Russian-language adaptation of temperament and character inventory by r. Cloninger 3 страница

Когда клиенты достигают этого понимания, им необходима отвага, чтобы действительно жить той жизнью, которую они сами себе создадут. Второй этап психотерапии связан с выработкой жизнестойкости (Maddi, 1987). Это дает клиентам навыки преобразующего совладания, полезные всегда, когда выбор будущего приносит с собой разрушительные изменения, которые необходимо превратить в ресурсы для того, чтобы успешно совладать с тревогой и извлечь пользу из нового опыта. Клиенты также учатся подходить к взаимодействию с миром с установками на вовлеченность, влияние и вызов. Это помогает им избегать чувств отчуждения, бессилия и угрозы. И наконец, выработка жизнестойкости стимулирует паттерны социального взаимодействия, связанные с оказанием и получением помощи и поддержки, а не с гиперопекой и состязанием. Эти изменения в процессах совладания, в восприятии себя и в стилях социального взаимодействия не только снижают тревогу и депрессию, но и ориентируют клиента на самообновление.

Существуют определенные признаки, указывающие, что психотерапия завершена. Первый признак - жизненная сила, проявляющаяся в эмоциях и поведении, вместо изнурительной тревоги или депрессии. Другой признак - смена принятия решений в пользу прошлого на принятие решений в пользу будущего. В конечном итоге клиент принимает на себя ответственность за собственную жизнь, несмотря на все внешние факторы, которые он легко может обвинить в том, что происходит с ним. Клиент принимает тот факт, что он абсолютно одинок в своей субъективности, несмотря на поддерживающие его попытки к достижению близости, и что он умрет, несмотря на героизм, позволяющий ему создавать смысл, выбирая будущее (Yalom, 1980).

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Экзистенциальная психология стабильно развивается и сейчас имеет развернутые позиции по вопросам личности, развития, психопатологии и психотерапии. Нет нужды говорить, что разработка всех этих позиций должна быть продолжена. К настоящему времени также увеличивается количество исследований личностного смысла, посвященных вопросам индивидуальных различий в этой области, роли смысла в выстраивании жизни и способам его преобразования (см., напр., Baumeister et al., 1995; Debats, Drost, & Hansen, 1995; DePaola & Ebersole, 1995; Emmons, 1995; Fry, 1992; Korotkov & Hannah, 1994; Midlarsky & Kahana, 1994; Nikula, Klinger, & Larson-Gutman, 1993; Palys & Little, 1983; Sheldon & Emmons, 1995; Ryff & Keyes, 1995; Wong, 1995a). Результаты таких исследований, наряду с новым пониманием, возникающим в процессе психотерапевтической работы, стимулируют дальнейшую разработку экзистенциальной позиции (Fabry, 1982, 1988; Farran et al., 1995; Fry, 1992; Hermans, 1995; Ishiyama, 1995a, 1995b; Lukas, 1990, 1991, 1992; Maddi, 1987; Yalom, 1980). В ближайшие годы в этой области, должно быть, возникнет много интересного.

Перевод с англ. Е. Н. Осина, Под ред. Д. А. Леонтьева

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Baumeister R. F., Reis H. T., Delespaul P. G. (1995). Subjective and experiential correlates of guilt in daily life. Personality and Social Psychology Bulletin, 21, 1256 - 1268.

2. Binswanger L. (1963). Being-in-the-world: Selected papers of Ludwig Binswanger (J. Needleman, Trans.). New York: Basic Books.

3. Boss M. (1963). Psychoanalysis and daseinsanalysis (L. B. Lafebre, Trans.). New York: Basic Books.

4. Debats D. L., Drost J., Hansen P. (1995). Experiences of meaning in life: A combined qualitative and quantitative approach. British Journal of Psychology, 86, 359 - 375.

5. DePaola S. J., Ebersole P. (1995). Meaning in life categories of elderly nursing home residents. International

стр. 99

Journal of Aging and Human Development, 40, 227 - 236.

6. Emmons R. A. (1995). Emotional conflict and well-being: Relation to perceived availability, daily utilization, and observer reports of social support. Journal of Personality and Social Psychology, 68, 947 - 959.

7. Fabry J. (1982). Some practical hints about paradoxical intention. International Forum for Logotherapy, 5, 25 - 29.

8. Fabry J. (1988). Dilemmas of today: Logotherapy proposals. International Forum for Logotherapy, 11, 5 - 12.

9. Fabry J . (1990). The evolution of noos. International Forum for Logotherapy, 13, 67 - 70.

10. Farran C. J., Herth K. A., Popovich J. M. (1995). Hope and hopelessness: Critical clinical constructs. Thousand Oaks, CA: Sage.

11. Frankl V. E. (1963). Man's search for meaning: An introduction to logotherapy (L. Lasch, Trans.). New York: Washington Square Press.

12. Fry P. S. (1989). Preconceptions of vulnerability and controls in old age: A critical reconstruction. In P. S. Fry (Ed.), Psychological perspectives of helplessness and control in the elderly (p. 1 - 39). North Holland, Amsterdam: Advances in Psychology.

13. Fry P. S. (1992). Major social theories of aging and their implications for counseling concepts and practice: A critical review. Counseling Psychologist, 20, 246 - 329.

14. Fry P. S. (1993). Mediators of depression in community-based elders. In P. Cappeliez & R. J. Flynn (Eds.), Depression and the social environment: Research and intervention with neglected populations (p. 369 - 394). Montreal, Canada: McGill-Queen's University Press.

15. Fry P. S., Lupart J. L. (1987). Cognitive processes in children's learning: Practical applications in educational practice and classroom management. Springfield, IL: Thomas.

16. Funk S. C. (1992). Hardiness: A review of theory and research. Health Psychology, 11. 335 - 345.

17. Gendlin E. T. (1962). Experiencing and the creation of meaning. New York: The Free Press.

18. Heidrich S. M., Ryff C. D. (1993). The role of social comparison processes in the psychological adaptations of elderly adults. Journal of Gerontology, 48, 127 - 136.

19. Hermans H. J. M. (1995). The construction of meaning in psychotherapy. New York: Guilford.

20. Horley J., Carroll B., Little B. R. (1988). A typology of lifestyles. Social Indicators Research, 20, 383 - 398.

21. Ishiyama F. I. (1995a). Culturally dislocated clients: Self-validation and cultural conflict issues and counseling implications. Canadian Journal of Counseling, 29, 262 - 275.

22. Ishiyama F. I. (1995b). Use of validation in counseling: Exploring sources of self-validation on the impact of personal transition. Canadian Journal of Counseling, 29, 134 - 136.

23. Kierkegaard S. (1954). Fear and trembling and the sickness unto death. Garden City, NY: Doubleday Anchor.

24. Klinger E. (1994). On living tomorrow today: The quality of inner life as a function of goal expectations. In Z. Zaleski (Ed.), Psychology of future orientation (p. 97 - 106). Lublin, Poland: Scientific Society of the Catholic University of Lublin.

25. Klinger E. (1995). Effects of motivation and emotion on thought flow and cognition: Assessment and findings. In P. E. Shrout & S. T. Fiske (Eds.), Personality research, methods and theory: A festschrift honoring Donald W. Fiske (p. 257 - 270). Hillsdale, NJ: Lawrence Erlbaum Associates.

26. Kobasa S. C. (1979). Stressful life events, personality, and health: An inquiry into hardiness.

27. Journal of Personality and Social Psychology, 37, 1 - 11.

28. Kobasa S. C., Maddi S. R. (1977). Existential personality theory. In R. Corsini (Ed.), Current personality theory (p. 243 - 275). Itasca, IL: Peacock.

29. Korotkov D., Hannah T. E. (1994). Extraversion and emotionality as proposed superordinate stress moderators: A prospective analysis. Personality and Individual Differences, 16, 787 - 792.

30. Lukas E. (1990). Overcoming the "tragic triad" International Forum for Logotherapy, 13, 89 - 96.

31. Lukas E. (1991). Meaning-centered family therapy. International Forum for Logotherapy, 14, 67 - 74.

32. Lukas E. (1992). Meaning and goals in the chronically ill. International Forum for Logotherapy, 15, 90 - 98.

33. Maddi S. R. (1967). The existential neurosis. Journal of Abnormal Psychology, 72, 311 - 325.

34. Maddi S. R. (1970). The search for meaning. In M. Page (Ed.), Nebraska symposium on motivation (p. 137 - 186). Lincoln, NB: University of Nebraska Press.

35. Maddi S. R. (1987). Hardiness training at Illinois Bell Telephone. In J. Opatz (Ed.), Health promotion evaluation (p. 101 - 115). Stephens Point, WI: National Wellness Institute.

36. Maddi S. R. (1988). On the problem of accepting facticity and pursuing possibility. In S. B. Messer, L. A. Sass, & R.L. Woolfolk (Eds.), Hermeneutics and psychological theory (p. 182 - 209). New Brunswick, NJ: Rutgers University Press.

37. Maddi S. R. (1990). Issues and interventions in stress mastery. In H. S. Friedman (Ed.), Personality and disease (p. 121 - 154). New York: Wiley.

38. Maddi S. R. (1994). The Hardiness Enhancing Lifestyle Program (HELP) for improving physical, mental, and social wellness. In С Hopper (Ed.), Wellness lecture series (p. 1 - 18). Oakland, CA: University of California/HealthNet.

39. Maddi S. R. (1996). Existential psychotherapy. In S. J. Lynn & J. P. Garske (Eds.), Contemporary psycho-therapies (2nd ed, pp. 191 - 219). Columbus, OH: Charles Merrill.

40. Maddi S. R. (1997a). Personality theories: A comparative analysis (6th ed.). Pacific Grove, CA: Brooks/Cole.

41. Maddi S. R. (1997b). The Personal Views Survey II: A measure of dispositional hardiness. Lanham, MD: Scarecrow Press.

42. Maddi S. R. (1998). Hardiness in health and effectiveness. In H. S. Friedman (Ed.), Encyclopedia of mental health (p. 1 - 13). San Diego, CA: Academic Press.

43. Maddi S. R., Kobasa S. C. (1984). The hardy executive: Health under stress. Homewood, IL: Dow Jones-Irwin.

стр. 100

44. May R. (1950). The meaning of anxiety. New York: Ronald.

45. May R. (1967). Love and will. New York: Norton.

46. May R., Angel E., Ellenberger H. F. (Eds.). (1958). Existence: A new dimension in psychiatry and psychology. New York: Basic Books.

47. Midlarsky E., Kahana E. (1994). Altruism in later life. Thousand Oaks, CA: Sage.

48. Nikula R., Klinger E., Larson-Gutman M. K. (1993). Current concerns and electrodermal reactivity: Responses to words and thoughts. Journal of Personality, 61, 63 - 84.

49. Ouellette S. C. (1993). Inquiries into hardiness. In L. Goldberger & S. Bresnitz (Eds.), Handbook of stress: Theoretical and clinical aspects (2nd ed., pp. 77 - 100). New York: The Free Press.

50. Palys T. S., Little B. R. (1983). Perceived life satisfaction and the organization of personal project systems. Journal of Personality and Social Psychology, 44, 1221 - 1230.

51. Parks C. W., Klinger E., Perlmutter M. (1988 - 1989). Dimensions of thought as a function of age, gender and task difficulty. Imagination, Cognition and Personality, 8, 49 - 62.

52. Reker G. T., Wong P. T. P. (1988). Aging as an individual process: Toward a theory of personal meaning. In T. E. Birren, V. L. Bengtson (Eds.), Emergent theories of aging (p. 214 - 246). New York, NY: Springer.

53. Ryff C. D. (1989). In the eye of the beholder: Views of psychological wellbeing among middle-aged and older adults. Psychology and Aging, 4, 195 - 210.

54. Ryff C. D. (1995). The structure of psychological wellbeing revisited. Journal of Personality and Social Psychology, 69, 719 - 727.

55. Ryff C. D., Keyes C. L. M. (1995). The structure of psychological wellbeing revisited. Journal of Personality and Social Psychology, 69, 719 - 727.

56. Ryff C. D., Lee Y. H., Essex M. J., Schmutte P. S. (1994). My children and me: Midlife evaluations of grown children and of self. Psychology and Aging, 9, 195 - 205.

57. Sartre J. P. (1956). Being and nothingness (H. Barnes, Trans.). New York: Philosophical Library.

58. Selye H. (1976). The stress of life (2nd ed.). New York: McGraw-Hill.

59. Sheldon K. M., Emmons R. A. (1995). Comparing differentiation and integration within personal goal systems. Personality and Individual Differences, 18, 39 - 46.

60. Tillich P. (1952). The courage to be. New Haven, CT: Yale University Press.

61. Tweed S. H., Ryff C. D. (1991). Adult children of alcoholics: Profiles of wellness amidst distress. Journal of Studies on Alcohol, 52, 133 - 141.

62. Wong P. T. P. (1995a). The processes of adaptive reminiscence. In B. K. Haight & J. D. Webster (Eds.), The art and science of reminiscing: Theory, research, methods, and applications (p. 23 - 35). Philadelphia: Taylor & Francis.

63. Wong P. T. P. (1995b). A stage model of coping with frustrative stress. In R. Wong (Ed.), Biological perspectives on motivated activities (p. 339 - 378). Norwood, NJ: Ablex.

64. Yalom I. D. (1980). Existential psychotherapy. New York: Basic Books.

стр. 101

Памятные даты. ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ ВОЗЗРЕНИЯ И. И. МЕЧНИКОВА (К 160-ЛЕТИЮ СО ДНЯ РОЖДЕНИЯ УЧЕНОГО)

Автор: В. А. КОЛЬЦОВА, Ю. Н. ОЛЕЙНИК

© 2005 г. В. А. Кольцова*, Ю. Н. Олейник**

* Доктор психол. наук, зав. лабораторией истории психологии и исторической психологии, ИП РАН, Москва

** Кандидат психологических наук, зав. кафедрой общей психологии и истории психологии, МосГУ, Москва

В статье рассматриваются психологические взгляды известного русского ученого И. И. Мечникова (1845 - 1916), анализируется его вклад в разработку геронтологии, изучение проблем долгожительства, обеспечения активной и деятельной старости.

Ключевые слова: сравнительно-эволюционный метод, соотношение биологического и социального, теория активного долголетия.

...Полное изучение человеческой личности должно составить необходимую ступень при обсуждении планов устройства общественной жизни людей.

И. И. Мечников

Развитие любой отрасли знания всегда осуществляется на основе ее взаимодействия с другими смежными науками. Более того, уровень зрелости той или иной дисциплины во многом зависит от общего состояния научного мышления. Как правило в каждый конкретный период он задается определенными направления и подходами, доминирующими в данный момент времени и выступающими как своеобразные системообразующие факторы развития науки. В XIX-XX вв. такую роль выполняли естественнонаучные дисциплины. Идеи и положения, выдвинутые и разрабатываемые Д. И. Менделеевым, И. М. Сеченовым, СП. Боткиным, А. О. Ковалевским и рядом других известных русских ученых, оказали значительное влияние не только на развитие отечественного и мирового естествознания, но и на формирование ряда смежных с ними научных дисциплин, в том числе психологии. Именно поэтому реализация системного подхода в историко-психологических исследованиях предполагает рассмотрение генезиса психологических концепций и теорий в широком общенаучном контексте, изучение влияния научного наследия ученых-естествоиспытателей на динамику психологических знаний. В связи с этим несомненный интерес представляет анализ творчества Ильи Ильича Мечникова как важного источника становления научной психологической мысли.

Выдающийся естествоиспытатель, талантливый экспериментатор, автор ряда оригинальных теорий и основоположник новых направлений в области естествознания, крупный организатор и смелый пропагандист, блестящий полемист и популярнейший человек своего времени, он является гордостью русской науки, входит в славную плеяду отечественных ученых конца XIX - начала XX вв., оказавших мощное воздействие на передовую научную мысль России.

Являясь лауреатом Нобелевской (1908) и трижды лауреатом премии им. Бэра, почетным доктором наук Кембриджского университета, иностранным членом Лондонского Королевского общества, членом Парижской академии медицины и Шведского медицинского общества, почетным академиком Петербургской академии наук и Военно-медицинской академии, а также более чем 15-и зарубежных академий наук и практически всех медико-биологических научных обществ России, И. И. Мечников оставил колоссальное научное наследие. Его работы охватывают вопросы биологии (морфологии и эмбриологии низших животных), микробиологии (бактериологии и эпидемиологии инфекционных болезней), антропологии, геронтологии, иммунологии и физиологии высшей нервной деятельности. Не ставя задачу детально оценивать и анализировать все научные направления творчества Мечникова, тем более что это уже сделано в ряде трудов [17, 19 - 24], коснемся того вклада, который ученый внес в разработку проблем человекознания, и его идей, представляющих непосредственный интерес для психологической науки.

Следует сразу оговорить, что И. И. Мечников не занимался специально психологией. Но, разрабатывая широкий круг проблем человекознания,

стр. 102

рассматривая теоретические и практические вопросы человеческой жизнедеятельности, он естественным образом обращался к обсуждению психологических феноменов. Этому содействовала широчайшая эрудиция Мечникова в разных областях знания, его близкое знакомство с передовыми для того времени идеями физиологической науки, убежденность в наличии закономерных связей между разными уровнями организации живой материи. Он подчеркивал необходимость сосредоточения всех знаний о человеке в рамках одной науки, отмечал, что исследователь должен опираться на фактический материал, отражающий все многообразие факторов, участвующих в изменении видов. Этому требованию, по его мнению, может удовлетворить только единая наука о человеке [1].

Основную часть научного наследия И. И. Мечникова в области человекознания составляют труды, посвященные разработке проблем, связанных с природой человека, закономерностями и факторами ее эволюции (1, 3, 4, 7, 8, 10, 12, 14 и др.). И хотя среди них только одна работа специально посвящена вопросам психологии [10], все труды этого цикла пронизаны идеями и мыслями, которые представляют несомненный интерес для психологической науки и актуальны для общественной практики. Между тем многие содержащиеся в работах Мечникова конструктивные положения не получили дальнейшего развития и все еще недостаточно известны.

Переходя к изложению психологических воззрений И. И. Мечникова, необходимо сделать несколько замечаний о его методологической платформе. Ее краеугольным камнем стал естественно-научный подход к явлениям окружающего мира. В предисловии к первому изданию "Этюдов о природе человека" он указывает, что поколение, к которому он принадлежит, "легко и быстро усвоило основы положительного мировоззрения, развившегося, главным образом, вокруг учения о единстве физических сил и об изменяемости видов... Естественно-историческая сторона этого мировоззрения отвечала всем требованиям мышления. .." [16, с. 1]. Воспитанный на идеях революционеров-демократов, безоговорочно принявший эволюционное учение Ч. Дарвина и присоединившийся к взглядам И. М. Сеченова¹ о соотношении души и тела, Мечников глубоко осознавал важность изучения нервной деятельности человека, подчеркивал ведущую роль мозга и центральной нервной системы в регуляции психической деятельности. Он призывал "обратить внимание на то, что центральные нервные органы должны иметь очень большое влияние на развитие чувствительности... Чувствительность не есть простое отправление нервных волокон, она зависит от центральной нервной системы" [4, с. 61].

Завершенное выражение методологические установки Мечникова получили не только в его теоретических построениях, но и в последовательно реализуемом им исследовательском подходе - сравнительно-эволюционном методе . При рассмотрении любого вопроса, касающегося психического развития или жизнедеятельности человека, Мечников обязательно проводил их сравнительный анализ с животным миром. При этом он избегал вульгарно-механических аналогий, рассматривая человека эволюционно выше самого разумного животного, подчеркивал его качественное своеобразие. Проведение такого сравнительного анализа он считал необходимым условием исследования природы человека. Так, анализируя выявляемые им "дисгармонии" в природе человека, он отмечал, что прежде "чем приступить к вопросу о человеке, необходимо бросить взгляд на организованный мир вообще, чтобы найти точки опоры, способные облегчить решение главной задачи нашего исследования" [16, с. 36]. На подобных "точках опоры" построены все теоретические обобщения и эмпирические выводы ученого.

Таким образом, методологическую позицию И. И. Мечникова характеризуют комплексный и естественно-научный подходы к изучаемым явлениям, материалистическое решение вопроса о соотношении психики и мозга и сравнительно-эволюционный метод исследования.

Оригинальны этнопсихологические взгляды И. И. Мечникова, изложенные в основном в работах по антропологии и этнографии [5, 6, 12, 13]. Интерес к этой теме у будущего ученого пробудился еще в юношестве. Он читал литературу и собирал статистические данные о разных народах мира, уделяя особое внимание северным народностям России и калмыкам. Собираясь в экспедицию с целью антропологических изысканий, он разрабатывает и представляет на утверждение в Географическое общество специальную исследовательскую программу, которая отличалась последовательностью применения сравнительного метода, глубиной и комплексностью охвата исследуемой проблемы [6]. В программе был выдвинут ряд основополагающих принципов антропологического исследования:

1. Изучение любых антропологических особенностей человека (рост, относительная величина частей тела и т.д.) с учетом возрастной изменчивости.

2. Учет в антропологическом исследовании половых различий, т.е. реализация принципа полового диморфизма.

¹ И. И. Мечникова с И. М. Сеченовым связывали не только единство взглядов и мировоззренческих позиций, но и долголетняя личная дружба.

стр. 103

3. Изучение влияния географических факторов на развитие человека.

4. Анализ патологических и аномальных явлений у различных народов.

5. Проведение естественно-исторического и статистического исследования вопроса о жизни и вымирании первобытных народов: пока наука не будет располагать точными данными о естественно-научной стороне вопроса (плодовитость, смертность по возрастам, "прилипчивость разных болезней" и т.п.), "до тех пор ответы могут иметь только чисто гипотетический характер" [там же, с. 366].

6. Изучение народностей во всем многообразии их жизнедеятельности.

Очевидно, что эти принципы относятся не только к собственно антропологическим исследованиям, но имеют значение для любой науки, изучающей человека, в том числе и для психологии. И заслуга И. И. Мечникова состоит в том, что еще в 1873 г. он обратил внимание на эти важные, ключевые установки в исследовании человека.

Значительное место в творчестве ученого занимают вопросы воспитания человека. Он проводит детальный критический анализ популярной в XVIII - начале XIX вв. "теории естественного воспитания" Ж. -Ж. Руссо [4], определяя ее суть следующим образом: "Сущность этого метода заключается в том, чтобы ребенок видел в наказании необходимое последствие его поступка, чтобы он собственным опытом дошел до сознания, что наказание и поступок относятся как следствие к причине во всех естественных явлениях" [11, с. 43]. Мечников подробно анализирует основные положения этой концепции, указывая и на недостатки подобной системы воспитания [там же, с. 43 - 50]. Они состоят, по его мнению, в том, что, во-первых, основанное на испуге и боли, оно будет держать долгое время ребенка в "возбужденном состоянии"; во-вторых, ребенок не может соотнести болезненное ощущение с невидимым свойством предмета и за счет генерализации обобщения вообще откажется иметь когда-либо дело с этим предметом; в-третьих, некоторые вещи ребенку в его возрасте невозможно понять a priory (например, пользу чистоты); в-четвертых, наказание ребенка за те или иные черты характера приводит к неверному заключению, будто бы если характер воспитывается, то это всецело заслуга воспитателя, а не ребенка, а если характер природно обусловлен, то ребенок также здесь ни при чем; в-пятых, у ребенка не формируется различия между чувством справедливости и чувством естественной законности (полезности), ему вообще становится недоступна идея полезности; в-шестых, теория естественного воспитания исходит из принципа, что естественные наклонности ребенка, если не сознательно, то инстинктивно ведут к пользе, однако в общественной жизни далеко не все наклонности ребенка полезны.

Мечников раскрывает также собственные взгляды на процессы воспитания. Используя сравнительный анализ развития ребенка и детеныша животного, он приходит к выводу, что "даже на телесное развитие (не говоря уже о психическом) у человека употребляется гораздо больше времени (в послематочном периоде развития), чем у других млекопитающих.., что рождаясь на свет, человек представляется сравнительно менее развитым, чем другие новорожденные млекопитающие" [там же, с. 53 - 54], соответственно "ребенок разнится от взрослого человека гораздо больше, чем всякое другое молодое животное от взрослого" [там же, с. 54]. Опираясь на эти положения, Мечников подчеркивает качественное своеобразие ребенка по сравнению со взрослым, указывая, что речь идет не только о своеобразии телесной организации, но и о всей умственной, эмоциональной и волевой деятельности.

Кроме того, он поднимает вопрос о факторах, влияющих на формирование характера ребенка. Согласно его представлениям, "несоответствие желаний ребенка окружающей обстановке ведет к порче характера. Стоит умножить в уме случаи несоответствия внешней обстановки с естественными наклонностями ребенка, и тогда будет понятно, что они должны производить дурное влияние на развитие характера" [там же, с. 58]. Большое значение имеет, по мнению Мечникова, также неравномерное развитие чувствительной и волевой сфер ребенка, что отражается на формировании его характера и нравственных установок. Причем эти "несоответствия" и "неравномерности" детского возраста сказываются и на характере взрослого человека. Вывод Мечникова состоит в том, что, с одной стороны, необходимо "стараться ставить ребенка под влияние обстановки, наиболее для него соответствующей", с другой - уделять в процессе воспитательного воздействия равное внимание двум основным качествам человеческого характера: чувствительности, или "страстности", и уму, воле, т.е. по сути осуществлять комплексный подход в воспитании, не допуская гипертрофированного развития одних качеств человека в ущерб другим [там же, с. 58]. Конечно, идеи И. И. Мечникова о качественном отличии ребенка от взрослого, о неравномерности развития отдельных психических функций, о комплексном подходе к процессу воспитания и значении внешних условий для формирования личности вряд ли можно назвать новыми для того времени. Напомним, что статья Мечникова [4] была опубликована спустя четыре года после выхода книги К. Д. Ушинского "Человек как предмет воспитания", в которой все эти проблемы уже были подняты. Но их постановка ученым, никогда углубленно не занимавшимся проблемами

стр. 104

педагогики, характеризует Мечникова как человека передовых, новаторских воззрений, свидетельствует о глубоко научном понимании им сущности и путей воспитания.

Несомненный интерес представляют и взгляды И. И. Мечникова на природу человека. Стремление выработать общее и цельное воззрение на человеческое существование привело его к разработке концепции биологических дисгармоний человеческой природы. Анализируя историческое развитие взглядов на эту проблему, начиная с античности и кончая XVIII веком, Мечников приходит к выводу, что "воззрения на человеческую природу... распадаются на две большие категории: одна из них обнимает воззрения, по которым природа наша должна служить источником и образцом как для изящного, так и для нравственного искусства; другая же заключает взгляды, которые, наоборот, побуждают его унижать свою природу и изменять ее сообразно с какой-нибудь определенной целью" [8, с. 551]. По мнению Мечникова, более соответствующей истинной природе человека, естественной и доказательной является второй точки зрения.

"Опираясь на дарвинскую идею о происхождении человека, в соответствии с которой человек получил все свои органы от какого-нибудь более низкого в системе животного, передавшего по наследству между прочим и такие части, которые сделались бесполезными, мало-помалу заглохли, оставив, однако, по себе более ими менее заметные следы в виде... рудиментарных или остаточных органов [там же, с. 553] и его идею об изменчивости видов, согласно которой "будучи существом общительным и притом принадлежа к числу наиболее изменчивых видов, человек в высшей степени подвержен влиянию постоянно изменяющихся внешних условий, вследствие чего он находится в процессе применения к ним" [там же, с. 555], и наследственности, Мечников делает вывод: "вид Homo Sapiens принадлежит к числу видов, еще не вполне установившихся и не полно приспособленных к условиям существования. Унаследованные им инстинкты потеряли свою первоначальную силу, сделались шатки, тогда как долженствующий стать на их место разум еще недостаточно развился и окреп. Отсюда раздвоение и разлад, со столь ранних пор обративший на себя внимание человечества" [там же, с. 558]. Другими словами, основная дисгармония человеческого организма заключается в разладе "между данными природою свойствами и человеческим идеалом счастья" [там же, с. 556].