Предложение подозреваемому, а при необходимости и его убеждение в необходимости самостоятельно дать показания (провести стадию «свободного рассказа»).

Особенности тактики допроса с участием защитника

Актуальность вопросов тактики допроса подозреваемого, обвиняемого с участием защитника обусловлена ролью и объемом полномочий защитника в досудебном производстве, процессуальным порядком производства отдельных следственных действий, а также иными факторами, имеющими уголовно-процессуальное и криминалистическое значение. Участвуя в процессе доказывания по уголовному делу, защитник по закону несколько ограничен в возможности самостоятельно собирать доказательства, по сравнению со следователем (дознавателем). Поэтому большое значение для достижения стоящих перед ним задач приобретает право участвовать в допросе обвиняемого (подозреваемого), а также в производстве иных следственных действий. Его реализация позволяет защитнику непосредственно осуществлять контроль над соблюдением законности при производстве следственных действий, воспринимать и оценивать информацию, имеющую значение для дела, в том же объеме, как и следователю. Но участие защитника в следственных действиях может создать для следователя значительные затруднения в применении тактико-криминалистических приемов их производства. Один наводящий вопрос или заявленное защитником возражение против тактического приема, использованного следователем, может сорвать намеченную тактику допроса. Вместе с тем, именно право защитника задавать вопросы и давать рекомендации допрашиваемым лицам делает его активным участником следственного действия

Выработанные криминалистической наукой и апробированные многолетней следственной практикой рекомендации по производству допроса подозреваемого основывались, прежде всего, на существовавших в период их создания положений уголовно-процессуального закона.

Так, одним из требований УПК РСФСР, касающихся общего порядка производства допроса, являлось соблюдение стадии свободного рассказа. Криминалистические рекомендации в данной области исходили из указанного требования и, более того, рассматривали свободный рассказ как один из тактических приемов, направленных на разоблачение лжи подозреваемого. В соответствии же с требованиями ч.2 ст. 189 УПК РФ, следователь свободен в выборе тактики допроса, то есть, стадия свободного рассказа допрашиваемого более не является обязательным условием порядка производства допроса.

Предложение подозреваемому, а при необходимости и его убеждение в необходимости самостоятельно дать показания (провести стадию «свободного рассказа»).

В соответствии с требованиями ч. 2 ст. 189 УПК РФ, дознаватель свободен в выборе тактики допроса, то есть стадия «свободного рассказа» допрашиваемого более не является обязательным условием порядка производства допроса. Однако «свободный рассказ» допрашиваемого необходим для решения двух важных задач, стоящих перед дознавателем: аналитической, связанной с восприятием передаваемой информации и сопоставлением с иными установленными следствием обстоятельствами, и диагностической, касающейся выявления основных свойств личности допрашиваемого. В ходе «свободного рассказа» допрашиваемому предлагается сообщить определенную информацию самостоятельно и максимально полно, в результате чего диагностируются личностные свойства допрашиваемого и одновременно оценивается характер получаемой информации. При этом вносить какие-либо поправки в рассказ допрашиваемого адвокату будет проблематично, так как его вмешательство можно расценивать как подсказку. В ходе «свободного рассказа» можно эффективно использовать следующие тактические приемы: «Расслабление», «Предсказание», «Допущение легенды», «Создание определенного представления об осведомленности дознавателя», «Сходность», «Наглядность», «Контрастность»

Для решения первого из поставленных вопросов необходимо выяснить, являлось ли включение свободного рассказа в число тактических рекомендаций результатом прямого указания закона или свободный рассказ является криминалистически важным средством получения полных и правдивых показаний.

Свободный рассказ допрашиваемого необходим для решения двух важных задач, стоящих перед следователем при достижении целей этого следственного действия: аналитической, связанной с восприятием передаваемой информации и сопоставлением с иными установленными следствием обстоятельствами, а также, диагностической, касающейся выявления основных свойств личности допрашиваемого.

В процессе свободного рассказа допрашиваемого можно использовать такие тактические приемы, как "напоминание о чем-либо, уточнение, детализация чего-либо из сказанного, пресечение лжи в начале рабочей стадии допроса и т.п.".

Также, большое значение стадии свободного рассказа придает Н.И. Порубов: "Это оправдано, во-первых, потому, что при свободном рассказе допускается меньше ошибок и труднее бывает солгать, чем при ответах на вопросы, память воспроизводит события последовательно, легко и быстро. Поэтому, не рекомендуется торопиться ставить допрашиваемому вопросы. во-вторых, следователь не всегда знает, какой информацией располагает допрашиваемый. Последний же знает гораздо больше того, что может спросить у него следователь".[1]

Вышеперечисленные точки зрения на необходимость свободного рассказа в ходе допроса объединяет одно обстоятельство: допрашиваемое лицо должно владеть достаточно сформированным навыком устной речи. Это означает, что в процессе передачи информации события должны описываться в определенной последовательности (по хронологическому признаку, по значимости и т.п.). Только в этом случае достигается эффект свободного рассказа. Иначе говоря, для того, чтобы иметь возможность проанализировать получаемую информацию и сопоставить с иной находящейся в распоряжении следователя информации, а также, возможность зафиксировать в ходе допроса невербальные сообщения допрашиваемого и сопоставить ее с передаваемой им информацией, свободный рассказ должен быть последовательным и достаточно продолжительным.

В правоприменительной практике, особенно в процессе осуществления предварительного следствия, достаточно часто в качестве допрашиваемых выступают лица, относящиеся к определенным социальным группам и, соответственно, обладающие определенными свойствами личности. Особенно наглядными в этом смысле являются несовершеннолетние лица, привлекаемые к уголовной ответственности. Для данной категории лиц характерен низкий образовательный уровень и, как следствие этого, недостаточно сформированный навык устной речи. Поэтому, в большинстве случаев допроса несовершеннолетних подозреваемых и обвиняемых в период действия УПК РСФСР свободный рассказ допрашиваемых являлся формальностью, соблюдаемой в соответствии с требованиями уголовно-процессуального закона и не имеющей эвристического значения. Фактически, информационная составляющая допроса была сосредоточена в вопросно-ответной части данного следственного действия. Такой допрос при условии неукоснительного соблюдения требования свободного рассказа обычно затягивался на длительное время и явно не отличался эффективностью.

В некоторых случаях следователи допускали нарушения стадии свободного рассказа, ставя перед допрашиваемым уточняющие вопросы, но не отражая их в протоколе допроса. Экономя время на том, что поставленные вопросы уточняющего характера не отражаются в протоколе, следователь мог поддерживать выбранный им темп допроса, фиксировать передаваемую информацию в обобщенном виде, без дробления на фрагменты, а в протоколе отражать только те вопросы, формулировка которых имеет значение для оценки ответа допрашиваемого.

Таким образом, сама правоприменительная практика выработала подход к разрешению данного вопроса, в соответствии с которым соблюдение стадии свободного рассказа далеко не всегда является криминалистически обоснованным и способствующим эффективности такого распространенного следственного действия, как допрос.

В оценке необходимости соблюдения стадии свободного рассказа целесообразно выделить еще один аспект коммуникативного содержания допроса. Большинство авторов, исследовавших данный вопрос, так или иначе, приходили к выводу о необходимости определения следователя как оператора в осуществляемой в процессе допроса коммуникации. Иными словами, именно следователь является ответственным за характер и результаты построенной коммуникации.

Наиболее точно сформулировал общую позицию по данному вопросу Н.И. Порубов: "Для того, чтобы следователь мог выполнить задачи, возникающие в процессе расследования, он обязан воздействовать на лиц, проходящих по делу. Ему приходится убеждать допрашиваемого в необходимости дать правдивые показания, отказаться от избранной им неправильной линии поведения".[2]

Указанная точка зрения в сочетании с точкой зрения о необходимости соблюдения стадии свободного рассказа в процессе допроса с логической необходимостью предполагает следующую программу фиксируемой в протоколе данного следственного действия коммуникации:

1. Предложение допрашиваемому сообщить определенную информацию.

2. Передача информации, в ходе которой следователь диагностирует личностные свойства коммуниканта и одновременно оценивает характер получаемой информации.

3. Изменение характера коммуникации путем воздействия на сознание допрашиваемого.

Анализ вышеописанной программы коммуникации показывает, что при соблюдении стадии свободного рассказа допрашиваемый обладает инициативой в формировании характера коммуникации. Это вытекает, прежде всего, из последовательности передачи информации. В соответствии с изложенным порядком, характер передаваемой информации определяет сам допрашиваемый, поскольку предложение следователя дать пояснения по существу известных допрашиваемому обстоятельств, вытекая из самого назначения коммуникации, фактически, не определяет характер этих пояснений. То есть, предоставляя допрашиваемому право свободно изложить информацию, следователь фактически предлагает последнему самостоятельно, без внешнего воздействия, определить свою позицию по отношению с расследуемым событиям.

Противоречивость подобного подхода отмечается теми же авторами, которые выступают за необходимость соблюдения стадии свободного рассказа. Как отметил, Н.И. Порубов, "следует избегать случаев, когда допрашиваемый скажет "нет", потому, что затем ему труднее будет произнести "да".[3] Видимо, в целях устранения отмеченного противоречия большинство авторов работ, посвященных тактике допроса, большое значение придают установлению психологического контакта с допрашиваемым.

На этапе подготовки к допросу рекомендуется установление «психологического контакта» с допрашиваемым (до момента включения в дело защитника), что позволяет влиять на его позицию в будущем.

Основным приемом в данной области является предварительная беседа с допрашиваемым без присутствия защитника. Условием эффективности такой беседы является отсутствие необходимости отражать ее ход и полное содержание в протоколе. Нужно иметь в виду, что применение данного тактического приема, без риска признания доказательства недопустимым, возможно только до начала следственного действия. В ходе этой беседы дознаватель имеет возможность определить основные личностные качества допрашиваемого, а также сформировать у допрашиваемого установку на дачу правдивых показаний, которые впоследствии могут быть изложены в процессе непосредственного допроса (чаще всего – свободного рассказа). Для установления «психологического контакта» возможно применение некоторых тактических приемов: «Уступка», «Поощрительная солидарность», «Диагностика», «Использование подготовленных качеств», «Предсказание», «Использование слабых мест личности»

Действительно, если считать обязательной стадию свободного рассказа при непременном условии воздействия следователя, дознавателя на характер коммуникации, единственной возможностью влиять на позицию допрашиваемого является процесс установления психологического контакта. Не смотря на то, что Н.И. Порубов определяет психологический контакт не как стадию допроса и не как тактический прием, но как процесс взаимовлияния, он признает, что для его установления необходимо проведение ряда тактических приемов.[4] Г.А. Зорин рассматривает психологический контакт, как "тактическую операцию, объединяющую совокупность тактических приемов, направленных на решение серии задач при производстве допроса"[5].

Из сказанного следует, что коль скоро психологический контакт предполагает обязательное применение тактических приемов и, по выражению Н.И. Порубова, "должен сопутствовать всему ходу допроса",[6], процесс влияния на сознания допрашиваемого начинается еще до предложения следователя дать показания по существу дела. Правомерность подобного вывода подтверждается С.К. Питерцевым и А.А. Степановым: "Главная задача вводной (начальной) фазы допроса – установление психологического контакта с допрашиваемым, а основная тактическая цель – выполнение этой задачи с помощью определенных тактических средств".[7]

Однако в упомянутых работах не содержится объемного ответа на следующие вопросы:

На какой стадии, и в какой момент допроса должны применяться тактические приемы, направленные на установление психологического контакта допрашиваемого, а также, на формирование его отношения к расследуемым событиям?

Как применение указанных приемов соотносится с процессуальным порядком допроса?

Для того чтобы ответить на поставленные вопросы, необходимо определить, какие тактические приемы могут быть направлены на установление психологического контакта. Анализ сути предлагаемых большинством криминалистов тактических приемов, направленных на установление психологического контакта, показывает, что основным приемом в данной области является беседа.

Действительно, беседа, как прием установления и поддержания психологического контакта достаточно эффективна. В процессе беседы следователь может поддерживать такой темп передачи и получения информации, который позволит ему выявить основные личностные черты допрашиваемого, его отношение к описываемым событиям, а также, решить иные тактические задачи.

Существенным условием эффективности беседы является отсутствие необходимости отражать ее ход и полное содержание в протоколе. Это обусловлено тем, что следователь должен постоянно наблюдать за получаемыми невербальными сообщениями, сопоставлять их с характером передаваемой информации и реагировать соответствующим образом. Большинство исследователей в области тактики допроса рекомендуют обсуждение тем, которые не вызывают негативного отношения у допрашиваемого. В качестве повода для обсуждения той или иной темы, например, предлагается использовать пункты установочных данных, заносимых в протокол: дата и место рождения позволяют обсудить тему родственников и иных близких людей и т.п.

Однако применение такого тактического приема как беседа непосредственно в ходе допроса может быть основанием для заявления стороны защиты о недопустимости полученного при производстве данного следственного действия доказательства. Мотивом такого заявления можно считать несоответствие требованиям ч. 2 ст. 190 УПК РФ о порядке отражения показаний лица в протоколе, в соответствии с которыми показания должны быть записаны от первого лица и по возможности дословно. То есть, все сказанное допрашиваемым после объявления следователем о начале допроса должно быть занесено в протокол как можно более подробно.

Из сказанного следует, что применение тактического приема - беседа - без риска признания доказательства недопустимым возможно только до начала следственного действия. В качестве повода для беседы можно использовать требования ч. 1 ст. 189 УПК РФ, в соответствии с которыми следователь перед допросом обязан выяснить ряд обстоятельств, касающихся планируемого следственного действия. Поскольку процессуально порядок указанной процедуры не определен, в ходе выяснения необходимой информации следователь может решить и тактические задачи.

Итак, для того, чтобы свободный рассказ допрашиваемого стал условием получения подробных и правдивых показаний, необходимо применение тактического приема – беседа. В силу требований уголовно-процессуального закона беседа может проводиться только до начала допроса. В ходе этой беседы следователь имеет возможность определить основные личностные качества допрашиваемого, а также, сформировать у допрашиваемого установку на дачу правдивых показаний, которые будут изложены в процессе свободного рассказа.

Однако, для того, чтобы считать стадию свободного рассказа криминалистически необходимой, следует выяснить, эффективно ли его применение в каждом виде допроса.

Характерным примером в этом отношении является допрос подозреваемого с участием защитника. Его особенностью является временный характер такой процессуальной фигуры, как подозреваемый, с одной стороны, и начальный этап выполнения защитником своих обязанностей, с другой стороны. Анализ типовой программы допроса подозреваемого с участием защитника показывает, что применение алгоритма: беседа – свободный рассказ – стадия вопросов и ответов не отличается эффективностью в достижении целей допроса.

В данном случае, прежде всего, возникает вопрос об эффективности беседы. В содержании указанного тактического приема большинство исследователей указывают на обязательность нескольких условий. Одним из главных условий эффективности беседы считается создание такой обстановки во время допроса, которая не допускала бы каких-либо внешних раздражителей. В описании психологических аспектов беседы практически все авторы определяют ее как двухстороннюю коммуникацию следователя и допрашиваемого. В ходе же допроса подозреваемого с участием защитника создать двухстороннюю коммуникацию создать практически невозможно.

Как уже отмечалось, одной из целей беседы является формирование у допрашиваемого установки на дачу правдивых показаний. Для достижения этой цели следователь определяет основные личностные свойства допрашиваемого и передает ему информацию побудительного характера. Если же при беседе присутствует третье лицо – защитник, то следователь стоит перед альтернативой: проводить беседу с участием трех сторон или постараться построить двухстороннюю коммуникацию в присутствии третьего лица.

В первом случае эффективность беседы представляется достаточно сомнительной, поскольку один из ее участников – защитник – не имеет той мотивации, которой обладает его подзащитный. Профессиональная психологическая установка защитника состоит в поиске оправдывающих или смягчающих ответственность подзащитного обстоятельств. Этот факт можно считать бесспорным. Поэтому, предполагать, что следователю удастся убедить и защитника, и подозреваемого в необходимости дачи последним уличающих его признательных показаний было бы абсурдно. Защитник может рекомендовать подозреваемому дать признательные показания только в том случае, если они будут выгодны последнему и соответствовать общей тактической линии защиты.

Также, представляется практически невозможной такая ситуация, когда следователь добивается формирования у подозреваемого установки на дачу правдивых показаний в процессе трехсторонней коммуникации, один из участников которой – защитник – формирует у подозреваемого противоположную установку. Невозможность подобной ситуации обусловлена тем, что для формирования установки на дачу правдивых показаний необходимы устойчивые доверительные отношения между следователем и подозреваемым, тогда как доверительные отношения между подозреваемым и защитником формируются без каких-либо усилий со стороны последнего и ему легче оказать воздействие на подозреваемого.

Построение двухсторонней коммуникации в присутствии третьего лица – защитника представляется маловероятным. Такая коммуникация возможна в том случае, если защитник не будет проявлять инициативу и не участвовать в беседе. В следственной практике отмечались случаи, когда адвокат, осуществляющий защиту подозреваемого по назначению следователя, не проявлял инициативы в ходе беседы и не реагировал на усилия следователя сформировать у подозреваемого установку на дачу правдивых показаний даже при очевидной невыгодности для последнего. Однако рассчитывать на такое поведение защитника в ходе допроса подозреваемого означало бы высокую степень тактического риска.

Маловероятной, но теоретически допустимой ситуацией построения двухсторонней коммуникации можно считать ситуацию, когда следователь каким-либо образом устранит защитника от участия в беседе. Такие случаи, когда следователь запрещает защитнику вмешиваться в ход беседы с подозреваемым, также, отмечались в правоприменительной практике. Однако, подобные действия следователя, как правило, приводили к заявлениям защитника об оказания со стороны обвинения незаконного психологического воздействия на подозреваемого, что означает сомнения в допустимости добытого доказательства и возникновение не только конфликтной следственной ситуации, но и активного противодействия установлению обстоятельств, имеющих значение для правильного разрешения уголовного дела.

Исходя из вышеизложенного, эффективность применения такого тактического приема, как беседа, в ходе допроса подозреваемого с участием защитника достаточно низка. Поскольку криминалистическое значение стадии свободного рассказа обусловлено эффективностью предварительной беседы, то можно утверждать, что свободный рассказ подозреваемого будет зависить от многих факторов случайного характера. В связи с этим, представляется недопустимым утверждении о необходимости соблюдения в каждом допросе стадии свободного рассказа. Применение же свободного рассказа должно определяться характером возникшей следственной ситуации.

В отношении допроса подозреваемого с участием защитника вопрос применения тактических приемов беседы и свободного рассказа следует решать исходя из характера следственной ситуации. Оценивая возникшую ситуацию, следователь должен определить, проводить ли с подозреваемым беседу, в которой будет участвовать защитник, после чего предоставить возможность подозреваемому изложить свои показания в виде свободного рассказа или, с учетом ситуации, приступить к вопросно – ответной стадии, формируя у подозреваемого установку на дачу правдивых показаний посредством характера вопросов и незначительных по объему комментариев следователя к этим вопросам.

Следует отметить, что применение иных тактических приемов допроса как подозреваемого, так и обвиняемого предопределяется характером ситуации, сложившейся в процессе трехсторонней коммуникации.

Дознаватель в ходе допроса должен подкреплять свои вопросы бесспорными доказательствами.

Дознавателю нужно заранее оценить каждое из имеющихся доказательств, выявить наиболее эффективную логическую связь между ними и попытаться предусмотреть те доводы и аргументы, которые допрашиваемый или его защитник могут заявить при использовании доказательств на допросе. Перед предъявлением доказательств на допросе нужно предусмотреть такое их сочетание, которое было бы неожиданным для допрашиваемого и защитника и существенно ограничивало бы тем самым их возможности для ложного истолкования обстоятельств, связанных с этими доказательствами. Существенное значение приобретает и выбор наиболее удобного момента для предъявления доказательств. Поэтому чрезвычайно важно временно оставлять допрашиваемого и его защитника в неведении относительно имеющихся у дознавателя доказательств, чтобы затем иметь возможность использовать фактор их внезапного предъявления. Нужно всегда помнить и учитывать эмоциональную силу отдельных доказательств, их особое психологическое воздействие. Кроме того, в распоряжении дознавателя должен остаться достаточный резерв доказательств на тот случай, если первая попытка получить правдивые показания окажется безрезультатной. В ходе предъявления доказательств можно эффективно использовать следующие тактические приемы:«Перерыв», «Дискуссия», «Расслабление», «Вызов», «Внезапность», «Последовательность», «Наглядность»