Край и измененные состояния 9 страница

Сегодня у нас не много времени для групповой теории или группового процесса, но мы прямо сейчас можем прощупать поле в этом помещении прежде, чем мы закончим утреннюю работу. Обладает ли наше поле особыми частями или это просто некое общее ощущение?

Группа называет разные части, которые могут присутствовать в поле. Все соглашаются с тем, что есть лидеры и верные последователи.

Давайте найдем роли, которые могут присутствовать, и придадим форму нашему групповому полю. Посмотрим, какими ролями мы можем его заполнить. Я намерен помочь заполнить его сам. Разрешите я перейду на эту сторону комнаты. [Он отходит к дальнему краю круга.] Предположим, что эта точка, где я сейчас стою, представляет собой позицию лидера, всех тех, кто чувствует свою идентификацию с лидерством. И тогда должна быть позиция для критика. Где она?

Один из участников говорит, что позиция критика расположена на противоположной стороне комнаты. Арни указывает на место в середине, между позициями лидера и критика.

Хорошо. Давайте здесь заложим позицию для позитивных чувств. И давайте отведем позицию для молчаливых людей, для тех, кто не говорит. Обязательно должна быть позиция для тех, кто просто чувствует и наблюдает за тем, что происходит.

Я сам начну заполнять некоторые из позиций. Смотрите, возможно, вас самих тянет занять одну или несколько позиций. Мы все так непросты, что нас никогда не устраивают роли, которые предоставляет нам группа. Внутри нас больше одного чувства и больше одной мысли. Наши чувства могут принадлежать разным ролям. Мы почти никогда не испытываем одного-единственного чувства, и мы никогда не желаем пребывать в одной-единственной роли.

Опасность групповой жизни заключается в том, что, втянувшись в одну роль, можно застрять на ее односторонней позиции. Мы слишком целостны для этого. Итак, свободно выбирайте себе столько ролей, сколько воистину считаете нужным, и переключайте их, если понадобится.

Сейчас мне хотелось бы занять позицию критика. Эми, ты не могла бы встать на позицию лидера?

[Арни идет на точку критика, а Эми стоит на позиции лидера. Сейчас Арни говорит от лица критика.] О’кей. Это был замечательный семинар, но меня постоянно раздражала программа занятий. Я, конечно, понимаю, что на вас, ребята, давил контракт с Эсаленом на проведение вводного курса, но я хотел бы продвигаться немного медленнее, сконцентрироваться на одном аспекте процессуальной работы. Вот чего мне более всего хотелось бы.

Эми [в качестве лидера]: Хорошо. Есть что-нибудь еще, на чем ты хотел бы остановиться?

Арни: По некоторым причинам я хотел бы, чтобы ты сконцентрировалась на серьезных болезнях или взаимоотношениях. [Теперь Арни переходит в точку для позитивных чувств и обращается к Эми, которая все еще пребывает в роли лидера.] Ты мне понравилась. Ты была в полном порядке.

[Он передвигается в точку тишины и безмолвно стоит там. Примерно через минуту он возвращается к роли лидера и становится рядом с Эми.] То был короткий семинар. Десять часов — это немного. Если кто-нибудь хочет занять какую-либо из позиций, пожалуйста, занимайте.

Лидеры

Молчаливые l l Позитивные чувства

Критик

Роли в группе

Вэнди подходит к позитивной точке.

Вэнди: У меня есть нечто для позитивной позиции. Я приехала сюда с одной целью — просто провести уик-энд у океана. Я также хотела ознакомиться с вашей работой, о которой мне рассказывали мои друзья. Я не знала, что готова так глубоко войти в свой собственный процесс, и я благодарна вам за это. Я смогла сделать что-то очень важное во взаимоотношениях со своим мужем, и я чувствую себя великолепно. Спасибо.

Сегодня утром мне вдруг пришла в голову идея, что, когда мы вернемся, я открою свою компанию по производству этих замечательных процессов, так что вы обо мне скоро услышите.

Она идет к точке молчания, напевая что-то, и опять садится. К позитивной точке подходят другие и произносят теплые слова о семинаре, работе и тех переживаниях, которые они испытали. Встает Стив и идет на позицию критика.

Стив [колеблясь]: Ну, я испытываю некоторую фрустрацию по поводу... ну, по поводу всех других частей. У меня такое чувство, что мои вопросы не затрагивают суть. Я не знаю, к чему все это.

Арни [в роли лидера]: “Другие части” чего? Именно сейчас ваши вопросы не затрагивают суть вещей. Я не понимаю, о чем вы говорите. Продолжайте.

Стив: Я пытался задавать вопросы как можно в более сжатом виде, но мне это не очень-то удавалось.

Арни: Хорошо, спасибо. Это полезно. Может, со временем мне удастся вытянуть на разговор вас и других. А может, прямо сейчас?

Стив: Да, это похоже на группу профессионалов. А как же те люди, которые просто блуждают, ничего не зная о технологии? Это настолько мощная работа, что люди часто завершают ее в очень болезненных точках. Я полагаю, мой вопрос заключается в том, что происходит с этими критическими переживаниями, когда мы все расходимся.

Арни: Вы должны мне помочь с этим. Мое первое побуждение — отметить, что эти семинары по большей части учебные, а не терапевтические. Я пытаюсь сделать так, чтобы люди взяли ответственность за самих себя. Но это еще не вся правда. Я также хочу позаботиться о каждом, даже если я говорю, что это не так.

Я действительно рекомендую людям общаться с другими участниками семинара или фасилитаторами вне рамок нашей совместной работы с тем, чтобы проработать незаконченный материал. Однако я должен признаться, что я не могу заботиться о каждом, даже если бы я этого захотел. Итак, я не обладаю той мерой ответственности в этом отношении, но, с другой стороны, я не Бог, и я действительно люблю проводить время вдали от других, в медитации, просто в одиночестве.

Однако я не удовлетворен своими ответами. Разрешите мне встать на вашу сторону. [Он переходит на позицию критика и становится рядом со Стивом.] “Все в порядке, но всякий человек несет ответственность за того, к кому он хоть однажды прикоснулся!”

[Арни возвращается к роли лидера. Он молчит примерно минуту, потом пытается ответить на критику. Он начинает говорить, потом останавливается.] Да-а, м-м-м, я думаю, что подошел к краю. Я хочу сказать, что я действительно беру на себя ответственность! Я чувствую, что очень, очень беспокоюсь о всех вас и всей мировой ситуации. Вот почему я так много путешествую и работаю в трудных местах и в странах Третьего мира, где действительно круто! Я знаю, что мне следует разрабатывать кросс-культурные методы, и единственный путь здесь — учиться у самого мира. Часто я не сплю ночами, если я уверен, что то, что я делаю, не завершено или слишком болезненно, слишком долго, слишком ограниченно или если это создает атмосферу дурных чувств.

Но я не только терапевт. Я нормальный человек, учитель, и меня также интересует наша общая судьба. Что до меня, семинар для меня терапевтичен лишь косвенно; это некое обучение, не только психологии, но и самой жизни. Я привязан к этой работе, потому что я люблю ее, и еще потому, что нечто неведомое просит меня принять участие во всеобъемлющей трансформации и пробуждении, процессе, частью которого мы все являемся.

Стив переходит на позитивную точку.

Стив: Хорошо, спасибо. Я тронут. Я также чувствую дыхание работы и то, как она затрагивает человека.

Теперь другая участница, Джоан, подходит к позитивной точке и обращается к Арни.

Джоан: Арни, я полюбила вашу энергию и юмор. А теперь я сама хочу занять позицию лидера.

[Она перемещается в позицию лидера, а Арни отправляется на позитивную точку. Пока он идет, она обращается к нему. ] Подождите. Я хочу, чтобы вы остались здесь со мной.

Арни: Я вернусь через минуту, но я хочу сказать вам с этой позитивной точки, что, я полагаю, вы смогли бы стать фантастическим лидером. Я слышу это в вашем голосе и вижу это в том, как вы стоите.

Джоан: Это место слишком важно, чтобы мне стоять на нем. [Она перемещается в позитивную точку и обращается к группе.] Спасибо всем людям, которые помогли мне попасть сюда, всем моим друзьям в это прекрасное утро и вам, Арни. [Она обнимает Арни.] Мне хотелось бы иметь больше информации о ваших учебных программах в Орегоне и Швейцарии, чтобы я могла приехать на них. Это, наверное, одна из самых жутких вещей, которые мне доводилось говорить.

Шерил шагает на позитивную позицию. Она поворачивается к Арни.

Шерил: Вы не такой сумасшедший, как я думала. Вот что я поняла за этот уик-энд. Я научилась меньше драматизировать вещи и больше использовать юмор. Ваши внутренние качества ребенка вытащили меня из моего серьезного, аналитического подхода к жизни. Я вам страшно признательна за это. Еще я здорово поработала над собой вчера и сегодня утром, это была замечательная возможность.

Ларри: Я люблю вашу безумную мудрость. Вы еще более безумны, чем я думал, и мне это нравится.

Арни [к Ларри]: Да, да и вы сами — безумный маньяк! Безумие и дурачества помогают нам получать удовольствие от наших трансформаций!

Рэйчел [в молчаливой позиции]: С некоторыми из вас мне не доводилось раньше встречаться иначе, как в форме призраков — ведь вас так много. Пребывание здесь с вами, с Арни и Эми, дало мне такое ощущение творчества.

Я хочу встать сюда [она направляется к точке лидера], потому что это то, чему я учусь сейчас [начинает плакать], следовать за своей силой и своим путем. Я шла сюда всю свою жизнь, чтобы быть тем, что я есть, и чтобы все это видели, и теперь мне нужно вынести это в мир. Вы меня еще увидите.

Когда Рэйчел заканчивает, группа аплодирует ей.

Мария: Я очень интровертирована, поэтому мне довольно трудно стоять здесь в позитивной роли. Я приехала сюда в основном потому, что получила очень приятное письмо от Эми. Я написала ей в Цюрих, так что мои симпатии к ней были предопределены.

[К Арни.] Я хотела встретиться с вами, поскольку слышала о вас столько разного, и это было слишком хорошо, чтобы быть правдой. “Так сказал Арни” и “Арни — это чудо” и так далее, и я подумала: “Попробуем. Арни тоже человек, такой же, как все”.

Примерно неделю назад мне приснился сон, который я не поняла, потому что один персонаж в этом сне был очень похож на вас. Но тогда я этого не знала. Я пришла на эти занятия и благодарна вам обоим за вашу доступность, честность и то, что вы с Эми продолжаете работать над собой.

Есть много харизматических людей, которые пробуждают совершенно драматические вещи, но они как-то не очень хорошо уживаются во мне. Но то, что вы делали на моих глазах, настоящее. Оно исходит из вашей сути.

Гэри [в критической позиции]: У меня нет повода для критики. У меня есть вопрос. Вы когда-нибудь пугаетесь? Иногда мне кажется, что на вас надвигается что-то физическое, мощное, особенно со стороны мужчин, которые раза в два больше вас. Как вы оцениваете, насколько далеко вы можете пойти и как вы себя защищаете?

Арни: Пока растешь, приходится драться, чтобы пробиваться дальше. Поэтому я не очень боюсь физического контакта. Я защищаю себя, держась ближе к земле. Я не знаком ни с какими боевыми искусствами. Но я научился многому, изучая видеозаписи своей работы.

Поработав со всеми видами буйных людей, включая и убийц, я нечто обнаружил. До сих пор я не встречался с ситуацией, когда агрессия, будучи обработана осознаванием, не выливалась бы в нечто полезное. Осознавание должно быть лучшей колыбелью для взращивания чего бы то ни было.

Тем не менее, если я пугаюсь, я говорю об этом или использую это. Я сбегаю. Я говорю людям, что я их боюсь. Я готов восхищаться силой кого-либо другого. Иногда самое безопасное, что только можно изобрести, — это испугаться! Испуг — это реакция, которая тоже принадлежит процессу! Однако работа с яростью в движении — это не фунт изюму. Есть много способов работать с вещами. Если вы напуганы кем-то, кто пребывает в гневе, тогда, поскольку он непосредственно охвачен им, предложите ему остановиться и визуализировать свои переживания, или ударить по подушке, или издать яростный вопль. Это вопрос смены каналов. Запомните, если кто-то выбирает вас, чтобы вы работали с ним, значит, это ваша особая природа, включая ваши страхи, вашу неспособность к чему-то, ваши склонности, нужна ему, причем не моя природа и не чья-либо еще.

Гэри: Благодарю. Скажите, а вы сознательно поднимали колено вверх, когда прошлым вечером сражались с Роном, большой обезьяной?

Арни: Да.

Гэри: Я так и думал.

Рон: Я специально позволял ему держать колено в этой позиции, чтобы не ушибить его!

Арни [смеясь]: Это подтверждает мои чувства по отношению к Рону. У него большое сердце.

Тэсс [вставая на позитивную точку]: Я чувствую, как от вас обоих исходит всеобъемлющая доброта.

Арни: Эми все же гораздо приятней меня.

Смех.

Тэсс: Я привыкла тяжело, интенсивно работать, но я не могу определить, насколько тяжело это дается вам, потому что вы работаете так нежно.

Арни: Иногда мне кажется — здесь вообще делать нечего. И я действительно чувствую, что я в отпуске, когда работаю.

Тэсс: Спасибо. [Она обнимает Арни.]

Арни: Здесь где-то должно быть место для духа. Я почувствовал это только что, когда тебя обнимал. Давайте отведем духу вон ту точку. [Арни направляется направо.]

Дэнни передвигается на роль духа.

Дэнни: Арни, я многому научился у вас, например тому, как уважать людей. И я обнаружил, что это и есть разрешение глобальной ситуации, которая имеет место. Вы действительно преклоняетесь перед людьми, я восхищен этим до глубины души. [Теперь он передвигается на роль критика.] И я действительно чувствую себя немного разочарованным этими короткими вводными крошками и кусочками. Но я, по крайней мере, теперь знаю, что бы мне хотелось, когда я в следующий раз попаду на такие занятия. Я бы хотел более интенсивной работы над взаимоотношениями.

Арни: Я обещаю!

Рон: Я нервничаю. Я был активен и некоторое время работал здесь, в Эсалене. Я встречал мало людей, которые до такой глубины поразили бы меня. Я не знаю, правильное ли слово я выбрал, я вообще не знаю, кто вы на самом деле. Как вы смогли произвести такое мощное воздействие? И все же вы смогли. Участвовать в ваших занятиях — большая честь.

Я думаю, я хочу сказать, что Эсален нуждается в таких людях, как вы. Все это проходит через точку перехода, о которой большинство людей не знает. Эсалену нужны могущественные люди, знающие люди, люди, которые способны общаться и учить тому, что они сами знают, и учить тому, что исходит из этой точки, от духа. Этим вы меня и поразили.

Как только вы определили точку для духа, я осознал ваше влияние на меня. Я надеюсь, вы вернетесь, и было бы замечательно, если бы вы поработали здесь еще. И это все потому, что я привязан к Эсалену. Эсален раскрыл меня для множества таких вещей, которым я сам никогда не раскрывался. Я действительно предан Эсалену как институту, хотя существует еще множество великих мест.

Лидеры

Молчаливые l l Позитивные чувства

l Дух

Критик

Дух в группе

Арни: Что-то во мне вот-вот готово расплакаться, когда вы говорите это, но я не знаю что. Спасибо. Я до глубины души тронут тем, что вы сказали.

Рон: Как правило, я занимаю критическую точку, вон там.

Арни [мгновенно]: Правда? Сделайте это, если хотите.

Рон [улыбается]: Так приятно побыть в позитивной роли! [Он подходит к Арни, и они обнимаются. Рон отступает и смотрит на Арни.] Я хочу поднять вас! [Он приподнимает Арни от пола, примерно так, как он делал предыдущим вечером.]

Все смеются и аплодируют.

Кэтрин: Я сама приехала из Третьего мира. И ваша идея о том, что болезнь владеет ключом, — это шаманизм. [Теперь говоря в роли критика.] И я балдею оттого, что вы в Цюрихе! Вы так далеко. Я надеюсь, вы будете приезжать сюда чаще, на Западное побережье.

Арни: Будем, будем. Мы переезжаем в Портланд и будем жить на побережье Орегона.

Дженет передвигается на роль молчаливого и разражается танцем, поднимая руки над головой и прыгая по полу.

Дженет: Я действительно влюблена в того эльфа, который живет в вас, а чтобы узнать одного, требуется лишь один. [Под всеобщий смех она бежит к Арни. Она прыгает ему на руки. Он ловит ее в воздухе. Затем она возвращается на место для духа и преклоняет голову.] Большое вам спасибо.

Эми [в роли духа]: У меня столько эмоций, что мне трудно говорить. Мне вообще бывает очень трудно находиться в группах людей. Эта стеснительность тоже, наверное, роль, в которой нуждается группа.

В прошлом году, когда я приехала в Эсален, мне было не по себе. В этом году я чувствую, что меня тепло приняли, а эта группа — особенно. Вещь, которая меня больше всего трогает, я полагаю, это тот дух, та сила ваших процессов, которые проявились здесь. Все вы работали в направлении схожей цели, и мне приносит облегчение это чувство в группе такого размера.

Трудно расстаться с тем ощущением надежды и взаимопомощи, которое мы создали все вместе. И, Арни, я почитаю за честь быть рядом с тобой, видеть, как ты учишь, и видеть, какое влияние ты оказываешь на людей. Это трогает меня, и это так прекрасно.

Она отправляется на свое место. Арни делает паузу. Он слегка застенчиво расшаркивается, не представляя, как вести себя с ней дальше.

Арни: Гм-м, Эми, прежде чем ты сядешь... погоди. Ты меня вечно удивляешь. Я безъязык. Ты меня смущаешь... Ты — мой учитель в любви.

Они накоротке обнимаются. Оба смущены, Эми садится. Теперь, похоже, уже все засмущались. Гэри нарушает тишину счастливым смехом.

Гэри: Легкость, которая здесь присутствует, вынуждает меня подумать о новом типе лидерства. [Он подходит к точке лидера и делает стойку на руках! Люди хлопают и смеются. Гэри говорит из своей перевернутой позиции.] Новое лидерство игриво, а не авторитарно. Это не тот тип лидерства, к которому мы привыкли в прошлом, потому что, я думаю, оно связано с точкой духа.

Люди затихают по мере того, как завершается групповой процесс и курс занятий. Непреднамеренно и тихо они берут друг друга за руки, образуя единый круг. Некоторое время они тихо сидят, многие — опустив голову, некоторые безмолвно, некоторые — перешептываясь друг с другом. Через несколько минут они поднимаются и начинают прощаться.

12. Работа в горячей ванне

Несколько месяцев спустя после этого семинара мы снова были приглашены в Эсален, однако на этот раз не просто провести уик-энд в горячих ваннах источника, а в самое сердце собственного индивидуального процесса Эсалена. Нас пригласили на пять недель в качестве резидентных преподавателей с тем, чтобы работать со всем эсаленовским сообществом.

Что за работа! Мы вторглись в большой сложный коллектив, включающий почти две сотни людей, все еще оплакивающий смерть Дика Прайса, их бывшего лидера, и переживающий, как результат этого, распад на конфликтующие фракции. Эсален предоставил нам более чем достаточно возможностей проверить наши методы разрешения конфликтов и формирования сообщества. Закалив свой инструментарий в пламени расизма в Африке, напряженных ситуациях на Ближнем Востоке и в групповых процессах в Европе и Соединенных Штатах, мы все же не были уверены в том, что эти методы подойдут или будут эффективны для того, с чем мы могли столкнуться в Эсалене. Мы сомневались в том, чему мы будем обучать маленький мир Биг-Сура; придется ли нам изменять свою теорию и практику в свете повседневной жизни бок о бок с теми, с кем мы будем работать? Во многих отношениях эта группа казалась похожей на другие группы и организации, где рабочие и преподаватели восстают против системы, требуя большего доступа к управлению и влияния на него, и где все боятся распада своего сложившегося мира.

Однако Эсален отличается от других организаций, с которыми нам приходилось работать. Хотя здесь, конечно, присутствуют особенности, характерные для других институтов, Эсалену удается поддерживать дух риска и открытости в отношении перемен. Как ему удалось это? Чтобы ответить на этот вопрос, мы должны задать другой. Что такое Эсален?

Рожденный в огне и пертурбациях 60-х, Эсален стал enfant terrible, которому удалось создать окружающую среду, позволяющую расти и развиваться Фрицу Перлзу и гештальттерапии, Иде Рольф и рольфингу, Уиллу Шутцу и его методу встреч, а также множеству других гуманистических подходов и школ. Эсален приютил Грегори Бейтсона, Стена Грофа, Рам Дасса, Джозефа Кэмпбелла, Александера Лоуэна и многих других.

Сегодня, в девяностые, Эсален подобен юноше, превращающемуся во взрослого мужчину. Все еще передовой в своем роде в западном мире, это прежде всего центр отдыха и конференций, представляющий новые или популярные психологические традиции, а также эзотерических учителей и мыслителей, творящих на стыке естественных и гуманитарных наук. По словам Майкла Мерфи, одного из лидеров Эсалена, для этого места “в меньшей степени применима метафора терапии, а в большей — искусства, созерцания, интеллектуального поиска и социальной неангажированности” (Los Angeles Times Magazine, Dec. 6, 1987). И все же Эсален пока излучает атмосферу тайны, поиска и внутреннего роста.

Эсален, как и любое сообщество, невозможно понять со стороны. Наши первые впечатления от его великолепных окрестностей охлаждались той напряженной атмосферой, которая окутывала многие личные взаимодействия. Этот изолированный мирок (ближайшие соседи — полтора часа езды на север), казалось, варится в собственном беспокойном соку. По мере того как мы стали друзьями и вошли в семью, мы стали симпатизировать им и фактически подхватили инфекцию их проблем.

Дик Прайс, один из основателей Эсалена и человек, уважаемый за его пределами, недавно погиб во время прогулки в горах, недалеко от Эсалена. Он, очевидно, медитировал сидя, когда сверху, с соседней скалы, на него обрушился огромный камень. Его мягкий голос, нежный подход к гештальттерапии и его скромные манеры оказывали решающее воздействие на поддержание Эсалена в целостности.

Но столь же огромное влияние, как и легендарный Дик, оказывал вечный, всепроникающий дух каменистой, сухой земли. Эта особенность укрепила веру и пробудила любовь к природной окружающей среде, которую можно пережить лишь непосредственно. Мы почувствовали силу коренных американцев и их земли и поверили: что бы ни случилось с политическим обликом Эсалена, работа на этой земле будет плодотворной до тех пор, пока из нее будут бить горячие серные источники.

История Эсалена фактически дает надежду остальному миру, изрешеченному болью и симптомами. С проблемами внутренних, изолированных городов можно встретиться на Ближнем Востоке, в Африке и других странах Третьего мира, практически в каждом сообществе. В большинстве случаев группы страдают от своей разобщенности, фрагментации. В Эсалене мы научились, что радикальные, новые перемены можно осуществить в кратчайшие временные сроки.

Зарождение агрессии при встрече

Наша первая задача заключалась в том, чтобы собрать всех вместе. К счастью, я запомнил уроки, полученные в других местах. Наши чувства как фасилитаторов часто являются сновидениями непредставленных частей группы. В некоторые моменты мы были веселы, испуганны, ностальгичны и даже воинственны. Мы часто оказывались сверхчувствительными, отчасти потому, что само сообщество не было способно входить в контакт со своей собственной чувствительностью. Мы постоянно сталкивались с вопросами “Кто есть мы и кто есть они?”, и мы не могли на них ответить.

Общий процесс сообщества тогда был незабываем. Первая напряженная большая встреча состоялась в Хаксли. Были приглашены все. Мы начали формировать огромный круг, пытаясь прочувствовать атмосферу и ощутить роли, присутствующие в групповом поле. Мы выделили роли духовников, мятежников, сибаритов, администраторов и работяг Эсалена.

Нам едва хватало времени для объяснения концепции краев и напряжений, когда те, кто связывал себя ролью мятежника, выбивали для себя шанс, чтобы наконец выразить себя. Они разражались поразительным неистовством в отношении роли администратора. Те, кто был в других ролях — духовники, сибариты и даже работяги, — потихоньку рассеивались и смывались, пока фракция мятежников громила администрацию, оставляя лишь две эти позиции на сцене нашего театра глобального процесса.

Содержание ярости мятежников было важным, но оно бледнело на фоне их гнева. Радикальное насилие периода стычек 60-х, которое мы наблюдали в тот вечер, казалось последней опорой парадигмы катартического прорыва. Это лишь одно из состояний в более широком процессе, грубая форма общения, которую выбирают, как правило, те, чьи послания, как они полагают, не слышны.

Наблюдатели Мятежники Наблюдатели

Работяги Духовный

l l l Боссы

Участники центр

Наблюдатели Сибариты Наблюдатели