Этика Нового времени. Характеристика учений Г.В.Ф. Гегеля, Ф. Ницше, Л. Фейербаха.
Гегель
Принцип историзма, последовательно проводимый Г.В.Ф.Гегелем (1770-1831), позволил осуществить поворот от этики внутренней убежденности к социально "озабоченной" теории морали. В отличие от Канта, Гегель ориентирован не на выявление автономии морали, a на установление ее значения в системе общественных отношений. В соответствии с этим, в философии абсолютного идеализма Гегеля этика занимает достаточно скромное место. Этические воззрения немецкого философа наиболее полно и систематизировано изложены в его трудах "Философия права", "Феноменология духа".
Принципиальным для Гегеля было различение понятий "мораль" и "нравственность", которое зафиксировало создавшуюся в европейской этической рефлексии ситуацию противостояния двух подходов к морали: мораль как область духа, представленная исключительно личностными смыслами; мораль как сфера социально детерминированного поведения. Подчеркнув своеобразие личностного и социального бытия морали, Гегель попытался синтезировать обе традиции.
Нужно заметить, что этика Гегеля явилась результатом сложной творческой эволюции, в процессе которой, постепенно преодолевался пафос ранних работ, связанный с идеями моральной суверенности личности. В итоге личность как бы при носится в жертву философии абсолютного идеализма, настроенной на созидание социальной гармонии.
Учение о свободе воли предваряет исследование Гегелем природы морали и нравственности полагая свободу "необходимым условием и основой нравственности", философ раскрывает диалектический характер связи свободы и необходимости. На этом основании предлагается концепция развития свободной воли, в процессе которого воля проходит три стадии (природная воля, произвол, разумная воля), интерпретирующиеся впоследствии в учении как об абстрактном праве, о морали, о нравственности.
В учении о морали, которая представляет собой сферу личностных убеждений, Гегель диалектически анализирует такие категории, как умысел и вина, намерение и благо, добро и совесть, высказывая немало чрезвычайно продуктивных идей. Так, например, подчеркивая, что "ряд поступков субъекта, это и есть он", Гегель ставит проблему обязательной реализации внутренней моральной убежденности в действиях, поскольку "лавры одного лишь хотения есть сухие листья, которые никогда не зеленели. Разумеется, нужно помнить, что активная деятельность ограничивается у Гегеля сферой духа, но сама постановка данной проблемы не может не вызывать положительного отклика, как и совет ставить перед собой великие идеи ("хотеть чего-то великого") при определении своих намерений.
Интересно понимание Гегелем морального долга субъекта, состоящего в том, чтобы "иметь понимание добра, сделать его своим намерением и осуществлять в деятельности". Здесь, по существу, описывается механизм реализации морали, ставится проблема интериоризации моральной необходимости. Множество ценных идей можно найти и в гегелевской диалектике добра и зла.
Учение о нравственности. Нравственность, по мнению Гегеля, это как бы вторая (общественная) природа человека, возвышающаяся над первой (индивидуальной). Тремя последовательными формами ее развития являются семья, гражданское общество, государство. Процесс становления нравственности есть, в принципе, подчинение индивидуальности государственным интересам, т.к. "вся ценность человека, вся его духовная действительность существует благодаря государству". Принцип историзма позволил Гегелю выявить многие реалии исторического развития нравственности, проанализировать сущностные антагонизмы буржуазного общества показать связь морали с другими сторонами общественной жизни, т.е. вписать мораль в социальный контекст. Однако предложенная им модель гармонизации личного и общественного блага оказалась несостоятельной. Философия "объективного духа", которая "разглядела" многие черты морали, противостоит действительности, возвышается над ней и не в состоянии оказать на нее сколько-нибудь существенное влияние. Гегель предлагал "считать недействительной всю дисгармоничную, разлаженную, полную конфликтов и себялюбивого хаоса действительность, т. е. живую жизнь, которой живут живые индивиды, а видеть лежащую в основе бытия гармонию логических связей, скрытый за исторической эмпирией разум, т.е. открываемую философией и в самой только философии существующую разумную действительность".
НИЦШЕ Ф. Ницше занимает противоположную теории Канта позицию, исходит из того, что не существует ни свободной, ни несвободной воли, а есть воля слабая и сильная.
Основой в его теории выступает воля к власти,которая является движущей силой самой жизни.Этический идеал Ф. Ницше связывает с ≪человеком воли≫, исполненном избыточных витальных сил и наслаждающимся любым (не важно, созидательным или разрушительным) проявлением своей воли. Падающего — толкни, униженного — унизь еще больше, оскорбленного — оскорби дважды, добейся того, чтобы он взбунтовался, и тогда убей по ≪праву сильного≫. ≪Человек воли≫ — преступник, он сам творит нормы своего поведения, переступая через общепринятое и общепризнанное.
По Ницше, любой гений является преступником, поскольку он переступает через то, что принято.Образцом такого человека он считал Наполеона. Основные идеи этики Ф. Ницше: отрицание общепринятых и обязательных моральных норм; оправдание права сильного; отождествление гения и злодейства; отрицание христианства. Христианство он критикует за проповедь сострадания к неудачникам и слабым, что недопустимо вследствие разлагающего воздействия, оказываемого на духовно сильные натуры.
В соответствии с учением Ф. Ницше, слабые и неудачники должны погибнуть, и гуманным является помочь им в этом. В мире должна царствовать ≪мораль господ≫, людей сильных, злых и гениально- преступных.
Подобные теоретические установки выражают позиции антисоциальных и преступных групп населения. В международном масштабе такие теоретические воззрения лежат в основе фашистской человеконенавистнической идеологии, зародившейся в условиях европейской цивилизации, основанной на индивидуалистической психологии, породившей такого жестокого диктатора, как Гитлер и ему подобных ≪личностей≫ кровавого XX века, который призывал своих вояк: ≪Я освобождаю вас от унижающей человека химеры — совести≫. Именно в этом заключается наиболее характерная особенность тоталитарного фашистского режима, в котором вождь отвечает за все, а толпа, исходя из всевластия фюрера, может забыть о своей совести.
ФЕЙЕБАХ В 20-х годах XIX столетия среди немецких и австрийских философов-идеалистов господствовало мнение, что Кант неопровержимо доказал невозможность общеобязательной этики, построенной на эвдемонистической основе. В этом сходились столь различные мыслители, как Фихте, Гегель и Шопенгауэр. Наиболее видным из немногочисленных защитников эвдемонизма был Бенеке, выпустивший в свет в 1822 г. «Grundlegung zur Physik der Sitten»; но эта книга, по-видимому, осталась неизвестной Фейербаху.
Между тем, Фейербах сходится с Бенеке в стремлении противопоставить «физику» нравов «метафизике» и развивает эту мысль в ещё более радикальной форме, противопоставляя этику счастья господствующим нравственным учениям. Этика имеет своим объектом человеческую волю; но где нет побуждения, там нет и воли, а где нет побуждения к счастью, там нет и вообще никакого побуждения. «Нравственность без блаженства — это слово без смысла». На вопрос, как наряду со стремлением к личному блаженству в нас возникает прямо противоположное стремление к самоограничению, к служению на благо других, Фейербах даёт следующий ответ: сущность нравственности заключается в блаженстве, но не в блаженстве одиночном, а в многостороннем, распространяющемся на других, ибо «я» неотделимо от «ты».
Мысль о том, что личное стремление к счастью связано со стремлением к счастью других лиц, должна рано сложиться в уме человека: «тумаки его братьев и щипки его сестёр научат его тому, что и чужое стремление к счастью вполне законно». Противоположность между склонностью и долгом несомненна и очень важна с нравственной точки зрения, но не абсолютна. Чувство долга естественно вырастает мало-помалу на почве склонностей. Из того, что исполнение долга в конечном счёте ведёт к счастью, ещё не следует, чтобы счастье непосредственно сопровождало исполнение долга. Импульс к счастью и чувство долга — изменчивые факторы: что теперь выполняется против воли, с усилием, с «надрывом», то впоследствии совершается непринужденно, легко. Даже трагическая гибель индивидуума — самопожертвование — может быть связана со счастливым сознанием проистекающего из него блага для других.