Терапевтические соображения

Однако ни в коем случае не следует считать, что образование подгрупп, вкупе с общением вне группы или при его отсутствии, в любом случае оказывает на группу разрушительное воздействие. Если цели подгруппы созвучны целям всей группы, образование подгрупп только увеличит степень се сплоченности. Например, группа, встречающаяся за чашечкой кофе во время перерыва, или группа играющих в боулинг, могут успешно функционировать внутри любой общественной организации. В терапевтических группах некоторые наиболее показательные эпизоды в курсе терапии были результатом подробной проработки внегрупповых контактов. Например, двое членов группы, обедавших вместе после собрания, обсуждали свежие наблюдения и чувства, касающиеся окружающих. Одна из них вела себя намного более кокетливо, даже соблазняюще, чем в группе. Более того, это по большей части было порождением «мертвой зоны» и она не отдавала себе в этом отчет.

Члены другой группы запланировали пивную вечеринку в честь одного из пациентов, который заканчивал курс терапии. К сожалению, ему пришлось неожиданно покинуть город, и вечеринка была отменена. Пациент, исполняющий роль секретаря по общественным вопросам, оповестил остальных об отмене вечеринки, но по недосмотру не связался с одним из членов группы, Джимом. Вечером того дня, когда должна была состояться вечеринка, Джим напрасно прождал два часа в условленном месте, снова испытывая знакомые ощущения отверженности, исключенности, горького одиночества. Обсуждение этих реакций, абсолютного отсутствия у Джима раздражения или злости и мыслей о том, что его исключение из группы было естественным событием, что «так и должно было случиться», оказало весьма полезный для него терапевтический эффект. Когда же вечеринка все - таки состоялась, группа получила массу полезной информации. Члены группы продемонстрировали различные стороны своей индивидуальности. Например, пациент, который обладал наименьшим влиянием в группе из - за своей эмоциональной изоляции и неумения или нежелания раскрывать свои чувства, дебютировал в совсем иной роли, так как оказался обладателем острого ума, запаса хороших шуток и хороших манер. Другой член группы, опытный и искушенный пациент, неожиданно столкнулся со своим старым страхом — он боялся находиться среди большого количества людей, попадая в компанию, он не мог произнести даже небольшую речь, но он нашел спасение в роли хозяина дома, посвящая все свое время наполнению опустевших стаканов.

Еще в одной группе имел место волнующий пример эффективного взаимодействия подгрупп. Члены этой группы были очень обеспокоены состоянием одной из участниц. Она пребывала в таком отчаянии, что всерьез собиралась покончить жизнь самоубийством. Несколько членов группы в течение недели поддерживали ночное телефонное дежурство, что оказало благотворное влияние не только на пациентку, но и на сплоченность всей группы.

Таким образом, этот принцип можно сформулировать так: любой тип внегрупповых контактов может принести пользу, если только члены подгруппы не будут пренебрегать целями всей группы. Если такие встречи будут рассматриваться как часть группового ритма работы по анализу паттернов поведения, группа может получить массу ценной информации. Для этого члены группы, между которыми установились какие-либо отношения, выходящие за рамки психотерапевтических сеансов, должны информировать группу обо всех важных событиях, происходящих вне ее. В противном же случае сплоченности группы будет нанесен описанный выше ущерб. Разрушительным для группы является не образование подгрупп само по себе, но умалчивание и конспирация, окружающие этот процесс.

Фактически, на группы, которые собираются раз в неделю, образование подгрупп оказывает больше негативного влияния, чем приносит пользы. Большая часть внегруппового общения так и не становится предметом группового обсуждения, и поведение людей, входящих в подгруппы, не подвергается анализу другими. Примером может служить описанное ранее общение Кристины и Джерри вне группы. Джерри открыл Кристине тайну о своих гомосексуальных наклонностях, но эта информация никогда не становилась предметом обсуждения в группе. Кристина рассказала об этом только более года спустя психиатру, который беседовал с ней в рамках изучения результатов курса психотерапии.

Поэтому терапевт должен поощрять откровенное обсуждение и анализ внегрупповых контактов и объединений в составе самой группы. Еще в процессе предгрупповой подготовки можно особенно подчеркнуть тот факт, что пациенты обязаны ставить группу в известность о своих внегрупповых контактах. Если обмен взглядами или совместное появление двух участников группы помимо собраний вызывает у терапевта подозрения о существовании между ними особых отношений, он должен без колебаний раскрыть свои соображения перед членами группы. Он не должен ни критиковать, ни обвинять, так как исследование и понимание нежных отношений между двумя членами группы может как принести терапевтическую пользу, так и дать возможность исследовать скрытую враждебность. Терапевт должен сделать попытку развенчать ложное представление о психотерапии как о чем - то уничижающем, сводящем весь опыт к каким - то фундаментальным (и основополагающим) мотивам. Более того, остальных членов группы стоит настроить на обсуждение их реакции на такие отношения, будь то зависть, ревность, неприятие или косвенное удовлетворение.

Одно практическое предостережение: пациенты, между которыми существуют какие-либо внегрупповые отношения, могут быть не готовы к обсуждению этой темы в терапевтической группе. Тогда они могут попросить терапевта об организации для них отдельного сеанса и о том, чтобы обсуждаемая там информация не попала к остальным членам группы. Терапевт, давший подобное обещание конфиденциальности, скоро обнаружит, что он стал частью невыгодного ему сговора, из которого ему трудно выпутаться. Я советую терапевтам никогда не обещать сохранять конфиденциальность, но заверить пациентов в том, что он будет подходить к этому вопросу с профессиональной точки зрения и действовать в их интересах.

Члены терапевтической группы вступают в сексуальные отношения, но не так уж часто. Терапевтическая группа — это не собрание сексуально озабоченных индивидов. Пациенты страдают от серьезных сексуальных конфликтов, результатом которых могут быть такие проблемы, как импотенция, фригидность, социальное отчуждение и чувство сексуальной греховности. Возможно, в терапевтической группе возникает намного меньше сексуальных связей, чем в общественной или профессиональной группе с такой же продолжительностью существования.

Терапевт своим указом не может предотвратить сексуальные отношения между членами группы или образование любого рода подгрупп. Я согласен с Вулфом, который утверждает, что

«...мужчины и женщины, находящиеся в подобных отношениях, как правило, вступают в физическую близость вне зависимости от запретов терапевта или их отсутствия. Затем появляются чувство вины перед терапевтом, тенденция скрыть подробности и тайное неповиновение, которые усложняют и затуманивают смысл происходящего. Более того, пациенты, которые прыгают в койку друг с другом, делают так и с людьми, не имеющими отношения к группе. Репетиция полового акта в процессе терапии может позволить подвергнуть общую неразборчивость в связях изучению под микроскопом».

Рассмотрим клинический пример миссис Кейп, Чарльза и Луи (описанный во второй главе). Помните, соблазнение миссис Кейп Чарльза и Луи было частью борьбы за власть, которую она вела с терапевтом. С одной стороны, этот эпизод был разрушительным для группы. Муж миссис Кейп узнал о происшедшем и начал угрожать Чарльзу и Луи. которые, как и остальные члены группы, стали относиться к миссис Кейп с таким недоверием, что группе грозил распад. Кризис был разрешен тем, что группа исключила миссис Кейп. (Она продолжила терапию в другой группе.) Несмотря на все сложности, этот инцидент принес и некоторую пользу. Он был тщательно изучен группой, и его участники получили значительную помощь в борьбе со своими сексуальными патологиями. Например, Чарльз, который всегда был Дон Жуаном в общении с женщинами, сначала отказался признать какую-либо ответственность за случившееся. Он умывал руки, указывая на то. что миссис Кейп сама предложила ему лечь в постель, и, по его собственному выражению, «если мне предлагают сладенькое, я никогда не отказываюсь». Луи тоже снял с себя всякую ответственность за отношения с женщиной и привычно оценил их как нелепость или «совокупление». Чарльзу и Луи были предъявлены многочисленные последствия их поступка, сказавшиеся на браке миссис Кейп и на их собственной группе, что помогло им оценить личную ответственность за свои действия. Миссис Кейп впервые осознала садистическую природу своей сексуальности. Она не только использовала секс как оружие против терапевта, но и, как мы уже рассмотрели, как средство для уничижения и оскорбления Чарльза и Луи.

Если терапевт не в состоянии запретить образование подгрупп, он не должен это поощрять. Наиболее эффективным я нахожу информирование пациентов о моей позиции по этому поводу на подготовительных или вводных занятиях. Я объясняю им. что мой опыт показывает, что внегрупповое общение часто препятствует терапии, и, по необходимости, описываю некоторые из обсуждаемых здесь сложностей. Я подчеркиваю, что если внегрупповые встречи все же происходят, случайно или умышленно, члены группы обязаны подробно информировать об этом остальных. Терапевт должен помочь пациенту понять, что групповая терапия позволит ему получить необходимые навыки, благодаря которым он сможет устанавливать длительные прочные отношения, но не обеспечит его этими отношениями. Если пациенты не применяют свои умения в реальной жизни и продолжают получать социальное удовлетворение исключительно в группе, терапия становится бесконечной.

По опыту я знаю, что не стоит включать в амбулаторную группу двух пациентов, которые состоят в длительных особых отношениях: мужа и жену, соседей по комнате, деловых партнеров и так далее. Разумеется, возможно направить групповую терапию на усовершенствование длительных отношений, но это требует совершенно другой организации групповой терапии (например, группа для супружеских пар, совместная семейная терапия, терапия общественных отношений), нежели тот тип групп, который описан в этой книге.

Стационарные терапевтические группы сталкиваются с еще более сложными проблемами, так как члены группы проводят целые дни в тесном общении друг с другом. Примером может послужить группа уголовных правонарушителей, в которой проблема, связанная с образованием подгрупп, вызвала значительное разделение. Двое членов группы, которые были более умны, имели высокий образовательный уровень и способность корректно выражать свои мысли, сильно сдружились и проводили большую часть времени вместе. Сеансы терапии характеризовались наличием сильного напряжения и враждебности, чрезмерным количеством пререканий по мелочам, жертвами которых становились эти двое мужчин, которых уже никто (в том числе и они сами) не воспринимал как отдельных личностей, только как диаду. Большая часть нападок не попадали в цель, и терапевтический процесс был омрачен попытками разрушить эту диаду. По мере развития ситуации терапевт оказал группе эффективную помощь в исследовании нескольких тем. Во-первых, группа была вынуждена принять во внимание, что члены диады едва ли могут быть наказаны за образование подгруппы, так как все члены группы имели точно такую же возможность вступить в подобные отношения. Таким образом, была вынесена на обсуждение проблема зависти, и постепенно члены группы обсудили свое собственное стремление и неспособность вступить в дружеские отношения. Более того, они обсудили свое ощущение интеллектуальной неполноценности по сравнению с диадой, так же как и чувство

исключенности и неприятия. Члены же диады своими действиями усиливали эту реакцию. Многие годы они поддерживали свою самооценку путем демонстрации своего интеллектуального превосходства при каждом удобном случае. Обращаясь к остальным членам группы, они нарочно использовали многосложные слова и поддерживали заговорщические отношения, что подчеркивало чувство неполноценности и отвергнутости остальных. Из разговора с группой они получили представление о том, как выглядело со стороны их хитроумное сопротивление и насмешки, и осознали, что их поведение заставляло остальных страдать.

Клинический пример

Обсуждение этого вопроса я собираюсь завершить довольно длинным примером из клинической практики. Это самый длинный клинический случай, представленный в этой книге, и я ввел его потому, что он служит отличной иллюстрацией не только к проблемам, связанным с образованием подгрупп, но и тем аспектам групповой терапии, которые мы обсуждали в предыдущих главах, в том числе дифференциации основных задач и вторичного удовлетворения и проблемы принятия ответственности в терапии.

Амбулаторная группа, которой руководили двое мужчин - терапевтов, собиралась два раза в неделю. Пациенты были молодыми, от двадцати пяти до тридцати пяти лет. Незадолго до того, как мы присоединились к группе, две женщины закончили курс терапии, оставив только четырех пациентов — мужчин (и, конечно, двоих терапевтов). Одним из них был Билл, главное действующее лицо в развернувшейся драме. Билл, высокий, привлекательный тридцатидвухлетний разведенный стоматолог, участвовал в работе группы около восьми месяцев, что не привело к какому - либо значимому успеху. Изначально он обратился к терапии из - за хронической тревожности и эпизодических депрессий. Он был настолько застенчивым, что даже элементарные действия, вроде пожелания спокойной ночи после вечеринки, были для него мукой. Если бы какая - нибудь великодушная терапевтическая муза пообещала исполнить одно его желание, он загадал бы «быть спокойным». Он был неудовлетворен своей работой, у него не было друзей, и он не был Дон Жуаном в общении с женщинами. Хотя он несколько месяцев жил с женщиной, он не был к ней привязан и считал их отношения слишком скудными.

В ожидании новых участников четверо пациентов и два терапевта провели несколько сеансов и основали мужскую субкультуру «Субботнего вечера». Трудности, которые редко встречались, пока в группе присутствовали женщины, вышли на первый план. Мужчины обсуждали занятия мастурбацией, фантазии, драки, трусость, уход за телом, впечатление о большом бюсте женщины, покинувшей группу, фантазии группового секса с обладательницей этого впечатляющего бюста.

Затем группе были представлены две женщины. Я никогда не видел, чтобы устоявшаяся субкультура разрушилась настолько быстро. Товарищество «Субботнего вечера» было смыто потоком мужского доминирующего поведения. Билл смело, нахально отвоевывал у остальных даже не одну, а обеих женщин. Остальные мужчины реагировали на первую встречу с женщинами в соответствии со своими функциональными паттернами. Один из них, двадцатипятилетний студент - выпускник, прибыл на собрание в укороченных брюках. Таким образом, впервые за восемнадцать месяцев терапии он принарядился. А во время сеанса был готов подробно обсудить свои гомосексуальные наклонности. Другой обратился к материнским инстинктам новых пациенток, представляя себя неоперившимся птенцом со сломанным крылышком. Оставшийся мужчина сошел с дистанции, заявив по истечении первых сорока минут, что не собирается присоединяться к остальным в идиотском соревновании за женскую благосклонность. Кроме того, он понаблюдал за новыми участницами и пришел к выводу, что они не могут предложить ему ничего ценного.

Одна из женщин, Джен, была привлекательной двадцативосьмилетней разведенной матерью двоих детей, преподавателем словесности. Терапия требовалась ей по массе причин: депрессия, неразборчивость в связях, навязчивая идея детоубийства, одиночество. Она жаловалась, что не может отказать привлекательному мужчине. А мужчины пользовались ею: они могли зайти к ней домой вечером на пару часов, чтобы позаниматься любовью, но не хотели, чтобы их видели с ней днем. Но здесь присутствовало и добровольное начало, так как она хвасталась тем, что имела интимные отношения с большей частью факультетских деканов в колледже, где она работала. Из - за решения суда не в ее пользу у нее были большие финансовые проблемы. Она выписала несколько недействительных чеков и начинала заигрывать с идеей заняться проституцией: если мужчины пользовались ею для получения сексуального удовлетворения, то почему бы им не платить за это?

После предгрупповых проверочных интервью и подготовительных сеансов терапевты поняли, что сильная неразборчивость в связях делает ее весьма вероятным кандидатом для применения саморазрушающего сексуального поведения в группе. Поэтому они приложили больше усилий, чем обычно, чтобы убедить ее в том, что отношения с другими участниками терапии, выходящие за рамки группы, не принесут пользы ни ей самой, ни этим людям.

После того, как две женщины присоединились к группе, поведение Билла во время сеансов радикально изменилось: он стал менее откровенным, начал играть роль очаровательного соблазнителя, стал намного более осмотрительным и застенчивым. Короче говоря, в поисках вторичного сексуального удовлетворения он полностью перестал понимать смысл своего пребывания в терапевтической группе. Вместо того, чтобы приветствовать критические замечания терапевта в свой адрес, он возмущался, думая, что это выставляет его в дурном свете перед женщинами. Он быстро прекратил отношения с мужчинами в группе и с тех пор вел себя по отношению к ним нечестно. Например, во время первой встречи, когда один из членов группы сообщил женщинам, что они не могут предложить ему ничего ценного, Билл принялся хвалить его за честность, несмотря на то, что первым его ощущением было приятное возбуждение от того, что тот умывает руки и позволяет ему единолично обладать женщинами. На этом этапе Билл сопротивлялся любому вмешательству. Все эти недели терапевты много раз пытались объяснить ему его поведение, но у них сложилось впечатление, что они пытались зажечь спичку в самый разгар сезона дождей.

Где - то через несколько месяцев Джен открыто предложила Биллу переспать с ней, о чем терапевты узнали любопытным образом. Однажды Билл и Джен приехали в комнату, где проводилась терапия, раньше всех, разговорились и Джен пригласила Билла к себе, чтобы посмотреть порнографические фильмы, которые она недавно приобрела. Исследователи, которые вели наблюдение за группой через одностороннее зеркальное стекло, тоже приехали рано, поэтому смогли подслушать предложение и сообщили об этом терапевтам после собрания. Терапевты, ощущая себя крайне некомфортно в роли Старших Братьев, вынесли этот случай на обсуждение во время следующей встречи и добились только того, что Билл и Джен принялись отрицать, что имело место приглашение сексуального характера. Обсуждение закончилось тем, что разъяренная Джен хлопнула дверью посреди собрания. В последующие недели она и Билл встречались после каждого собрания на автостоянке для долгих разговоров и объятий. Джен все - таки оповестила группу о происходящем, чем навлекла на себя гнев Билла, который счел это предательством. В конце концов, Билл сделал открытое предложение Джен, которая на основе проведенной в группе работы решила, что это идет вразрез с ее основными интересами. Впервые она сказала «нет» привлекательному, заботливому, внимательному мужчине и получила поддержку своей позиции от группы.

(Мне вспомнилась история, рассказанная мне Виктором Франклом, о пациенте, которого он консультировал накануне свадьбы. Этому мужчине предложила себя поразительно красивая женщина, лучшая подруга его невесты, и он не мог от этого отказаться. Когда еще подвернется такая возможность? Он утверждал, что эта возможность была уникальной, одной из тех, что выпадают раз в жизни! Доктор Франкл весьма изящно обратил его внимание на то, что он в самом деле имеет уникальную возможность и в самом деле такая возможность ему никогда больше не представится. Это возможность сказать «нет» ради ответственности перед самим собой и своей избранницей!)

Тем временем жизнь в группе становилась для Билла все более сложной. Он добивался не только Джен, но и Кэрри, которая пришла в группу вместе с Джен. По окончании каждого собрания он сражался с головоломкой: как ему покинуть собрание группы с обеими женщинами одновременно. Поначалу Джен и Кэрри были очень близки, чуть ли не прижимались друг к другу, чтобы поддержать себя, вступая в чисто мужскую группу. Биллу было выгодно разлучить их, и он придумал несколько способов для этого. Билл не только действовал в соответствии с принципом «разделяй и соблазняй», но и испытывал удовольствие от самого процесса разлучения. У него был большой опыт в разлучении и соблазнении соседок по комнате и до этого — в приложении усилий для того, чтобы вклиниться между матерью и сестрой.

Кэрри, с помощью длительного терапевтического курса, преодолела период промискуитета, такого же, как и у Джен. Она отчаянно стремилась получить помощь, была более верна терапии и отношениям со своим партнером. Следовательно, она не стремилась к сексуальным отношениям с Биллом. Но по мере продвижения группы вперед она сильно привязалась к нему и решила, что если он не достанется ей, то пусть не достанется и Джен. Однажды во время сеанса Кэрри совершенно неожиданно объявила, что через три недели выходит замуж и приглашает всю группу на свадьбу. Она описала своего будущего мужа как довольно пассивного, цепляющегося за нее, ни на что не годного бездельника. Только много месяцев спустя группа узнала, что он был талантливым математиком, которого наперебой приглашали читать лекции в ведущих университетах. Таким образом, и Кэрри стремилась больше к получению вторичного удовлетворения, чем к своей основной цели. Стараясь поддержать заинтересованность Билла и составить достойную конкуренцию Джен, она представила в ложном свете свои отношения с другим мужчиной, принижая их серьезность, пока свадьба не заставила ее открыть свои карты. Даже тогда она смошенничала, представив своего мужа в невыгодном свете, чтобы поддержать надежды Билла на то, что у него все еще есть возможность вступить с ней в любовную связь. Таким образом, Кэрри пожертвовала возможностью поработать над своими отношениями с женихом — одной из наиболее неотложных проблем, ради решения которых она и нуждалась в терапии.

После нескольких месяцев пребывания в группе Джен и Билл решили вопрос насчет сексуальных отношений и оповестили группу о своем любовном свидании, произошедшем двумя неделями раньше. На что получили сильную реакцию группы. Две женщины (вторая к этому времени уже присоединилась к группе) были в ярости. Кэрри тайно переживала то, что Билл отверг ее, но в группе она выражала гнев из - за угрозы целостности группы. Новая пациентка, у которой были отношения с похожим на Билла мужчиной, была солидарна с подругой Билла. Некоторые мужчины принимали косвенное участие. Они воспринимали Джен как сексуальный объект и «болели» за Билла. Один из них сказал (и по мере того, как время шло, это мнение слышалось все чаще), что хочет, чтобы Билл поторопился и, наконец, переспал с ней, тогда они смогут поговорить о чем - нибудь еще на собраниях группы. Он был тревожным, неуверенным в себе человеком, у которого полностью отсутствовал какой бы то ни было опыт гетеросексуальных отношений. Его сексуальное поведение в группе было, как он выражался, настолько определено его сексуальной ориентацией, что он просто не мог вести себя по - другому. Роб, еще один из мужчин, тихо мечтал, чтобы гетеросексуальные пристрастия в группе были более разнообразны. Его все сильнее беспокоили навязчивые идеи гомосексуального характера, но, несмотря на это он в течение нескольких недель откладывал обсуждение своей проблемы в группе, так как полагал, что остальные пациенты не смогут понять его потребности и люди, которые так высоко ценят гетеросексуальность, перестанут его уважать. Однако он все - таки согласился обсудить эту проблему, что принесло ему некоторое облегчение. Важно отметить, что Билл, за исключением советов и сочувствия, обращал на Роба очень мало внимания. Месяцев через десять, когда Роб уже покинул группу, а связь Билл — Джен была проработана, Билл рассказал о своих собственных гомосексуальных отношениях и фантазиях. Если бы Билл, вызывавший у Роба восхищение, поделился этими сведениями в нужное время, это принесло бы Робу значительную пользу. Но, тогда Билл не рассказал ничего такого, что могло бы помешать проведению кампаний по соблазнению Джен — еще один пример того, как вторичное удовлетворение снижает эффективность группы.)

После того, как началась их любовная связь, отношения между Биллом и Джен стали еще менее доступны для тщательного изучения в группе и терапевтической работы с ними. Они начали говорить о себе «МЫ» и оставались глухими ко всем увещеваниям терапевта и остальных членов группы изучить себя через анализ своего поведения. Сначала трудно было понять, что связывало эту пару, кроме сильной страсти. Терапевты знали, что самооценка Джен зависит от мнения других людей. Она считала, что для того, чтобы окружающие продолжали ею интересоваться, она должна дарить им подарки — особенно сексуального плана. Вдобавок здесь присутствовал и аспект мести: она одерживала победу над значимыми мужчинами раньше, чем они над ней (над деканом факультета, а до этого — над собственным отцом), совращая их. Судя по всему, Джен чувствовала себя беспомощной перед терапевтами. Ее основной способ взаимодействия с людьми — секс — не давал ей никакой власти над ними, но оставалась возможность одержать косвенную победу, используя Билла в качестве посредника. Много позже мы узнали, как они веселились в постели, смакуя мысль о том, как они свалят все это на терапевтов. Билл не только воспользовался в группе своим способом переведения отношений в сексуальный план и, как обычно, попытался удостовериться в своей власти через очередное совращение, но и обнаружил, что его особо привлекает возможность эдиповой власти — увести женщину у лидера.

Таким образом, Билл и Джен продемонстрировали в группе движущие ими силы и обновили свое социальное окружение. Нарциссизм и неискреннее отношение Билла к Джен получили ясное выражение. Он часто намекал на то, что его отношения с девушкой, с которой он жил, портились, чем позволял Джен питать надежду на возможность их брака. Намеки Билла падали на плодородную почву — огромную склонность Джен к самообману: она одна изо всей группы была уверена в том, что этот брак действительно возможен. Когда остальные пытались помочь ей уловить основной смысл речей Билла — то, что она ему не нужна, — она обижалась и злилась. Мало - помалу из - за диссонанса между заявлениями Билла и тем, как группа интерпретировала его намерения, и дискомфорта (его следствия) Джен решила покинуть группу. Терапевты напомнили Джен о ценном предостережении, полученном ею еще до вступления в группу. Если она бросит терапию, то все произошедшее в группе сойдет на нет. У нее был богатый опыт недолгих и бесполезных взаимоотношений, группа предоставила ей уникальную возможность — возможность сохранить отношения и проиграть спектакль от начала до конца. Джен решила остаться, возможно, для того, чтобы доказать терапевту, что он не прав, а может, у нее на то были еще какие - нибудь личные причины.

Отношения Билла и Джен были закрытой системой: никто из членов группы не обладал какой - либо значимой информацией на эту тему, разве что Билл пытался сохранить эротическую связь с Кэрри (как он выразился, «чтобы сохранить мой счет в банке»). Между Кэрри и Джен не ослабевала настолько острая вражда, что каждая вынашивала идею убийства соперницы. (Когда Кэрри выходила замуж, она пригласила на свадьбу всех членов группы за исключением Джен. Только бойкот заставил ее выжать из себя ледяное приглашение и для Джен.) До появления Джен отношения между Биллом и терапевтами имели для последнего большое значение. В первые месяцы романа с Джен он, казалось, вообще забыл об их существовании. Однако постепенно эти отношения снова приобрели важное значение. Однажды, например, он рассказал сон, в котором терапевты перевели всех членов группы, кроме него, в продвинутую усовершенствованную группу. Его, Билла, отослали в начальную группу для отстающих.

Отношения Билла и Джен поглощали огромное количество энергии группы. Было проработано сравнительно небольшое количество тем, не имеющих отношения к ним, но все члены группы работали над своими личными проблемами, связанными с темой интимных отношений, например, секс, ревность, зависть, страх соперничества и беспокойство по поводу своей внешней привлекательности. В группе наблюдался стабильно высокий уровень эмоционального напряжения. Посещаемость была великолепной: на более чем тридцати собраниях — ни одного отсутствующего! Постепенно их отношения начали портиться. Джен всегда утверждала, что все, что ей нужно от Билла, это полноценный телесный контакт; одна ночь в месяц, проведенная с ним — вот и все, что ей нужно. Теперь она начала понимать, что она хочет значительно большего. Ей было тяжело: она потеряла работу и ее преследовали финансовые сложности. Она перестала вести беспорядочную сексуальную жизнь, но теперь ощущала сексуальный гнет и начала говорить себе: «Где Билл тогда, когда он действительно мне нужен?» У нее начиналась депрессия, но вместо того, чтобы работать над депрессией в группе, она преуменьшала ее силу. Снова второстепенные соображения возобладали над основными, терапевтическими, потому что она не хотела доставить Кэрри и остальным удовольствия знать о ее депрессии: несколько месяцев назад они предупреждали ее, что отношения с Биллом обречены на саморазрушение.

А где, в самом деле, был Билл? Этот вопрос вернул нас к сущности терапевтической проблемы Билла — к ответственности. По мере того, как депрессия Джен усиливалась (депрессия, акцентированная предрасположенностью к аварийным ситуациям, например, автомобильная авария и несчастный случай на кухне, в котором она получила ожоги), группа поставила перед Биллом вопрос ребром: если бы он заранее знал, чем закончится это приключение, изменил бы он что-нибудь? Билл сказал «нет». «Если я не позабочусь о своем удовольствии, то кто?» — добавил он. Остальные члены группы и присоединившаяся к ним Джен критиковали его за потакание своим желаниям и отсутствие ответственности перед другими. Билл обдумал этот вопрос только для того, чтобы выдвинуть ряд разумных объяснений на следующем собрании. Он не был безответственным; он был пылким, озорным, жизнелюбивым Пер - Гюнтом. В жизни так мало удовольствий, так почему же он не имеет права получать их везде, где только возможно? Он настаивал на том, что члены группы и терапевты, вероломно облаченные в мантии ответственности, фактически пытаются отнять у него его свободу.

Большое количество сеансов были посвящены проблемам любви, свободы и ответственности. Джен все откровеннее противостояла Биллу. В группе она устраивала ему встряски, допытываясь, как на самом деле он к ней относится. Он уходил от ответа, ссылаясь одновременно на свою любовь к ней и на нежелание иметь длительные отношения с какой бы то ни было женщиной. Фактически он пришел к выводу, что его отталкивает любая женщина, которой нужны длительные отношения. Мне это напомнило роман Камю «Падение», где было описано похожее отношение к любви. Камю отображает парадокс Билла с поразительной ясностью:

«В конце концов, нельзя сказать, что я никогда не любил. Нет, одну великую любовь я пронес через всю свою жизнь — предметом ее был я сам... Чувственность — она и только она воцарилась в моей жизни... Во всяком случае, моя чувственность (если уж говорить только о ней) была во мне так сильна, что даже ради десятиминутного любовного приключения я отрекся бы от отца и от матери, хоть потом и горько сожалел об этом. Да что я говорю! Главная - то прелесть и была в мимолетности, в том, чтобы ничто не затягивалось и не имело последствий». Для того чтобы помочь Биллу, терапевт должен был убедить его, что последствия непременно будут. Билл не хотел, чтобы его обвиняли в депрессии Джен. У него были женщины в различных городах по всей стране, которые любили его (и чья любовь возвращала ему вкус к жизни). Биллу казалось, что эти женщины не существовали отдельно от него. Он предпочитал думать, что они оживают, лишь когда в их жизни появляется он. И опять обратимся к Камю:

«Я мог бы жить счастливо лишь при условии, если все люди на земле или, по крайней мере, как можно больше людей обратят на меня взоры, безграничные в привязанности ко мне, избавленные от независимой жизни и готовые в любую минуту откликнуться на мой призыв, короче говоря, обреченные влачить бесцветное существование до того дня, пока моя благосклонность не обратится к ним. В общем, чтобы жить счастливо, мне было необходимо, чтобы мои избранницы не жили вовсе. Они должны были получать частички своей жизни лишь время от времени и только по моей милости».

Джен продолжала оказывать давление на Билла. Она рассказала ему, что есть другой мужчина, которого она серьезно заинтересовала, и умоляла Билла быть с ней откровенным, честно сказать, что он чувствует к ней, или оставить се в покое. К этому времени Билл был уже вполне уверен, что больше не желает поддерживать связь с Джен. (На самом деле, как нам предстояло узнать позже, он постепенно все больше и больше привязывался к девушке, с которой жил.) Но он не мог сказать ей об этом. Билл начал понимать, что это был довольно странный вид свободы: свобода брать, но несвобода отказываться от полученного. (Как писал Камю: «Поверьте мне, по крайней мере для некоторых людей самое трудное — не брать то, чего желаешь!») Он требовал свободы выбора удовольствий, но теперь понял, что несвободен в своем выборе. Его выбор неизбежно влек за собой ухудшение мнения о себе, и чем сильнее становилась его ненависть к самому себе, тем острее и настойчивее становилась необходимость поиска сексуальных завоеваний, которые приносили ему лишь кратковременное облегчение.

Парадокс Джен был столь же очевиден. Она отдалась во власть Билла (неизбежный парадокс), и только он мог вернуть ей свободу. Терапевты поставили ее лицом к лицу с ее отказом признать собственную свободу: почему она не может отказать мужчине? Как могли мужчины использовать ее как сексуальный объект, если она сама этого не хотела? К тому же было очевидно, что она наказывает Билла Неэффективным, саморазрушительным способом: несчастными случаями, депрессиями, жалобами по поводу того, что она верила мужчине, а он предал ее и разрушил всю се жизнь.

Долгие месяцы Билл и Джен снова и снова встречались с этими сложностями. Время от времени они возобновляли старые отношения, но с каждым разом все сдержанней и меньше обманывая самих себя. Во время перерыва в работе терапевты, чувствуя, что пришло время, устроили им принудительную очную ставку. Джен опоздала на собрание и начала жаловаться на беспорядок в своих финансовых делах. Они с Биллом хихикали над замечанием Билла о том, что ее безответственное отношение к деньгам делает ее еще более привлекательной. Группа была ошеломлена замечанием терапевта: Джен и Билл так отвлеченно подходят к вопросу терапии, что он сомневается в целесообразности продолжения ими курса терапии в группе. Джен и Билл обвинили терапевта в чрезмерном морализировании. Джен сказала, что неделями приходила в группу только ради того, чтобы увидеться с Биллом и поговорить с ним после собрания. Если он уйдет, то и она вряд ли останется. Терапевты напомнили ей, что группа — это не дом свиданий, и ей следовало бы решать более важные задачи. Билл, продолжили терапевты, не будет играть важную роль в ее дальнейшей жизни, и она скоро его забудет. Билл не испытывает привязанности к ней и сказал бы ей об этом, если был бы с ней честен. Джен добавила, что Билл был единственным человеком в группе, которому было до нее дело. Терапевт не согласился с этим доводом и заявил, что такая забота может принести ей только вред.

Билл покинул собрание в ярости на терапевтов (особенно его взбесил комментарий о том, что скоро Джен его забудет). На следующий день он фантазировал о том, как женится на Джен и докажет их неправоту, но, вернувшись в группу, погрузился в серьезную работу. Так как он становился все более честным с собой, так как он лицом к лицу встретился с глубоким чувством опустошенности, которое всегда временно заполняла женская любовь, у него началась мучительная депрессия. Джен два дня после собрания находилась в очень подавленном состоянии, а затем смогла принять несколько значимых для нее решений, касающихся работы, денег, отношений с мужчинами и терапии.

В группе начался период продуктивной работы, которая стала еще более интенсивной, когда терапевт представил группе новую пациентку много старше остальных, которая вынесла на обсуждение множество тем, которыми ранее пренебрегали: родители, смерть, брак, ухудшение здоровья. Любовь Джен и Билла прошла, они начали совместно с группой и терапевтами исследовать свои отношения. Билл перестал лгать — сначала Джен, потом Кэрри, затем остальным членам группы и, наконец, себе. Джен оставалась в группе еще шесть месяцев, а Билл — весь следующий год.

Результаты этой истории для Билла и Джен оказались ошеломляющими, несмотря на то, какими мучениями эти результаты были получены. В интервью через десять месяцев после окончания курса терапии они оба продемонстрировали произошедшие с ними огромные перемены. Джен больше не страдала от депрессии, самодеструктивного поведения и неразборчивости в связях. Она вступила в самые длительные, стабильные и приносящие удовлетворение отношения с мужчиной, которые когда - либо у нее были. Ее навязчивые идеи детоубийства исчезли (хотя они практически не упоминались во время курса терапии). Она сделала иную, по ее мнению, более стоящую профессиональную карьеру. Билл, как только понял, что испортил отношения со своей подругой до такой степени, что начал добиваться на стороне того, чего на самом деле не хотел, позволил себе испытывать более глубокие чувства и женился незадолго до окончания курса терапии. Его беспокойство, депрессии, мучительная неуверенность в себе и всепроникающее ощущение опустошенности заменили соответствующие им жизнеспособные противоположности.

На этих нескольких страницах невозможно подытожить все важные детали терапии Джен и Билла, Несомненно, их было множество, в том числе и взаимодействие с другими членами группы и терапевтами. Развитие и проработку их внегрупповых отношений я считаю не сложностью, но необходимой частью терапии. Вряд ли у Джен была бы причина оставаться в группе, если бы в ней не было Билла. Вряд ли основная проблема Билла всплыла бы на поверхность и стала доступной для проведения терапии, если бы не Джен. Однако группе пришлось заплатить за это высокую цену. Огромное количество группового времени и энергии было потрачено на Джен и Билла. Остальные члены группы оставались в тени, много важных тем не было затронуто. Но наименее вероятно, чтобы только что сформировавшаяся группа или группа, собирающаяся реже, чем два раза в неделю, смогла бы позволить себе заплатить такую цену.