Вопросительные интервенции
Одним из этих умений – и, возможно, основным, - является умение задавать вопросы. Честно говоря, нам даже кажется, что это умение точнее было бы назвать искусством. Тем не менее, попробуем в этом искусстве систематизировать то, что систематизации поддается.
Понятно, что главное, чем различаются основные виды вопросов психотерапевта – это своими функциями. И базовым делением этих функций можно считать деление на диагностические, решающие задачу сбора информации и проверки диагностических версий терапевта, и терапевтические, которые предназначены для целенаправленного воздействия на когнитивную – а порой и на эмоциональную – сферу клиента. Очевидно, что диагностические вопросы в основном используются на первых этапах терапевтического процесса, а терапевтические – на протяжении всей работы с клиентом.
Диагностические вопросы, в свою очередь, можно разделить на информационные, уточняющие, расширяющие и проверочные. Информационныевопросы служат для сбора первичной информации – или, говоря медицинским языком, анамнеза. Здесь нам кажется важным отметить, что использовать подобного рода вопросы тоже не так легко, как это кажется на первый взгляд. Дело в том, что, если задавать их так, как это принято в медицинской парадигме – в четкой последовательности, независимо от того материала, который предлагает клиент, то тем самым терапевт рискует выстроить медицинскую модель взаимоотношений с клиентом и занять ярко выраженную позицию сверху. Нам представляется более грамотным точно соотносить эти вопросы с последовательностью изложения клиента, так, чтобы для него эти вопросы не выглядели строгой процедурой, разрушающей человеческий контакт с терапевтом. Сложность при этом состоит в том, что для терапевта действительно необходимо знать многие вещи о клиенте, которые на первый «клиентский» взгляд оказываются никак не связанными с его рассказом. Но даже и эти вопросы нужно суметь задать так, чтобы они прозвучали для клиента как органично встроенные в ткань беседы.
Другая разновидность диагностических вопросов – вопросы уточняющие. Эти вопросы дают возможность более углубленного сбора информации, когда терапевт проясняет для себя отдельные детали того, о чем рассказывает ему клиент – те детали, которые не прозвучали в его первом рассказе. Такие вопросы, конечно, намного легче задать естественным образом, потому что они по определению связаны для клиента с тем содержанием, которое он предъявил терапевту.
Расширяющие вопросы позволяют ввести в поле внимания клиента те сферы его взаимодействия с собой или с окружающим миром, которые оказались за пределами его рассказа. Речь идет о вопросах, посредством которых терапевт обращает внимание клиента на то, что он чувствовал во время описываемых им событий – если, например, он дает чисто описательную их картину, - или на его телесные ощущения в какие-то моменты его рассказа. Главная функция этих вопросов – построение клиентом целостной картины событий, происходивших в прошлом и являющихся темой его повествования, или его состояния в какие-то конкретные моменты сессии. Ответы на эти вопросы могут оказаться значимыми для терапевта как с точки зрения построения диагностической версии, так и с точки зрения получения информации о реакции клиента на происходящее во взаимодействии с терапевтом.
Отдельный вид вопросов – проверочные вопросы. Проверочными они являются по отношению к пониманию терапевтом каких-то отдельных фрагментов рассказа клиента или к целостной диагностической версии. Их главное отличие состоит в том, что, кроме сообщенной клиентом информации, в них содержится и некая доля выводов терапевта. По сути дела, этот вид вопросов можно считать переходным от диагностических к собственно терапевтическим, потому что они требуют от клиента осмысления услышанного с новой для него точки зрения.
Терапевтические вопросы также можно разделить – весьма, впрочем, приблизительно – на сравнительные, осмысляющие, провокационные и открытые. Сравнительными можно считать такие вопросы, которые терапевт использует для помощи клиенту в осознании своих устойчивых личностных, поведенческих и телесных паттернов. Такие вопросы побуждают клиента сравнивать свои реакции в различных ситуациях и искать между ними сходство. Такие аналогии, найденные клиентом, и оказываются в результате его устойчивыми паттернами, осознанными самостоятельно.
Вопросы, предполагающие осмысление клиентом происходящего с ним, значимы на трех последних этапах терапевтического процесса – демонстрационно-диагностическом, этапах дезинтеграции и интеграции. Функция, выполняемая ими, тем не менее, является постоянной и не зависит от этапа – подобные вопросы всегда позволяют клиенту подняться на более высокий уровень видения ситуации или своей жизненной картины в целом, увидеть не просто какие-либо свои действия или отношения, а их место в своей внутренней картине себя и мира, их значение для себя, проявление в этих действиях или отношениях своей целостной личностной позиции.
Провокационными можно считать такие вопросы, которыми терапевт выводит клиента на некий заранее предполагаемый терапевтом результат – новую точку зрения, обнаружение противоречий в имеющейся личностной позиции, неконструктивность существующих паттернов, проявление определенного личностного или поведенческого паттерна и т.д. Это – большой класс вопросов, которые, строго говоря, являются не столько вопросами в чистом виде, сколько манипулятивными терапевтическими интервенциями. Причем подобные манипуляции могут предъявляться как в скрытом виде, так и в открытую, когда терапевт предупреждает клиента о некоей «ловушке», содержащейся в вопросе. В этом случае провокационная суть вопроса никак не изменяется – меняется лишь степень активности клиента по отношению к новому для него содержанию.
И, наконец, последним видом терапевтических вопросов можно считать открытые вопросы, то есть вопросы, максимально неопределенные по своей сути. Речь идет об очень любимых многими терапевтами, независимо от исповедуемых ими школ и направлений, вопросах – «И?..», «В итоге?..» и тому подобных. Этот весьма своеобразный вариант вопроса, как бы ни к чему конкретно не относящегося, тем не менее может оказать терапевту неоценимую помощь. Во многих случаях такая форма вопроса может быть отнесена и к осмысляющим, и к уточняющим, и к другим видам – это происходит тогда, когда тема даже столь неясного вопроса читается клиентом вполне определенно. Однако его использование в тех ситуациях, когда клиент никакими усилиями не может с уверенностью сказать, о чем именно спрашивает терапевт, кажется нам намного более продуктивным. По сути дела, в таких случаях клиенту полностью передается инициатива в определении аспекта рассмотрения обсуждаемой темы, ее смены и т.д., и открытый вопрос становится проективным.
И в качестве завершения разговора о вопросительных интервенциях нам кажется необходимым отметить еще несколько важных моментов. Первое: для максимально эффективного использования вопросов в ходе терапевтической работы терапевт обязан обладать умением четко формулировать свои мысли – ведь напряженное раздумывание клиента над тем, что, собственно говоря, имел в виду терапевт, вряд ли можно считать слишком уж терапевтичным…
Кроме того, терапевту стоит иметь в виду, что клиент отнюдь не всегда готов ответить на поставленный перед ним вопрос - иногда его ответ оказывается никак не связанным с вопросом, иногда он просто делает вид, что никакого вопроса и не было… И все же, на наш взгляд, терапевту имеет смысл быть последовательным в своих действиях – если уж вопрос был задан, то стоит либо все же добиться ответа именно на него, либо четко обозначить, что терапевт заметил попытку клиента уклониться от ответа. Такая тактика будет терапевтичной сразу с нескольких сторон. Во-первых, вопрос, от ответа на который клиент старается уйти, по определению затрагивает нечто важное и, скорее всего, имеющее самое прямое отношение к имеющемуся у него личностному нарушению. Во-вторых, такое поведение терапевта по своей сути будет ориентировано на решение задач четвертого этапа, на котором должны быть созданы условия, мешающие клиенту использовать свои привычные неконструктивные паттерны – речь может идти и о невнимании к словам собеседника, и о нежелании в принципе соблюдать какие бы то ни было «правила игры», и о нарушенных границах клиента и т.п. В-третьих, уважение терапевта к собственным действиям тоже является необходимым условием по-настоящему доверительного контакта.