SprangerE. Lebensformen, 3 aufl. В., 1922.

Теоретическая установка является собственно лишь тенденцией, которая, так же как и все остальные установки, никогда не встре­чается у живого человека совершенно изолированно, в абсолютно

законченном ценностном соответствии. Чисто теоретический челот век — это всего лишь конструкция. В реальном мире его никогда не будет, хотя он обладает своей внутренней логикой, к которой может приближаться живой человек, а именно если у него с выра­женной односторонностью господствует познавательная установка. Какова же эта установка?

Теоретический человек, в чистом виде, знает лишь одну страсть: страсть к проблеме, к вопросу, которая ведет к объяснению, уста­новлению связей, теоретизированию. Его переживания оторваны от реальной жизни: он может отчаяться от невозможности познать, ликовать из-за чисто теоретического открытия, будь это даже то открытие, которое убивает его. Он изнуряет себя как психологи­ческое существо ради порождения чисто идеального мира законо­мерных связей. Для него имеет ценность лишь чистота методов познания — истина любой ценой. Мир для него — это бесконеч­ное производство сущностей и система отношений зависимости. С помощью этого представления он преодолевает зависимость от момента. Он живет в мире без времени, его взгляд проникает в далекое будущее, иногда охватывает целые эпохи; погружаясь в них, он связывает прошедшее и будущее в закономерный порядок, создаваемый его духом. Его Я причастно к вечности, светящейся в непреходящей ценности его истин. В практическое поведение он также вносит систему, которая отсутствует у существ, живущих моментом, руководимых инстинктами. В равной мере он соединяет в себе предметность, необходимость, всеобщую закономерность и логику. В наиболее естественном и чистом виде эта форма жизни воплощается в профессиональных ученых, которые, как правило, приходят к постановке своих жизненных задач в результате сво­бодного интереса. Но предварительные ступени такого рода духов­ной организации встречаются и независимо от профессиональной принадлежности, и, возможно, на них гораздо отчетливее выступают структурные особенности типа, чем у больших ученых, которые ча­сто являются очень сложными натурами.

ЭКОНОМИЧЕСКИЙ ЧЕЛОВЕК

Экономический человек — это необязательно человек, связан­ный с производством. Самое главное то, что основным мотивом, определяющим самые различные сферы личности и характер ее бытия, является мотив полезности.

Итак, в самом общем плане экономическим человеком является тот, кто во всех жизненных связях на первое место ставит полез­ность. Все для него становится средством поддержания жизни, борьбы за существование и наилучшего устройства своей жизни. Он экономит материал, силы, время — только бы извлечь из это­го максимальную пользу. Вернее было бы назвать его практичным человеком, так как с понятием экономики связана и вся область техники. Смысл же его действий не в самой деятельности, а в ее

полезном эффекте. Греки назвали бы его «делающим», но не дея­тельным.

ЭСТЕТИЧЕСКИЙ ЧЕЛОВЕК

Произведение искусства может родиться только в душе эстети­чески переживающей: лишь из внутреннего видения вырастает не­посредственно данный созерцанию предмет искусства, и лишь из внутреннего ритма души рождается музыка.

Чисто эстетическому поведению несвойственно вожделение. Непосредственное соприкосновение с миром всегда болезненно, связано с борьбой за существование. Но есть второй мир, где боль так же сладка, как и веселье, страдания так же одухотворены, как и радость: это мир фантазии. Мы знаем, что есть люди, окружаю­щие себя подобными фантазиями, сквозь которые они и восприни­мают действительность. Но если чувство удовлетворения от этих фантазий является единственным переживанием, то в этом не содержится ничего от поэтики, от эстетического. Только в том слу­чае, если душа выступает как формирующая сила, дающая цвет, форму, ритм, мы имеем тип эстетического человека. Суть его наи­более коротко можно сформулировать как стремление к оформлен­ному выражению своих впечатлений.

Эстетический человек обладает собственным органом миропо­нимания: особой способностью предвидения или проникающей интуицией. Для теоретика люди подобного сорта — мечтатели, ро­мантики. Для последнего природа представляет собой систему функ­циональных уравнений или комплекс понятийно определяемых энер­гий. Что касается экономических ценностей, то принцип полезности и эстетический взгляд противостоят друг другу. Приписывание по­лезности эстетическому разрушает его сущность. Эстетический человек, так же как и теоретический, беспомощен перед лицом экономических условий жизни.

При рассмотрении эстетического типа мы имеем в виду не столь­ко деятелей искусства, создающих материальные произведения, сколько людей, творящих самих себя, обладающих внутренней структурой эстетического типа.

Людей, относящихся к эстетическому типу, можно рассмотреть с точки зрения того, является ли для них наиболее важной красо­та души, или же их внутренняя жизнь сосредоточена на природе, или же, наконец, они чувствуют красоту только в завершенных формах конкретных произведений искусства.

Важным является различие между творящей эстетической нату­рой и натурой наслаждающейся.

СОЦИАЛЬНЫЙ ЧЕЛОВЕК

Аргументом против выделения социального человека как осо­бой формы жизни могло бы быть утверждение, что она не облада­ет никаким собственным содержанием. В самом деле, всякое об­ет

щество исповедует экономические или теоретические, эстетические или религиозные ценности или же все эти ценности одновременно. Мы, однако, в"идели в первой части, что для социального поведения характерен особый акт, а именно обращенность к чужой жизни и чувство себя в другом. Особая жизненная форма, которую мы назвали социальной, возникает, когда эта потребность в самоот­речении ради другого становится ведущей жизненной потребностью. Все духовные акты, имеющие отношение к прагматике, целиком исключаются, так как в них определяющим является не социальный момент, а какие-то другие, например экономические или политиче­ские. Только если социальная установка является организующим принципом душевной жизни, она становится предметом нашей ха­рактерологии.

Социальная направленность в своем высшем проявлении — это любовь. Она может быть основополагающим чувством, обращенным ко всей жизни. Но она может быть направлена и на отдельный предмет или круг предметов и при этом не терять характера веду­щей потребности, определяющей все индивидуальное бытие. От­дельный человек становится предметом любви как средоточие цен­ностей. Можно любить другого человека, потому что в нем откры­ваются ценность истины, или красоты, или святости. Сродни такой любви страстное стремление обрести ценности жизни, нам уже из­вестные. Но суть самой любви еще глубже: она остается чем-то в себе, обращенным к другой жизни ради ценностей, заключенных в этой жизни. Понятийно определяя то, что в конечном счете не поддается формулировке, можно сказать, что любовь открывает в другом человеке — в одном, нескольких или многих — потен­циальных носителей определенных ценностей и находит смысл своей собственной жизни в преданности этим людям.

5. ПОЛИТИЧЕСКИЙ ЧЕЛОВЕК

Власть представляется прежде всего общественной формой, в которой могут быть отражены четыре содержательные сферы цен­ностей. Один может подчинить другого или благодаря своему уму и знаниям, или экономическим и техническим средствам, имеющим­ся в его распоряжении, или благодаря внутреннему богатству и законченности своей личности, или, наконец, благодаря религиоз­ной вере, воспринимаемой другим как божья благодать. Власть всегда заключается в одной из этих форм. Особый случай, когда человек направлен не на одну из этих ценностей, а главным для него становится могущество само по себе. Власть можно опреде­лить как способность, а также стремление делать собственную цен­ностную направленность ведущим мотивом других людей. Здесь мы имеем тотальность мироощущения: самоутверждение, достиже­ние успеха, жизненная сила, энергия бытия. Наиболее ярко эта сторона жизни проявляется в организованной коллективной власти государства. Так как государство по своей идее представляет высшую власть, то все частные проявления власти как-то связаны с ним, посредством его реализуются, ограничиваются или же направ­ляются против нега. Поэтому все проявления отношений, основан­ные на власти, носят стиль, который можно было бы назвать политическим в широком смысле слова. В связи с этим людей, ве­дущей ценностью которых является власть, мы будем называть политическими, пусть даже отношения, в которые они включены, и не являются политическими в прямом смысле.

Как это ни парадоксально, можно говорить об активных и пас­сивных политических натурах. Одни стремятся к высокому социаль­ному статусу и только тогда, в качестве вождей, в лучах славы чувствуют себя на своем месте. Другие, напротив, не могут ори­ентироваться в жизни без руководства. Они несамостоятельны в своих вкусах, действиях, суждениях, мировоззрении. Особый тип эта форма жизни образует, когда потребность в опоре определяет бытие и выражается в служении и подражании другому.

В формах политического типа всегда играет роль еще один момент, связанный с происхождением власти и отношений зависи­мости. На одном полюсе находится чисто физическая власть, на другом — власть, опосредствованная духовно. Между ними обеими находится еще одна сила, которую нельзя назвать духовной, хотя она играет большую роль в политико-социологической сфере, — это сила привычки. Происхождение дает права. Вера в эту связую­щую власть характерна для политической натуры. Право господст­ва, основанное на происхождении, считается само собой разумею­щимся, пусть оно даже давно потеряло свой смысл и основания. Поэтому наряду с физическими и духовными политическими нату­рами мы выделили натуры, детерминируемые традициями.

РЕЛИГИОЗНЫЙ ЧЕЛОВЕК

Религиозный человек — это тот, чья духовная структура пос­тоянно и вся целиком направлена на достижение высшего пережи­вания ценностей. Из нашего определения сути религиозности сле­дует, что имеются три основные формы религиозного типа, третья из которых на самом деле находится между двумя остальными и имеет еще целый ряд более четких проявлений.

Различение проводится на основании того, в каком отношении находятся ценности, о которых мы уже говорили, к общему смыс­лу жизни: позитивном, негативном или смешанном (как позитив­ном, так и негативном). Если все жизненные ценности пережива­ются как стоящие в позитивном отношении к высшему смыслу жизни, мы имеем тип имманентного мистика; если же они ставят­ся в негативное отношение, то возникает тип трансцендентного мистика. Если же они оцениваются частью позитивно, частью не­гативно, то возникает дуалистическая религиозная натура.