Упражнение 1. уровни общения

Оказавшись следующий раз в магазине, обратите вни­мание на обслуживающего вас человека. Особенно

прислушайтесь к своим чувствам по отношению к этому человеку. До того как приступить к вопросам о предмете, который вы хотели бы купить, решите, хотите ли вы ус­тановить с продавцом хороший контакт.

Найдя продавца, которого вы не хотите знать, обрати­те внимание на ваше взаимодействие. Как вы приветству­ете друг друга? Какими знаками вы распределяете роли? Какую роль вы оставляете себе? Например, «занятий на этой неделе нет, поэтому я развлекаюсь»? Какие знаки он подает вам, чтобы вы смогли определиться в отноше­нии него? Проявляет ли он недовольство? Он догадлив?

Вернувшись из магазина, запишите максимальное ко­личество примеров его поведения и рядом — то, что он говорил вам при этом о себе.

Например:

«Я не знаю, где лежит вакса» (дурак, а может быть — смущен?) «В этом городе нет обувного магазина» (обув­ной магазин есть за углом, так что одно из двух — он испытывает неприятие ко мне или к владельцу обувного магазина).

УПРАЖНЕНИЕ 2.

ЕЩЕ УРОВНИ ОБЩЕНИЯ

Столкнувшись с приятным для вас продавцом обуви, с которым вы готовы попробовать вступить в более близ­кий контакт, обратите внимание на ваш диалог. Как вы приветствуете друг друга? Какие роли начинаете играть? Почувствовав себя удобно, попытайтесь как-нибудь с ним рискнуть. Попробуйте выразить какие-нибудь чув­ства, которые могли бы вызвать насмешку.

Например:

«Меня сильно раздражает, что полицейские вашего города настолько осложняют жизнь негров» или

«Мне нравится ваш способ обращения с покупателя­ми, которые до этого вас оскорбили».

Вы узнаете о рискованности подобных фраз — ведь вам будет неудобно произносить их. Реакция человека, стоящего за прилавком, может оказаться непредсказуемой.

Другим возможным случаем, когда вы могли бы попытать­ся рискнуть, является общение с вашим боссом. Расскажите ему о своих чувствах в связи с чем-нибудь, что вы от него скры­вали, или дайте чему-нибудь собственную оценку, которая предположительно ему не понравится. Вы осознаёте наличие паузы, которая возникает прежде того, как вы предпринимае­те нечто рискованное? Это и есть «мертвый» уровень. Пере­численные ранее примеры, возможно, не позволили вам в дос­таточной мере исследовать «мертвый» уровень в общении. Если это так, попробуйте следующее упражнение. Оказавшись с близким человеком, подумайте о чем-нибудь, что вы «никог­да не скажете», даже если это правда и вы постоянно об этом помните. Теперь поставьте себе цель об этом сказать. Обрати­те внимание на борьбу, которую вы ведете с собой, и на следу­ющий за решением мертвый период в своем поведении.

Некоторые роли приносят нам удовлетворение и довольно значимы. Они позволяют общаться с другими без излишней привязанности или самоограничений. Некоторые из задач в обществе выполняются людьми, которые должны оставаться в рамках роли. Аутентичное, подлинное поведение верховно­го судьи или, например, адвоката может привести к большой неразберихе. Законы страны станут изменчивыми и, хотя это будет иметь внушительные последствия, приведет к хаосу. Не­возможно перечислить все важные роли, но если необходи­мые знания не будут сопровождать такие задачи, как материн­ство, обучение или лечение, совместно с соответствующими поведенческими ролями, их невозможно будет выполнить дол­жным образом. Каждая из ролей имеет связанную с ней уста­новку. Для материнства это привязанность и самопожертво­вание; именно эти установки и гарантируют, что задача будет выполнена.

Эрик Берн обстоятельно писал о тех ролях, которые мы играем всю жизнь. Ребенок должен признавать свою беспо­мощность и учиться у других. Ребенок внутри нас — это та

9-2356 129

наша часть, которая любит шалить и забавляться, получать удовольствие от контакта с другими, та часть нас, которая про­является, когда мы смеемся над собственными промахами и нелепостями и даем себе свободу рисковать и казаться неле­пыми. Ребенок внутри нас является также источником твор­чества, позволяя нам увидеть многое по-новому, а иногда как бы впервые. Взрослый в нас — это мыслитель, который тща­тельно взвешивает риски и строит планы. Родитель в нас — это та часть нас самих, которая присматривает за нами и нашими детьми: он строг и часто интроецирует мнения и ценности наших родителей.

Хотя такие роли необходимы для существования и функ­ционирования нашего общества, они могут сковывать людей, призванных их выполнять. Человек, всегда являющийся вер­ховным судьей (даже со своей семьей и друзьями), не свобо­ден. Став навязчивой, роль мешает исполнителю, сковывая его индивидуальность.

Любая роль может быть очень детализированной и хоро­шо развитой — будь она карьерной (например, прокурор) или личностной (например, «трудный подросток»).

Но в любой ситуации человек, играющий роль, всегда ведет себя одинаково, предсказуемо, а общение в таких случаях хоть и скучно, но безопасно.

Многие личностные роли являются искажениями свой­ственных нам подлинных черт характера. Например, вы мо­жете продолжительное время быть милым и непринужденным в общении человеком. Однако, получив вознаграждение за та­кое поведение, вы, возможно, прибегнете к нему и тогда, когда не чувствуете себя мило и непринужденно. «Милая» часть вас становится ролью — способом сокрытия своих неприятных чувств и избегания любых столкновений.

Роли, выбираемые нами для исполнения, — это отражение того, кто мы; они формируются очень рано. Наблюдая трех­месячных младенцев, Стелла Чесс сумела выделить определен­ные черты характера, которые присутствуют вплоть до взрос­ления ребенка. Среди них оказались — реакция на появление новых людей, общие склонности ребенка, чувствительность и ответ на специфические стимулы. Человек, который обычно

сильно реагирует на эмоциональное воздействие, никогда не возьмется играть роль прожженного игрока в карты из Лас-Вегаса. Когда мы реагируем спонтанно, мы аутентичны себе, даже если наше поведение, возможно, неоригинально. Лично­стная черта только тогда становится ролью, когда мы пользу­емся ей для того, чтобы скрыть, а не выразить то, что мы чув­ствуем. Так, человек, обычно бурно на все реагирующий, иног­да может выдавать бурную реакцию для того, чтобы скрыть тот факт, что в данный момент он ничего не чувствует или по какой-то причине смущен тем, что чувствует.

В «хорошем» общении индивидуумов допускается фами­льярность и понимание. Словами Мартина Бубера — это ког­да «Я говорю с Тобой». Он отличает такое поведение от обще­ния «Я — Это», в котором человек ведет себя так, будто его визави является объектом. Такое отношение к другим исклю­чает всякую взаимность или обмен, поскольку для партнера не допускается никаких возможностей испытывать те же чув­ства, что переживаю я. Здесь не хватает идентификации с дру­гими, что ведет к эмоциональной изоляции и невозможности развития. Например, мужчина встречает привлекательную женщину. Если он ведет себя по отношению к ней с изначаль­ной целью затащить в постель, чтобы она удовлетворила его сексуальную потребность, он относится к ней как к объекту. Если он воспринимает ее и общается с ней, чтобы узнать, и готов дать возможность другим чувствам развиваться между ними, чтобы у них обоих возникла потребность оказаться в постели, тогда он вступает в отношения «Я — Ты». Мужчина, рассматривающий женщину как существо, взятое напрокат, вступает с ней в отношения подстройки. Различие заключает­ся в подходе. Подстраиваясь под другого для достижения ре­зультата (например, физической близости или получения в подарок нового пальто), некто вращается вокруг него и обхо-. дится с ним так, как опытный мастер с машиной. В отличие от этого, отношения «Я — Ты» включают прямое и откровенное общение и, что бы ни произошло между партнерами, являют­ся результатом их совместной работы.

Отношения «Я — Это» обязательно включают исполнение ролей; отношения «Я — Ты» возникают тогда, когда мы пере-

стаем играть роли и становимся искренними и откровенным друг с другом в том, что мы чувствуем. Такой уровень искрен­ности подразумевает близость и доверие.

Такое прямое общение является полноценным, оно еще раз подтверждает наше самоуважение и понимание своего ме­ста в мире. Мы не одиноки: существует другое человеческое существо, переживающее такую же борьбу и сомнения, что и мы, существует кто-то, кто не боится быть с нами тем, кто он есть на самом деле. Когда люди таким образом соприкаса­ются душевно, происходит нечто особенное, что обогащает и благотворно влияет на обоих партнеров. Один из самых силь­ных страхов — это страх одиночества или страх быть остав­ленным. Многие страхи произрастают именно отсюда, и про­стое общение с другим человеком на уровне «Я — Ты» избав­ляет от них.

Следующее упражнение позволит вам осознать уровень вашего доверия к партнеру и, возможно, развить «Я — Ты» от­ношения с ним (ней).

УПРАЖНЕНИЕ 3. «Я - ТЫ» ОБЩЕНИЕ

Сидя напротив партнера, решите, кто из вас будет субъек­том в этом упражнении, а кто — помощником.

В качестве субъекта поддерживайте контакт глазами с помощником и составьте ряд предложений, начинаю­щихся словами «Я боюсь...»

Поддерживайте контакт глазами, не отводите взгляд!

Помощник нужен, чтобы поддерживать контакт. Он может делать это, держа, например, руки на расстоянии примерно полуметра от ваших плеч. Наиболее часто ухо­дят от контакта, опуская глаза в пол или отводя взгляд в сторону. Как только вы попытаетесь это сделать, в.поле вашего зрения попадут руки или ноги партнера. Как толь­ко помощник поймет, что вы прервали контакт, он по­грозит вам пальцем той руки, которая находится в поле вашего зрения.

Иногда вы можете не осознавать, что отвели глаза, даже если помощник грозит вам пальцем. В этом случае

помощнику следует обратиться к вам словами: «Пожа­луйста, держи контакт глазами со мной».

Задачей помощника в этом упражнении является так­же помощь субъекту в построении возможных логичес­ких следствий.

Например:

Субъект: «Я боюсь быть глупым».

Помощник: «Если я глуп, то в этом случае я боюсь, что...»

Субъект: «Если я кажусь глупым, я боюсь, что люди могут не захотеть разговаривать со мной, и я буду оди­нок».

Помощник: «Если я одинок, я боюсь, что...»

Субъект: «Если я одинок, то боюсь, что останусь со­всем один и, возможно, умру».

Помощник не только приглашает субъекта закончить предложение, но и настаивает, чтобы тот произнес его полностью.

Например: Измени «люди не будут разговаривать со мной» на «если я выгляжу глупым, то я боюсь, что люди не будут разговаривать со мной».

Многие наши страхи замешаны на страхе одиночества или страхе быть оставленными. Поймав в толпе взгляд человека, который потерял контакт с близким человеком, вы можете увидеть на его лице то же выражение, что, и у ребенка, когда тот теряет из виду свою мать. Этот детский страх оказаться в одиночестве или потеряться может сопровождать нас в жиз­ни очень долго. Он трансформируется в страх оказаться от­вергнутым, затем — в страх, что некоторые действия, напри­мер сильно выраженные эмоции, беспричинный гнев могут привести к отвержению со стороны других, и мы окажемся брошенными.

В интенсивном контакте, развиваемом с помощью приве­денного упражнения, страх одиночества пропадает, посколь­ку во время него вы не одиноки.

Существует различие между искренним общением и «вы­нужденной искренностью». В последнем случае искренность

часто используется для оправдания нападок на другого чело­века. Такое поведение может быть способом отрицания жес­токости: вместо того чтобы прямо и открыто быть злым или жестоким, мы можем маскироваться предварительной или за­вершающей фразой: «Я просто искренен» или «Если честно, то...» Подлинное общение включает осознание возможного результата нашего высказывания и осознания того, что наши чувства и переживания - это всего лишь точка зрения одно­го человека. Чтобы сообщить нечто важное кому-то другому, нужны подходящие условия и чтобы другой человек был в состоянии нас услышать.

Для общения с другим человеком мы должны ясно видеть себя и других. Проекция, интроекция, ретрофлексия, слия­ние и дефлексия — все они блокируют нашу способность к этому видению. И до тех пор, пока мы не примем на себя от­ветственности за эти способы избегания контакта и за то, что скрываем за ними, мы будем продолжать препятствовать подлинному общению. Некоторые из этих способов избега­ния могут удерживать нас на поверхностном или ролевом уровне общения с другими, создавая о нас впечатление» как о людях «с прекрасным характером», без какого бы то ни было углубления в суть.

«Скрывая свой гнев, я защищаю себя от переживания любого сколь-нибудь стоящего контакта. В общем, каж­дое избегание препятствует подлинному общению, вы­зывая ошибочные интерпретации того, что происходит на самом деле».

Таким образом, наше представление о том, что происхо­дит, мешает нам, и в результате мы обороняемся от несуще­ствующих атак.

Мы видим уровни нашей личности, занимаясь не только другими: мы можем увидеть их даже в самих составляющих нашей личности — когда находимся в конфликте с собой! Мно­гие безвыходные ситуации обусловлены обеими полярностя­ми, застрявшими на уровне ролевой игры. Мы не можем пред­ложить вам здесь простое упражнение для иллюстрации этого тезиса, а вместо этого приведем стихотворение.

Во мне раздается приказ:

«Копай! Что ты видишь?»

«Людей и птиц, воду и камни».

«Копай глубже! Что ты видишь? »

«Мысли и мечты,

фантазии и сверкающие вспышки озарения!»

«Глубже копай! Что ты видишь? »

«Я ничего не вижу! Безмолвная ночь, густая, как смерть».

«Копай глубже!»

«Ох! Я не могу пробить темной преграды!

Я слышу голоса и плач,

слышу взмахи крыльев за преградой».

«Не плачь! Не кричи!

Они не за ней - эти голоса, плач и крылья -

Они в твоем сердце». Никос Казантакис

Личностный рост может иногда быть болезненным, по­этому полезно время от времени спрашивать себя: «А стоит ли это того?» Сопротивление и способы избегания, защища­ющие нас от болезненных воспоминаний и от тех частей себя, что нас огорчают, - уводят нас от ясного видения мира и от удовольствия переживаний глубоких и близких отношений. Стоило ли ясное видение мира боли от разрушения стра­хов, можно выяснить только после того, как работа закончена. Однако ключ к разгадке может быть найден в тех проблесках настоящего общения, что иногда возникают у нас с людьми, уже разрушившими многие из своих барьеров. Такие момен­ты помогают нам осознать, как много мы теряем, постоянно сдерживая свои настоящие чувства или избегая их. После хо­рошего поцелуя мы всегда стремимся к большему!