Глава xviii

Ощущение бесконечности. – Первое испытание неофита. – Невыразимая тоска. – Потеря всего реального. – Что должно было бы испытывать животное, становясь человеком? – Переход к новой логике. – Наша логика как основанная на наблюдении законов феноменального мира. – Непригодность ее для изучения мира ноуменов. – Необходимость другой логики. – Аналогичность аксиом логики и математики. – Две математики. – Математика реальных величин (бесконечных и переменных); и математика нереальных, воображаемых величин (конечных и постоянных). – Трансфинитные числа. – Числа, лежащие за бесконечностью. – Возможность разных бесконечностей.

В книге "Новая эра мысли", о которой я уже много говорил, в интересной главе "Пространство, как основание альтруизма и религии", Хинтон говорит:

Когда мы тем или другим путем мышления приходим к бесконечности – это знак, что данный образ мышления имеет дело с реальностями более высокого порядка, чем тот, для которого он предназначен и приспособлен. И, пытаясь представить себе тот порядок, мы можем сделать это, только рисуя бесконечные ряды реальностей высшего порядка.

В самом деле, что такое бесконечность, как ее рисует себе обыкновенный ум?

Это пропасть, бездна, куда падает наш ум, поднявшись на высоту, на которой он не может держаться.

Представим себе теперь на минуту, что человек начинает ощущать бесконечность во всем; всякая мысль, всякая идея приводят его к ощущению бесконечности.

Это непременно должно произойти с человеком, переходящим к пониманию реальности высшего порядка.

Что же он должен чувствовать при этом?

Он должен чувствовать бездну и пропасть везде, куда он ни посмотрит. И, конечно, он должен испытывать при этом невероятный страх, ужас и тоску.

"...Невыносимая тоска (sadness) есть первое испытание неофита в оккультизме", – говорит автор "Света на Пути" ("Light on the Path", p. 44).

Мы разбирали раньше, каким путем двумерное существо могло бы прийти к постижению третьего измерения. Но мы не задавали себе вопроса, что оно должно бы было чувствовать, начиная ощущать третье измерение, сознавать вокруг себя "новый мир".

Прежде всего оно должно бы было чувствовать удивление и испуг, – испуг, доходящий до ужаса. Потому что, прежде чем найти новый мир, оно должно бы было потерять старый.

* * *

Представим себе животное, у которого начинают являться проблески человеческого сознания. Что должно оно сознавать прежде всего? Прежде всего – что его старый мир, мир животного, тот мир, в котором оно родилось, с которым свыклось, который единственно оно представляет себе реальным, рушится и падает кругом него. Все, что раньше казалось реальным, становится ложным, обманчивым, фантастическим, нереальным. Ощущение нереальности всего окружающего должно быть очень сильно.

Пока такое существо научится сознавать реальности другого, высшего, порядка, пока оно поймет, что за разрушающимся старым миром открывается бесконечно более прекрасный, новый – пройдет много времени. И все это время существо, в котором рождается новое сознание, должно переходить из одной бездны отчаяния в другую, от одного отрицания к другому. Оно должно все отвергнуть кругом себя. И только тогда оно получит возможность перехода к новой жизни.

Когда начнется постепенная потеря старого мира, логика двумерного существа или то, что заменяло ему логику, начнет ежеминутно нарушаться, и самым сильным его ощущением будет то, что никакой логики, никаких законов вообще не существует.

Раньше, когда оно было животным, оно рассуждало:

Это есть то.	Этот человек свой.
То есть то.	Тот человек чужой.
Это не то.	Чужой – это не свой.

Теперь оно вдруг поймет, что и чужой человек, и свой человек – оба люди.

Как оно выразит это на своем языке представлений?

Вернее всего, что никак не будет в состоянии выразить, потому что язык представлений общих понятий выразить нельзя. У животного просто спутаются ощущения чужого человека и своего человека. Оно начнет размышлять, а размышление – это смерть чувства.

Животное перестает ясно чувствовать те свойства, которые делали чужого чужим. Оно начинает ощущать в человеке новые свойства, которых раньше не знало. В результате у него непременно явится потребность в системе для обобщения этих новых свойств, – потребность в новой логике, выражающей отношения нового порядка вещей. Но, не имея понятий, оно не будет в состоянии построить аксиом логики Аристотеля и выразит свое ощущение нового порядка в форме совершенно абсурдного положения:

Это есть то.

Представим себе, что животному с зачатками логики, выражающимися у него в ощущениях,

Это есть это,
То есть то,
Это не то,

говорят, что два для него совершенно разных предмета, как, например, два дома – свой и чужой, – одинаковы, что они представляют собой одно и то же, что они оба дома. Животное никогда не поймет этой одинаковости. Для него два дома: свой, где кормят, и чужой, где бьют, если туда зайдешь, – останутся совершенно разными. Ничего общего для него в них не будет. И стремление доказать ему одинаковость этих домов ни к чему не приведет, пока оно само не ощутит ее. Тогда, ощущая смутно идею общности двух разных предметов и не имея понятий, животное выразит это, как нечто нелогическое с своей точки зрения. Говорящее двумерное существо идею это и то – одинаковый предмет переведет на язык своей логики в виде формулы: Это есть то – и, конечно, скажет, что это бессмыслица, что ощущение нового порядка вещей ведет к логическому абсурду. Но иначе выразить то, что ощущает, оно не будет в состоянии.

Совершенно в таком же положении находимся мы, – когда мы, мертвые, пробуждаемся, – то есть когда мы, люди, переходим к ощущению другой жизни, к постижению высших сущностей.

Тот же испуг, та же потеря реального, то лее ощущение одной сплошной нелогичности. Чтобы реализовать новый мир, мы должны понять новую логичность.

* * *

Наша обычная логика помогает нам разбираться только в отношениях феноменального мира. Было очень много попыток определить, что такое логика. Но логика по существу неопределима, так же как математика.

Что такое математика? Наука о величинах. Что такое логика? Наука о понятиях. Но это не определения, а только перевод названия. Математика, или наука о величинах есть система, изучающая количественные отношения между вещами; логика, или наука о понятиях, есть система, изучающая качественные (категорические) отношения между вещами.

Логика построена совершенно по одному плану с математикой. Как логика, так и математика (по крайней мере, общеизвестная математика "конечных" и "постоянных" чисел) выведены нами из наблюдения феноменально нашего мира. Обобщая свои наблюдения, мы постепенно нашли отношения, которые мы назвали основными законами мира.

В логике эти основные законы заключены в аксиомах Аристотеля и Бэкона.

А есть А.	(Что было А, то и будет А.)
А не есть не А.	(Что было не А, то и будет не А)
Всякая вещь есть или А, или не А.	(Всякая вещь должна быть А или не А.)

Логика Аристотеля и Бэкона, разработанная и дополненная их многочисленными последователями, оперирует только с понятиями.

Слово логос, вот предмет логики. Идея, для того чтобы стать предметом логических рассуждений, для того чтобы подлежать логическим законам, должна быть выражена в слове. То, что не может быть выражено в слове, не может войти в логическую систему. И при этом слово может войти в логическую систему, подлежать логическим законам, только как понятие.

Само по себе слово может иметь еще другое значение, кроме 'обычно связанного с ним понятия, оно может иметь символическое или аллегорическое значение, может заключать в себе известную музыку или определенный эмоциональный тон. Но все это войти в логическую систему не может. Какое бы символическое, аллегорическое, музыкальное или эмоциональное значение ни имело слово, в логическое построение оно войдет только в своем логическом значении, то есть – как понятие.

В то же время мы прекрасно знаем, что не все может быть выражено в словах. В нашей жизни и в наших чувствах очень много такого, что не укладывается в понятия. Таким образом, ясно, что даже в настоящий момент, на настоящей ступени нашего развития, далеко не все может быть для нас логическим. Есть очень много вещей вне логических по существу. Такова вся область чувства, эмоций, религии. Все искусство – одна сплошная нелогичность. И, как мы сейчас увидим, совершенно нелогической является математика, самая точная из наук.

Если мы сравним аксиомы логики Аристотеля и Бэкона с аксиомами общеизвестной математики, то мы найдем между ними полное сходство.

Аксиомы логики