Актерские» сексуальные игры

Обратите внимание: в следующие мифы верят очень многие, не только «актеры», но именно последние считают их неопровержимыми, поэтому я и включил эти мифы в данную главу.

Миф № 1. Настоящие любовники всегда способны вызвать у женщин, которых любят, мощный, взрывной, сокрушительный оргазм.

Истина. Поскольку оргазм является реакцией всего организма, его острота зависит от вашего физического со­стояния в определенный момент времени. Если вы испы­тываете напряжение, усталость или недомогание, то глу­бина и острота оргазма будут существенно снижены. Спо­собность испытать оргазм во многом зависит от вашей потребности в нем и настроения в конкретный момент — точно так же, как зависят от этого и другие функции орга­низма, например, питание и сон. Острота оргазма может варьироваться от слабой («Я почувствовала теплоту и рас­слабленность во всем теле») до средней («Я ощутила, как меня накрыла теплая, ритмично пульсирующая волна. По­том мне стало тепло и спокойно, как будто я погрузилась в лучи заходящего солнца») и сильной («Все внутри меня как будто взорвалось — мне показалось, что я преврати­лась в ракету, несущуюся сквозь небо и овеваемую мощ­ными потоками горячего ветра»).

Миф № 2. Только от мужчины зависит глубина и ост­рота оргазма партнерши.

Истина. Хотя «актеры» (да и вся наша культура) склон­ны считать мужчину «ответственным» за оргазм, в дей­ствительности половой акт является взаимодействием. А в любом взаимодействии каждый из партнеров несет свою долю ответственности. Это означает, что вы должны сооб­щить своему партнеру, что для вас особенно приятно, а что — нежелательно. Идеальные интимные отношения харак­теризуются содействием, согласием, взаимностью. Невоз­можно танцевать танго в одиночестве!

Миф № 3. Запланированный секс всегда скучен.

Истина. «Актеры», по природе своей склонные ко все­му возбуждающему, нуждаются в энергичных, рискован­ных, страстных связях. Они полагают, что самый «неверо­ятный» секс возможен только в экстремальных ситуаци­ях (например, на ступенях Капитолия). Однако в браке или просто продолжительных отношениях такие инициативы, как «Давай займемся этим во время затяжного прыжка с парашютом», менее приемлемы, чем здоровый и покойный запланированный секс. Под этим я не подра­зумеваю, что в семейной жизни не должно быть места спон­танности, но когда оба супруга работают и воспитывают маленьких детей, то только в выходные они получают воз­можность расслабиться. И то, что супружеская пара зани­мается сексом еженедельно по пятницам — как по рас­писанию, — отнюдь не означает, что их интимная жизнь скучна.

Миф № 4. Секс с одним партнером неизбежно наску­чивает обоим, и, чтобы освежить брачные отношения, по­лезно завести роман на стороне.

Истина.Роман на стороне — типичный эвфемизм по­нятия «измена» — едва ли способен сблизить семейную пару. Душевная рана, получаемая в результате одним из супругов, окончательно так никогда и не затягивается, и требуются долгие годы, чтобы утихла боль, вызванная об­манутым доверием и давшей трещину духовной близос­тью. Хотя в некоторых культурах допускаются полигам­ные браки (при которых каждый из супругов может одно­временно иметь двух и более мужей или жен), такие со­юзы подразумевают, что все их участники полностью ос­ведомлены о существующем положении вещей и соглас­ны с ним. Это в корне отличается от «романов» нашего - общества, ключевыми элементами которых являются об­ман и предательство.

Групповые браки, при которых четверо или более чело­век считают себя взаимно связанными семейными отно­шениями, юридически запрещены в нашей стране. Тема взаимоотношений в групповых семьях исследована не очень подробно, однако имеющиеся данные говорят о том, что подобные образования не отличаются долговечностью. В таких семьях неизбежны проявления ревности, а опре­делить, кто с кем спит, весьма затруднительно не только с психологической, но и с математической точки зрения. Например, в группе, состоящей из шести человек, возмож­но образование девяти гетеросексуальных пар и существование пятидесяти семи различных комбинаций взаимоот­ношений между ее членами.

Высшая степень духовной близости возможна лишь в союзе двух постоянных партнеров или семейных пар, про­должительное существование которого для каждого из его участников является гарантией серьезности и прочности их отношений. При этом условии любовь со временем становится только глубже и полнее, и хотя возбуждение, сопутствующее процессу познания друг друга, постепенно притупляется, на смену ему приходят новые уровни люб­ви и истинная близость. Скука, как симптом зарождаю­щихся проблем, совсем не обязательно является следстви­ем долговременных отношений. Как повышение темпе­ратуры тела указывает вам на то, что организм борется с инфекцией, так и скука сигнализирует о том, что в отно­шениях что-то не в порядке.

Миф № 5. Если в отношениях утрачена романтика, то на них можно ставить крест, так как именно романтика является основой любви.

Истина.«Актеры» склонны преувеличивать значение романтики. Поскольку их духовная жизнь основывается на ярких, волнующих, эмоционально наполненных фанта­зиях, то главным аспектом интимной жизни для них яв­ляется романтика. Часто представления о романтической любви заимствуются ими из мыльных опер и кинофиль­мов, складываясь в определенные стереотипы. Многие не придают значения тому факту, что брак по любви являет­ся недавним общественным изобретением, получившим распространение только уже в наше время. В большин­стве цивилизаций на протяжении столетий браки заклю­чались в результате договоренности между главами семей, а вовсе не являлись следствием пылкой страсти двух влюб­ленных.

Так как романтическая любовь представляет собой чрез­вычайно приятное и интенсивно острое чувство, для мно­гих наличие ее является достаточным основанием для вступления в брак. Однако если любовь не подкреплена ничем, кроме романтических отношений, крайне сомнительно, что она способна стать надежной основой для про­должительных связей. Психолог Йельского университета Роберт Стернберг определил истинную любовь как треу­гольник, состоящий из трех равных сторон: духовной бли­зости, страсти и преданности. «Актеры» часто проявляют склонность к своего рода «однобокой» любви, в которой доминирует страсть в ущерб духовной близости и предан­ности.

Миф № 6. Средства, усиливающие половое чувство, спо­собны оживить интимные отношения.

Истина. Несмотря на то, что люди на протяжении всей истории человечества старательно искали какие-либо сред­ства, способные увеличить половую силу и влечение, исти­на заключается в том, что они так и не были найдены. Существуют пространные списки экзотических смесей, счи­тающихся необычайно эффективными для усиления по­лового чувства, в состав которых входят измельченные в порошок бивни носорога, устрицы, гениталии животных или черепашьи яйца, однако современная медицинская наука никак не подтвердила целебность их свойств. Если, впрочем, человек страдает от недостатка в организме того или иного вещества, плохо питается или нездоров, то лю бой препарат, восполняющий этот недостаток или благо­творно влияющий на состояние здоровья, окажется столь же полезен и для повышения полового тонуса. Однако средства, усиливающие половое чувство, действительно существуют. Это хороший отдых, правильное питание и близкие, доверительные отношения с партнером. Полово­му влечению способствует крепкое здоровье и приятная беседа с близким человеком, а не растертые в порошок гениталии.

Заключение

Итак, мы подошли к концу первой главы. Я надеюсь, вам понравился процесс более близкого знакомства с «ак­терским» типом личности. «Актеры» могут быть пооче­редно соблазнительными, надоедливыми, требовательными, обольстительными, сверхэмоциональными, но они ни­когда не бывают скучными! Манера поведения «актеров» в высшей степени удивительна — их стремление привлечь к себе внимание и эмоциональная заряженность могут быть утомительными, однако это часто уравновешивается тон­кой восприимчивостью к аудитории. Эта способность «ак­теров» иногда кажется сверхъестественной, и если они не слишком истощены эмоционально, то способны не только требовать внимания окружающих, но и развлекать их.

Сексуальное самовыражение, эротическое провоцирова­ние — в этом искусстве «актеры» чувствуют себя как рыба в воде. Женщины-«актеры» обычно бывают яркими блондинками, носят блузки, в максимально выгодном све­те подчеркивающие грудь и пикантно проявляющие со­ски, а в цветовой гамме одежды предпочитают броские желтые, красные, розовые и другие интенсивные и насы­щенные тона. Среди мужчин-«актеров» чаще встречают­ся геи, нежели гетеросексуалы; они также любят все яр­кое, привлекающее внимание, вызывающее, то есть все то, что является неотъемлемыми признаками их типа. Число гетеросексуальных мужчин среди «актеров» ниже, но, как мы убедились на примере Карла, они не так уж и редки.

Из этой главы вы не только узнали об «актерском» типе личности, но и, надеюсь, получили более полное пред­ставление о том, как работает мозг психотерапевта. Сопро­вождая меня — в моем кабинете, на борту самолета и на поле для гольфа, — вы смогли познакомиться с самыми разнообразными представителями «актеров» и, должно быть, узнали много нового об этом эмоциональном типе личности. Теперь вы с достаточной степенью точности сможете распознать «актерские» черты в себе самом и в членах своей семьи, в друзьях и знакомых. Надеюсь, что граница между «больными» и «нормальными» людьми стала для вас более зыбкой, а ваше понимание знакомых вам сюзетт, рексов, долли и карлов обрело должную глу­бину. Совместная жизнь с «актером» — занятие совсем не простое, однако яркая эмоциональность и жизнерадос­тность вашего партнера являются вполне достаточной компенсацией усилиям, направленным на сохранение и ожив­ление ваших отношений.

В следующей главе мы встретимся с людьми, подвер­женными навязчивым неврозам. Это можно рассматривать как обучение на контрастах, поскольку во многих случаях «невротический» тип является диаметрально противопо­ложным «актерскому». Если «актеры» руководствуются чувствами, то «невротики» испытывают недостаток эмоций. Их можно сравнить с компьютерами, для которых на пер­вом месте стоят логика, порядок и точность. Они стремят­ся оградить свою жизнь от любых ошибок и считают эмо­ции проявлением «слабости» характера. Если «актеры» слишком много чувствуют и слишком мало думают, то «невротики» слишком много думают и слишком мало чув­ствуют. Один автор даже назвал их «живыми механизма­ми ». А одна расстроенная женщина дала своему мужу сле­дующую характеристику: «Быть замужем за Дугом — все равно, что жить с компьютером». Другая женщина назвала своего мужа (лечение которого давало заметные результа­ты) «выздоравливающим инженером».

Глава 2 Лю6овтки-«невротики»

Если она не может получить оргазм, зная, что в раковине осталась грязная посуда

Можно подумать, что в наше время все мы накрепко увязли в каком-то болоте диагнозов, где за каждой чер­точкой характера, за каждым признаком личности раз и навсегда закреплена соответствующая бирка с буквенным обозначением того или иного недуга. Быстро устаете? Это, вероятно, CFS. Часто чувствуете беспокойство? У вас, воз­можно, ADD. Ребенок не успевает по арифметике? Значит, у него LD. Отец регулярно выпивает несколько банок пива за ужином? Наверняка, это АСОА. Вы любите во всем по­рядок? У вас точно OCD! Возможно, с помощью этой бук­венной абракадабры вы и можете отличить настоящего невротика от просто аккуратного человека. Но, прочитав

эту главу, вы будете знать наверняка, что представляют собой возможно присущие вам признаки синдрома навяз­чивости — обычное желание несколько упорядочить свою интимную жизнь или начальную стадию зарождающего­ся невроза. Но в любом случае — даже если навязчивый невроз доминирует в вашей личности — у вас нет причин посыпать голову пеплом.

Первое впечатление, которое производят «невротики» на окружающих, заключается в полном отсутствии «всплесков» эмоциональности. Внешняя эффектность «ак­теров» и их энергичное стремление быть центром внима­ния любой компании абсолютно нехарактерны для «не­вротиков». Сравните Сюзетту с персонажами этой главы, и вы сами заметите разницу между ними. Сюзетта ищет успокоения через физический контакт — объятия, ласки, поглаживания, — тогда как Джеймс, Меган, Тед и другие «невротики» пытаются обеспечить безопасность своего существования посредством выполнения повторяющихся ритуалов и точно продуманного поведения.

Для «невротиков» характерно то, что они никогда не являются инициаторами ссор и скандалов. В крайних слу­чаях они могут быть упрямыми и несносными, но обычно избегают вступать в пререкания с окружающими. Под­верженные навязчивым идеям «невротики» часто испы­тывают приступы сомнений и опасений, пересматривают множество вариантов в поисках единственно верного ре­шения, но почти никогда не оказываются в состоянии при­нять его. Они обычно напряжены, внимательны и серьез­ны. Для них крайне важно всегда сохранять контроль над ситуацией, и это стремление может проявляться даже в самых незначительных взаимодействиях «невротиков» с окружающими. Например, они любят появляться где-либо без предупреждения. В этом случае они знают, когда и где окажутся, а вы остаетесь застигнутыми врасплох и вынуждены справляться с удивлением.

Чем глубже вы проникнете в суть навязчивого невро­за, тем увереннее сможете чувствовать себя в крайне слож­ном современном мире и тем легче вам будет найти взаимопонимание со своим партнером-«невротиком». Итак, расслабьтесь, ответьте на вопросы и — приступим.

ПОНИМАНИЕ невротических признаков в себе и других.

Вопросник по определению невротического типа лич­ности.

1. Люблю ли я обедать в китайских ресторанах в компа­нии друзей, когда каждый заказывает свое любимое блю­до и вносит равную долю в оплату, избавляя меня от необходимости решать, что лучше заказать?

2. Устанавливаю ли я наручные часы, чтобы они сигнали­ли каждый час?

3. Часто ли я посещаю управленческие семинары? Согла­шаюсь ли я практически со всеми предложениями?

4. Прошло ли более трех лет с тех пор, как я брал по мень­шей мере двухнедельный отпуск, не связанный с рабо­той?

5. Всегда ли я бываю не до конца удовлетворен сделанной работой, потому что знаю, что ее можно было бы выпол­нить лучше?

6. Чувствую ли я досаду, когда приходится прерывать не­законченную работу? Например, если я успел подстричь три четверти лужайки и начался дождь, закончу ли я работу под дождем или отложу ее на следующий день?

7. Пугает ли меня чувство привязанности? Не кажется ли мне опасным быть зависимым от других?

8. Чищу ли я зубы три раза в день или больше?

9. Мучаюсь ли я над принятием решений, взвешиваю ли все «за» и «против», бесконечно обдумывая одно и то же в поисках золотой середины и выбора единственно верного варианта?

10. Часто ли я сожалею о только что сделанной покупке?

11. Люблю ли я составлять списки? Кроме списков необ­ходимых покупок, составляю ли я списки дел, которые нужно сделать, книг, которые нужно прочесть, дней рож­дений родственников и знакомых, мероприятий по самосовершенствованию, фильмов, которые нужно посмот­реть, и списки еще не составленных списков?

12. Чищу ли я зубы зубной нитью чаще двух раз в день?

13. Выполняю ли я все мероприятия по обслуживанию автомобиля в соответствии с инструкцией производи­теля?

14. Любил ли я в детстве собирать модели самолетов, авто­мобилей, кораблей и т.д.?

15. Коллекционирую ли я что-нибудь — марки, открытки, древнее оружие, ложки, колокольчики или какие-ни­будь безделушки?

16. Храню ли я свои клюшки для гольфа в чехлах?

17. Надеваю ли я чехол на свою машину?

18. Пользуюсь ли я при подстрижке лужайки машиной для обрезания кромок листьев?

19. Есть ли у меня семейные фотографии, где все одеты в одном стиле?

20. Принято ли в моей семье называть всех детей имена­ми, начинающимися с одной буквы, например, Ким, Ке­вин, Келли и Керк?

21. Тяжело ли мне выбрасывать старые и ненужные вещи, вследствие чего моя квартира превратилась в склад не имеющих никакой ценности корешков от билетов в кино, флаконов из-под шампуня, прошлогодних газет, баночек из-под майонеза и сломанных велосипедов?

22. Если мой сосед, наведя порядок в гараже, выставил на тротуар мешки с ненужным ему старьем и хламом, не чувствую ли я потребности проверить их в поисках чего-нибудь полезного?

23. Застилаю ли я постель, останавливаясь в мотеле?

24. Считаю ли я в глубине души, что есть только два спо­соба действий — мой и неправильный?

25. Часто ли я возвращаюсь с полпути домой, чтобы лиш­ний раз проверить, запер ли дверь, выключил ли плиту и телевизор?

26. Люблю ли я заправлять машину до самой кромки бен­зобака? Проверяю ли я, насколько полон бак, после того, как автоматика отключит поступление бензина?

27. Останавливаю ли я машину, отъехав от заправки на несколько миль, чтобы убедиться, закрутил ли я крыш­ку на горловине бензобака?

28. Во время творческого процесса на кухне всегда ли я точно следую рецептам и старательно отмеряю коли­чество каждого ингредиента?

29. Люблю ли я во время отдыха пользоваться высокотех­нологичными изобретениями — видеокамерой, музы­кальным центром, компьютером, электроникой?

30. Расстраиваюсь ли я, если арахисовое масло, варенье или майонез, когда я намазываю ими бутерброд, покры­вают его неравномерным слоем?

31. Внимательно ли я прочитываю главные газетные ста­тьи? Собираю ли я вырезки журнальных публикаций?

32. Правда ли, что я никогда и ни при каких обстоятель­ствах не воспользуюсь зубной щеткой любимого чело­века? Иными словами, если мы остановимся на ночь в мотеле, пойду ли я искать зубную щетку по магазинам, чтобы только не чистить зубы щеткой любимого (лю­бимой)?

33. Обратил ли я внимание, что этот вопросник содержит тридцать три вопроса, а не семнадцать, как в предыду­щей главе? Имеет ли это для меня значение?

Если вы или ваш партнер ответили утвердительно на большую часть вопросов, это означает, что у вас присут­ствуют определенные признаки невроза навязчивости. И эта глава как раз для вас, потому что жить с «невротика­ми» далеко не просто. Они похожи на компьютеры — никогда не ошибающиеся, раздражающе методичные и иногда кажущиеся бездушными. Вы можете почувство­вать себя замужем за капитаном Споком, выполняющим очередную миссию в телесериале «Звездный путь». Они стремятся создать идеальный мир, устранив из него все, вносящее беспорядок и хаос. Упорные труженики, они выбирают профессии, требующие высокой точности дей­ствий, и сторонятся «творческих» занятий. Поэтому «не­вротиков» скорее можно встретить среди ученых, бухгалтеров, инженеров, стоматологов и финансистов, тогда как «актеры» более привержены таким «свободным» облас­тям деятельности, как искусство, музыка, общественная работа и все то, что обычно принято называть сферой об­служивания.

Психологи считают, что человек подвержен навязчиво­му неврозу, если его стремление добиваться совершенства непоколебимо и всеохватывающе. В этой главе мы встре­тимся с личностями, отвечающими следующим характе­ристикам:

1) озабоченность деталями, организационными момента­ми, порядком, правилами, списками или расписаниями до такой степени, что основная цель деятельности отхо­дит на второй план;

2) трудность в выражении эмоций;

3) откладывание или избежание принятия решения, когда человек бесконечно взвешивает все плюсы и минусы возможного выбора в поисках «идеального» варианта;

4) стремление к совершенству, препятствующее заверше­нию какого-либо дела ввиду отсутствия для него жест­ких стандартов и требований;

5) трудность в отказе от старых или ненужных вещей и предметов, даже если они не связаны с приятными вос­поминаниями;

6) упрямство и настойчивость в стремлении убедить всех поступать именно и только так, как человеку кажется правильным;

7) чрезвычайная поглощенность работой и стремление по­высить производительность труда часто в ущерб отды­ху и друзьям, даже когда это не продиктовано матери­альной необходимостью;

8) чрезмерная щепетильность и строгость в вопросах эти­ки, морали и нравственности (превышающая требова­ния религиозных или культурных норм). Поскольку в реальном мире не существует людей, на сто процентов отвечающих характеристикам того или иного типа личности, и в каждом человеке присутствуют черты нескольких разных типов, вам будут встречаться люди, од­новременно сочетающие в себе глубину чувств «актеров» с работой мысли «невротиков». Хотя ваш стоматолог навер­няка предпочитает быть предельно точным и аккуратным, высверливая вам зуб и устанавливая на нем мост, он, кро­ме того, обязан уметь найти общий язык со своим пациен­том. Он должен успокоить вас и избавить от страха перед своими инструментами и предстоящей процедурой. Точно так же и профессиональный музыкант может с завидной целеустремленностью отрабатывать гаммы по несколько часов в день, но в конце концов, чтобы достичь высот своего искусства, он должен «прочувствовать» исполняемую му­зыку. Ключевой вопрос заключается не в том, «актер» вы или «невротик», а в том, умеете ли вы сохранять необходи­мый баланс между мыслями и чувствами.

Однако довольно теории! Я хочу познакомить вас с Джей­мсом. Он представляет собой более экстремальный обра­зец «невротика», нежели те, с кем вы встречаетесь на ра­боте, в оздоровительном клубе или в тренировочном зале, и на его примере мы проиллюстрируем одну из характер­ных для этого типа личности черт.

Озабоченность деталями

ДЖЕЙМС

Выглядит он неординарно. Одет с претензией на клас­сический стиль. Мятый костюм, неглаженая белая рубаш­ка, слишком узкий галстук и нечищеные туфли создают впечатление неуклюжего стремления следовать моде. Но это лишь начало многочисленных несоответствий и неле­постей, которыми полна его маленькая темная квартирка.

Беспокойный седовласый мужчина, он напряженно си­дит на самом краешке удобного кресла с откидной спин­кой. Его глаза внимательно исследуют мое лицо, а покрас­невшие от частого мытья пальцы обеих рук непрестанно сжимаются и переплетаются, выдавая его внутреннее смя­тение. Это больше, чем просто нервозность. Джеймс весь соткан из противоречий. Его внешний вид, несмотря на все попытки придать ему величественность, вызывает жалость. Он возбужден и вместе с тем закрепощен, взволно­ван и насторожен.

На обеденном столе громоздятся стопки карточек для заметок размером четыре на шесть дюймов, перехвачен­ные широкими красными резинками, и маленькие метал­лические горки скрепок. Разделочный стол рядом с рако­виной не заставлен посудой или столовыми приборами, как того можно было бы ожидать, а завален папками для бумаг, шариковыми ручками, стаплерами и прочими кан­целярскими принадлежностями. Однако, несмотря на ти­танические усилия, предпринятые, вероятно, чтобы придать помещению организованность и аккуратность, явственные признаки беспорядка громогласно заявляют о себе бук­вально отовсюду. Вот почему, желая получить первое впе­чатление о будущих пациентах, я иногда наношу им до­машние визиты — там вся необходимая информация в прямом смысле слова сыплется на меня со стен.

— Как вы хотите, чтобы я к вам обращался? Джим? — спрашиваю я, пытаясь установить контакт.

— Джим — подходящая кличка для блохастой двор­няги.

Его брови едва заметно приподнимаются, и я замечаю, как вздрагивают его руки, только что безжизненно лежав­шие на коленях. Он явно оскорблен моим предложением, но по-прежнему контролирует себя и продолжает моно­тонным голосом:

— Мое имя — Джеймс Александр Маршалл, и я хочу, чтобы вы называли меня Джеймсом. Когда мама серди­лась на меня, то обращалась ко мне «Джеймс Александр», но никто (и тут впервые он повышает голос) никогда не называл меня «мистером Маршаллом», поэтому я предпо­читаю оставаться Джеймсом.

Я поворачиваюсь к обеденному столу.

— Джеймс, не могли бы вы рассказать мне об этих кар­точках? Что на них записано?

— Это мои заметки. Я всегда все тщательна фиксирую.

— Не возражаете, если я взгляну?

— Пожалуйста.

Я снимаю резиновое кольцо со стопки карточек, беру одну из них в руки и пытаюсь расшифровать аккуратные карандашные записи, мелкими завитушками покрываю­щие обе стороны карточки. Хотя он и разрешил мне ос­мотреть их, я чувствую, что он заметно нервничает, глядя, как я бесцеремонно перелистываю его картонные колоды. Его старательно скрываемое беспокойство напоминает мне о том, как я чувствую себя в собственном кабинете во вре­мя беседы с чрезмерно активным ребенком, который, ни на секунду не останавливаясь, успевает раскрутить мой глобус, нажать на все кнопки интеркома, подергать шторы и засунуть обе руки в аквариум, прежде чем мне удается убедить его посидеть несколько минут спокойно. После таких: происшествий мои тропические рыбки несколько дней отказываются от корма. Джеймс кажется мне столь же недовольным моим беззастенчивым обращением с его карточками, поэтому я аккуратно складываю их в стопку, выравниваю края, снова перехватываю резинкой и, убе­дившись в безупречности их вида, осторожно возвращаю на то место, где они лежали. Для меня очевидно, что я нарушил хрупкий порядок его мира, и я чувствую, что Джеймс доволен моими попытками вернуть ему первоздан­ную аккуратность.

— Я не против того, чтобы вы их посмотрели.

Ему удается выдавить из себя эти слова, но они звучат напряженно и сдавленно, как признание в любви на пер­вом свидании.

— Спасибо, — отвечаю я и вновь возвращаюсь к свя­щенным для него записям. На карточках, как я обнару­живаю, содержится едва ли не посекундная хронология всех событий, происшедших с Джеймсом за день. Подоб­но судебной стенографистке, стремительными движения­ми пальцев фиксирующей на бумаге каждое произнесен­ное слово, Джеймс тщательно записывает буквально все. Самые ничтожные детали не проходят мимо его внима­ния. Он «регистрирует» не только свадебные торжества или официальные мероприятия, но и скрупулезно доку­ментирует все, что другие справедливо посчитали бы обыденным и незначительным. Такие «события», как выемка корреспонденции из почтового ящика, прогулка с собакой, разговор по телефону или обед, в равной степени удостаи­ваются его самого пристального внимания. Они не под­разделяются на более или менее важные, ни одному из событий не отдается предпочтений и приоритетов — каж­дое фиксируется одинаково подробно и тщательно.

Для повышения «эффективности» сортировки почты Джеймс пользуется изготовленным по его специальному заказу резиновым штампом со следующим текстом:

«Я, Джеймс Александр Маршалл, вынул это послание из своего почтового ящика

Я прочел это послание в находясь в_____________

Принеся почту домой, он первым делом проштампо­вывает все конверты и рекламные проспекты и записыва­ет дату и время их получения. Позже, прочитывая коррес­понденцию, он там же отмечает время и место ознакомле­ния с содержанием каждого конверта. Для Джеймса не существует понятия «почтовой макулатуры». Каждый доставленный по почте листок бумаги исследуется с оди­наковой тщательностью и с равным уважением. На глаза мне попадается конверт с обратным адресом энергетичес­кой компании, я переворачиваю его и читаю следующее:

«Я, Джеймс Александр Маршалл, вынул это послание из своего почтового ящика 18.08.85 н. э. в 1:22:34 попо­лудни восточного поясного времени. Я прочел это посла­ние в 4:17:21 пополудни восточного поясного времени, на­ходясь в кресле гостиной приблизительно в 2,25 футах к западу от стены, расположенной в северо-южном направ­лении, и в 5,75 футах к северу от двери в стене, располо­женной в западно-восточном направлении».

Подобным образом Джеймс регистрирует абсолютно все, оказавшееся в его почтовом ящике, с завидной скрупулез­ностью отмечая, когда, где и при каких обстоятельствах состоялось его ознакомление с полученной корреспонденцией. Этой процедурой, возведенной в ранг священного ри­туала, он превращает обычные почтовые сообщения в важ­ные и значительные «документы». С каждым листком почтовой макулатуры он обращается, как с заказным пись­мом, а каждой рекламной брошюрой гордится, как дипло­мом об окончании университета. Такая самозабвенная ре­гистрация всего, что попадается под руку, позволяет ему полностью отдаться мелочам, вытесняя из сознания все тревоги и волнения, и наполняет значимостью серые дни его существования. Он утверждает, что на «обработку» почты затрачивает ежедневно около полутора часов.

Если Джеймс столько внимания уделяет такому пустя­ку, как обработка почты, то вы сами можете себе предста­вить, какое значение для него имеют прогулки с собаками знакомых или посещение свадебной церемонии. Кэрол, одна из его знакомых, как-то уезжала из города на несколько дней и попросила его присмотреть за ее собаками. Отчет о выполнении поручения был тщательно задокументирован на обеих сторонах карточки, озаглавленной «Прогулки с собаками».

К своему удивлению я обнаружил, что в выходные Джеймс присутствовал на церемонии бракосочетания. Вол­нения, неизбежно вызванные этим мероприятием, ему уда­лось усмирить, заняв себя составлением подробного конс­пекта происходящего и использовав для этого пять кар­точек, исписанных с обеих сторон мелким почерком:

«Бракосочетание Джойс Аллан и Дэниела Больцмана. Четвертая лютеранская церковь Денвера. 14.09.85 н. э. Начинается приблизительно в 3:18:27 с органной музыки.

(Опорные сваи арок отделаны натуральным деревом.) Прибл. в 3:20:44 подружки невесты (5) и шаферы (5) идут вперед по центральному проходу. В 3:25:16-3:26:49 Джойс А. идет по центральному проходу и подходит к кафедре. В 3:27:39 священник читает молитву. В 3:29:15 священ­ник произносит речь. В 3:40:37 священник читает молит­ву. В 3:42:16 Ч.К.Ж. (чернокожая женщина, как объяс­нил мне Джеймс), прибл. 20 лет, рост прибл. 5 футов 4 дюй­ма, вес прибл. 120 фунтов, поет «Да не оставь меня» и «Бо-

жественная любовь». В 3:48:37 пение заканчивается. В 3:49:38 Джойс А. произносит клятву супружеской верно­сти Дэниелу Б. В 3:50:27 Дэниел Б. говорит: «Согласен». В 3:51:53 священник объявляет их мужем и женой. В 3:52:17-3:54:36 Б.К.М. (белокожий мужчина), прибл. 40 лет, рост прибл. 5 футов 11 дюймов, вес прибл. 180 фунтов, молится за них, пока они стоят перед ним на коленях. В 3:56:10 он объявляет их мистером и миссис Больцман».

Остальные четыре карточки содержат описание свадеб­ных торжеств в мельчайших подробностях, заставляющих думать об этом радостном событии как о тяжком и му­чительном испытании. Молодожены и гости под грузом шифровок и кодов превращаются из живых и веселых людей в музейные экспонаты, занесенные в заплесневе­лые каталоги. Вместо «Конни за столом сидела напротив меня, смеялась и с удовольствием чокалась с другими гос­тями», он пишет: «Она Б.К.Ж., прибл. 30 лет, рост прибл. 5 футов 4 дюйма, вес прибл. 130 фунтов».

К этому времени в обществе Джеймса я провел уже почти три часа и чувствую, что он начал тяготиться моим присутствием. Поблагодарив его за сотрудничество и за­верив, что теперь у меня есть вся необходимая информа­ция, я выхожу из его дома и медленно направляюсь к ма­шине. Приехав в клинику, чувствую себя выбившимся из сил. Выжившим в неравной схватке. Едва не утонувшим в водовороте деталей и подробностей. Но в то же время я полон энергии. Кто бы мог предположить, какие секреты хранятся в этой маленькой темной квартирке? Вот почему я люблю наносить домашние визиты. У меня договорен­ность со службой трудоустройства, в соответствии с кото­рой мне сообщают имена и адреса людей, заявляющих о своей непригодности к работе. Обычно они приходят на прием ко мне, но иногда — если физические или умствен­ные проблемы не позволяют им передвигаться вне преде­лов их жилища — я сам прихожу к ним. Теперь вам понятна причина этого.

Многие из ваших знакомых, сотрудников, друзей или родственников обладают заметными признаками навязчивого невроза. Не секрет, что немало таких людей, кото­рые относятся к сексу как к своего рода навязчивой не­обходимости; возможно, для них она не настолько все­поглощающа и непреодолима, как сортировка и регист­рация почты для Джеймса, но такое отношение к интим­ной жизни, несомненно, лишает ее спонтанности и радос­ти. Они способны «делать это» — совершать механичес­кие движения, — но могут получить лишь минимум удо­вольствия от занятия, которое должно приносить счастье обоим партнерам.

Джеймс в постели — не Казанова. Более того, он до сих пор девственник. И это не удивительно, не правда ли? Раз­ве можно представить себе, что такой человек, как Джеймс, будет чувствовать себя в безопасности, раздеваясь перед посторонними? В этом вопросе у него наблюдается явная дисфункция, а в его пятьдесят семь лет шансов на измене­ния к лучшему уже практически не остается. Так зачем же я потратил столько времени на то, чтобы познакомить вас с Джеймсом? Ведь он никак не претендует на роль ва­шего сексуального наставника! Я представил вам Джейм­са только для того, чтобы вы поверили в себя. Только то, что вы приветствуете аккуратность и во всем любите по­рядок, еще не делает вас «невротиком». Пример Джеймса иллюстрирует то, как озабоченность деталями может привести к половой дисфункции.

Такие обычные занятия, как мытье рук, чтение почты или посещение общественных мероприятий, превратились для Джеймса в занимающие все время, но успокаивающие его волнения ритуалы. Его навязчивое пристрастие к ис­полнению ритуалов возникло еще в раннем детстве. Ро­дители часто и жестоко ссорились по поводу отсутствия денег и пристрастия отца к выпивке и посторонним жен­щинам. Хотя у Джеймса и не осталось собственных воспо­минаний о том периоде его жизни, мать позже рассказы­вала ему, что он был «очень напуган» разводом родителей и постоянно спрашивал: «Когда вернется папа?» К сожа­лению, его отец перебрался в другой штат и никогда боль­ше не виделся со своими детьми. Джеймс очень смутно помнит свое детство, кроме того, что «Братья и сестры ни­когда не хотели играть со мной... Я всегда был один».

Несомненно, что яростные стычки родителей и после­довавшая за ними потеря отца являются предпосылками для возникновения постоянного состояния тревоги, осо­бенно если мать оказывается не в состоянии успокоить и утешить ребенка. Рассказывая о матери, Джеймс говорил, что она «не была расположена к проявлению чувств... она никогда не целовала меня».

«Ну-ну-ну, сейчас все пройдет!»

Родительское утешение необходимо детям, потому что оно учит их заботиться о себе. Когда родители естествен­но и искренне успокаивают своего ребенка, они тем са­мым подают ему пример поведения в аналогичных си­туациях.

Прошлым летом, глядя в окно, я случайно стал свидете­лем сцены, когда трехлетняя девочка, катавшаяся на вело­сипеде по тротуару, не справилась с управлением и куба­рем полетела со своего транспортного средства. Почти мгно­венно из дома выскочила ее мать, схватила на руки крича­щего ребенка, крепко прижала дочь к себе, поцеловала обо­дранную коленку и стала ласково приговаривать: «Ну-ну-ну, бедная детка, как тебе, наверное, больно!.. Ну-ну-ну, ми­лая, сейчас все пройдет. Давай мама поцелует ножку!»

Несколько минут спустя Бетани уже снова радостно каталась на велосипеде — позабыв о раненой коленке и пополнив свой словарный запас новой, «болеутоляющей» лексикой. Прошло несколько недель, и она опять упала с велосипеда у меня на глазах. Однако на этот раз она не стала кричать, а села, скрестив ноги, поцеловала свою ко­ленку и тихо сообщила сама себе: «Ну-ну-ну, сейчас все пройдет!» А затем без дальнейших церемоний вскочила на велосипед и закрутила педалями.

Джеймс никогда не слышал таких успокаивающих слов от своих родителей и потому оказался не готов противо­стоять опасностям и стрессам взрослой жизни. Он стал

пытаться спрятаться от тревог и волнений, занимая себя ведением записей и исполнением ритуалов. Он оказался неспособным к сексуальному общению, потому что клю­чевой элемент интимных отношений — элемент игры — полностью отсутствовал в его жизни. Вряд ли стоит ожи­дать, что человек, мрачный и хмурый в гостиной, станет вдруг в спальне веселым и игривым любовником.

Теперь, когда вы достаточно хорошо знаете Джеймса, едва ли не самого яркого представителя «невротиков» из всех, с которыми мне приходилось иметь дело, позвольте познакомить вас с Деб. У нее навязчивый невроз выражен не столь откровенно, ее с полным правом можно отнести к «нормальным». В противном случае я просто не стал бы жениться на ней!

ДЕБОРА

Дебора выглядит великолепно, лежа на диване и купа­ясь в теплых лучах предвечернего солнца, переливающих­ся в ее светлых волосах. Сейчас взгляд ее широко расстав­ленных голубых глаз сосредоточен на книге, а одна нога соблазнительно перекинута через подлокотник дивана. Я сказал «соблазнительно», выразив тем самым свое лич­ное мнение. Она даже не подозревает, что в этот момент я вожделенно подглядываю за ней. Она учится на третьем курсе юридического факультета и сейчас старательно под­черкивает что-то в одном из неподъемных манускриптов, посвященном определению права собственности и заклю­чениям контрактов. Скука смертная. Лучше бы мы заня­лись любовью, но на следующей неделе у нее экзамен, и я получил «от ворот поворот».

Я хочу обратить ваше внимание на ее манеру зани­маться — на то, как она подчеркивает текст в книге. Для этого ей необходимо пять разных фломастеров. Желтый — для самого текста, оранжевый — для заголовков, си­ний — для определений, розовый — для законодатель­ных актов и зеленый — для приводимых в качестве при­меров дел. Она говорит, что это помогает ей легко найти необходимый материал, когда она готовится к экзаменам. Все в комнате находится в идеальном порядке. Даже Уголек, ее серый кот, уютно устроился в самом центре шали с античным рисунком, которая, в свою очередь, так же безукоризненно расположена в самой середине сиде­нья кресла-качалки.

У Деб это не навязчивость — просто она любит поря­док. Она не может спокойно заниматься, если в комнате не убрано. Я получаю массу удовольствия, дразня ее тем, что якобы «забыл» поставить на место качалку после того, как посмотрел, развалившись в ней, по телевизору фут­больный матч. Не менее весело играть с ней в слова, пото­му что она терпеть не может мою манеру выкладывать деревянные буквы ломаной линией. Но Дебора понимает, что мое безобидное подтрунивание над ее озабоченностью порядком является на самом деле доказательством того, что я ее понимаю и принимаю такой, какая она есть. Моя жена знает, как сильно я люблю ее — несмотря на то, что замечает иногда отпечатки моих пальцев на тостере и пятна на потолке, когда мы занимаемся любовью. Кроме страсти к порядку, у нее очень много достоинств, поэтому боль­шинство наших знакомых даже и не подозревают о при­сущих ей признаках навязчивого невроза.

Синдром навязчивости распространен необычайно широко. Мы уже видели, что первые корни он пускает в раннем детстве, когда ребенок пытается справиться со своими тревогами. Человеческие детеныши рождаются совершенно беспомощными. Хотя с обретением физичес­кой и психологической зрелости эта ситуация несколько меняется в лучшую сторону, человек тем не менее ни­когда не в состоянии полностью контролировать окру­жающие его внешние силы. Для создания чувства защи­щенности дети иногда прибегают к магическим ритуа­лам. К ним, например, относится правило не наступать на трещины в асфальте или не прикасаться к определен­ным предметам. Другим проявлением таких ритуалов является желание ребенка каждый вечер слушать перед сном одну и ту же сказку.

Пожалуй, каждый из нас подчиняется какому-то заве­ренному порядку, чтобы упростить жизнь, и верит в дей­ственность определенных ритуалов. Например, все мы по утрам выполняем некоторый привычный набор действий, когда умываемся, бреемся, одеваемся, завтракаем и т.д., не внося в них серьезных изменений и не задумываясь над тем, что и как делаем. Я никогда и не подозревал, что последовательность действий моего утреннего ритуала «не­правильная», пока Дебора однажды не сообщила мне, что нужно надевать сначала носки, а только после них — брю­ки. Я всю жизнь надевал носки после брюк, и эта очеред­ность ни разу не стала причиной страшных катастроф, но она объяснила, что если мне не придется подтягивать шта­нины, надевая носки, то брюки меньше помнутся. Только и всего. Теперь я одеваюсь правильно! Для меня, честно говоря, нет никакой разницы, надену я брюки раньше нос­ков или позже них, главное, что в конечном итоге я ока­жусь в брюках, но для Деб важно, чтобы я делал это в правильной последовательности.

Далее мы рассмотрим, почему эмоции — даже положи­тельные — кажутся «невротикам» опасными. Их трево­жит все, «выходящее из-под контроля», а поскольку эмо­циям свойственно подобно пару подниматься из кипяще­го котла нашего внутреннего мира, контролировать их не­просто. Это-то и внушает страх! Страшно — даже если эти эмоции самые положительные. Порхающие в животе ба­бочки вызывают большую тревогу, чем мысли в голове, потому что их труднее поймать.