Сколько стоит постоянство? 7 страница

Чтобы проверить гипотезу, что мужчины тоже используют рисовку для завлекания партнерш, моя бывшая студентка Венди Айрдейл выдавала мужчинам и женщинам награду за участие в игре (которая была частью эксперимента), а затем, под конец эксперимента, предлагала пожертвовать награду на благотворительные цели (частично или целиком) или оставить все себе. При этом за каждым игроком наблюдал представитель его собственного или противоположного пола либо вовсе никто не наблюдал. В среднем мужчины и женщины демонстрировали готовность пожертвовать на благотворительность от 30 до 40 % своего выигрыша, и разница между тремя разными комбинациями была незначительной – за единственным исключением: если за мужчинами наблюдала женщина, они вызывались пожертвовать до 60 % своего выигрыша. Мужчины явно рисовались, пытаясь выглядеть щедрыми в глазах дам: они считали такое поведение хорошей брачной тактикой, очевидно, потому, что оно привлекает женщин. А поскольку сами мужчины щедрость в женщинах не ценят, то женщины вовсе не пытались выглядеть более щедрыми, когда за ними наблюдали мужчины.

Но это далеко не все, что удалось узнать о рисовке. Сью Келли, еще одна моя бывшая студентка, в рамках своего эксперимента попросила женщин выстроить шкалу предпочтений, предложив им в качестве примеров несколько вымышленных персонажей-мужчин, в чьих характерах в разной степени сочетались героизм, альтруизм и профессионализм. Например, Джим – пожарный, и героизм с альтруизмом – это часть его профессионального долга, а Фред – медбрат, и его альтруизм носит профессиональный характер, хотя не обязательно подразумевает героизм; зато Джордж работает управляющим в супермаркете, он совсем не альтруист, но однажды спас коллегу от грабителя (то есть проявил героизм добровольно, а не по долгу службы). Когда женщин попросили расположить по ранжиру этих условных персонажей, выяснилось, что они отдают предпочтение альтруистам, имея в виду серьезные отношения – или дружбу, лишенную сексуальной составляющей, зато для коротких интрижек и приключения на одну ночь выбрали бы героев (и особенно героев-профессионалов). Профессиональный герой – такой статус сразу позволяет отделить овец от козлищ (или, может быть, в данном случае – козлищ от овец?), и каким-нибудь хвастунишкам из бара никогда не затмить этих «настоящих мужчин». Результаты такого опроса наводят на мысль, что женщины, может быть, и отдают предпочтение чертам, свидетельствующим о высоком качестве генов, когда выбирают партнера для спаривания, однако думая о выборе спутника жизни, предпочитают черты, которые говорят о способности содержать семью (а значит, положительно влияют на воспитание детей).

Конечно же мужчины – не пассивные пешки в этой игре: они прекрасно понимают правила игры и в меру собственной сообразительности и хитрости эксплуатируют женские предпочтения. В рамках того же опыта Келли проводился опрос мужчин: им нужно было классифицировать те же примеры с точки зрения привлекательности в женских глазах. Что интересно, мужские суждения практически совпали с женскими – разве что мужчины обычно переоценивали относительные предпочтения женщин. А раз рисковые мужчины почему-то кажутся женщинам привлекательными, значит, готовность идти на риск может стать ничуть не худшим способом, чем остальные, продемонстрировать потенциальной подруге свою пригодность. И для женщин такой способ подходит: ведь любая игра, в которой испытываются мужские качества и способности – не важно, будь то охота или экономическое, литературное, общественное или спортивное поприще, – служит отличной ареной, где можно отделить настоящих мужчин от мальчишек.

Другой пример того, что готовность рисковать жизнью очень привлекает женщин, можно почерпнуть из жизни шайенов – индейского племени Великих Равнин. Исторически сложилось так, что у шайенов были вожди двух типов – мирные и военные. Мирные вожди отвечали в основном за то, чтобы гладко шли хозяйственные дела общины. Они не принимали участия в набегах на соседние племена или в стычках между общинами, а титул доставался им по наследству от отцов. А военные вожди вели племя в бой. Им не позволялось жениться, и часто они клялись, что не покинут поле боя, если не победят; чтобы не нарушить этой клятвы, иногда они даже привязывали себя к месту битвы. Излишне говорить, что многие военные вожди умирали молодыми. Зато тем, кто выживал, выпадала завидная участь. Прославившись в боях, они освобождались от всех клятв и получали право жениться. При явном избытке тестостерона (в отличие от мирных вождей) они давали жизнь многочисленным потомкам – причем все считались законными. Когда я подсчитал, сколько детей родилось в течение жизни у вождей обоих типов (опираясь на официальные данные переписи населения за XIX век), и сопоставил полученную цифру с процентным соотношением упомянутых вождей к общей массе населения, выяснилось, что обе стратегии «вождизма» находились в состоянии эволюционного равновесия: по количеству потомства вожди обоих типов оказались одинаково успешными.

Но тут есть очень важный фактор – происхождение военных вождей. Почти все они были сиротами, а в шайенском обществе вдовы и сироты стоят на самой низшей ступени общественной иерархии, с ними крайне плохо обращаются, и, разумеется, они не могут надеяться ни на приличный брак, ни на серьезные жизненные перспективы. Для сироты роль военного вождя оказывалась спасательным кругом – пускай даже, ухватившись за него, он рисковал преждевременно погибнуть. Зато тех, кто выказал физическое мужество и отвагу и дожил до «выхода в отставку», ждал потом рай. Эта стратегия, подразумевавшая высокий риск и высокий взлет, манила далеко не всех. Сын мирного вождя ни на минуту не задумался бы о «карьере» военного вождя, потому что перед ним открывался беспрепятственный путь к социальному и брачному успеху по праву наследования – к тому же не сулящий никаких серьезных рисков. Но перед сиротой стоял очень суровый выбор: или его ждет участь парии (и он скорее всего не женится и, очень вероятно, все равно рано умрет), или он пойдет на риск – и, быть может, выйдет победителем. Именно риск играл здесь решающую роль: по такому пути мог пойти только очень крепкий и выносливый сирота, иначе его ждала верная смерть, – ну, а коли так, лучше, пожалуй, было смириться с участью мальчика на побегушках, которого пинают все, кому не лень. Вот уж поистине бескомпромиссное испытание на качество генов!

Тяга к риску глубоко укоренена в мужской психике. Как только мальчики достигают подросткового возраста, уровень смертности среди них внезапно резко возрастает, тогда как среди девочек ничего подобного не наблюдается. Мальчишки гоняют на машинах, ведутся на «слабо», испытывают себя в опасных ситуациях, требующих физической силы, играют с оружием, принимают наркотики и в итоге – часто плохо кончают. Это вовсе не значит, что девушки никогда не занимаются ничем подобным, но девушки в целом, как группа, более осторожны, чем юноши, и меньше склонны к риску. За примерами далеко ходить не нужно: достаточно обратиться к данным национальной статистической службы. Например, в США между 2000 и 2007 годами средний ежегодный коэффициент смертности (учитывающий все причины смерти) для белых подростков мужского пола от 15 до 19 лет составил 65,5 на 100 тысяч человек, тогда как для белых девушек этот показатель равнялся всего 39,9 – почти вдвое меньше. Больше половины всех случаев мужской смертности (34,1 смерти в год на 100 тысяч человек) приходилось на ДТП, а причиной еще 15 % (10,9 смерти за год на 100 тысяч человек) стало применение огнестрельного оружия. Аналогичные данные для девушек составляли 19,8 и 1,9 соответственно, и я готов поспорить на что угодно, что в большинстве случаев, когда девушки гибли в ДТП, за рулем сидели юноши.

Дело в том, что у парней готовность к риску буквально в крови. Мы доказали это на паре очень простых небольших опытов. Раджиндер Атваль, еще один мой студент, отмечал, на каком расстоянии от пешеходного перехода находилась подъезжавшая машина, когда дорогу начинали переходить мужчины и женщины. Мужчины при этом рисковали гораздо больше, чем женщины. Что важнее, они выказывали гораздо бо́льшую по сравнению с женщинами готовность перейти улицу в условиях риска (то есть когда машина приближалась на 50 метров при красном свете), если рядом находились девушки . В случае девушек вероятность того, что они решились бы переходить улицу в условиях риска, никак не зависела от того, наблюдал ли кто-нибудь за ними в этот момент, и от того, кто были эти зрители – юноши или другие девушки. Просто юноши больше склонны к демонстрации; а поскольку лучший способ порисоваться – это показать свою отвагу, то чем серьезнее риск, тем лучше он подходит для того, чтобы показать, кто мужчина, а кто мальчишка.

* * *

Хотя в этой главе мы сфокусировались в основном на том, что, выбирая пару, человек проявляет немалую расчетливость, однако ему отнюдь не свойственно четко и ясно анализировать все плюсы и минусы такого выбора. Жизнь слишком коротка, чтобы успеть проверить все достоинства потенциального партнера. Вместо этого мы полагаемся на грубые и очевидные внешние подсказки, которые придумала эволюция, чтобы облегчить нам оценку. Причем некоторые из них столь изощренны, что для меня всегда остается загадкой: как мы умудряемся заметить и затем судить о таких, например, свойствах, как длина пальцев. Похоже, жизнь пронизана скрытой рекламой, которой мы руководствуемся, сами того не замечая.

Как мы сохраняем лицо

Сперва мужской был создан пол.

Потом, окончив школу,

Творец вселенной перешел

К прекраснейшему полу!

Роберт Бернс. Растет камыш среди реки[13]

Около пяти тысяч лет назад Рамсес Великий сказал, что у его любимой жены Нефертари «полные ягодицы, но узкая талия…». Вот оно, неподвластное времени восхищение тем, что фигура женщины тяготеет к форме песочных часов: широкие бедра и большая грудь, но узкая талия. Причем восхищение вызывает не узкая талия сама по себе – хотя, как известно, викторианские дамы старались преувеличить тонкость своих талий, утягивая их корсетами (и даже доходили до хирургического удаления нижней пары ребер, чтобы добиться эффекта пресловутой «осиной талии»). Окончательный уход от угловатой подростковой фигуры знаменуется появлением большой груди и полных бедер, которые формируются в основном благодаря жиру, что откладывается в этих зонах. Мы руководствуемся целым рядом наводок, чтобы оценить, насколько потенциальный партнер отвечает нашим запросам. Зачастую такого рода наводки обрабатываются мозгом автоматически, давая нам на выходе лишь короткое «да» или «нет».

«Что-то есть в ее походке»

По сравнению с остальными приматами люди чрезвычайно толстые. У нормальных, здоровых женщин среднего телосложения около 20 % общего веса тела приходится на жир. У мужчин этот показатель ближе к 15 %, а у обезьян – приблизительно от 3 до 5 %[14]. Главная причина такой нашей упитанности – это потребность в топливе, необходимом, чтобы произвести на свет потомство с очень большим мозгом. Затраты энергии на вынашивание и особенно на выкармливание грудью младенца столь велики, что женщинам необходимо иметь значительные запасы жира, который благодаря обмену веществ можно преобразовывать в энергию для растущего малыша в течение всего длительного периода родительской опеки. У народов с нерегулируемой рождаемостью этот период включает девять месяцев беременности и от трех до четырех лет грудного вскармливания. Очевидно, что затраты энергии минимальны в течение первых нескольких месяцев беременности (пока плод еще совсем мал) и примерно последнего полугода лактации (когда ребенок уже начинает есть сам). Зато средняя часть этого периода, когда все питательные вещества ребенок получает от матери, требует огромных затрат.

В естественных условиях матери не получают достаточной пищи, чтобы компенсировать энергию, отнятую ребенком, и в итоге сильно теряют вес. У женщины, не имеющей жировых запасов, организм вскоре принялся бы перерабатывать в энергию уже не жир, а мышечную массу, для того чтобы ребенок не умер от голода. Эволюция предусмотрительно отвела места для жировых отложений там, где они больше всего востребованы (на груди и вблизи матки) – вероятно, для того чтобы свести к минимуму затраты на перенос энергии от одной части тела к другой. Откладывание организмом жировых запасов регулируется количеством эстрогена, вырабатываемого яичниками, а потому количество жира в «стратегических» областях может быть неплохим показателем способности к деторождению. Однако избыточный жир в других частях тела деторождению, наоборот, мешает – вот в чем ценность тонкой талии и фигуры «песочные часы».

Из-за потребности женщин в жировых отложениях на случай беременности и лактации женская и мужская фигуры сильно отличаются. Для мужчин – и девочек до достижения половой зрелости – характерен силуэт треугольника, а для женщин после достижения половой зрелости благодаря расположению жировых отложений – близкий к песочным часам. Половой отбор по данному признаку приводил к тому, что очертания «восьмерки» казались мужчинам сексуально привлекательными, а женщины в свой черед старались подчеркнуть такие особенности своей фигуры. И наоборот, чем ближе к треугольнику фигура мужчины (за счет широких, мускулистых плеч), тем он привлекательнее для женщин. Форму тела удобно описывать при помощи соотношения талии и бедер (СТБ): такой коэффициент получается, если ширину талии разделить на ширину бедер. Женщины находят наиболее привлекательными мужчин, у которых этот коэффициент 0,9 (талия лишь настолько у́же бедер, чтобы джинсы не сваливались), тогда как мужчины находят самыми привлекательными женщин с СТБ = 0,7 (то есть с телосложением журнальной модели). Коэффициент СТБ, составляющий 0,7, приблизительно соответствует идеальным пропорциям красоты – 90–60–90.

Психолог Дев Сингх и его коллеги получили похожие результаты для различных стран и культур Африки, Юго-Восточной Азии и Полинезии, что наводит на мысль о том, что такие предпочтения отнюдь не являются результатом культурных влияний западных журналов с непременными красотками на глянцевых разворотах. Впрочем, другие исследования заставляют предположить, что в традиционных обществах более распространенным критерием выбора служит просто масса тела. Вполне вероятно, что эти различия отражают факт, что мужские предпочтения перед тем или иным типом женской фигуры напрямую соотносятся с тем, что является самым верным признаком женской детородной функции в конкретных местных условиях. «Рубенсовская» полнота служит лучшим сигналом биологической пригодности женщины в среде, где ощущается нехватка продовольствия (то есть в большинстве маленьких традиционных общин), а там, где нет угрозы голода, лучшим показателем является СТБ. Одно из вероятных объяснений заключается в том, что масса тела матери говорит о том, сколько дополнительной энергии она способна передать ребенку, а в традиционных обществах, пожалуй, это является единственно важным условием развития и выживания детей. И наоборот, там, где вопрос физического выживания стоит не столь остро – как в современных развитых странах, – тучность матери вовсе не так важна для ее чадородия, как иные, сугубо гормональные данные. Иными словами, вкусы мужчин могут меняться, подстраиваясь под конкретные экономические обстоятельства.

Так случилось, что мы с Богуславом Павловским обнаружили данные, говорящие в пользу такой гипотезы. Нам удалось показать на примере нескольких тысяч польских женщин, что СТБ служит лучшим предсказателем веса новорожденного (ключевой фактор, определяющий выживание младенца, а значит, и свидетельство готовности матери произвести его на свет) для женщин крупного телосложения (весом свыше 54 кг). А вот для миниатюрных женщин, весящих меньше 54 кг, лучшим предсказателем выступает индекс массы тела (отношение веса к росту – широко принятый коэффициент абсолютной полноты). Женщины в большинстве маленьких традиционных обществ чаще всего попадают во вторую весовую категорию, и, возможно, именно по этой причине мужчины в таких обществах при оценке женской красоты обращают больше внимания на общую упитанность.

Независимо от мужских оценок, факт остается фактом: сигналы, которые подает форма женского тела, в самом деле отражают ее способность к чадородию. В ходе полового созревания женщинам приходится добирать жировую массу. Между прочим, существует взаимосвязь между СТБ и фертильностью (способностью к овуляции): дело в том, что отложение жира (в частности, на бедрах) регулируется эстрогеном. Средний уровень жировых запасов организма отражает и общее состояние здоровья. Как показало одно финское исследование, у женщин с низким коэффициентом СТБ (близким к 0,7, что указывает на тонкую талию и широкие бедра) наблюдается более низкое кровяное давление и более низкий уровень холестерина и триглицеридов, чем у женщин с высоким коэффициентом СТБ (приближающимся к 1,0). Сходным образом в выборке из студенток, относившихся к группе от худеньких до упитанных (но не чрезмерно тучных), полнота лица отрицательно коррелировала с частотой и тяжестью грудных инфекций и высоким кровяным давлением, а положительно – с приемом антибиотиков в прошлом. Есть данные и по влиянию соотношения объема талии и бедер матери на развитие младенца. Исследование, охватившее 16 300 американских матерей с младенцами, показало, что СТБ матери находилось в обратной пропорции к IQ (коэффициенту умственного развития) ребенка (то есть у женщин, чье СТБ приближалось к 0,7, рождались дети с более высоким IQ). Особенно четко такая закономерность просматривалась у совсем юных матерей. Авторы исследования настаивали, что это объясняется уровнем доступности энергетических ресурсов во время развития плода.

Цель таких внешних сигналов – не просто сделать девушку привлекательной в глазах юношей, но еще и привлечь юношей к ней, чтобы было из кого выбирать. Для этого все средства хороши. Кроме духов, о которых мы уже говорили во второй главе, есть еще декоративная косметика: ее задача – усилить посылаемый сигнал. Косметика существует с древнейших времен – еще в 1400 году до н. э. в гробницах трех придворных дам из окружения египетского фараона Тутмоса III обнаружены многочисленные баночки со всевозможными притираниями, в том числе с очищающим кремом из смеси растительного масла с известью. Знатные женщины сильно подводили глаза, чтобы они казались больше, темной краской для век (из темно-серого галенита, или свинцового блеска; она по сей день активно используется в Африке) или истолченным в зеленый порошок малахитом. Тени вокруг глаз, по-видимому, имитируют естественное потемнение век в период овуляции (что, вероятно, вызывается повышением кровяного давления) и, таким образом, сигнализируют о повышенной репродуктивной способности. Похожим образом румяна (в большей степени у светлокожих людей) призваны симулировать естественный румянец в минуты возбуждения.

Подобные сигналы посылают и походка, и одежда, и манера поведения и разговора. Карл Граммер из Венского университета, чья лаборатория проводила едва ли не самые масштабные за последние три десятилетия исследования человеческого ухаживания, снимал на пленку молодых женщин, удалявшихся от камеры, и выяснил, что они заметно сильнее покачивают бедрами в период овуляции, чем в остальные периоды менструального цикла. Эти женщины находились в ночных клубах и дансингах, то есть «вышли на охоту». Граммер и его команда не только вели запись телодвижений, но и отмечали откровенность, с какой эти женщины были одеты; как выяснилось, в период овуляции они обнажались заметно больше, чем в другие дни цикла.

Исследования человеческого ухаживания, проводившиеся в «барах свиданий», обнаружили ряд характерных поведенческих приемов, используемых женщинами, которые испытывают интерес к собеседнику. В частности, они подаются к нему верхней частью тела, встряхивают головой, поправляют волосы, по-особому смеются. Часто перед этим они ненадолго задерживаются взглядом на глазах мужчины (причем в это мгновение зрачки у них заметно расширяются) – а затем как бы смущенно отводят глаза. Граммер отметил, что женское поведение явно нацелено на контроль над процессом ухаживания, при том что откровенным отказом они отвечают крайне редко. Можно сказать, женщины нарочно ведут себя неоднозначно, почти не подавая мужчинам сигналов о своих истинных намерениях. При этом, очевидно, идет зондирование, насколько мужчина подходит им в качестве партнера. В результате женщины стараются сохранять неопределенность как можно дольше, что свидетельствует о том, насколько для них важно вначале убедиться, что мужчина им подходит, а потом уже посылать ему сигналы согласия и готовности. Граммер предположил, что именно поэтому мужчины часто переоценивают степень внимания, уделяемого женщиной в первую пору знакомства.

Сколько бы мы ни отрицали важную роль фигуры, факт остается фактом: подсознательно мы реагируем на сигналы от представителей своего пола ничуть не меньше, чем от противоположного. Дуг Кенрик и его коллеги показывали участницам своего эксперимента фотографии женщин-моделей, а потом отмечали уровень их настроения до и после просмотра. Настроение женщин после просмотра фото значительно падало: они гораздо ниже оценивали собственную внешность. Сходным образом, после того как мужчинам показывали фото тех же самых женщин-моделей, они находили своих жен значительно менее привлекательными и выказывали большее недовольство своими супружескими отношениями.

Заодно выяснилось, что расхожее мнение о рослых красавцах-брюнетах не так уж далеко от истины. Во всяком случае, в том, что касается роста, все обстоит именно так. Мы с Богуславом Павловским проанализировали биографические данные 4419 польских мужчин из города Вроцлав и выяснили, что более высокие мужчины чаще оказывались женаты и имели больше детей, чем низкорослые, при постоянстве таких факторов, как уровень образования и место рождения. Сходное соотношение между ростом и количеством детей обнаружилось и в изученной группе из 1950 курсантов престижной американской военной академии в Вест-Пойнте (хотя в этом случае большее количество детей соответствовало большему количеству браков). Позднее Дэниел Неттл попытался выявить такое же соотношение для масштабной выборки британских мужчин (на примере национального статистического замера детского развития за 1958 год, охватившего всех детей, родившихся в Англии и Уэльсе в течение одной недели марта 1958 года), однако не смог; зато он обнаружил взаимосвязь между ростом и семейным положением, что в традиционном обществе, где не применяются средства контрацепции, безусловно сказалось бы на количестве детей.

Похоже, женщины и в самом деле явно предпочитают более рослых мужчин. Это подтверждает, в частности, и наше исследование, опиравшееся на выборку польских мужчин. Выяснилось, что существует долговременный тренд соотношения между ростом мужчин и численностью их потомства. В годы Второй мировой войны Польша потеряла больше мужчин в пересчете на душу населения, чем любая другая европейская страна. В результате, когда подростки, пережившие войну, в течение следующего десятилетия вошли в брачный возраст, выбор у женщин был не слишком велик. А потому в тот временной период свидетельства о том, что женщины предпочитают более высоких мужчин, были ничтожны. Однако в каждое последующее десятилетие, вплоть до 1980-х годов, эффект таких предпочтений проявлялся все ярче и ярче: ведь постепенно женихов у каждой женщины становилось все больше.

Когда же Неттл обратился к статистическим данным по росту женщин в Соединенном Королевстве из выборки, охватывавшей когорту рождения того же 1958 года, обнаружилась иная картина. Получилась на удивление горбатая кривая, которая показывала, что самые низкорослые и самые высокие женщины произвели в течение жизни гораздо меньше детей, чем женщины среднего роста. Средний рост женщин из этой выборки составлял 163 см, а рост наиболее плодовитых женщин – 150 см. Закономерность наблюдалась даже после того, как были учтены такие показатели, как социально-экономическое положение и частота перенесенных серьезных заболеваний (поскольку эти факторы соотносятся с ростом женщин). Причина пониженного чадородия у женщин, оказавшихся на противоположных концах шкалы роста, видимо, заключалась в том, что очень рослые и, наоборот, очень низкорослые женщины гораздо реже выходили замуж или состояли в длительных отношениях с мужчинами, чем женщины среднего роста. Это наводит на мысль о том, что люди в действительности подвергаются противоречивому давлению отбора: женщины предпочитают более рослых мужчин, а вот мужчинам больше нравятся не слишком высокие женщины. Таким образом, стабилизирующий отбор сохраняет наш средневидовой рост более или менее постоянным и препятствует тому, чтобы шальной естественный отбор изменил эту картину, превратив нас в коротышек или дылд.

Однако есть у такого явления, как ухаживание, и оборотная сторона. Недавнее исследование показало, что общение с противоположным полом ослабляет у мужчин (но не у женщин!) когнитивную функцию. Опыт проводили в форме обычного упражнения на память: испытуемым показывали на компьютерном мониторе ряды букв, а потом просили сказать, в каждом ли случае последняя буква совпадала с предпоследней. Посередине задания им предлагалось сделать перерыв в комнате, где в течение нескольких минут их занимал разговором кто-нибудь из товарищей – мужчина или женщина. Когда испытуемые возвращались к компьютерам и продолжали выполнять задание, те мужчины, которые разговаривали во время перерыва с женщинами, справлялись с заданием гораздо хуже, чем те, кто беседовал с мужчинами, причем справлялись тем хуже, чем симпатичнее (по их оценке) была собеседница. У женщин, участвовавших в эксперименте, подобного эффекта не обнаружилось. Увы, получается, мужчина при виде хорошеньких девушек и правда склонен терять голову.

Лица в толпе

Мужчины и женщины демонстрируют поразительное постоянство в предпочтении соответственно мужественных лиц у мужчин и женственных лиц у женщин, причем такие предпочтения не знают ни культурных, ни национальных границ. Дейв Перретт из университета Сент-Эндрюз профессионально изучает такое явление, как привлекательность человеческих лиц. Он и его студенты разработали весьма хитроумные компьютерные программы, позволяющие составлять искусственные изображения лиц, в которых усреднены черты лиц множества представителей одного пола, а затем привносятся другие черты, которые придают им более мужественный или женственный вид. Черты, пользующиеся у обоих полов предпочтением, достаточно отчетливы: женщинам (и в некоторой степени мужчинам) больше нравятся мужчины с мужественными лицами (массивный подбородок, широкие скулы, выступающая нижняя часть лица, большие глаза, выдающиеся надбровные дуги, более смуглая кожа – все эти черты формируются под воздействием высокого уровня тестостерона). У женщин и тем и другим нравятся более женственные лица (небольшой подбородок, тонкая верхняя губа, менее выдающиеся надбровные дуги, узкие скулы, не такие большие глаза и более светлая кожа). Программа позволяет постепенно менять лицо, делая его более женственным и менее мужественным, а потом наоборот, просто корректируя нужные признаки в том или другом направлении.

Тестостерон, вызывающий такие изменения черт, которые позволяют уверенно отличать мужское лицо от женского, – довольно дорогое удовольствие: он увеличивает нагрузку на иммунную систему и тем самым снижает иммунитет. Поэтому мужчины с повышенным уровнем тестостерона менее устойчивы к инфекциям. В этом смысле мужественные черты лица служат безошибочным признаком хорошего качества генов, так как свидетельствуют о способности организма справляться со всеми нагрузками, которые влечет за собой выработка большого количества тестостерона. По сравнению с мужскими лицами женские лица более неотеничны (то есть ближе к младенческим). У младенцев совершенно особое строение лица: высокий лоб и укороченная нижняя часть лица. По мере того как мы растем, наши лица постепенно меняют форму и становятся прогнатическими – иными словами, нижняя челюсть опускается и начинает выдаваться вперед. Отношение расстояния между глазами и макушкой к расстоянию между глазами и подбородком очень велико у младенцев (ведь у них почти всю голову занимает мозг), но с возрастом этот показатель неуклонно снижается. По достижении половой зрелости черты лица у мужчин меняются быстрее, нижняя часть лица удлиняется, и появляется более тяжелый и угловатый – мужской – подбородок.

Изучая женские черты лица, Дуг Джонс измерил различные его пропорции, обобщил в единый сводный индекс, а потом соотнес его с возрастом, чтобы получить соотношение формы лица с возрастом. Затем он использовал полученную формулу, для того чтобы исходя из возраста женщины прогнозировать, какие примерно черты лица у нее могут быть. Сравнивая эти прогнозируемые формы с действительными формами, он получал простой индекс относительной неотении. Когда испытуемых из пяти различных культурных групп попросили оценить женские лица по степени привлекательности, обнаружилось, что оценка женской привлекательности возрастала по мере того, как увеличивалась разница между прогнозированным и действительным возрастом: проще говоря, женщины, которые выглядели моложе своих истинных лет, были сочтены более привлекательными. Далее Джонс проанализировал лица журнальных моделей. По сравнению со стандартной кривой графика, отражавшего отношение черт лица к возрасту, лица этих женщин соответствовали лицам семилетних детей. Кукольные личики журнальных красоток были чрезмерно неотеничны. Вообще неотения черт воспринимается как признак юности и, возможно, выработалась в результате того, что мужчины всегда предпочитали женщин с более юными или моложавыми лицами. Тем же, возможно, объясняется такое прискорбное явление, как педофилия.