение всего, что только существует во Вселенной. В древнем тексте «Аватамсака сутра» Вселенная описывается как бесконечная сеть, обретшая бытие по воле индуистского бога Индры. В каждом сочленении этой бесконечной сети закреплён великолепно отполированный драгоценный камень с бесконечным числом граней, в каждой из которых отражаются все грани каждого другого камня в этой сети. Поскольку сама сеть, число камней и число граней каждого камня бесконечны, то и количество отражений тоже бесконечно. Когда любой камень в этой бесконечной сети тем или иным образом меняется, то меняются и все другие камни в сети.

История о сети Индры поэтически объясняет загадочные связи, которые мы порой наблюдаем между, казалось бы, никак не связанными событиями. В последнее время я слышал от многих своих учеников, что современные учёные уже давно пытаются разрешить проблему связей — или, как говорят физики, корреляций — между так называемыми ненаблюдаемыми частицами. Проведённые за последние десятилетия эксперименты с субатомными частицами наводят на мысль, что всё, некогда связанное с чем-либо другим, сохраняет эту связь навсегда. Так же как в драгоценной сети Индры, всё, что влияет на одну из этих мельчайших частиц, автоматически воздействует на другую, вне зависимости от того, насколько они удалены друг от друга во времени и пространстве. И поскольку одна из существующих в настоящее время теорий современной физики утверждает, что в момент Большого взрыва, который создал нашу Вселенную, вся материя была объединена в одной точке, то теоретически возможно — хотя ещё и не доказано — что любой фактор, воздействующий на одну частицу в нашей Вселенной, воздействует и на все другие.

Хотя глубокая взаимозависимость, которую предполагает история о сети Индры, пока что представляет собой лишь аналогию современной научной теории, однажды она может обрести статус научного факта. И эта возможность, в свою очередь, придаёт всей идее развития сострадания поистине вселенские и судьбоносные масштабы.

Просто изменяя своё отношение к окружающим, вы можете изменять не только свой собственный опыт, но и весь мир.

МАЛЕНЬКИМИ ШАЖКАМИ

Освободитесь от любого цепляния за свои переживания.

Девятый Гьялванг Кармапа. Махамудра: океан определяющего смысла

Учиться милосердию и состраданию следует постепенно, иначе слишком легко переусердствовать в этом, о чём наглядно свидетельствует история, которую мне рассказывали, когда я начинал эту стадию своего обучения. История касается Миларепы, который считается одним из величайших просветлённых мастеров Тибета.

Миларепа учил в основном посредством песен и стихов, которые спонтанно приходили ему на ум и тотчас озвучивались. В течение своей жизни Миларепа много путешествовал, и однажды пришёл в одну деревню, где спел такую песню. Одного деревенского жителя, который услышал его песню, полностью очаровала идея оставить всё, к чему он привязан, и жить отшельником, чтобы как можно быстрее достичь просветления и помочь максимальному количеству людей за оставшиеся ему годы.

Когда он сообщил Миларепе о своих намерениях, тот вежливо посоветовал ему, что было бы лучше на какое-то время остаться дома и начать практиковать сострадание более постепенно. Но мужчина настаивал на том, что хочет оставить всё прямо сейчас, и, игнорируя совет Миларепы, поспешил домой и начал лихорадочно раздавать всё своё имущество, включая собственный дом. Собрав узелок из нескольких необходимых вещей, он отправился в горы, нашёл пещеру и сел медитировать, хотя до этого он не практиковал и даже не удосужился узнать, как именно следует выполнять практику. Через три дня он порядочно проголодался, измучился и замёрз. Через пять дней голода и неудобств ему захотелось вернуться домой, но ему было слишком стыдно. Он думал: «Я так демонстративно оставил всё и ушёл медитировать... Что же скажут люди, если я вернусь всего через пять дней?»

К концу седьмого дня он не выдержал голода и холода и вернулся в деревню. Он смущённо обошёл всех своих соседей, прося их вернуть его вещи. Конечно, они вернули всё, что он раздал им, и после того, как он снова устроился и обзавёлся имуществом, униженный и понурый он вернулся к Миларепе и попросил предварительных наставлений по медитации. Следуя постепенному пути, который указал ему Миларепа, он со временем стал мастером медитации, обладающим великой мудростью и состраданием, и смог действительно принести пользу многим другим людям.

Мораль истории, разумеется, состоит в том, чтобы противиться искушению торопить события в духовной практике, ожидая немедленных результатов. Поскольку наша двойственная точка зрения, подразумевающая различие между «я» и «другим», развивалась постепенно, мы не можем надеяться преодолеть её сразу. Если мы будем спешить на пути сострадания, то в лучшем случае закончим как тот крестьянин, который скоропалительно раздал другим всё своё имущество. В худшем случае мы будем сожалеть о совершённой добродетели, создавая в уме ментальное препятствие, для преодоления которого может понадобиться несколько лет.

И мой отец, и другие учителя неоднократно акцентировали моё внимание на этом моменте. Если вы будете следовать постепенным путём, возможно, ваша жизнь и не изменится завтра, через неделю или даже через месяц. Но когда вы оглянетесь назад по прошествии года или многих лет, то заметите существенную разницу. Вы обнаружите, что вас окружают любящие и заботливые друзья. Когда вы будете вступать в конфликт с другими людьми, их слова и действия не будут казаться такими угрожающими, как раньше. Любые боль или страдания, которые вы порой можете испытывать, уже не будут казаться столь масштабными и невыносимыми; возможно, вы даже сочтёте их менее существенными, по сравнению с тем, через что проходят знакомые вам люди.

Постепенный путь развития сострадания к другим, которому меня обучали, состоял из трёх «уровней», причём каждый из них следовало практиковать несколько месяцев — точно так же, как студенты учатся основам математики, прежде чем переходить к её высшим разделам. На «первом уровне» мы учимся развивать доброе и сострадательное отношение к самим себе. «Второй уровень» посвящен развитию милосердия ко всем существам, распространяющегося и на людей, которых мы не любим или не знаем. «Третий уровень» называется бодхичитта, что часто переводят с санскрита как «ум» или «сердце» пробуждения. На самом деле существуют два типа, или уровня бодхичитты: абсолютный и относительный. Абсолютная бодхичитта — это спонтанное осознавание того, что все чувствующие существа вне зависимости от их действий и проявления уже полностью просветлены. Для достижения этого уровня спонтанного осознания обычно требуется очень значительная практика.

Относительная бодхичитта предполагает целенаправленное развитие желания, чтобы все чувствующие существа полностью освободились от страданий посредством осознания своей истинной природы, а также конкретные действия, предпринимаемые для осуществления этого желания.

ПЕРВЫЙ УРОВЕНЬ: НАЧИНАЕМ С СЕБЯ

Когда вы думаете об узнике, приговорённом к смерти... представляйте на его месте себя.

Патрул Ринпоче. Слова моего всеблагого учителя

Медитация на милосердии и сострадании имеет много общего с практиками шинэ, о которых мы уже говорили. Основное различие состоит в выборе объекта, на который мы направляем своё внимание, и в используемых для этого методах. Одним из самых важных уроков, которые я усвоил за годы своей формальной практики, было то, что, когда я заглушал в себе сострадание, являющееся естественным качеством ума, я неизбежно чувствовал себя маленьким, уязвимым и испуганным.

Легко думать, что страдаем только мы, в то время как другие люди так или иначе невосприимчивы к боли, как будто они родились с неким особым знанием о том, как быть счастливыми, которого мы по какой-то космической случайности так и не получили. Думая таким образом, мы лишь подпитываем свои проблемы, делая их гораздо больше, чем они есть на самом деле.

Я в той же мере грешил этим убеждением, как и всякий другой, и в результате позволил себе стать обособленным, втянутым в двойственное мышление, противопоставляя своё слабое, ранимое и боязливое «я» всем остальным, которых я считал гораздо более могущественными, счастливыми и защищенными. Я внушал себе, что другие люди имеют власть надо мной, и это становилось ужасной угрозой моему благополучию. Мне казалось, что в любой момент кто-то может найти способ разрушить те безопасность и счастье, которых мне удалось с таким трудом достичь.

Поработав с людьми несколько лет, я понял, что был не единственным, кому так казалось. Какая-то часть нашего древнего рептильного мозга мгновенно оценивает, имеем ли мы дело с другом или с врагом. Это восприятие постепенно распространяется на неодушевлённые объекты, пока всё вокруг — компьютер, перегоревший предохранитель, мигающий огонёк на автоответчике — не приобретает угрожающие черты.

Однако когда я начал практиковать медитацию на сострадании, то заметил, что моё чувство обособленности стало ослабевать, и в то же время росла моя уверенность в себе. Там, где когда-то мне виделись только проблемы, я начинал видеть решения.

Вместо того чтобы, как прежде, считать своё счастье более важным, чем счастье других, я начинал видеть в благополучии других основу собственного душевного спокойствия.

Меня учили, что развитие милосердия и сострадания начинается с того, что мы учимся ценить самих себя. Это непростой урок, особенно для людей, выросших в культуре, где принято сосредоточиваться на собственных слабостях, а не на своих сильных сторонах. Эта проблема характерна не только для Запада. Развитие сострадательного отношения к себе буквально спасало мне жизнь в первый год моего затворничества. Я мог бы так и не выйти из своей комнаты, если бы не пришёл к согласию со своей истинной природой, глубоко заглянув в свой ум и увидев там реальную силу, а не слабость, как я всегда думал.

Одной из вещей, которые помогали мне, когда я одиноко сидел в своей комнате, было воспоминание о том, что «человек» на санскрите называется словом пуруша, которое буквально означает «то, что обладает силой». Быть человеком — значит обладать силой, а именно: силой осуществлять желаемое. А то, чего мы желаем, восходит к основному биологическому побуждению быть счастливыми и избегать боли.

Наши рекомендации