Положения, выносимые на защиту.
1. Регулятивная функция дезинформации в межличностном общении проявляется в пролонгированном влиянии на взаимодействие партнеров, отношения которых приобретают латентный конфликтный характер, в свою очередь, детерминирующий содержание и динамику процесса общения.
2. Характер изменений поведения и взаимоотношений участников общения под влиянием дезинформации зависит от их позиций в процессе взаимодействия. У субъекта дезинформации возникает внутриличностный конфликт и стремление к его преодолению; у объекта – ложный образ дезинформатора как психологическая детерминанта его поведения.
3. Одним из основных социально-психологических механизмов регулятивного влияния дезинформации на общение является механизм «дезинформационного плена», состоящий в том, что дезинформатор становится зависимым от собственной дезинформации и своего ложного Я-образа. Этот образ приобретает роль важной детерминанты поведения дезинформатора, вынуждая его действовать в ряде случаев вопреки своим подлинным интересам и целям.
Апробация работы. Теоретические и эмпирические результаты исследования обсуждались на заседании лаборатории социальной психологии ИП РАН в 1998 году, на юбилейной научной конференции ИП РАН в 2002 году, на заседаниях лаборатории истории психологии и исторической психологии ИП РАН (2005-2006), на научной конференции, посвященной 100-летию К.К. Платонова (Москва, 2006), и на Международной научной конференции по истории психологии «IV Московские встречи» (Москва, 2006).
Структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, выводов, заключения, списка литературы, включающего 165 наименований на русском, английском, французском, немецком и болгарском языках, и приложений.
ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ
Во введениираскрыта актуальность проблемы, определены цель, задачи, предмет и объект исследования, сформулированы гипотеза и положения, выносимые на защиту, обоснованы научная новизна и практическая значимость исследования.
Первая глава – «Теоретико-методологические подходы к изучению проблемы дезинформации как вида лжи в современной социальной психологии» посвящена анализу теоретико-методологических подходов к изучению данной проблемы в психологической науке. В ней рассмотрены основные этапы формирования представлений о лжи как психологическом феномене, раскрыты особенности индивидуально-психологического подхода к ее изучению, проанализированы основания классификации и ключевые функции дезинформации, выявлены ее механизмы, обоснованы важность и перспективность ее социально-психологического исследования.
В психологических работах, посвященных изучению феномена лжи, существует терминологическая многозначность в его описании и определении («ложь», «обман», «неправда», «полуправда» и т.д.). В данном исследовании используется термин «дезинформация», понимаемая как особый вид лжи, содержанием которой является преднамеренное введение одним из субъектов в заблуждение другого субъекта путем целенаправленного доведения до него заведомо ложной информации. Соотносясь с понятием «ложь» как частное с общим, дезинформация имеет более нейтральный характер с точки зрения морально-нравственной оценки. Это позволяет, во-первых, включать в проблематику исследования данного феномена более широкий спектр социальных и социально-психологических явлений, во-вторых – в экспериментальном плане одновременно учитывать, как его морально-этический, так и процессуальный аспекты (без внешнего «давления» на испытуемых отрицательной нравственной оценки, ассоциируемой с термином «ложь»).
Анализ исследований по проблемам лжи (К. Мелитан, 1903; Ж. Дюпра, 1905; С. Петропавловский, 1906; В. Штерн, 1905; О. Липманн, 1926; А.Р. Лурия, 1927; G. Durandin, 1970; Л. Леви, 1975; P. Ekman, 1985, 1991; В.В. Знаков, 1993, 1994, 1999, 2005; А.Н. Тарасов, 2005; О. Фрай, 2005, 2006) показал, что существуют разные подходы к пониманию этого феномена: во-первых, ложь трактуется как определенный поступок субъекта, в котором отражаются его нравственное сознание и отношение к этическим нормам; во-вторых, – как совокупность некоторых действий дезинформатора; в-третьих, – как посягательство на права другого субъекта, которое очень часто осуждается моралью, а иногда преследуется законом; наконец, в-четвертых, – как особый акт психической деятельности, социального поведения и общения людей, что квалифицирует ее в качестве психологического и социально-психологического феномена.
Следует отметить, что исследование лжи осуществляется преимущественно на индивидуально-психологическом уровне. Однако, поскольку ложь как феномен социальной жизни людей возникает в условиях взаимодействия конкретных субъектов и влияет на их взаимоотношения, ее необходимо изучать, прежде всего, с позиций социальной психологии. Причем психологическое исследование лжи в межличностном общении должно включать анализ содержания и характера взаимоотношений его участников и динамики их взаимодействия.
В современной научной литературе важность изучения социально-психологического аспекта лжи нередко лишь декларируется. В конкретных исследованиях, как правило, учитывается только ролевая диспозиция участников дезинформационного общения (например, «врач – пациент»). При этом упускается из виду тот факт, что субъекта дезинформации (врача) могут связывать с дезинформируемым (пациентом) и иные, выходящие за рамки ролевых, отношения, которые нередко оказывают влияние на конкретные проявления лжи. Что же касается динамики развития общения лжеца с объектом лжи после реализации ложного сообщения, то этот вопрос вообще почти не изучен. Ложь во многих исследованиях представляется в виде одномоментного акта, который не влияет на последующее взаимодействие лжеца и объекта лжи вплоть до ее раскрытия.
Индивидуально-психологический подход, в рамках которого были проведены основные исследования лжи, по-видимому, вообще не позволяет всесторонне раскрыть этот феномен в его связях с социальными и межличностными отношениями, что обусловливает весьма ограниченную теоретическую и прикладную ценность получаемых на этой основе результатов.
Представляется, что изучение социально-психологических аспектов дезинформации как вида лжи может иметь значение не только для более глубокого понимания ее психологической природы, но и для уточнения закономерностей межличностного общения, в которое она включена. Этим определяется научная значимость исследования дезинформации в процессе межличностного общения.
В диссертации обосновываются требования к исследованию дезинформации, которое должно осуществляться: а) в реальной ситуации общения; б) в контексте конкретных общественных и межличностных отношений взаимодействующих партнеров; в) на уровне субъект-субъектного взаимодействия; г) с учетом динамики развития общения и взаимоотношений; д) с позиций современной социально-психологической науки, включая использование ее понятийного аппарата и методического инструментария.
Социально-психологический анализ конкретных эпизодов дезинформации, описанных в психологической литературе, позволил выделить причины и условия ее возникновения в общении, типичные формы поведения дезинформатора и дезинформируемого, раскрыть динамику развития их взаимодействия. Было установлено, что исходным пунктом дезинформации является отражение дезинформатором действительного или мнимого противоречия в его актуальных для данной ситуации отношениях с партнером. Причем характер этого противоречия таков, что его открытое разрешение почему-либо невыгодно дезинформатору. В то же время преодоление данного противоречия за счет целенаправленно созданного заблуждения партнера увеличивает, по мнению дезинформатора, вероятность предотвращения нежелательных последствий или, напротив – достижения желательного результата. Но порождение дезинформации зависит не только от осознания индивидом ее субъективной необходимости. Важное значение имеют социальные, социально-психологические и иные условия непосредственного общения с потенциальным объектом дезинформирования и поведение последнего в данной ситуации: в одних случаях оно стимулирует, в других – препятствует возникновению дезинформации.
На этапе осуществления дезинформирования общение субъектов приобретает противоречивый характер: на фоне исходных взаимоотношений данных партнеров (дружеских, нейтральных и т.п.) объективно возникают и развиваются их скрыто конфликтные отношения, связанные со стремлением дезинформатора избежать разоблачения.
В работе обосновывается положение о том, что дезинформация, являясь компонетом общения, включается в реализацию присущих ему функций: информационно-коммуникативной, регуляционно-коммуникативной и аффективно-коммуникативной (Б.Ф. Ломов, 1981).
Своеобразие этих функций в ситуации дезинформирования проявляется следующим образом. Во-первых, целенаправленно сообщая партнеру ложные сведения, дезинформатор тем самым включает в содержание общения особый вид информации, заведомо искажающей реальность. Во-вторых, дезинформируя партнера, дезинформатор так или иначе влияет на его поведение, которое начинает детерминироваться созданными у него ложными установками и ориентирами. Вместе с тем и сам дезинформатор вынужден корректировать свое поведение под влиянием экспектаций партнера, возникших у того на основе воспринятой ложной информации. Это приводит к изменению характера взаимодействия партнеров в целом. В-третьих, привнесенная во взаимодействие индивидов дезинформация, безусловно, приводит к изменению эмоционального состояния участников общения.
Наибольшее значение для межличностного общения представляет, по-видимому, регулятивная функция дезинформации. Она состоит, прежде всего, в том, что индивид, осуществляя дезинформирование партнера, пытается повлиять на его восприятие и поведение и за счет этого добиться реализации своих целей. Благодаря вызванному заблуждению партнера дезинформатор может на какое-то время избежать конфликта с ним или даже обеспечить улучшение взаимоотношений. В случае раскрытия дезинформации характер ее влияния на поведение и взаимодействие партнеров оказывается, как правило, иным – чаще всего их общение становится конфликтным, что сопровождается соответствующими изменениями в поведении и взаимоотношениях его участников. Наряду с этой стороной регулятивной функции дезинформации в межличностном общении, ее другая сторона заключается в том, что дезинформация влияет на общение также через прямое или косвенное воздействие на самого дезинформатора. Это происходит в связи с тем, что, вводя в заблуждение партнера, он приобретает дополнительную, ранее не существовавшую для него цель – избежать своего разоблачения.
Наряду с теоретическим анализом психологической литературы по изучаемой проблеме, в диссертации проведен также социально-психологический анализ реальных ситуаций проявления лжи, описанных в художественных и публицистических произведениях ряда авторов:Н.В. Гоголя, Л.Н.Толстого, А.И. Куприна, Д.И. Писарева, В. Ходасевича и др. На правомерность и плодотворность использования такого подхода в психологических исследованиях указывали Б.Г. Ананьев, Б.М. Теплов, И.В. Страхов и другие ученые.
Обобщение выявленных теоретических положений и эмпирических фактов (в том числе взятых из художественной и публицистической литературы) позволило развить и уточнить представление о регулятивной функции дезинформации в процессе межличностного общения индивидов. Под ее влиянием происходят изменения ряда поведенческих характеристик как у дезинформатора, так и у объекта дезинформирования, а также характера и содержания их общения и взаимоотношений. В качестве наиболее важного аспекта изменений во взаимоотношениях выступает появление латентной конфликтности.
Регулятивное влияние дезинформации на процесс общения не ограничивается моментом сообщения ложной информации, а имеет пролонгированный характер, определяя дальнейшее развитие процесса межличностного общения.
Одним из социально-психологических механизмов влияния дезинформации является механизм, названный в работе «дезинформационным пленом». Он заключается в том, что дезинформатор оказывается иногда вынужденным ради сохранения в глазах партнера своего ложного образа действовать вопреки собственным интересам, т.е. становится фактически «заложником» созданной им же самим ситуации. В случае разоблачения дезинформатора его партнером регулятивная роль дезинформации проявляется в переходе конфликта между общающимися из скрытой формы в открытую и в последующих изменениях характера их общения.
Указанные теоретические положения выступают в качестве основы разработки программы эмпирического исследования регулятивной функции дезинформации в процессе межличностного общения.
Вторая глава «Эмпирическое исследование регулятивной функции дезинформации в межличностном общении» посвящена эмпирической проверке выдвинутой гипотезы и изучению основных проявлений этой функции в условиях реального общения конкретных индивидов. В ней дается описание программы, комплекса методов и процедуры исследования, анализируются полученные результаты.
Программа эмпирического исследования разработана на основе анализа теоретических представлений о регулятивной функции дезинформации в процессе межличностного общения, целей и задач ее социально-психологического изучения, результатов сравнительной оценки используемых методов исследования. Она включает также характеристику ситуаций межличностного общения, выбранных для изучения регулятивной функции дезинформации, и описание выборки испытуемых. В качестве основных особенностей общения выделены: его детерминированность межличностными отношениями партнеров; наличие в нем дезинформации по какому-то значимому для их взаимодействия вопросу; длительность процесса общения. Испытуемыми в ходе эмпирического исследования были лица разного возраста (от 20 до 50 лет), пола, образования и социального положения – всего 167 человек. Исследование включало два этапа.
На первом этапе проводился естественный эксперимент, в котором участвовали 32 испытуемых (все мужчины). В ходе эксперимента было изучено 24 случая дезинформационного общения в диадах (экспериментальные группы) и для сравнения – 10 случаев недезинформационного (обычного) общения в диадах (контрольные группы).
Основная цель эксперимента состояла в выявлении конкретных проявлений влияния дезинформации на процесс диадического общения. Эксперимент проводился в естественной обстановке работы или учебы испытуемых на основе использования авторской методики. Она обеспечивала создание ситуаций дезинформационного общения в специально подобранных парах в условиях, когда один из партнеров – объект дезинформирования – ничего не знал о своей роли и той задаче, которая решалась его партнером – субъектом дезинформирования. При этом контроль над процессом общения осуществлялся с помощью устных и письменных самоотчетов испытуемых – «дезинформаторов», а также путем выборочного опроса объектов дезинформации. В качестве дополнительного метода исследования для уточнения полученных данных применялось неструктурированное интервью.
На втором этапе с помощью анкетного опроса, разработанного на основе данных, полученных на экспериментальной стадии исследования, изучалось влияние дезинформации на динамику межличностного общения в реальных условиях. В исследовании участвовало 135 испытуемых (93 мужчины и 42 женщины), которые описывали конкретные случаи дезинформационного общения с позиции субъектов (66 респондентов) и объектов (69 респондентов) дезинформирования. Такой двусторонний подход обеспечивал возможность выработки целостного, объективного представления о явлении дезинформации в диадическом общении и ее регулятивном воздействии на этот процесс.
Качественный и количественный анализ результатов исследования проводился поэтапно (после эксперимента и после анкетирования) и имел сравнительный характер.
Анализ эмпирических данных подтвердил гипотезу о регулятивной функции дезинформации в межличностном общении. Было установлено, что влияние дезинформации проявляется не одномоментно, непосредственно в акте дезинформирования, но и в последующем взаимодействии партнеров. Во многих случаях даже невыявленная дезинформация серьезно трансформировала процесс их общения.
Эмпирическое исследование выявило значимые (p<0.01) изменения процесса общения и взаимоотношений его участников под влиянием дезинформации. Было установлено, что еще до разоблачения дезинформатора во многих изученных диадах произошли заметные изменения таких параметров общения, как его содержание, эмоциональный фон и интенсивность (см. таблицу 1). При этом, согласно обобщенному мнению респондентов (как субъектов, так и объектов дезинформации), преобладали следующие тенденции: а) исключение из обсуждения темы дезинформации; б) ухудшение эмоционального фона; в) уменьшение интенсивности общения. Это является эмпирическим подтверждением возникновения в результате дезинформирования во взаимоотношениях партнеров латентной конфликтности.
Таблица 1. Изменения параметров дезинформационного общения до разоблачения субъекта дезинформации (р < 0,01)
| № п/п | Категории респондентов, отметивших наличие изменений параметров общения | Частоты встречаемости изменений параметров общения (в %): | ||
| параметра "Содержание общения" | параметра "Эмоциональный фон общения" | параметра "Интенсивность общения" | ||
| 1. | Респонденты "Субъекты дезинформации" | |||
| 2. | Респонденты "Объекты дезинформации" | |||
| 3. | Все респонденты, вместе взятые |
После разоблачения дезинформатора в большинстве случаев отмечено значительное ухудшение эмоционального фона общения вследствие перехода конфликта из латентного формы в открытую, а также снижение интенсивности общения вплоть до его полного прекращения.
В то же время в отдельных диадах эмоциональный фон и интенсивность общения претерпели позитивные изменения. Последнее объясняется тем, что дезинформация косвенно сыграла положительную роль, способствуя сближению партнеров, усилению интенсивности их общения, и на этом фоне утратила свой негативный смысл для объекта дезинформирования.
Эмпирически выделены изменения, которые происходили по ходу дезинформационного общения с каждым из его участников. Для субъекта дезинформации это были: приобретение и выполнение в общении дополнительной межличностной роли «дезинформатора», связанной со специфическими действиями; изменение его установок и представлений относительно партнера (объекта дезинформации) и ситуации общения в связи с опасением раскрытия факта дезинформирования; появление у него новой цели – избежать своего разоблачения в качестве дезинформатора – и совершения соответствующих действий по ее достижению (избегание общения, изменение его содержания, отвлечение внимания партнера, перехват и удержание инициативы и т. п.). Для объекта дезинформации характерны иные проявления: возникновение искаженного отражения предмета общения, т. е. фактов, составляющих содержание дезинформации, и личности партнера (дезинформатора); неадекватное поведение на основе ложной информации; переоценка (как правило, негативная) своего отношения к партнеру в связи с его разоблачением как дезинформатора, возникновение недоверия к нему, его высказываниям и действиям; сдвиги в поведении – от прекращения общения с дезинформатором до его углубления в зависимости от характера сложившихся к моменту разоблачения взаимоотношений партнеров.
В заключенииподводятся итоги исследования, обобщаются полученные результаты, высказываются предложения о возможности их использования в практике, а также обозначаются перспективы дальнейших исследований.