Взгляд в будущее или жестокая реальность?
Ответ на вопрос, грядет ли психотронная война, можно поискать и в иной плоскости. Поставим такой вопрос: насколько реально военно-прикладное использование пси-феноменов? Для получения квалифицированного ответа естественно обратиться к мнению парапсихологов-профессионалов. Практически в течение всего послевоенного периода они весьма сдержанно оценивали перспективы военно-прикладного пользования феномена пси. Мы знаем, что Дж. Б. Райн еще в 1947 году пришел к выводу о потенциальной значимости пси-феноменов, но исключительно в интересах сохранения мира на Земле. Единственное, что тогда, по мнению Дж. Б. Райна, мешало этому, так это то, что экстрасенс не имел обратной связи с объектом, о котором он парапсихически получал информацию: экстрасенс, писал Дж. Б. Райн, «нуждается только в том, чтобы знать, когда он угадывает правильно. То, что он будет иметь это дополнительное -знание — вопрос только времени».
За прошедшие с тех пор свыше сорока лет практически ничего не изменилось — экстрасенс по-прежнему не знает, правильно он «угадал» или нет. Естественно, что подобное «угадывание» не может быть основой не только стратегических, но даже и тактических решений.
«Действительно ли мы стоим на грани развязывания гонки парапсихического оружия? Заслуживающие доверия исследователи в этом сомневаются», — утверждала газета «Нью-Йорк таймс» в номере 10 января 1984 года; У. Броуд, автор статьи, озаглавленной «Говорят, что Пентагон сосредоточивается на военном использовании ЭСП», приводит в подтверждение высказанного им сомнения слова Ст. Криппнера, бывшего президента Парапсихологической ассоциации: «Большинство парапсихологов скептически относятся к вероятному использованию парапсихических явлений в военных или стратегических целях» поскольку имеющиеся данные свидетельствуют о том, что эти эффекты едва различимы, слабы и крайне непредсказуемы».
Чуть раньше, в период с 30 ноября по 1декабря 1983 года в США состоялась представительная закрытая конференция по вопросам практического применения пси-явлений. Мы уже писали о ней в предпоследнем разделе пятой главы. Мнения участников этой конференции разделились. Одни, например Р. Тарг и К. Харари, настаивали на том, что, скажем, такой пси-феномен, как дальновидение, уже пригоден для прикладного использования. Другие же не были столь категоричны. Так, Р. Г. Джан и его коллеги из Принстонского университета утверждали, что парапсихология страдает от преждевременных попыток практического использования пси-феноменов. Исследователь Эдвард Ф. Келли прямо заявил, что практическое применение пси-феноменов преждевременно.
Напомним также, что журнал «Нейчур» в 1986 году назвал «причудой» намерение исследовательского Комитета по будущим средствам связи Министерства связи и почт Японии включить в сферу своих интересов феномен телепатии. Как «отдаленную перспективу» охарактеризовала эту затею и парапсихологическая печать. С. Отани из японской Академии национальных сил самообороны, одни из членов исследовательского Комитета по будущим средствам связи, заявил: «В научном плане мы еще не достигли той стадии, чтобы практически использовать телепатию». Один из токийских корреспондентов журнала «Нейчур» упрекнул японских исследователей в том, что они стали решать проблемы практического использования пси-феноменов еще до начала фундаментальных исследований в этой области.
И, наконец, вспомним составленный тремя ведущими парапсихологами США «Ответ на исследование парапсихологии Национальным научно-исследовательским советом» Национальной академии наук США. Этот Совет, как известно, в конце 1987 года дал отрицательное заключение на официальный запрос Пентагона оценить военно-прикладной потенциал пси-феноменов. Авторы «Ответа» упрекают Совет в том, что последний не обратил внимания на ряд работ, свидетельствующих в пользу военно-прикладного потенциала пси-явлений. Они перечисляют эти работы. Их немного: исследования Рызла (1966 год), Карпентера (1975 год) и Путхофа (1985–1986 годы). Авторы ответа признают, что ни один уважающий себя парапсихолог не утверждает, что уже достигнуто практическое использование пси-способностей, но считают, что общая тенденция склоняется в пользу такой возможности.
Западные парапсихологи-профессионалы с редкостным единодушием отрицательно отвечают на вопрос о реальности прикладного и тем более военно-прикладного использования потенциала пси-феноменов, по крайней мере в настоящее время. И они никоим образом не грешат против истины. Но во всех этих случаях они обсуждают, причем весьма квалифицированно, военно-прикладной потенциал естественных пси-феноменов, своего рода носителем которых является человек. И почти ничего не говорят об аналогичном потенциале соответствующих технических устройств, например, психотронных генераторов. Все это достаточно любопытно и наводит на некоторые интересные размышления.
Когда на Западе все же раздаются высказывания о военном потенциале психотронных технических устройств, то их отличает крайняя неопределенность. Так, например, Джон Уайт, под чьей редакцией в 1988 году в Великобритании вышел сборник статей «Парапсихическая война: факт или вымысел?», оговаривает в предисловии, что о психотронных видах оружия наверняка можно утверждать лишь немногое. Американский исследователь С. Б. Скотт Джонс в рецензии на эту книгу особо упирает на то обстоятельство, чтоявное отсутствие надежных доказательств наличия психотронных видов оружия, а также результатов использования потенциалов психотроники и пси-феноменов в мирных целях — наиболее важные моменты при решении вопроса о том, что есть пси-война: факт или вымысел? Скотт Джонс, правда, предполагает наличие психотронной техники в СССР (при этом оговаривает, что его предположение не основано на каких-либо доказательствах). Но если бы это было так, продолжает он, были бы заметны и результаты применения этой техники в чрезвычайных обстоятельствах, например, во время известных событий в Тбилиси в апреле 1988 года. Но и в тех исключительных условиях как будто бы ограничились лишь газом «черемуха» и дубинками. Вместе с тем Скотт Джонс все же допускает, что части широко известного спецназа мог быть укомплектованы психотронным оружием.
Эти свои мысли Скотт Джонс высказал на страницах июньского номера «Журнала парапсихологии» за 1989 год. Не появились ли с той поры какие-либо новые аргументы в пользу предположения об использовании психотронной техники в СССР? Появились, но они также выглядят не очень-то убедительно. На них мы уже останавливались в главах второй и третьей. Рассмотрим еще один такой аргумент.
В газете духовной оппозиции «День», в номере 18 за май 1992 года напечатана небольшая статья «Кремлевские “зомби”». Ее автор — директор Центра биомедтехнологий Юрий Мамин анализирует некоторые, по его мнению, «странности», связанные с днями августовского 1991 года путча в Москве. Он пытается найти признаки вмешательства в события тех августовских дней (или воздействия на них) при помощи психотронных генераторов.
Ю. Мамин вновь, как до него это делали уже многие, приводит высказывание Т. Дичева, что именно в те августовские дни с целью воздействия на психику защитников «Белого дома» в болгарском городе Варна пришвартовался американский крейсер «Белкап», «с борта которого велось направленное излучение психической энергии», и что такой же прибор действовал и в Москве. Где же? Ю. Мамин вспоминает предшествующие дням путча события: «Вначале странный пожар на верхних этажах американского Посольства в Москве, куда почему-то упорно не хотели пускать наших пожарных. В ту пору газеты терялись в догадках о причинах пожара. Все дело в том, — пишет Ю. Мамин, — что на сегодняшний день КПД аппаратуры психотронного воздействия очень мал, отсюда — большие энергетические затраты. Я не думаю, — продолжает он, — что профессиональные инженеры не смогли просчитать надежность электрической подводки. Скорее всего не были учтены характеристики поглощения элементов здания — отсюда и самовозгорание. Ну а позже мы стали свидетелями осаждения американского посольства желающими покинуть СССР, причем в основном людьми, которые ранее об этом и не помышляли».
Ю. Мамин отмечает и другие «странности»: попытки сжечь боевые машины пехоты, идущие не в направлении «Белого дома», поведение Б. Н. Ельцина — с точки зрения его безопасности ему следовало бы выступить с балкона «Белого дома», а он держал речь с брони танка. «Дальше, — пишет Ю. Мамин, — мы наблюдали заключительную фазу психического воздействия: народ неосознанно стал крушить памятники, не имеющие к событиям никакого отношения».
Все эти и некоторые другие не отмеченные Ю. Маминым «странности» могли бы служить неким косвенным доказательством использования в те августовские дни психотронной техники, если бы... Если бы каждая из этих «странностей» не имела бы другого, более правдоподобного объяснения!
Ну, например: столь ли уж неосознанно москвичи стали крушить памятники тоталитарного режима! Отнюдь нет: вполне осознанно, очень дружно, и лишь непосредственное вмешательство Б. Н. Ельцина остановило это естественное проявление народного гнева. Далее, общеизвестна личная смелость президента России: именно она и вознесла его на броню танка! А американское посольство желающие покинуть СССР осаждали после путча потому, что просто-напросто изменилась ситуация: то, о чем осаждавшие ранее даже и не смели помыслить (знали — бесполезно!), после провала путча стало возможным. И так далее, я тому подобное...[3] Так что и этот аргумент в пользу свидетельства о применении в СССР психотронной техники следует признать неубедительным.
Стоит, пожалуй, еще раз напомнить читателю весьма сдержанную оценку уровня психотронного потенциала нашей страны, данную доктором технических наук Ф. Р. Ханцеверовым и доктором философских наук В. А. Чудиновым (см. раздел «О психотронном потенциале СССР» в третьей главе). Он, этот уровень, по их мнению, невысок.
Тем не менее основания для беспокойства есть. Соответствующие работы ведутся во многих странах мира и в сумме могут дать определенный результат. Проблема опасности, связанной с такими разработками, к сожалению, не может быть снята с повестки дня. В настоящее время угрозы развязывания психотронной войны действительно нет. Но она может стать жестокой реальностью в будущем.