Некоторые проблемы практических приложений

Следует отметить, что обобщения из тех или иных проводимых психологами компьютеризованных исследований не оказывают заметного влияния на реальную практику компьютеризации интеллектуальной деятельности человека. Психологи проверяют психологические гипотезы, а разработчики сценариев и средств «интеллектуальных интерфейсов» в большей степени идут по пути проб и ошибок. Они улучшают программные средства по ходу их опробования на практике, в том числе и в ориентировке на коммерческий успех, который чаще свидетельствует о спросе на те или иные системы, но не всегда об уровне их эффективности с точки зрения возможного психологического обоснования. Практически отсутствуют психологические сравнительные исследования реально функционирующих систем, в рамках которых люди решают сходные задачи, но разными средствами. Системы статистической обработки данных, редакторские и ряд других сравниваются специалистами в области вычислительной техники или использующими их «прикладниками». Но мы имеем в виду организацию естественных экспериментов, в которые мог бы быть включен психологический анализ, учитывающий, в частности, возможность психологической оценки разных типов компьютеризации интеллектуальной деятельности человека. Две проблемы, так или иначе затрагиваемые в литературе, все же следует отметить.

Укажем один пример термина с подобной «замещающей» функцией, когда не операционализируются подразумеваемые в диалоге схемы мышления. Имеется в виду «поддержка принятия решений».

Его использование на сегодняшний день многозначно: сюда относят и средства, позволяющие пользователю активизировать его визуальное мышление; и средства, облегчающие ориентировку субъекта в сценарии интерфейса; и данные, представленные, например, в виде таблиц, которые сами по себе выступают в виде блоков–альтернатив. Но для этих разных средств оптимизации диалога общим остается то, что специалистами в области вычислительной техники не разводятся задаваемые структуры диалога и реальные факторы регуляции процедуры использования компьютерных средств. Анализ их и не возможен вне учета внутреннего плана принятия решений пользователем.

По существу разработчиками диалоговых программ предполагается прямая заданность внешними условиями внутреннего плана действий пользователя. Иная ситуация поддержки принятия решений подразумевается в так называемых экспертных системах, когда компьютерная программа не только выступает в качестве средства разработки альтернатив, но и реализует заданную систему критериев их отбора. При этом преимущество использования компьютера (для поддержки принятия решений человеком) обосновывается, например, необходимостью использовать формальные методы, которые позволят исключить непоследовательность мышления человека, привнесения им эвристик в разработку критериев решений и т.д. [Ларичев, 1987].

Те последствия компьютеризации принятия решений, которые могут быть оценены как несомненное преимущество использования такой системы, могут быть сформулированы так: большая степень информированности лица, принимающего решение (ЛПР); установление непротиворечивости правил принятия решений о выборе лучшей альтернативы; определение множества оптимальных решений; обеспечение рациональности как математической обоснованности оснований выборов и т.д. Но для психолога эти же направления улучшения обоснованности возможных интеллектуальных выборов могут свидетельствовать о тех преимуществах, которые имеет ЛПР в ситуации без обращения к компьютеру. Это возможность: принимать интеллектуально опосредствованные решения в условиях неопределенности, действовать в системе противоречивых правил и данных, использовать неформальные критерии оценки оптимальности и рациональности выборов и т.д. Понятно, что психологическая оценка стратегий принятия решений должна тем самым лежать вне плоскости оценки заданных структур диалога.

Психологические последствия компьютеризации при использовании диалога в контекстах обращения к эксперту или «советчику», предоставляющему недоступные самому человеку на «безмашинном» уровне анализа сведения о ситуации задачи и возможных направлениях ее преобразования, могут включать совсем иные критерии. Внутренняя структура мыслительной деятельности при решении задачи и ее преобразование в результате использования компьютера, актуализируемые виды мотивации и изменение саморегуляции, в частности в системах взаимосвязей интеллектуального и личностного самоконтроля, – все эти особенности интеллектуальных решений могут свидетельствовать об изменении внутренних структур и мышления, и его личностной регуляции.

Контрольные вопросы

1. Каковы основные этапы компьютеризации психологических исследований?

2. В чем заключаются проблемы психологических последствий компьютеризации?

3. Как выглядит компьютеризованный эксперимент в исследованиях мышления?

4. В чем заключается преобразование внутренних структур мышления при использовании компьютерных средств?

5. В чем заключается изменение мотивации при использовании компьютеризованных методик?

Литература: 3; 21; 30,с. 123–129; 31; 32, с. 141–143; 36; 39; 67; 68; 70.

§ 33. Задание 13. Специфика патопсихологического эксперимента как метода «анализ единичного случая»

Тема задания

В данном задании рассмотрена методическая схема исследования, нацеленная на достижение двух задач: 1) представление примера использования метода «анализ единичного случая», 2) демонстрация принципа использования методик, понимаемых в качестве функциональных проб, имеющих двойную направленность – собственно исследовательскую и диагностическую. Предполагается отработка ряда подобных функциональных проб на здоровых испытуемых и обсуждение самого способа построения такого исследования как отличающегося от собственно эксперимента.

Введение

Метод «анализ единичного случая» не относится собственно к квазиэкспериментальным. Дж. Кэмпбеллом [1980] он помещен в разряд так называемых доэкспериментальных планов и продемонстрирован на примере использования одной группы, в которой психические особенности людей могут обсуждаться в контексте «специфики жизни» изучаемого объекта. Однако этот метод можно рассматривать и как общий момент пересечения тем экспериментальной психологии и психологической диагностики. Так, использование функциональных проб, имеющее цель обследования субъекта (и написания психологического заключения), стало классическим средством построения так называемых «экспериментальных патопсихологических методик», известных студентам по книгам Б. В. Зейгарник и С. Я. Рубинштейн. Последующая часть практикума «Функциональные пробы» знакомит с другими вариантами методик, включение которых в построение так называемого «патопсихологического эксперимента» осуществляется в контексте гипотез психолога о том, какие базисные процессы и психологические свойства подлежат изучению в рамках обследования конкретного человека.

Анализ единичного случая как доэкспериментальный план исследования

В качестве доэксперименталъного такое исследование, включающие принципы анализа единичного случая, позволяет проводить сопоставления индивидуальных показателей по тем или иным функциональным пробам с показателями мысленных контрольных групп, отличающихся по предполагаемым базисным переменным. В отличие от мысленного эксперимента, для такого сравнения здесь используются эмпирические данные, рассматриваемые как аналоги ЗП и реально полученные для так называемых нормативных контрольных групп. Понятие «нормы» имеет здесь то же содержание, что и в любом учебнике психодиагностики, т.е. означает приведение психологических показателей, полученных для определенных эмпирических выборок. Применительно к организации исследований в медицинской психологии понятие «нормы» принимает и другое значение – рассмотрение в качестве контрольной группы психически здоровых лиц.

При отнесении исследований к методу анализ единичного случая в качестве характерного для них момента будет выступать не общность используемых методик, или функциональных проб, а общность логики исследовательской схемы. В ней имплицитно представлено сравнение изучаемого случая (человека, группы людей, ситуации) с классом других подобных случаев, отличающихся от данного по каким–то свойствам, специфике своей «истории» или «жизни».

Для того чтобы иметь возможность объяснения данного случая, исследователь рассматривает его как отдельное проявление типа явлений или процессов, закономерности организации функционирования и динамики которых известны. Как проявляется анализируемое свойство в конкретном единичном случае, а именно в соответствии с предполагаемой причинно–следственной или структурно–функциональной связью или нет, – ответ на этот вопрос и является результатом рассуждений исследователя. В качестве нормативного показателя могут выступать не только групповая норма, но и индивидуальные данные типичного («нормального») испытуемого. Он выступает при этом идеальным представителем, репрезентирующим в схеме исследования ту отправную точку, по отношению к которой идет анализ обследуемого «единичного случая».

Исследовательская гипотеза о специфике психологических свойств человека при анализе единичного случая является одновременно и диагностической гипотезой. Она предполагает предварительное знание об изучаемой закономерности, как общей для «контрольных» случаев (аналогичных изучаемым единичным по другим параметрам), и одновременно возможность не подтвердить предполагаемую закономерность для изучаемого (обследуемого) человека.

Возможность неадекватного навязывания ориентиров сравнений с позиций свойств контрольной группы рассматривается Дж. Кэмпбеллом как основание невалидных выводов [1980]. Такие выводы могут быть следствием того, что при номотетическом подходе, когда свойства субъекта рассматриваются сквозь призму, или перечень, свойств, присущих другим людям, может быть упущено именно то, что отличает данного человека от других.

Для так называемого патопсихологического эксперимента характерно сочетание ориентировки психолога на специфику индивидуального случая (контекст идеографического подхода) и нормативные показатели, причем часто учитываемые одновременно для нескольких групп.

Схема «анализ единичного случая» видоизменяется в зависимости от целей исследования, объекта (отдельный человек или группа людей), предмета изучения и используемых методических свойств. В данном задании она будет представлена примером построения исследования отдельного человека в так называемом «патопсихологическом эксперименте» – ППЭ.

Соотношение экспериментальных и диагностических целей «патопсихологического

эксперимента»

Пример «экспериментальных патопсихологических методик» для демонстрации специфики рассматриваемого методического приема удобен тем, что качественный анализ проявленных испытуемым свойств (мышления, памяти, эмоционально–волевой сферы личности и т.д.) опирается в них на общепсихологическое обоснование механизма, необходимого для выполнения задания испытуемым. Кроме того, ППЭ хорошо демонстрирует характерное для него сочетание качественного и количественного анализа, приближенность к «естественному эксперименту», с точки зрения включения «дополнительных» переменных в общую ситуацию, комплексный подход к построению эмпирических обобщений.

Основное внимание будет уделено структуре ППЭ как выбора и последовательности предъявления испытуемому разных задач, которые ставятся исследователем: а) для получения данных с целью формулирования «рабочих гипотез», б) для инициации разными средствами одного и того же базисного процесса с целью проверки частных гипотез о представленности изучаемой базисной переменной в данном индивидуальном случае. В случае обследования этими методиками психически больного человека именно фактор болезни рассматривается психологом как причинно обусловливающий показатели в заданиях.

В контексте представления общепсихологической структуры метода «анализ единичного случая» его приложение для практической отработки студентами предполагает работу со здоровым испытуемым. В конце главы с этой целью приведены конкретные методики, обычно включаемые в ППЭ.

Патопсихологическое исследование включает такой квазиэкспериментальный прием, как сравнение групп – здоровых людей и больных определенной нозологической группы, когда именно различие между группами рассматривается как причинно–действующий фактор изменения изучаемых базисных психологических процессов. ППЭ выступает как средство получения эмпирических данных для последующих межгрупповых сравнений и «анализа индивидуального случая» при обследовании людей в ситуации психологической экспертизы в условиях клиники. При достижении цели описания свойств психики больного человека ППЭ является одним из этапов психологического обследования; собственно здесь и реализуется схема «изучение единичного случая». Но сами по себе методические средства, т.е. конкретные методики, столь же продуктивно включаются и в схемы выявления индивидуальных особенностей здорового человека.

Использование тех же методик на выборке здоровых испытуемых дает психологу ориентиры для качественного и количественного анализа переменных, как характеризующих определенную выборку, учитывающую возрастной или образовательный ценз или другие дополнительные переменные. В последнем случае воспроизводится общая структура ППЭ (а не патопсихологического исследования), где «экспериментальный субъект» – испытуемый подвергается «экспериментальным воздействиям» в виде набора методических средств, выступающих условиями проявления интересующих исследователя свойств. Понятно, что о «воздействии» здесь следует говорить только как об инициации интересующих исследователя процессов, что происходит также и при использовании методов психологического наблюдения или беседы.

ППЭ в более широком смысле – это полное обследование конкретного человека в клинике, в ситуации экспертизы, с использованием разных методических средств наблюдения, беседы, применения стандартизированных тестов и так называемых «экспериментальных методик». Однако в данном задании рассматриваются не приемы использования ППЭ в целях патопсихологической диагностики, а проблемы принципиального построения этого метода в исследовательской практике психолога.

Психологическое обследование может включать этап ППЭ в узком смысле, а именно как выполнение испытуемым программы задаваемых экспериментатором заданий, выступающих для психолога в качестве «функциональных проб». В этом случае целью психолога при обследовании здоровых людей или больных, предположительно относящихся к определенной нозологической группе, является квалификация отдельных случаев с точки зрения определенных критериев для размещения в «классы» полученных эмпирических характеристик (это также и решение задач психодиагностики).

Например, при использовании методики «пиктограмма» психолог квалифицирует уровень и особенности опосредствования, т.е. характер устанавливаемых испытуемым связей между запоминаемым словом и сделанным рисунком, а также последующую эффективность припоминания исходных («стимульных») слов. Он описывает его как характерный для группы здоровых людей или искаженный, нарушенный в каком–то звене (например, испытуемый «застревает» на опосредствующих связях и воспроизводит название рисунка, а не исходное слово). Особенности выявленных нарушений анализируются по известным из патопсихологических работ критериям отнесения их к тому или иному классу. Здесь психолог решает задачу определения, к какому типу следует отнести данный случай, и одновременно помещает его в класс нарушений с определенной нозологической принадлежностью.

«Экспериментальные патопсихологические методики» позволяют описывать индивидуальные особенности познавательных процессов человека (внимания, памяти, воображения, мышления), содержание целей и мотивационно–эмоциональной сферы личности, самоосознание, формально–динамические (характерологические, типологические и стилевые) его свойства. Заданный методическим средством способ описания индивидуальных свойств предполагает всегда интерпретацию данных с точки зрения интересующих исследователя характеристик познавательной или личностной сферы, выступающих как эмпирически установленные признаки. Критерии классификации этих признаков свидетельствуют об отношении результатов испытуемого к показателям «среднестатистической» нормы, о проявлении характерных только для данного индивида свойств, а в случае искажений их при обследовании больного человека – как основание отнесения данного случая к симптомокомплексу, характерному для определенной нозологии.

Подход к построению картины единичного случая реализуется разными способами: путем представленности одной и той же системы признаков для каждого субъекта (номотетический подход) или путем указания характерного только для данного индивида профиля черт, одни из которых могут быть общими с другими людьми, а другие –отличными от них (идеографический подход). Возможности построения классов с точки зрения метода сбора данных и психометрической интерпретации тестируемых свойств в настоящее время детально обсуждаются в пособиях, ориентированных на знакомство с методами психодиагностики.

Однако в этих пособиях практически не представлены проблемы использования таких методических средств, которые позволяют выявлять интересующие исследователя признаки на основе подхода, близкого к экспериментированию как по типу используемых переменных, так и по способу проверки гипотез об определенной регуляции изучаемого процесса, и с этой точки зрения не являются тестами в узком смысле слова. Подобный тип анализа индивидуальных данных характерен для «экспериментальных методик патопсихологии», основанных на предположениях о психологических механизмах деятельности при выполнении испытуемыми заданий.

Количественная оценка результатов также применяется в ППЭ. Количественные показатели выступают в качестве «эталонных» или, точнее, возможных показателей «репрезентативного субъекта», представляющего определенную выборку людей с предположительно сходной структурой психологических механизмов. Ориентировка психолога на показатели нормативной выборки – необходимое звено при построении им картины психической регуляции выполнения заданий конкретным субъектом.

ППЭ является «качественным» исследованием в том смысле, что он реализует приближение к схеме изучения «единичного случая» и предполагает сочетание с ней в логике рассуждения экспериментатора схемы контроля за выводом, характерной для собственно экспериментального исследования. Гипотезы о механизмах регуляции психической деятельности направляют рассмотрение индивидуальных показателей в функциональных пробах. Одни гипотезы направляют последовательность задания в ППЭ, в то время как другие определяют способ построения самих заданий, подбор групп испытуемых и т.д.

Выполнение заданий как функциональных проб требует актуализации соответствующего гипотезе исследователя базисного процесса как теоретически предполагаемого звена, или составной «центральной» части зависимой переменной, которая в случае болезни специфически изменяется. Это изменение вызывает искажение показателей выполнения задания больным человеком.

ППЭ предъявляет особые требования к организации деятельности самого психолога, предполагающие реализацию особой логики построения и проведения программы заданий, а также взаимодействия с испытуемым. Последовательность заданий должна выявить картину актуализируемых методиками процессов, а общение с испытуемым обеспечить условия для максимально полного отражения его характерных свойств в показателях деятельности.

Наиболее существенным отличием применения «экспериментальных патопсихологических методик» от обычных задач и схем индивидуальных экспериментов является их нацеленность на проверку специального рода гипотез. Они построены на предположениях о механизмах регуляции, основанных на причинных и структурно–функциональных связях изучаемых свойств. Показатели любого испытуемого зависят от общей структуры и индивидуальных особенностей актуализируемого в них базисного процесса. Таким образом, в гипотезе предполагается общепсихологическая закономерность, а проведение эксперимента дает картину ее единичного проявления.