Мнение наивного пользователя языка

Рассмотрим итоги анкетирования, направленных интервью, анализа сочинений на тему Я и мое имя, проведенных с финскими и российскими школьниками и студентами в 1998—2000 гг. Возраст опрашиваемых — 16—24 года. Текст сочинений финских студентов, приводимый в статье, практически не подвергался правке, за ис­ключением неточностей в употреблении падежей и т. п.

Некоторые вопросы анкеты (повторявшиеся в сочинениях и «вплетенные» в ход интервью): Знаете ли Вы, что означает Ваше имя? Нужно ли человеку знать значение своего имени? Нравится ли Вам Ваше имя? Есть ли люди, имена которых Вам не нравятся? От­ражает ли имя характер человека? Влияет ли на жизнь человека его имя? и т. п.

Хотя большинство опрошенных открыто считают, что имя не влияет на характер его носителя, размышления по поводу связи имени и человека свойственны всем (имя походит, подходящее имя, похожее имя, правильное имя, истинное имя и т. п.):

...я считаю, что мое имя мне подходит. Бывает, что когда я впервые вижу какого-нибудь человека и слышу его имя, мне кажется, что этого человека никак не могли бы звать по-другому. Его имя ему подходит. Например, у меня есть подруга, которую зовут Пяйви. Она так похожа на Пяйви (Paivi, от раМ — день), что других имен пред­ставить себе невозможно. Может быть, это от ее веселого, живого

характера.

" Думаю, да (ответ на вопрос анкеты: Влияет ли на жизнь челове­ка его имя?). Если имя нравится, то это отражается на самооценке и т. п. Есть стереотипы, которые повлияют на отношение окру­жающих к носителю данного имени (например, что все Толики — пья­ницы, Олеги — бестолковые, Игори — сами себе на уме и довольно жестокие люди, Татьяны — счастливые, Сергеи — серьезные, Ксюши — скрытные, Никиты — спокойные, порядочные, сообразительные,

честные).

"Несмотря на «научную просвещенность» языкового сознания наивного пользователя, в отдельных фразах, оговорках и т. п. про­слеживается «установка мифологического сознания на внутреннюю связь и тождество имени и его носителя» [7, С.509]. Весьма показа­телен ответ одного российского студента:

На жизнь — нет, возможно, на судьбу (тот же вопрос). Мотивированность имени качествами человекаяносителя и на­оборот отмечается как в финских, так и в российских опросах:

Мне очень нравятся мои имена, особенно в таком порядке, как они есть. Я не могла бы представить себе, чтобы мое звательное имя было Вирпи или Катарийна, хотя они оба мне нравятся. Мне кажет­ся, что я тогда бы была совсем другим человеком, и мне надо было бы вести себя как-то по-другому.

Собственные имена нравятся большинству опрошенных (в особенности, после 18-20 лет. До этого возраста обычно бывают конфликты, о чем далее). Чужие имена могут удивлять и даже раз­дражать в любом возрасте: -

... иногда меня удивляют некоторые имена детей моих знакомых. Как влияют на судьбу детей такие имена, как, например, Аида и Ва­рна? Оба имени связаны с музыкой. Аиду назвали по имени оперы Вер­ди, а Варна происходит от слова «ария», но имя это произносят поч­ти как финское слово vaari (дедушка).

Иногда мет очень раздражает, когда у какого-то неприятного человека имя, которое я считаю красивым. Он как-то портит это имя. И тоже наоборот, если у кого-то встречаемого мною человека некрасивое имя, например, то же самое имя, как у какого-то дейст­вительно несимпатичного человека, я сразу же отношусь к нему от­рицательно, хотя он на самом деле может быть очень симпатичный.

Как хочу, так и назову

Наивный пользователь выступает не только в роли интерпрета­тора и «оценщика» имени, но и в роли ономатотета, по крайней мере, раз в жизни, при наречении собственного наследника. С древних времен до наших дней этот момент обрастает определен­ного рода легендами разной степени таинственности и правдиво­сти.

«Наречение именем зависело от многих обстоятельств — осо­бенностей младенца, условий его рождения, сопутствующих (смежных по времени) событий, указаний (сны, дивинации, пред­сказания и т. п.), а сам выбор имени, помимо традиции, мог опре­деляться установкой на защитный вариант» [7. С. 509].

Эквивалентом древних сказаний являются современные се­мейные легенды о наделении именем, отражающие те или иные аспекты взаимодействия ономатотета и среды, те или иные факто­ры выбора имени будущего носителя:

Два первых имени (Улла Ийда Маряана — Ulla Iida Marijuana) дали мне мои братья. Старший брат Олли, которому было семь лет, хотел назвать меня Умой, а младший брат Веса — Ийдой. В то вре­мя по телевидению шла серия «Ваахтера» — это серия о мальчике, который проказничал. У него была милая младшая сестра по имени Ийда, в которую мой брат влюбился, и он хотел дать мне имя, как у нее.

Мои родители дали мне имя Кап, потому что они хотели дать мне хорошенькое, краткое и современное имя. (...) Одна из причин для того, что мое имя стало Кай была то, что мои родители знали то­гда одного зубного врача. Она была очень симпатичная женщина и мои родители хотели назвать меня по имении ее.

Мои родители придумали имя вместе. Сначала я должна была быть Юлей, но это имя нравилось моему дяде, чья жена тоже была беременна, как и моя мама. Тогда дедушка предложил Марину, как два имени: Мария + Инна.

Семейная легенда отражает мотивировку выбора имени — от достаточно обширной (нарратив, как, например, в предыдущих примерах) до весьма простой:

Меня назвали так. Потому что моему папе понравилось имя, и он увидел фильм, в котором актриса носила мое имя.

В 1985 г. был фестиваль «Катюша», и меня назвали Катей. Приобретая имя, личность приобретает и определенный статус в социальной среде. Имя, таким образом, продолжает выполнять пограничную, защитную функцию для носителя. Наличие so всех языках выражений типа доброе имя, уважаемое имя, достойное имя свидетельствует о том, что имя хранит в себе и долю «символического капитала», если воспользоваться терминологией П. Бурдье [9. С. 72]. Имя, как и любой элемент речи производится в экономических целях для использования на лингвистическом рынке. Это достаточно очевидно для brand name товара или для фамилии. Общественное признание того или другого является не чем иным, как обобщением, генерализацией качеств товара или семьи, качеств, в которых они себя зарекомендовали в практике использования, сотрудничества или общения.

Ономатотетика же имеет дело с существом, только лишь всту­пающим в жизнь: Обобщение качеств здесь заменяется антиципа­цией и прогнозом, даже точнее — выражением собственных жела­ний ономатотета в отношении возможных будущих качеств нарекаемого. Наречение именем при этом становится не просто перформативом, а магическим перформативом, скрытой генерали­зацией надежд и чаяний ономатотета. Жизнь нарекаемого в даль­нейшем должна показать, насколько предполагаемые качества про­явили себя. Проявляемые качества оцениваются социальным окружением через сравнение и обобщение с другими носителями имен. Носитель имени несет в себе часть истории (ожидания оно­матотета), но проявлять себя он должен в настоящем сам.

В знаменитой «Санта-Барбаре» Идеи Кэпвелл-Кастильо во время одной из присущих ей эскапад с переменой имиджа и соци­ального стратума своей коммуникативной деятельности берет себе имя Нэнси. Социальное окружение раскрывает обман, один из об­щающихся с нею говорит: You don't look like a Nancy, В этом неоп­ределенном артикле сконцентрировался весь путь генерализации общения с различными носителями имени Nancy. Имя личности стадо практически нарицательным. Аналогичный пример из рус­ской социальной среды: сотрудники одной из воронежских фирм.

Так отзываются о работниках налоговой инспекции: Они там все Васи! Личностные качества «хороших» и «плохих» Вась и Нэнси здесь стерты обобщением, но, возможно, таков удел личности: от единичного к всеобщему?

Но разве артикль в It's а Sony! выполняет такую же генера­лизующую функцию, подчеркивая комплекс положительных ка­честв, приписываемых семье этих товаров? Как видим, номинация не так уж и произвольна ни до, ни после наделения именем. Именно поэтому современный маркетинг рассматривает имя фир­мы или товара как существенную составляющую роста авторитета и роста продаж (конвертация символического капитала в экономи­ческий, по Бурдье}. Кто, например, с радостью станет покупать продукты питания у воронежской фирмы Москал (название фирмы дается по справочнику Товары и цены), или не станет размышлять о возможном существовании мыла Взяв, если есть уже мыло Дяв? Приведем текст краткой заметки в женском журнале: _ Что в названии таится твоем...

Недавно во Франции увидело свет исследование: психология и ис­тория разных стран рассматривались... в свете названий выпускаю­щихся конфет и их оформления. (...) Так, конфеты «Ну-ка отними» позволили ему (автору) рассуждать о жертвенности и мазохизме, свойственных русским. Но больше всего автора поразили названия конфет Радий» а «Данко» — к тому же на фантике последних было изображено горящее сердце героя. - Лиза. 1997. № 4.

Магический перформатив номинации, как видим, связан с от­ношениями власти и авторитета, с экономикой лингвистических обменов (по Бурдье). Ономатотет свободен и волен называть дру­гую (потенциальную) личность по собственному усмотрению и произволу:

Я довольна: я же могу назвать моих детей, как я хочу!