Часть ii. непостижимое действие толтека
« Самосовершенствование — это, в сущности,
проявление посредственности. Самосовершен-
ствование с помощью добродетели, благодаря
отождествлению себя с умственными способ-
ностями, с помощью той или иной, позитивной
или негативной формы защищенности, — все
это замкнутый в себе процесс, каким 6ы широ-
ким он ни казался... Ум никогда не может быть
великим, так как то, что действительно явля-
ется великим, — неизмеримо. Известное —
сравнимо, но всякая его деятельность несет
лишь скорбь. «
Джидду Кришнамурти
Глава 6. СТАЛКИНГ: ЕГО СУЩНОСТЬ И ОСНОВНЫЕ СТРАТЕГИИ
« Переструктурировать — значит изменить
концептуальную и/или эмоциональную настро-
енность или точку зрения, относительно кото-
рой ситуация переживается, и перенести ее в
другую систему отношений, в рамки которой
«факты» прежней ситуации вписываются не
менее точно, а может быть, даже лучше, и из-
менить таким образом весь смысл ситуации. «
Вацлавик, Викленд и Фиш, «Изменение»
Я ничуть не претендую на исчерпывающее описание дисциплины сталкинга, поскольку сам не владею им в совершенстве. Мое предрасположение — сновидение, и лишь неизбежная потребность овладеть в максимальной степени навыками «выслеживания» вынудила меня долгие годы работать в сталкеровском направлении.
Результатом этой работы стало характерное для сновидящего структурирование данной области опыта.
Сталкинг — это особое искусство работы с вниманием. Искусство универсальное, потому что на-правлено на фиксацию всякого измененного восприятия. Изменить режим восприятия, сместить точку сборки можно разными способами. История мирового мистицизма знает десятки и даже сот-ни рецептов — начиная с «волшебных грибов» и заканчивая изощренными способами медитации. Главная проблема трансформации всегда заключалась не в самом изменении режима восприятия, а в обретении новой стабильности. Только полноценная фиксация в новом положении включает трансформационные процессы. Только здесь начинается подлинная магия и подлинное преобра-жение человеческой природы.
Интересно, что сам сталкинг легко становится способом смещения точки сборки, если к нему при-лагается соответствующее намерение. В этом смысле сталкинг может оказаться главной опорой толтекского знания и привести к удивительным эффектам. Когда толтеки обнаружили специфиче-скую силу, заключенную в сталкинге, они также выяснили, что каждый воин имеет собственное предрасположение. Одни склонны приходить к сталкингу через сновидение, другие — напротив, идут к сновидению с помощью сталкинга.
Таким образом, толтекские маги разделились на сновидящих и сталкеров. Сновидящие по природе своей одиноки. Каждый из них стремится посещать избранные им перцептивные поля. Такой путь одинокого Приключения далеко не всегда приводит к полноценной Трансформации. Я коротко объясню, почему.
У каждого своя направленность личной силы в сновидении и во втором внимании. Направленность связана с характером намерения, а характер намерения — с особенностями личного тоналя. Особенности тоналя ведут к формированию полусознательных или даже бессознательных ассо-циаций (цепочек образов и связанных с ними эмоций). Это и есть хранимый у нас «в затылке» об-раз цели. Когда мы пытаемся остановить внутренний диалог и совершить заданное неделание, этот бессознательный вектор активизируется и точка сборки уходит вслед за ним. В результате «ветер нагуаля» разносит нас в разные стороны.
Объем накопленной силы определяет глубину сдвига точки сборки. У каждого объем — свой. Как это ни банально звучит, но объем силы совершенно зеркально отражает уровень безупречности каждого из нас. К сожалению, безупречность у большинства из нас очень далека от совершенства. Именно здесь, судя по всему, обнаруживается самое слабое место. Механический навык остановки внутреннего диалога и неделания выше, чем повседневный уровень безупречности. А это, в свою очередь, определяет уровень интенсивности осознания. В результате, часто получается что-то вро-де движения «без руля и без ветрил». Когда мы попадаем в сильные «воздушные потоки», можно улететь довольно далеко, но куда — этого никто толком не знает. Вот проблема. Трансформация значительных объемов энергетического тела (что и является целью толтекской ма-гии) происходит за счет вынужденной активности энергообмена. Достижение подлинной синхро-низации сдвигов точки сборки, очевидно, напрямую связано с образом цели. Это штука темная, 135 ибо относится к нагуалю. Упорядоченно (тонально) воспринять цель, т.е. позицию точки сборки, невозможно. Это не восприятие, а ощущение тела (энергетического, в первую очередь). Вот поче-му чистота тоналя так много определяет. Абсолютно чистый тональ ничего не ожидает от наших опытов и потому ничего не моделирует. Это достигается лишь в том случае, когда все «три ремня» (страх смерти, ЧСВ и жалость к себе) ослаблены равномерно.
Отсюда главное — ЗНАЧИТЕЛЬНОЕ УСИЛЕНИЕ СТАЛКИНГА САМОГО СЕБЯ. В результате об-раз цели должен стать максимально абстрактным (содержательно, т.е. тонально) на фоне высокой чувствительности энергетического тела, от которого идут аморфные сенсорные импульсы, веду-щие к цели сами по себе, за счет одного лишь резонанса, а не мысли о нем. Качественный сталкинг может помочь уловить в себе это тонкое ощущение.
Смог ли я объяснить, что имею в виду? Попробуйте прислушаться к себе. Телесные ощущения да-ют многое — но они практически неописуемы. Возможно, вы почувствуете прохладу в районе гру-ди, некоторую неуверенность в контурах тела, характерную дрожь, но главное — отчетливое пе-реживание ПОЛНОГО отсутствия страха смерти, ЧСВ, жалости к себе. Проекцией такого ощуще-ния становится очень странная дезориентация обычного осознания как в отношении пространства, так и времени. Координаты описания становятся почти нереальными или, по меньшей мере, силь-но искажаются. Сталкинг нужен еще и для того, чтобы, в случае достижения этого состояния, не потеряться в нем.
Любой непривычный способ восприятия автоматически вынуждает нас блуждать, ни на чем спе-циально не останавливаясь. Общее любопытство сновидящего — недостаточный стимул для жест-кой фиксации и деятельности энергетического тела. Чтобы заставить свою целостность заработать во втором внимании или во внимании сновидения, надо построить модель условных отношений, систему координат, структурировать опыт по модели первого внимания и установить иерархию целей, мотивов, реакций.
Все вышеперечисленное — своеобразные ключи к оживлению инертных полевых зон, фиксирую-щие якоря, которые вынуждают исследователя пережить чужеродные комплексы сенсорных сиг-налов во всей полноте — и этим обрести еще один облик своего существа, живущего в прежде не-вообразимой среде. Это достигается при помощи специфического самосталкинга. Энергетически эффективное действие становится доступным сновидящему в результате той осо-бой убежденности тела, которая открывается через систематический сталкинг в процессе освоения конкретной позиции сновидения. Конечно, подобная практика имеет определенные недостатки, детерминированные изначальной установкой сновидящего. Если его цель — в сновидении или во втором внимании, она заслоняет все остальное, как только начинает проявлять свою реальность. Повседневный мир первого внимания больше не вызывает интереса.
Окружающие люди на фоне самосталкинга сновидящего уходят на второй план и не привлекают. Сущность отношений в первом внимании становится призрачной, об играх или манипуляциях не может быть и речи. Основное внимание абстрактно направлено на собственное энергетическое те-ло, в результате вокруг — одни «фантомы», как у дона Хенаро по дороге в Икстлан. Начальным импульсом для перехода в такое состояние может служить отобранный образ. Для меня — это пус-тыня, горы, море или нечто подобное, безлюдное и масштабное. Как только приходит изменение самоощущения и восприятия, субъективный образ следует отбросить, чтобы освободить путь в Неопределенное.
Но это лишь одна сторона сталкинга сновидящего. С ее помощью можно зафиксировать точку сборки в мире второго внимания и заниматься абстрактными исследованиями. Но так вы не смо-жете обрести целостность. Энергообмен почти полностью фокусируется на «втором кольце Силы» — уходит способность к разговору, к отдельным видам интерпретации воспринимаемого, а вместе 136 с ними теряется возможность адекватного применения нового энергообмена для действий и влия-ний.
Чтобы интеграция протекала гармонично, сталкинг должен поддерживать среду активных соци-альных взаимодействий. Общение с окружающими и сохранение социально приемлемой маски в ситуации внешнего давления — самый трудный, но и самый эффективный вариант практики. Именно он постоянно «ускользает». Прежде всего потому, что большинство из нас не удерживает в течение дня этого настроения, забывается и незаметно возвращается в привычную колею. Используйте специальное намерение. Сидеть и созерцать ландшафт — не совсем то, что нужно. Точнее, это лишь часть необходимого опыта. Сохранение внутреннего созерцания на фоне актив-ной коммуникации с представителями стандартного тоналя — вот что приносит успех. Все это повторяет уже сказанное у Кастанеды, но не становится предметом чувства — возможно, лишь на минуты, а нам нужно, чтобы безупречность сопровождала нас круглосуточно. Очень часто ускользает чувство смертности — ведь смерть находится на самом краю тоналя. Идея смерти по-стоянно удаляется от многих из нас в область исключительно умственного, что абсолютно невер-но. Безупречность без «смерти за спиной» — это профанация. То же самое происходит с некото-рыми аспектами чувства собственной важности. Импринтные ядра подвижны и способны к беско-нечным мутациям.
Таким образом, сталкинг исполняет как минимум две функции. Во-первых, фиксирует точку сбор-ки в любом избранном положении и этим обеспечивает полноценный энергообмен тела с внешни-ми полями. Во-вторых, выслеживает первое внимание, чтобы безупречность поддерживалась неза-висимо от текущей ситуации и внешних условий.
Что касается безупречности, то необходимым условием ее правильного выслеживания является перепросмотр, которому будет посвящена следующая глава. Здесь же нас интересует схема то-тального сталкинга, который позволяет выделить и закрепить интересующие толтека реакции и состояния. Иными словами, нас интересует сталкинг как инструмент, позволяющий манипулиро-вать собственным осознанием.
Уже сам принцип позволяет повысить интенсивность осознания независимо от лежащего в его ос-нове намерения. «Выслеживание» любой поведенческой программы подразумевает взаимовлияние двух типов опыта — автоматического (обусловленного научением и импринтами) и активно созна-тельного (отстранённо наблюдающего и корректирующего). Образно выражаясь, сталкер делит свое внутреннее пространство на «охотника» и на «дичь». Интенсивность его осознания как бы уд-ваивается. Он вынужден сохранять равновесие двух позиций и не может оставить ни одну из них. Сосредоточившись исключительно на позиции наблюдателя, сталкер превратится в медитатора. Его погруженность в себя остановит естественную работу тоналя, в результате чего точка сборки тут же покинет привычное место и отправится путешествовать. Спонтанное «неделание» вовлечет его в аморфные зоны, где экзотические впечатления порождают хаос, где фрагменты описания не связаны между собой. Энергетическое тело восхищенно трепещет от необыкновенных пережива-ний, но управлять ими не в состоянии. Интенсивность осознания при этом колеблется, за расшире-нием воспринимаемых областей следует их сужение. Сталкинг невозможен — «дичь» сбежала от «охотника».
Чтобы понять, какой объем работы заключен в достижении непрерывной осознанности реагирова-ния при осуществлении различных поведенческих программ, рассмотрим общую схему тотально-го сталкинга.
Прежде всего, мы должны учитывать, что человек постоянно пользуется тремя типами вни-мания. Именно сочетание всех типов внимания выстраивает обычную схему переживания и 137 основанного на нем поведения, результатом чего становится непрерывная потеря энергии. Внимание бывает 1) произвольным, 2) непроизвольным и 3) послепроизвольным.
(1) Первый тип внимания есть прямая манифестация осознанно принятого описания мира. Рабо-тать с ним проще всего, поскольку оно легко меняет свое направление и интенсивность, если тол-тек намеренно изменяет описание мира. Эта разновидность внимания опирается на те аспекты мо-дели воспринимаемого мира, которые требуют подтверждений и не воспроизводятся автоматиче-ски. Обычно это сложные семантические конструкции, работа со структурами, состоящими из зна-чений, опознаваемых по шаблону (практически без участия активного осознания). Однако интер-претация многоэлементных структур вынуждает внутренний диалог всякий раз повторять законы описания, что сопровождается участием произвольного внимания. Произвольное внимание выслеживается просто, поскольку каждое его движение связано с усилием осознания. Оно охватывает информационно наиболее плотные области описания, которые предла-гают несколько выборов (что требует не-автоматичности поведения), и по этой же причине сопро-вождаются ментальным комментированием — самым явным компонентом внутреннего диалога. Остановка ментального комментирования вызывает паузу, которая может перенаправить произ-вольное внимание и изменить сценарий сложного реагирования. Благодаря этим относительно не-сложным процессам возможно так называемое «позднее» обучение и переучивание. Так охотник учится различать следы животных, а современный человек — управлять автомобилем или работать с компьютером. Ибо во всех случаях обучения надо знать, на чем сосредоточить внимание, чтобы выделить важное и убрать второстепенное. Каждый навык требует собственного распределения внимания и нового алгоритма. Поэтому вполне естественно, что сталкинг начинается с выслежи-вания произвольного внимания.
(2) Непроизвольное внимание обусловлено биологией и нейрофизиологией. У всех млекопитающих с развитой ЦНС непроизвольное внимание работает по схожим законам. По сути, непроизвольное внимание — это простое отражение доминирующих энергообменных процессов. Среда (внешнее поле) диктует законы непроизвольного внимания так же, как законы самого выживания. Например, пучок энергетических полей, который интенсивно перемещается в непосредственной близости от субъекта, может оказаться опасным. Подобный пучок, пребывающий в состоянии от-носительного покоя, реже представляет собой угрозу. Непроизвольное внимание в этой ситуации всегда фокусируется на более активном пучке. Близкие объекты для непроизвольного внимания важнее далеких, крупные важнее мелких, яркие важнее бледных и т.д. Подобные законы работают и во внутреннем мире субъекта. Эмоции и переживания, впечатления и мысли имеют свою иерархию важности для непроизвольного внимания. Главная проблема в вы-слеживании непроизвольного внимания, когда речь идет о психических фактах, заключается в том, что содержание внутреннего мира чаще всего обусловлено всеми видами внимания одновременно. Некая часть бодрствующего сознания всегда следует за произвольным вниманием, другая — за по-слепроизвольным. Вычленить биологический автоматизм — это значит обрести важный инстру-мент сталкинга, поскольку этот автоматизм может исполнять роль конкурирующего сигнала в це-лом ряде нежелательных эффектов тоналя.
Сущность непроизвольного внимания заключена в непосредственности. Оно всегда пребывает «здесь» и сейчас», и уже этим противостоит самозабвению бесконечных проекций в будущее и прошлое, в условное (воображаемое) наклонение. Непроизвольное внимание в чистом виде несо-вместимо с индульгированием. Таким образом, в процессе сталкинга можно опираться на непроиз-вольное внимание, чтобы устранить психоэмоциональные нагромождения, порожденные тоналем. Внутренний диалог принимает минимальное участие в этом виде внимания. Причем именно здесь внутренний диалог всегда опаздывает. Он не сопровождает и не оформляет внимание, он фиксиру-ет последствия непроизвольного акта.
(3) Основное поле для выслеживания сталкера — это послепроизвольное внимание. Этот тип вни-мания поддерживает основную часть тоналя, фиксирует режим восприятия и поглощает наиболь-ший объем энергии. Почему? Субъективно нам кажется, что как раз произвольное внимание требу-ет максимальных усилий от воспринимателя. На деле же все обстоит немного иначе. Во-первых, послепроизвольное внимание занимается поистине колоссальным объемом сигналов. Оно вычленяет, о-значивает, оценивает абсолютное большинство сигналов и сенсорных комплек-сов, поступающих из внешнего поля. Оно непрерывно «делает» окружающую среду — как при-родную, так и социальную, оно раскладывает по пунктам инвентаризационного списка эмоции, чувства, переживания. Во-вторых, сущность послепроизвольного внимания — это своего рода «за-бытая произвольность». Любой акт послепроизвольного внимания так же неестественен, как и дей-ствие произвольного внимания. Он обусловлен цепочкой символов, взятых из описания, совокуп-ностью элементов внутреннего диалога. В известном смысле послепроизвольное внимание — все-гда результат размышления. Иногда оно бывает простым, но чаще скрывает в неотслеженных глу-бинах множество ходов и последовательностей. Мы не замечаем, как всякий раз повторяем это «размышление» — в сокращенном виде, разумеется. Но даже в сокращенном виде внутренний диалог потребляет все накопившиеся ресурсы, за исключением неприкосновенного запаса, кото-рый хранится на случай катастрофических перцептивных и психических нагрузок. Не будет большим преувеличением сказать, что взрослый человек живет в мире послепроизволь-ного внимания. Даже простейшие действия (например, ходьба) — результат послепроизвольного внимания. Когда-то ребенок потратил достаточный объем произвольного внимания, чтобы нау-читься ходить, а не ползать на четвереньках.
Конечно, в царстве послепроизвольного внимания тоже существует своя иерархия сложностей (энергоемкости). Ходьба, например, относится к простейшим действиям и потребляет совсем мало энергии. Распознавание звуков и слов родного языка — более сложный процесс. К нему примыкает целая система социальных сигналов, условностей, возникших на ранних этапах антропогенеза, ко-гда формировались первобытные племена с их примитивными (но уже искусственными) ритуала-ми.
Своеобразным апофеозом послепроизвольного внимания стали для человека чтение и письмо. Эти навыки ярче всего демонстрируют искусственность мироописания и его условность. Одновремен-но они легли в основу глобального феномена человеческой культуры в целом. Сегодня чтение и письмо пребывают далеко не на вершине сложных автоматизмов послепроизвольного внимания. Есть навыки куда более сложные, но все они базируются на тех же принципах: сотворение знака после многократного абстрагирования мысли и представления, а затем — сотворение синтаксиса, т.е. законов, управляющих последовательностями знаков.
Язык, чтение и письмо сделали мышление человека синтаксическим. Одновременно собственный неприродный синтаксис приобрели все виды восприятий и описание мира целиком. Само устрой-ство общественной жизни человека с какого-то момента стало детищем синтаксиса. Абстрактные понятия генерируют социальные феномены, и общество существует как определенный язык. Исторически эти явления (внимание, язык, социум, культура) развивались системно и синхронно. Степень их взаимовлияния друг на друга настолько велика, что мы не можем определенно выяс-нить, какой из факторов был решающим в конкретной ситуации развития. Очевидно одно — объем послепроизвольного внимания на каждом следующем этапе возрастал. Это наблюдение и дает нам возможность уверенно говорить об усложнении тоналя человека, а равно о том, что с каждым сто-летием он требует все большего объема перцептивной энергии для поддержания своих разросших-ся структур.
Таким образом, если объем произвольного и непроизвольного внимания остается в общем неиз-менным, то послепроизвольное внимание впитывает в себя специфические содержания (часть ко-139 торых постоянно меняется) и отнимает возможность изменить режим восприятия. Следует заме-тить, что это положение не нужно понимать буквально: рост мирового тоналя влияет на индивиду-альный тональ человека определенной эпохи, но не определяет его содержание во всех частностях. Прежде всего, индивидуальный тональ не может удержать непрерывного потока модификаций описания — более того, он в этом не нуждается. Часть неактуальных содержаний регулярно отми-рает и перестает быть объектом послепроизвольного внимания. «Пузырь восприятия» принимает в себя те изменения, которые помогают ему более изощренно поддерживать неизменность базового режима перцепции. Поэтому усложнение одного аспекта может вызвать торжество вульгарной простоты и искусственной однородности в других областях описания мира. Таким образом тональ избегает губительного истощения — он всегда оптимален и пользуется самыми адекватными сред-ствами для своего сохранения.
Поскольку сталкинг в первую очередь направлен на изменение объема послепроизвольного вни-мания, он сам по себе может вызывать резкие колебания в интенсивности энергообмена. Этим объ-ясняется способность сталкера не только фиксировать точку сборки в измененной позиции, но и смещать ее наяву, без обращения к сновидению или медитативному трансу. Для достижения этой цели сталкер пользуется внутренними ресурсами. Если мы проанализируем процесс сталкинга с точки зрения манипуляции вниманием, то заметим, что объем послепроиз-вольного внимания сокращается благодаря обращению к произвольному или непроизвольному вниманию. Именно к этому сводится процедура тотального сталкинга себя. Мы можем выследить автоматизм (т.е. своевременно заметить его и остановить) либо посредством активного осознания, либо с помощью конкурирующего сигнала. Активное осознание делает по-слепроизвольное внимание произвольным — поймав себя во время стереотипного отреагирования или восприятия, мы вынуждаем осознание «просканировать» обычно ускользающую цепочку сим-волов и интерпретаций. Конкурирующий сигнал возникает при вычленении элемента непроиз-вольного внимания из обычной сети стереотипных реакций.
В обычной ситуации внутреннего диалога непроизвольное внимание угнетено, вытеснено на пери-ферию. Его возвращение в центр осознания, соответственно, «выдавливает» внутренний диалог и прекращает делание описания мира. Наиболее ярко этот принцип демонстрирует свою эффектив-ность во время «ходьбы Силы». Максимальная активизация непроизвольного внимания, которая достигается благодаря неестественному расширению зрительного поля, вызывает впечатление пе-реполненности информацией и останавливает внутренний диалог. Более мягкий вариант — слеже-ние за работой непроизвольного внимания в любой текущей ситуации. Это состояние во многом идентично медитации «свидетель», которой пользуются некоторые йогические и буддистские школы.
Однако, манипуляция вниманием — всего лишь инструмент сталкинга. Она обретает смысл в том случае, если направлена на определенные области, благодаря чему дает новый опыт и позволяет в дальнейшем не только иначе переживать внешнее и внутреннее, но и познать закономерности сво-его существования в тонале, чтобы затем целенаправленно преобразовывать его. Чтобы добиться этого, нужно изучить механизмы повседневного реагирования. Понятно, что сиг-налы, требующие выслеживания, движутся как снаружи вовнутрь, так и изнутри наружу. Всякий раз формируется цепочка «снаружи — внутрь — наружу». Эта простейшая структура может бес-конечно развиваться. Каждый цикл отреагирования порождает новый внешний сигнал, который становится началом нового восприятия и, соответственно, нового реагирования. Пристальное наблюдение за этим круговоротом доказывает наше печальное однообразие и неспо-собность чему-то научиться, если внутренний диалог не прерывается. Сталкинг, можно сказать, начинается с наблюдения. Стимулы, впечатления, ситуации повторяются бесконечно, поскольку мы одинаково на них реагируем. Реакции порождают поступки, поступки создают обстоятельства, 140 которые поставляют материал для восприятия. Мы выбираем ту часть материала, которая вызывает знакомое уже реагирование. Так формируется замкнутый круг переживаний, эмоций, мнений. Мы повторяем себя с незначительными вариациями, в конечном счете оставаясь на одном и том же месте.
Непрерывное движение перцептивных сигналов по описанному кругу «снаружи — внутрь — на-ружу» есть не что иное, как поток впечатлений, отражающих энергообмен нашего кокона с внеш-ним полем. Поскольку этот процесс многоуровневый, он транслируется осознанию одновременно через несколько содержательных областей.
«Снаружи — вовнутрь»:
(1) сенсорная,
(2) интерпретация восприятия,
(3) интерпретация в системе описания мира (то, что определяет ценности, локусы, позиции, ва-лентность значений по отношению друг к другу — именно это непрерывное сопоставление вос-принимаемого с инвентаризационным списком тоналя вызывает большую часть продуктивного галлюцинирования).
«Изнутри — наружу»:
(4) первичное реагирование,
(5) повторное реагирование(проверка),
(6) реакция индульгирования (психическая реверберация).
Эти области участвуют в цикле восприятие-реагирование как самостоятельно, так и в различных сочетаниях. Они влияют друг на друга, обусловливают друг друга, образуя разнообразные конст-рукции с участием всех трех типов внимания.
Выслеживая содержательные области, мы можем нарушить ряд трудно замечаемых автоматизмов. При этом особенно эффективным чаще всего оказывается выслеживание внутренней дистанции, существующей в психическом пространстве между сенсорной и интерпретационной зонами (1) и (2), а также первичным и повторным реагированием (4) и (5).
Здесь открываются необычные виды чувствительности, которые лежат в основе всех видов так на-зываемого «экстрасенсорного восприятия». Бессознательно пользуясь приемом выслеживания пау-зы между сенсорным восприятием и его интерпретацией, первичным и повторным реагированием, сенситивы и экстрасенсы могут узнавать то, что обычно недоступно самопогруженному сознанию нормального человека.
Так может работать «психометрия» (опознание информационных следов через объекты), экстра-сенсорная диагностика и многое другое. Пользуясь этим же приемом, толтек находит «место си-лы» и определяет его как благоприятное или неблагоприятное. Кастанеда описал это достаточно красноречиво. Когда дон Хуан заставил ученика непостижимым образом воспринять отличитель-ные признаки места силы, он тем самым обучил его этому виду сталкинга. Именно обнаружение паузы между сенсорным восприятием и интерпретацией привело к осознанию прежде недоступной информации об окружающем мире. Транслироваться такая информация может самыми разными и всегда субъективными путями — визуально (цветовые пятна, необычный блеск и т.п.) или кине-стетически (странные ощущения в теле). Иногда знание приходит путем, который вообще невоз-можно идентифицировать — как бы непосредственно. В результате глубокого сталкинга, направ-141 ленного на разделение сенсорной и интерпретационной области, тело может самостоятельно реа-гировать на открытую информацию (идеомоторными актами). Лозоходцы открыли этот способ много веков назад, используя в качестве усилителя чувствительности лозу или рамку (специфиче-скую антенну). Конечно, самые чувствительные не нуждаются в антенне — телесные реакции сен-ситивов настолько очевидны, что их легко удается опознать. Тело само останавливается, повора-чивается, вздрагивает и т.п.
Пауза между первичным и вторичным реагированием часто становится источником знания о со-стоянии других людей, их мотивации и других психологических моментах. Дело в том, что пер-вичное реагирование, будучи по своему происхождению более древним, не столь жестко детерми-нировано описанием мира. Оно в большей степени отражает энергетическое состояние внешнего мира, а не значение (семантику) объектов. Повторное, или проверочное реагирование — это окон-чательное вписывание сигнала в тональную модель. Умение выслеживать паузу между реагирова-ниями нередко встречается у опытных психологов-практиков, что делает их невероятно проница-тельными.
Авторы нейролингвистического программирования в свое время пытались создать обучающую ме-тодику, построенную на этом принципе. Наблюдения Гриндера и Бэндлера за самыми талантли-выми психотерапевтами и гипнотизерами (такими, как Эриксон) вдохновили их на подобные поис-ки. Интересно, что, даже пользуясь методами НЛП, не все могут научиться «сверхнаблюдательно-сти». Возможно, как раз потому, что не усваивают фундаментальный принцип этого загадочного действия — выслеживание первичного реагирования и отделение его от реагирования повторного. Модель, предложенная авторами НЛП, работает в той мере, в какой способствует формированию навыка выслеживания.
Таким образом, когда данный вид сталкинга направлен на внешний мир, мы начинаем получать новые знания о нем. Если же мы заняты самотрансформацией, то узнаем многое о себе. Области (3) и (6) не менее важны, но выслеживаются относительно легко. Пожалуй, с них и начи-нается сталкинг. Выслеживание значений и ценностей, образуемых ими систем и отношений, —это то, без чего работа над безупречностью не может начаться. То же касается и выслеживания ин-дульгирования. Эти содержательные области являются поверхностью нашего тоналя, от них мы отталкиваемся, когда приступаем к работе над более глубокими пластами (1), (2), (4), (5). Последовательность достаточно очевидна. Например, вы сталкиваетесь с ситуацией, вызывающей сильное эмоциональное реагирование. Прежде всего, вы определяете место замеченной эмоции и ее смысл в описании мира — допустим, это связано с чувством собственной важности и вызвано посягательством на определенную ценность. Разумеется, вы открываете два аспекта этого события реагирования — внешний (связанный с восприятием) и внутренний (связанный с переживанием восприятия). Исследуя внешний аспект, практик находит интерпретацию (2) и затем сам сенсор-ный сигнал, породивший интерпретацию (1). Обратившись к внутреннему аспекту, практик прежде всего сталкивается с многократно повторенной эмоцией (индульгирование), идентифицирует по-вторное, проверочное реагирование — источник эмоции (5) и добирается до первичного реагиро-вания (4).
По мере продвижения к областям (1) и (4) интенсивность осознания неумолимо возрастает. Это связано как со спецификой самих содержаний, так и с необходимостью привлекать все большие объемы внимания. Если означивание и оценка (3) производятся менее автоматично, с ощутимым участием произвольного внимания, то по мере приближения к чистой сенсорности (1) произволь-ность исчезает, ее целиком заменяет послепроизвольное внимание — самое неуловимое из всех. Абсолютно то же самое происходит с внутренним аспектом: индульгирование (6) больше всего со-держит произвольного внимания, первичное реагирование (4) держится вниманием послепроиз-вольным и непроизвольным.
Тотальный сталкинг (то есть, ситуация одновременного выслеживания всех областей) — крайне сложный процесс. Он требует предельной интенсивности осознания и вряд ли может продолжаться долго. В тех случаях, когда его удается поддерживать на необходимом уровне хотя бы пару часов, формируются все условия для смещения точки сборки. Причем характер смещения отличается от того, что наблюдается при неделании и, тем более, сновидении. Это медленный дрейф, который сопровождается частыми фиксациями. Вслед за дрейфующей ТС полноценно и мощно активизи-руются различные зоны кокона, что обеспечивает высокую степень интеграции медленно изме-няющихся режимов восприятия. Рано или поздно, следуя данному импульсу, точка сборки дости-гает положения «повышенного осознания» без знаменитого «удара Нагваля». Это, наверное, самое мощное состояние энергетического тела наяву. Последствия такого опыта могут быть невероятны. Во-первых, тотальный сталкинг резко повышает способность достигать второго внимания через сновидение. Плотность и яркость восприятия в сновидении связана с характерно «сталкеровским» уплотнением тела сновидения. Во-вторых, энергетичность наяву вызывает магические эффекты синхронистичностей и влияний — прежде всего, это воздействие на восприятие окружающих, а порой даже воздействие на неживые объекты. У Кастанеды, как вы помните, мастером подобных воздействий был великолепный Хенаро.
Конечно, столь масштабные достижения открываются в результате десятилетий упорной работы при наличии таланта. Важно понять, что это возможно, и что условием здесь является тотальный сталкинг, принципы которого я в основном описал. О некоторых специфических эффектах еще будет сказано в последующих главах.
Если тотальный сталкинг является как бы стратегической целью всей дисциплины, то частный сталкинг, направленный на конкретную задачу, — это повседневная работа. Каждый раз, исполь-зуя сталкинг, мы разрешаем актуальную проблему нашего тоналя. Из этих шагов состоит последо-вательная очистка внутреннего пространства и трансформация отдельных комплексов. В основе «частного сталкинга» лежат определенные сценарии. Поскольку сталкинг — это всегда творчество и импровизация, описать все сценарии не представляется возможным. Остановимся на главных. В большинстве случаев сталкер отталкивается от них, чтобы найти собственную уловку. Сценарии сталкинга.
Будучи мастерством управления осознанием (в первую очередь, своим собственным), сталкинг ис-пользует инструменты, «зацепки», идущие от периферии к ядру, от опосредованных репрезентаций психических процессов (их эффектов, следствий, феноменов) к осознанию как таковому. Часть процессов этого уровня была, в частности, описана нейролингвистическим программированием, авторы которого построили собственную модель привлечения внимания к автоматизмам воспри-ятия в психотерапевтических целях.
Основная масса наших неосознаваемых переживаний, как известно, репрезентирует (представляет) себя в психическом поле через привычные сенсорные системы — зрение, слух, кинестетику. На-много реже в этом участвуют обоняние и вкус, как содержащие минимальную семантику. Описа-ние мира прежде всего визуально, затем аудиально и кинестетично — именно эти системы являют-ся главным источником информации как о внешнем поле, так и о самом субъекте. Любая мысль, чувство, эмоция «представляется» нам в этих трех модусах. Но главное даже не это. Хитрость за-ключается в том, что через те же системы «представления» (репрезентации) возможна корректи-ровка реакций и даже полная трансформация их.
Каждый человек имеет собственные предпочтения, или, выражаясь языком НЛП, «репрезентатив-ные системы». Один склонен переживать какие-то содержательные области своей психики визу-143 ально (образами), другой — через слух или осязание. Соотношение систем всегда индивидуально. Абсолютных доминант здесь не существует. Скорее, следует говорить о рефлекторных связях кон-кретных содержаний с конкретным сенсорным каналом. В этом смысле ставшее уже традицион-ным деление людей на визуалов, аудиалов и кинестетиков достаточно условно. Даже у ярко выра-женного «визуала» есть поля реагирования, где торжествует слуховое или кинестетическое репре-зентирование. И наоборот.
Таким образом, следует учитывать, что в роли сталкеровских «зацепок», через которые осуществ-ляется выслеживание и управление, могут выступать все три системы, а иногда и пять — учитывая обоняние и вкус. Каждый раз надо самостоятельно определить, какая «зацепка» является самой эффективной для выслеживания и трансформации реагирования. Чаще всего мы связываем свои чувства с визуальным и кинестетическим каналом, что вполне ло-гично как с психологической, так и с энергетической точки зрения. Восприятие (и, соответственно, репрезентация) звука расположено как бы немного в стороне. Возможно, это связано с возникно-вением второй сигнальной системы, настроенной на расшифровку звуковых символов. Постоянно пользуясь речью и слушая речь, человек усвоил бессознательное намерение прежде всего пони-мать звук как знак. Он репрезентирует аудиально главным образом собственный внутренний диа-лог (в виде ментального комментирования) и относительно редко ассоциирует переживание с чис-тым, не-семантическим звуком.
Визуальность и кинестетика — области, которые постоянно участвуют в любом реагировании. Функционируя в среде, мы главным образом видим и чувствуем ее. Чаще всего одновременно. А потому реакция (эмоция) в контуре «изнутри — наружу» сопровождается визуальной и (или) кине-стетической продукцией.
Если поймать самого себя в момент отреагирования, использовав всплеск произвольного внима-ния, то вам откроется комплекс осязательных ощущений (чаще всего их сопровождают характер-ные мышечные напряжения) и картинка (образ, совокупность образов). Кинестетический ком-плекс включает в себя ощущения холода, тепла в разных частях тела, дрожь, «мурашки», нечто, напоминающее электрические разряды, и др. Мышечные напряжения либо дополняют эту кинесте-тику, либо замещают ее.
Известны области, где мышечные напряжения проявляются особенно ярко и часто, зафиксированы общие закономерности, связи между конкретными эмоциями и мышечными напряжениями. Например, чувство обиды почти всегда сопровождается напряжениями горла и шеи. Чувство стра-ха сопровождается спазмами брюшной полости. Униженность и подавленность демонстрирует се-бя в характерном напряжении плечевого пояса и верхней части спины. И т.д. и т.п. У каждого свя-зи между реакцией и мышечным напряжением формируются индивидуально, здесь можно найти исключения из общих правил или множество дополнительных нюансов. Поэтому каждый сталкер должен выследить поведение своих мышц лично, а не листать справочники по практической пси-хологии.
Как только кинестетическая «зацепка» найдена, на нее можно воздействовать произвольно и таким образом трансформировать сам характер реагирования. Теоретически это несложно, но требует длительной и упорной практики. Если вы обнаружили, что, испытывая тот или иной вид страха, ваше тело холодеет или непроизвольно дрожит, надо вызвать тепло и расслабление. Если во время приступа раздражительности, гнева, обиды у вас горят щеки или руки, надо научиться вызывать в этих зонах чувство прохлады.
Выслеженные мышечные блоки растворяются также при помощи тепла, вызывания чувства тяже-сти и непосредственного расслабления. Давно известно, что можно остановить страх, глубоко рас-слабив область живота. Очень многое можно сделать со своими реакциями через контроль за пле-144 чевым поясом, спиной, шеей и — особенно — лицом. Мимические мышцы трудно поддаются кон-тролю и исполняют особую функцию кинестетической поддержки любого эмоционального пере-живания. Губы, щеки, мышцы вокруг глаз, лоб — все это крайне подвижно и редко расслабляется. Выследить собственную непрерывную мимику — это уже поставить под контроль немалый объем повседневных реакций.
Для качественного сталкинга требуется произвести работу, состоящую из двух этапов: (1) высле-дить и остановить кинестетическое сопровождение, (2) разорвать автоматическую связь между те-лесным ощущением (напряжением) и реакцией. Первый этап реализуется, когда вы достигаете способности вызывать диаметрально противоположные кинестетические комплексы (тепло вместо холода, расслабление вместо напряжения и т.д.). Второй этап — сложнее. Здесь надо научиться вызывать привычную кинестетику и мышечные напряжения, не испытывая при этом эмоциональ-ной реакции, рефлекторно связанной с ними. Это очень важно. Иначе вы не свободны в своем са-моконтроле. Это особенно заметно, когда речь идет о мимике. Если вам необходимо неестествен-ным образом расслабить лицо, чтобы избавиться от какой-то эмоции, — это не сталкинг. Окру-жающим вы покажетесь более чем странным субъектом, который бродит по миру с лицом лунати-ка или дебила.
Поэтому практика произвольных расслаблений (1 этап) — это лишь подготовительный тренинг, который необходим для осознавания и ломки стереотипа. Это тренинг, который обеспечивает сталкера телесным опытом. На втором этапе обретенный телесный опыт используется как «зацеп-ка» для уничтожения автоматизма — например, сталкер осознанно напрягает мимические мышцы, удерживая внутреннюю дистанцию, «не участвуя» эмоционально (психологически) в собственном выражении лица. (С точки зрения тотального сталкинга это тоже не высшее достижение. Это про-сто качественный контроль «актерского» типа. Его можно разоблачить, потому что всякая, даже самая совершенная «игра» в некоторых ситуациях интуитивно распознается наблюдателем. А под-линный сталкинг, как говорил дон Хуан, это не «актерская игра». Об этом моменте я еще скажу.) Визуальная репрезентация выслеживается по тому же принципу. Специфика визуальности состоит в том, что работать приходится с простым образом или сложной картинкой. Здесь методы, разра-ботанные нейролингвистическим программированием, можно применять с большим успехом. Я не стану подробно их пересказывать, а просто порекомендую интересующимся ознакомиться с техни-кой модальностей и субмодальностей. Общий смысл трансформационного метода заключается в манипулировании визуальным воображением. Картинка, которая сама собой возникает в глубинах нашей психики, когда происходит эмоциональное реагирование, имеет множество параметров —яркость, размер, цвет, затенённость, приближенность или удаленность и т.д. Какой-то из этих па-раметров (субмодальностей) автоматически связан с характером переживания. Здесь открывается широкое поле для саморегуляции, поскольку визуальность многоаспектна и очень информативна. Можно менять «знак» эмоции, ее интенсивность, можно формировать новые эмоциональные пат-терны, увеличивая или снижая яркость картинки, приближая или удаляя от себя образ, окрашивая или затеняя части картины или всю ее целиком.
Разумеется, это лишь технология. Это не сам сталкинг, но весьма удобный набор инструментов для него. Настроение сталкера поддерживается лишь в том случае, если в процессе манипуляционных игр вы помните, что ни изначальная эмоция, ни видоизмененная при помощи НЛП не является ва-шей сутью. Человек — это Тайна; осознание, как и энергетическое тело, в конечном итоге принад-лежит нагуалю. Выслеживая себя, вы раскрываете в себе экзистенциальную свободу. Иными сло-вами, все эти манипуляции нужны не для того, чтобы из одного типа обусловленностей произволь-но перейти в другой тип таких же обусловленностей (что, собственно, является задачей НЛП, как и всякой психотерапевтической методики). Задача сталкера — научиться манипулировать любыми обусловленностями, рефлексами, «якорями», непрерывно осознавая собственную непричастность к ним.
Выражаясь языком Т. Парсонса (которого вспоминал в этой связи Кастанеда), цель заключается не в переходе от одной системы глосс к другой (реглоссировке), а в открытии условности любых сис-тем глосс, освобождении от них (деглоссировке). Только в случае сталкинга речь идет не столько о глоссах восприятия (с ними работают при помощи «неделания»), сколько о «глоссах реагирова-ния», если можно их так назвать.
Поэтому перечисленные здесь инструменты используются не только и не столько для манипулиро-вания собственной психикой под известным лозунгом «Используйте свой мозг для изменения». Они нужны для познания своей «системы глосс» и освобождения от нее.
Для этого применяются сценарии сталкинга. Вот самые важные из них: