Метод языкознания и его отношение к другим наукам

Нельзя удовлетвориться простым указанием на предмет, как было сделано выше; нужно еще указать, в какой связи о нем будет идти речь. Ведь о каждом предмете можно говорить в разнообразных свя­зях и рассматривать его с различных сторон и по-разному. Напри­мер, мышление является предметом логики, метафизики и физиоло­гии, но в каждой из этих наук оно рассматривается по-иному; ра­стения являются предметом ботаники и фармакологии (materia medica), но рассматриваются той и другой наукой с разных сторон. . Точно так же известно с самого начала, что языкознание изучает язык не со всех возможных сторон. Например, никто не потребует от языкознания разрешения таких вопросов, как: позволительно ли «высказывать» доверенные вам секреты; являются ли парламенты и приемные «места говорения» достойными уважения учреждениями. ■ Но наука должна определить самое себя и доходчиво объяснить всем, чего от нее можно требовать и чего нельзя, почему от нее мож­но требовать того инельзя требовать этого, хотя бы даже никто и не думал требовать от нее этого. Она, естественно, не может и не должна отрицательно относиться к другим наукам и сферам умствен­ной деятельности и отмежевываться от них; она не должна заявлять, что она является тем-то и тем-то; наоборот, она должна положи­тельно ограничиться самой собой и определить свои границы, ука­зав, чем она является.

Проявления теоретической деятельности человека распадаются
на два обширных класса и основываются на двух типах умственной
деятельности — суждении и оценке. Суждение содержит в себе познание; в оценке выражается похвала или порицание. Человек познает, чем является нечто и как оно устроено; человек оценивает, является ли это нечто прекрасным или безобразным, хорошим или плохим, истинным или ложным и с менее важных точек зрения — вер­ным или неверным, целесообразным или нецелесообразным. Следовательно, существуют науки, которые пытаются познать, исследовать факты и их соотношения, их существование и законы; и существуют также другие, которые стремятся найти критерии оценки,
основания похвалы и порицания. -

Итак, является ли языкознание познающей или оценивающей наукой? Наш ответ: оно является познающей наукой. Произнесен­ное не является ни истинным, ни ложным; истинно или ложно толь­ко то, что было вложено в речь, т. е. то, что мыслилось. Далее, если речь плоха или хороша с точки зрения нравственности, то она яв­ляется поступком и относится поэтому, как всякий другой поступок, к компетенции судьи нравов; но предметом языкознания является речь как действие, а не как поступок. Далее, оценка произнесенного с эстетической точки зрения (красиво или безобразно) входит в компетенцию риторики и поэтики, а не языкознания. И, наконец, на вопрос о том, как было сказано — верно или неверно, отвечает

языкознание, но отвечает косвенно. А именно: показывая, как гово­рят, оно запрещает говорить иначе или Порицает это.

Следовательно, по существу или по происхождению языкознание является познающей наукой, а не оценивающей, или не относя­щейся к эстетике (как еще называют оценивающие науки). Однако оно приближается к последним или даже полностью сходно с ними по своей сути в некоторых из своих отраслей.. Это ясно видно на примере метрики, представляющей собой одну из наук об искусстве...

Однако языкознание принимает эстетический, оценивающий ха­рактер в дисциплине, которая является его очень существенной и неотъемлемой частью, а именно в систематизации или классификации языков. При этом оно не удовлетворяется объединением языков по найденным у них общим признакам в классы и семьи, но образует из этих классов шкалу, систему рангов. Следовательно, оно оцени­вает здесь значимость языков, достоинство их как продукт ума и в то, же время как орудие умственного развития.

Наконец,: еще одно различие. Речь — это духовная деятель­ность, и, следовательно, языкознание относится числу психологи­ческих наук, подобно тому как к психологии относится учение о мышлении и воле, т. е. о возникновении мыслей и волевых импуль­сов, а не о том, какими они должны быть. То, что рассмотрение языка и речевой способности целиком и полностью психологично, при­знавали всегда; этому посвящали особый раздел в учебниках психо­логии. Языкознание упирается в область психологии. Однако язы­ковой материал, т.е. отдельные языки,— это особые продукты чело­веческого ума, принадлежащие уже не психологии, а истории, т. е. языкознанию, точно так же как отдельные определенные волевые импульсы и мысли уже не являются предметом психологии. Но речь, говорение, т. е. как было сказано выше, происходящее в настоящее время или мыслимое как происходящее в настоящее время проявле­ние языка, может быть предметом как языкознания, так и собственно психологии, конечно, в различных взаимосвязях. Поскольку в каж­дом речевом процессе дан язык вообще и создается или применяется языковой материал, эти процессы являются предметом языкознания. Но языковой материал состоит из представлений, и даже простые звуки, артикуляции обусловливаются духовным началом; как тако­вые они могут быть подвергнуты чиста психологическому наблюде­нию, которое отвлекается от содержания продуктов духовной дея­тельности...