Принципы роста и изменений

Привлекательность Этики Личности, соблазнительность ее для многих, заключается в кажущейся возможности достижения с помощью быстрых и легких способов высокого уровня жизни, персональной эффективности и богатых, глубоких взаимоотношений с другими людьми, минуя естественный процесс работы и роста.

Это – символ, лишенный содержания. Это – инструкция "Как–быстро–стать–богатым", обещающая "достаток без усилий". Может даже показаться, что она срабатывает, но человек при этом на самом деле не изменяется.

Этика Личности иллюзорна и обманчива. А попытка достичь высоких результатов методами быстрого действия окажется столь же успешной, как и попытка попасть в нужное место в Чикаго, пользуясь картой Детройта.

Процитируем Эриха Фромма, разглядевшего своим проницательным взглядом причины и последствия Этики Личности:

"Сегодня мы имеем дело с индивидуумом, ведущим себя подобно автомату, который не знает и не понимает самого себя. Знает он лишь того человека, которого ожидают в нем видеть – человека, чей язык общения заменен бессмысленным лепетом, чей живой смех заменен синтетической улыбкой, чья истинная боль сменилась чувством тупого отчаяния. Об этом человеке могут быть сказаны две вещи. Первое – что он страдает от утери непосредственности и индивидуальности, а это может оказаться неизлечимой болезнью. Второе – он существенно не отличается от нас и миллионов тех, кто ходит по этой земле".

В каждой жизни присутствуют последовательные стадии роста и развития. Ребенок учится переворачиваться на животик, садиться, ползать, затем ходить и бегать. Каждый шаг важен, и на каждый требуется время. Ни единого шага пропустить нельзя.

Это относится ко всем фазам жизни, ко всем областям развития, будь то обучение игре на фортепиано или эффективному общению с коллегой по работе. Это верно в отношении отдельной личности, в отношении брака и семьи и в отношении организации.

Мы понимаем этот принцип процесса и принимаем его как факт для мира физических явлений. Гораздо труднее понять этот принцип применительно к эмоциональной сфере, к сфере человеческих отношений или к характеру личности. Но даже если мы сможем понять это, то принять это и жить в соответствии с этим пониманием окажется еще более трудной задачей. Вот почему иногда мы ищем более короткий путь и надеемся получить желаемый результат, перескочив через несколько жизненно важных ступенек и сэкономив на этом время и силы.

Однако что же получается, когда мы пытаемся сократить естественный процесс нашего роста и развития? Представьте, что вы, будучи весьма средним игроком в теннис, решили поразить окружающих, выступая в соревнованиях с мастерами. К чему это приведет? Разве одно только позитивное мышление позволит вам эффективно противостоять профессионалу?

Что будет если вы сможете убедить своих друзей, что играете на фортепиано на уровне концертирующего исполнителя, в то время как в действительности ваше место среди начинающих?

Ответ очевиден Просто невозможно нарушать, игнорировать, сокращать этот естественный процесс развития. Это противоречит природе, и попытка найти короткую дорогу к успеху приведет лишь к разочарованию.

Если в любой сфере деятельности я по десятибалльной шкале нахожусь на отметке "два" и хочу передвинуться на отметку "пять", то сначала надо сделать шаг к отметке три . "Путешествие в тысячу миль начинается с первого шага", и в каждый момент может делаться только один шаг.

Если вы не покажете учителю, на каком уровне находитесь, – задавая вопросы или признаваясь в своем незнании, – вы никогда не научитесь расти. Долго притворяться нельзя, ведь все непременно откроется. Признание собственной необразованности часто является первым шагом к образованию. Торо говорил: "Ну как не позабыть о нашей необразованности, осознание которой так необходимо для роста, если мы все время пользуемся своими знаниями!"

Вспоминается один случай, когда две молодые девушки, дочери моего друга, пришли ко мне в слезах, жалуясь, что их отец с ними суров и совсем их не понимает. Они боялись быть откровенными с родителями, опасаясь последствий. Но в то же время им очень были нужны родительские любовь, понимание и подсказка.

Я поговорил с их отцом и убедился, что умом он понимает проблему. Однако, согласившись, что иногда не может совладать со своим характером, он отказался взять на себя ответственность за происходящее и честно признать, что уровень его эмоционального развития низок. Гордость не позволяла ему сделать первый шаг, чтобы изменить положение.

Чтобы отношения с женой, мужем, детьми, друзьями или коллегами были эффективными, мы должны учиться слушать. А это требует от нас эмоциональной силы. Слушать – это значит быть терпеливым, открытым, иметь желание понять, то есть иметь свойства высоко развитого характера. Гораздо проще действовать с низкого эмоционального уровня, давая при этом советы высокого уровня.

В случае с теннисом или фортепиано уровень нашего развития становится совершенно очевидным, так как тут притворяться невозможно. Однако в сфере характера и эмоционального развития не все так очевидно. Мы можем "принять позу" перед тем, кто нас плохо знает, или перед коллегой. Мы можем притвориться. И на какое-то время у нас что-то, может быть, получится – по крайней мере, на публике. Мы даже, возможно, обманем самих себя. И тем не менее я уверен, что большинство из нас прекрасно знают, что мы из себя представляем на самом деле; и я думаю, что многие из тех, с кем мы живем и работаем, знают это тоже Я часто наблюдал последствия попыток укоротить естественный процесс роста в сфере бизнеса, когда руководство пытается "купить" новую культуру высокой производительности, качества, морали и обслуживания клиентов с помощью ярких речей, обучения улыбаться, внешнего контроля или же посредством укрупнений, объединений, отделений и других структурных изменений – популярных и непопулярных. Эти руководители не обращают внимания на то, что подобные манипуляции порождают атмосферу низкого доверия Если эти методы не срабатывают, то они ищут другие техники и приемы из арсенала Этики Личности, которые, в свою очередь, тоже будут игнорировать и нарушать естественные принципы и процессы, служащие основой культуры высокого доверия.

Помню, я и сам много лет назад нарушил этот принцип. Однажды, придя домой во время празднования трехлетней годовщины моей маленькой дочки, я увидел, как она забилась в угол гостиной, прижимая к себе все подаренные ей игрушки и не желая позволить другим детям в них играть Первым, что мне бросилось в глаза, было то, что свидетелями этого проявления эгоизма оказались несколько родителей. Я был смущен, причем вдвойне, из-за того, что как раз в то время читал в университете курс, посвященный человеческим отношениям. И я понимал, или, по крайней мере, чувствовал, чего от меня ожидают эти родители.

Атмосфера была накалена, – дети окружили мою маленькую дочь, протягивая к ней руки и прося поиграть с теми игрушками, которые сами только что подарили, а моя дочь решительно им в этом отказывала. Я сказал себе: "Разумеется, я должен научить дочь делиться с другими! Умение делиться – одно из самых ценных наших достоинств!"

Для начала я попробовал просто попросить ее:

- Солнышко, пожалуйста, поделись со своими друзьями игрушками, которые они тебе подарили!

- Нет! – упрямо ответила она.

Мой второй метод заключался в обращении к здравому смыслу:

– Солнышко, если ты научишься делиться своими игрушками с ребятами, которые пришли к тебе в гости, то и они поделятся с тобой игрушками, когда ты придешь к ним!

И снова она без лишних раздумий отрезала:

- Нет!

Я начал приходить во все большее замешательство, ибо было очевидно, что я не имею влияния. Третьим методом, избранным мной, был подкуп. Я сказал очень тихо:

- Солнышко, если ты поделишься, я дам тебе что-то вкусненькое. Я дам тебе кусочек жевательной резинки.

- Я не хочу жвачку! – закричала она.

После этого я начал впадать в отчаяние. Для четвертой попытки я выбрал угрозы и запугивание:

- Если не поделишься, тебе здорово попадет!

- Ну и что! – выкрикнула она. – Это мои игрушки! Я не должна ни с кем делиться!

В итоге мне пришлось применить силу. Я просто взял у нее из рук часть игрушек и раздал их детям:

– Берите, ребята, играйте!

Возможно, моей дочке нужно было получить опыт обладания этими игрушками, прежде чем отдать их другим. (Ведь, в самом деле, как я могу отдать то, чем не владею?) Она нуждалась в том, чтобы я, как отец, имел более высокий уровень эмоциональной зрелости и позволил ей получить этот опыт.

Однако в тот момент для меня больше значило мнение обо мне других родителей, а не рост и развитие моего ребенка и наших с ним взаимоотношений. Я просто изначально был уверен в собственной правоте: она должна была поделиться, а значит, была неправа, не делая этого.

Возможно, уровень моих ожиданий по отношению к малолетней дочери был слишком высоким просто потому, что по своей собственной шкале я сам был на нижнем уровне. Я оказался неспособен или не пожелал отдать ей терпение и понимание и ждал от нее, что она отдаст свои вещи. В попытке компенсировать недостаточную влиятельность, я занял силу у своего отцовского положения и авторитета и принудил дочь делать то, чего я от нее хотел.

Но, занимая силу, создаешь слабость. Слабость занимающего силы объясняется тем, что увеличивается его зависимость от внешних факторов. Становится слабей и тот, кто вынужден подчиниться, так как это сковывает рост, развитие независимого мышления и внутренней дисциплины. И в конечном счете ослабевают сами взаимоотношения. Сотрудничество уступает место страху, и оба человека становятся более эгоистичными и агрессивными.

Но что же происходит тогда, когда сам источник, откуда занята сила, – будь то огромный рост или физическая мощь, позиция, авторитет, какой-то документ, атрибуты высокого положения, внешность или прежние достижения, – изменяется или перестает существовать вовсе?

Если бы я был более зрелым, я мог бы положиться на свою внутреннюю силу – на свое понимание роста и необходимости делиться, на свою способность любить и воспитывать, – и позволил бы дочери самой выбрать – хочет она делиться или нет. Возможно, после попытки урезонить ее, я мог бы переключить внимание детей на какую-нибудь интересную игру, сняв таким образом со своего ребенка эмоциональное давление. Теперь я уже знаю, что как только дети обретают чувство собственности, они делятся своими игрушками совершенно естественно, свободно и спонтанно.

Мой опыт говорит мне, что когда-то нужно учить, а когда-то нужно не учить. Когда отношения натянуты и атмосфера накалена эмоциями, попытка учить часто воспринимается как форма осуждения и неприятия. В то же время, когда отношения благоприятны, по-моему, гораздо продуктивнее поговорить с ребенком наедине и спокойно обсудить то, что считаешь важным и чему хочешь его научить. Наверное, для подобного действия требовалась более высокая эмоциональная зрелость, чем тот уровень терпения и внутреннего контроля, которым я обладал в то время.

Возможно, чувство собственности должно приходить прежде, чем потребность делиться. Возможно, многие из тех, кто в браке и в семье отказывается отдавать и делиться или же отдаем механически, сами, по существу, так и не знают, что такое самообладание, никогда не ощущали, что значит владеть собой, не осознавали своей индивидуальности и не испытывали чувства собственного достоинства. Если мы хотим реально помочь нашим детям расти, необходимо быть достаточно терпеливыми, чтобы позволить им испытать чувство собственности, и достаточно мудрыми, чтобы научить их дару давать, показывая это личным примером.