C)2002 г. Т. П. Емельянова

Канд. психол. наук, доцент, зав. кафедрой социальной психологии, декан факультета психологии Тверского государственного университета, Тверь.

Анализируются традиции изучения феномена коллективной памяти, рассматривается возможность его исследования через социальное представление. Обсуждаются результаты исследования социальных представлений о событиях Великой Отечественной войны, проводившегося в двух планах: кросскультурном (на выборках российских и французских респондентов) и в ходе сравнения поколений (участники войны и студенты). Сравнительный анализ содержания социальных представлений в избранных группах позволяет выявлять обыденные интерпретации исторических событий Второй мировой войны.

Ключевые слова: коллективная память, социальные представления, культурные трансформации, кросскультурные сравнения, социальное конструирование, обыденные интерпретации.

СОЦИАЛЬНЫЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЯ (СП) И КОЛЛЕКТИВНАЯ ПАМЯТЬ

В социально-психологической литературе последних лет, посвященной исследованиям повседневных форм коллективных воспоминаний о событиях истории, вновь появилось понятие "коллективная память", введенное Хальбваксом [8]. Была проделана большая работа по исследованию параметров и закономерностей феномена коллективной памяти (см. [15]). Авторы выявили ряд свойств коллективной памяти: поддержание групповой идентичности средствами "позитивного отклонения" в реконструкции событий в пользу своей группы; коупинг (поведение преодоления) в случае травмирующих группу воспоминаний; цикличность в актуализации "следов" памяти; преимущественное запечатление эпохальных, поворотных событий истории; более глубокое запечатление событий прошлого при активных попытках "стереть" их из памяти. Можно также выявить некоторые механизмы, формирующие содержание коллективной памяти: межличностное взаимодействие, масс-медиа, произведения искусства, в том числе памятники - монументы, мемориалы.

Между тем этот феномен, вначале казавшийся психологической основой традиции, "цементом", скрепляющим менталитет общества, по полученным специалистами результатам оказывается по многим положениям весьма вариативной субстанцией. В исследованиях коллективная память предстает как воспоминания, "забытые" события, празднования великих событий и ознаменование - печальных и травмирующих. Она иногда выступает памятью общества, чаще - памятью группы: возрастной, тендерной, расовой, политической, религиозной и т.п. Такая вариативность создает ощущение некоторой зыбкости, неопределенности самого феномена, что, в свою очередь, затрудняет его строгую операционализацию.

Если обратиться к наследию первопроходцев в этой области, в их работах можно обнаружить терминологию, которая обозначает феномены, называемые "памятью", но по содержанию скорее относящиеся к социальному мышлению. Так, Хальбвакс [8, 9], выделяя коллективную память как особый вид памяти, рассматривал ее именно как историческую память группы, дающую ориентиры индивидуальному сознанию. При этом он использовал понятия "коллективные воспоминания", "коллективная история", "образы прошлого", которые в содержательном смысле несут нагрузку знаний, представлений о прошлом.

У Бартлетта [5] мы находим понятие "схема" как активная организация прошлых реакций или прошлого опыта, способствующая сохранению культуры и дающая возможность трансформа-

* Выражаю глубокую признательность Дому наук о человеке (MSH), Международному центру стажеров и студентов (CIES) и лично профессору Сержу Московичи, любезно предоставившим мне возможность стажировок в Париже, в ходе которых была собрана французская часть данных этого исследования.

стр. 49

ции. Подобные схемы по своей сути - реконструкция прошлого. Основные процессы такой работы по Бартлетту: выравнивание, акцентуация, ассимиляция и конвенционализация, т.е. реконструирующая когнитивная работа с понятиями, образами. Последующая традиция оперирования категорией "схема" (Найссер, Румельхарт) развивает ее как систему представлений о предшествующем опыте.

Важной теоретической проблемой в этом смысле, на наш взгляд, является разведение ролей и содержания устной народной памяти и обыденного мышления, обращенного к историческим событиям. Соотношение памяти и знания в современной психологической литературе составляет особый предмет дискуссии. Из нее следует, что сейчас в психологии существуют две основные и противоположные тенденции: сведение памяти к знанию и наоборот, отражающие следующий психологический факт: память и знание тесно связаны в психической жизни как личности, так и социальной группы. Отсюда и постоянное смешение понятий, когда образы, представления, ассоциации, когниции в зависимости от содержания и целей исследования оказываются отнесенными к структурам то знания, то памяти. Такое дублирование затрудняет понимание феномена памяти и создает теоретическую путаницу, о которой говорит Жодлэ [10, с. 240].

Чтобы избежать смешения понятий, можно воспользоваться эвристической формулой Хальбвакса: ".. .одни и те же представления кажутся нам то воспоминаниями, то понятиями или обобщенными идеями" [8, с. 289]. Действительно, его утверждение об идентичности элементов памяти и социального мышления заставляет думать о том, что и в исследованиях нет смысла разделять психические факты памяти и знания и "раскалывать" изначально существующее единство психической субстанции. Изучая социальные представления о прошлом как обыденное знание об истории, можно понять, почему коллективные воспоминания актуализируются по-разному в различных социальных группах, поддерживая их положительный образ, почему в разных исторических условиях одни и те же события вспоминаются неодинаково, помогая справляться с кризисами и конфликтами.

Здесь коллективная память может быть понята как процесс либо актуализации СП о прошлом, либо их конструирования, трансформации или забывания. Объектом изучения во всех рассматриваемых случаях может быть социальная логика этих процессов, т.е. их связь с актуальной жизнью группы, ее потребностью в защите, социальной идентичности, в переживании возникающих на этой почве эмоций. Тем самым можно сосредоточить внимание на злободневном и креативном характере коллективной памяти в форме СП как атрибуте социальной группы. Так как память в ее процессуальном выражении возникает только при необходимости актуализировать какое-либо содержание исторических событий, ее черты детерминируются такой необходимостью.

Темы социального конструирования в коллективной памяти широко обсуждаются социологами и психологами [12]. Факт реконструкции информации в коллективной памяти под влиянием культурно-исторических факторов подтверждают данные эмпирических исследований [15]. По словам Г. М. Андреевой, "человек не просто "получает" социальную информацию, "перерабатывает" ее, но и "творит" мир" [1, с. 138]. Понятие СП способно объяснить процессы, происходящие с информацией в этом случае: "якорение" (закрепление СП в обыденном сознании групп), "персонификация" (ассоциирование объекта со значимыми личностями), образование "фигуративной схемы" (визуально репрезентируемой ментальной конструкции) и "натурализация" (оперирование в обыденном сознании элементами представления). Необходимость справляться с неопределенностью настоящего провоцирует конструирование социального представления. СП становится результатом коллективного коупинга группы (об этом см. подробнее [2, 16]). Сформированное таким образом СП об историческом событии обладает мощным эмоциональным зарядом, который содержится в его установочном компоненте и может способствовать укреплению групповой идентичности.

Это свойство коллективной памяти очевиднее всего проявляется в процессах воспоминания, ознаменования и забывания, всегда детерминированных групповыми интересами. В терминах СП можно сказать, что воспоминание определяется, с одной стороны, существующим у группы социальным представлением об историческом событии, а с другой - совокупностью социальных представлений о текущей политической, экономической, психологической и т.д. ситуации в обществе. Следовательно, воспоминание - это момент столкновения, даже конфликта, когда одна социальная мифология встречается с другой и возникает возможность изменения СП. Этот момент динамики очень важен для понимания культурных трансформаций, психологические механизмы которых имеют традицию изучения: в отечественной психологии Выготским и Лурией (исследование в Узбекистане), во французской - Хальбваксом (как передача опыта от дедов внукам), в британской - Бартлеттом (с помощью метода серийного воспроизведения текста) [5, 11].

В современной отечественной психологии динамика общественного сознания, культурные трансформации на ментальном уровне стали пер-

стр. 50

спективным направлением исследований [3, 4]. В данном исследовании (см. также [6, 7]) мы исходили из предположения, что коллективная память существует в форме социальных представлений об исторических событиях. Именно СП обладают способностью к реконструированию социальной информации, являются логичными в контексте групповой жизни объяснениями исторических событий, поддерживают групповую идентичность, выступают механизмом коллективного коупинга по отношению к конфликтным и травмирующим моментам жизни групп.

СОЦИАЛЬНЫЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЯ О ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЕ

Наше исследование состояло из двух частей ¹ . Первая посвящена изучению кросскультурных аспектов СП о войне, а именно выявлению сходств и различий в СП у людей старшего поколения: русских во Франции (русские эмигранты первой волны) и граждан России того же поколения. Во второй части рассматривались сходства и различия в СП о войне у разных поколений россиян: старшего ("дедов") и юного ("внуков").

Вторая мировая война - событие всемирного значения, имеющее огромную важность и для российской истории. Память о Великой Отечественной войне, сформированная мемуарами очевидцев и современников, многочисленными произведениями литературы и искусства, дискурсом, работой масс-медиа, стала предметом нашего исследования. Начиная со второй половины 80-х гг. в российском обществе не угасает полемика об общественных и нравственных аспектах этой войны, о роли руководителей страны и армии в тот период. В частности, горячо обсуждаются вопросы: о неоправданно больших потерях солдат и младших офицеров Советской армии, о некомпетентности военного руководства в начальный период войны, приведшей к массовой гибели людей; о жестоких приказах командования армии (например, "Ни шагу назад"), за неисполнение которых солдат и офицеров расстреливали как дезертиров; об отношении к бывшим военнопленным, вернувшимся на родину (как известно, они подвергались репрессиям). Неоднозначны мнения о значении Сталина: одни приписывали ему ключевую роль в победе, другие обвиняли его во всех неудачах и потерях в войне. Эти проблемы не перестают будоражить российское общество и сегодня, порождая разговоры, дискуссии, публикации в прессе. Но, несмотря ни на что, люди самых разных убеждений до сих пор считают День Победы величайшим национальным праздником. Таким образом, СП о войне можно считать стабильным результатом коллективного дискурса. СП являются атрибутом социальных групп, они объективированы, "заякорены" и аффективно заряжены.