Эмоционольная травма дочери, присущая ее отношениям с отцом 1 страница

нообразие ее проявлений. В следующем сновидении раскрывает­ся общее психологическое состояние женщин, имеющих травми­рующие взаимоотношения с отцом.

Я - молодая девушка, которая со своим ребенком попала в клетку. Неподалеку отец свободно скачет на лошади по зеленому лугу. Я изо всех сил хочу до него дотянуться, пытаюсь выбраться из клет­ки; страдаю и плачу. Но вдруг клетка опрокидывается. Я точно не знаю, раздавит ли она нас, или мы спасемся.

Это сновидение говорит о разделении между отцом и доче­рью и о том, что дочь лишена свободы и ее творческие возможно­сти ограничены. Здесь проявляется ее стремление получить сво­бодную энергию, которая есть у отца. Но сначала дочь должна выбраться из клетки, а это связано с риском. Ведь может случить­ся, что клетка раздавит ее и ребенка, или, наоборот, они смогут освободиться. Хотя это сновидение одной-единственной женщи­ны, я уверена в том, что в нем драматически отражено состояние многих женщин, оказавшихся в ловушке из-за нездоровых отно­шений с отцом, и это состояние препятствует формированию их внутреннего позитивного отношения к отцовству.

На индивидуальном уровне существует много вариантов формирования травмы в отцовско-дочерних отношениях. Отец мог быть крайне слабым человеком и потому вызывал у дочери чувство стыда: например, мужчина, который никогда не мог удер­жаться на работе, или пил, или играл в азартные игры и т.п. Или же он мог быть «отцом, которого нет», - из тех, что решают оста­вить семью, подобно мужчинам, которые «любят, но бросают». Причиной отсутствия в семье отца может быть также его смерть, война, развод или болезнь, - каждое из этих событий отлучает отца от семьи. Отец также может нанести травму дочери, балуя ее до такой степени, что у нее теряется ощущение всяких границ, ценностей и авторитета. Он даже может бессознательно в нее влю­биться и таким образом привязать к себе. Или же он может смот­реть свысока на фемининность и обесценивать ее из-за того, что фемининная часть его собственной личности была принесена в жертву идеалам мачо-маскулинной власти и авторитета. Он может много трудиться, добиться немалых успехов в своей профессии, но при этом дома оставаться совершенно пассивным, не вовлекаясь в отношения с дочерью, т.е. быть эмоционально отстраненным. Ка-

кой бы из этих случаев мы ни взяли, если дочь не ощущает при­сутствия в семье любящего и ответственного отца, который поощ­ряет ее интеллектуальное, профессиональное и духовное развитие и ценит уникальность ее фемининности, то ее фемининной духов­ности наносится серьезная травма.

Женщины постепенно по-новому раскрывали и заново пере­осмысливали понятие «фемининность» на основе собственных ощущений. И начали понимать, что мужчины выявляли феминин­ность посредством своих сознательных и культурно обусловлен­ных ожиданий в отношении определенных социальных ролей женщины, а также через свои бессознательные проекции. В отли­чие от определения фемининности, полученного из социально-культурной или биологической роли женщины, мой подход свя­зан с символическим видением «фемининности» как способа бы­тия и неотъемлемой части человеческого существования.'По мое­му ощущению, фемининность прежде всего проявляется через об­разы и эмоциональные реакции, и такое представление о феми­нинности проходит красной нитью через всю мою книгу⁴.

Отцовско-дочерняя травма является не только событием, произошедшим в жизни той или иной конкретной женщины. Вме­сте с тем - это состояние нашей культуры⁵. Всюду, где существу­ет авторитарная патриархальная установка, которая обесценивает фемининность, низводя ее до совокупности ролей или качеств, сложившихся не на основе собственного опыта женщины, а по­рожденных некоей абстрактной точкой зрения на нее, - там обна­руживается подавление отцом дочери на коллективном уровне,

⁴ Более подробное представление о символическом взгляде на феминин­
ность, совершенно отличающемся от взглядов, основанных на биологическом и
социально-культурном подходе, можно получить, прочитав книгу: Ann Ulanov,
"The Feminine in Jungian Psychology and in Christian Theology" (Evanston: North­
western University Press, 1971), p. 137 и далее. - Здесь и ниже, если не указано
иначе, примечание автора.

⁵ Взгляд Юнга заключается в символическом взгляде на отца как на архе-
типический образ. Одним из внешних проявлений воздействия этого архетипа
отца является образ патриархальной культуры, в которой должны жить женщи­
ны Запада. Точно так же архетип дочери может служить культурным образом
фемининности, который в патриархальной.культуре является второстепенным
или придаточным. Такое огромное количество эмоциональных травм, существу­
ющих на индивидуальном уровне в отцовско-дочерних отношениях, отражает
проблему всей нашей культуры между доминирующим началом отца и подчи­
ненным дочерним началом. Внешнее проявление в культуре отношений между
отцовским и дочерним началом может свидетельствовать о наличии внутренне­
го изъяна в отношениях между ними.

28

Глава 1

Эмоциональная травма дочери, присущая ее отношениям с отцом

которое не позволяет ей творчески развиваться в соответствии со своими природными способностями.

Независимо от уровня, на котором происходит родительско-дочерняя травма: на индивидуальном, культурном или на том и другом, - она является главной проблемой для большинства со­временных женщин. Одни женщины стараются избежать пробле­мы, не желая работать над собой и продолжая открыто осуждать своего отца или всех мужчин вообще. Другие делают попытку не замечать проблемы и проживать традиционные роли, навязанные обществом. Однако, отказываясь от внутренней работы, женщи­на отказывается от ответственности за свою жизнь и не хочет в ней ничего менять, в первом случае осуждая мужчин, а во вто­ром - приспосабливаясь к ним. Я убеждена в том, что истинная задача для современных женщин заключается в том, чтобы от­крыть себя себе. Однако отчасти это открытие приводит женщи­ну к диалогу со своей личной историей, с разными факторами, оказавшими воздействие на индивидуальное, культурное и ду­ховное развитие.

В процессе взросления дочери ее эмоциональное и духовное развитие в существенной степени зависит от ее отношения к отцу. Он является первой маскулинной фигурой в ее жизни, на основе которой у нее впервые формируется модель отношения к своей внутренней маскулинности, а в конечном счете - и к реальным мужчинам. Так как он является «Другим», т.е. отличающимся и от нее, и от ее матери, он также формирует ее инаковость, ее уни­кальность и ее индивидуальность. Его отношение к ее феминин-ности определит, как из нее будет формироваться женщина. Одна из многих его ролей - помочь дочери совершить переход из защи­щенной домашней материнской сферы во внешний мир, в том, чтобы совладать с внешним миром, справиться с конфликтами, которые он создает. Его отношение к работе и успешности будет окрашивать и ее отношение к работе и успешности. Но если отец неудачник и сам испытывает страхи, то дочь, вероятно, воспримет его установку робости и боязни. Традиционно отец также опреде­ляет идеалы для своей дочери. Он создает модель авторитета, от­ветственности, умения принимать решения, объективности, по­рядка и дисциплины. Когда она становится достаточно взрослой, он отступает назад, чтобы она могла интериоризировать эти идеа­лы и актуализировать их у себя внутри. Если его собственное от­ношение к этим сторонам жизни оказывается либо слишком ри-

гидным, либо слишком мягким, оно повлияет и на отношение до­чери к этим сторонам жизни⁶.

Некоторые отцы совершают ошибку, потворствуя своим же­ланиям и капризам. Поскольку они не могут установить границы для самих себя, не ощущают своего внутреннего авторитета и так и не сформировали ощущение внутреннего порядка и дисципли­ны, они становятся «неправильной» моделью поведения для сво­их дочерей. Такие мужчины часто остаются «вечными юношами» (puer aetemus). Они слишком сильно идентифицируются с богом юности и в своем развитии так и остаются на подростковой ста­дии⁷. Они могут быть романтичными мечтателями, избегающими конфликтов в реальной жизни и неспособными брать на себя обя­зательства. Такие мужчины стремятся находиться в пространстве возможностей, избегают реальности и живут некой условной жиз­нью. Очень часто у них бывает творческий подъем; они очень чув­ствительны к духовным поискам. Но поскольку их внутренний цикл совершается только вокруг весны и солнца, у них отсутству­ют глубина и возрождение, которые приходят только после осени и зимы. По своему характеру мужчины такого типа имеют склон­ность к беспокойству. У них не развивается умение «выдержать» и выстоять в трудной ситуации. Что касается их положительных черт, то они всегда очаровательны, романтичны и вызывают во­одушевление тем, что выражают свою духовность в реализации различных возможностей, через творческие проявления, поиск. Но если принять во внимание их не самые лучшие качества, при­дется отметить склонность ничего не доводить до конца, желание избегать трудностей, рутинной работы и борьбы, чтобы воплотить задуманное в реальность. Некоторые чрезвычайно характерные примеры таких мужчин - «вечных юношей» - можно найти сре-

⁶ Вера ван дер Хейдт описала с юнгианской точки зрения роль отца и спо­
соб его взаимодействия со своими детьми в статье "On Father in Psychotherapy"
в книге "Fathers and Mothers" (Zurich: Spring Publications, 1973), p. 133 и далее.
С другой точки зрения процесс развития, в котором отец традиционно опреде­
ляет идеалы дочери, описан в книге: Н. Kohut, "The Analysis of the Self (New
York: International University Press, 1971), p. 66. (В рус. переводе: Кохут X. Ана­
лиз Самости. - М.: Когито-Центр, 2003.)

⁷ Выражение puer aetemus, или «вечный юноша», Юнг заимствовал у Ови­
дия, который употреблял его в отношении озорного, непослушного, соблазни­
тельного юного бога. Мария-Луиза фон Франц описала этот паттерн в своей кни­
ге "Puer Aeternus" (Zurich: Spring Publications, 1970). (В рус. переводе: фон
Франц М.-Л. Вечный юноша. Puer Aetemus. - М.: Независимая фирма -«Класс»,
2009.)

30

Глава 1

Эмоциональная травма дочери, присущая ее отношениям с отцом

.

ди зависимых людей, которые оказываются навсегда привязаны к объекту своей зависимости: это «донжуаны», бегающие от одной юбки к другой, «сыночки», покорно пресмыкающиеся перед влас­тными женами, «папочки», соблазняющие романтическими отно­шениями собственных дочерей. Некоторые из них за короткое время совершают головокружительный взлет, как, например, ки­ноактер Джеймс Дин или рок-звезда Джим Моррисон, но лишь для того, чтобы пасть жертвой склонности к саморазрушению и затем стать легендой или даже культовой фигурой, выражающей архетипическую природу их очарования.

Дочери таких «вечных юношей» в детстве не имеют перед глазами необходимой модели проявления самодисциплины, опре­деления границ и, повзрослев, зачастую не ощущают безопаснос­ти, страдают от нестабильности, неуверенности в себе, тревожно­сти, фригидности и в общем - от ощущения слабости Эго. Более того, если отец был откровенно слабым (не имея постоянной ра­боты или будучи зависимым), вполне вероятно, что дочь будет его стыдиться. А если дочери было стыдно за своего отца, то вполне возможно, что она перенесет это чувство стыда и на себя. В таких случаях она создает образ идеального мужчины и отца, и вся ее жизнь становится поиском такого идеала. В своих поисках она может привязаться к «духовному возлюбленному» (ghostly lover), т.е. к идеальному мужчине, который существует только в ее вооб­ражении⁸. Следовательно, очень вероятно, что ее отношения с мужчинами, особенно в сфере сексуальности, будут нарушены. Вполне вероятно, что отсутствие обязательств, которое она испы­тала в отношениях с отцом, породит общее отсутствие веры в мужчин, которое может распространяться на всю духовную сфе­ру, т.е., выражаясь языком метафоры, - на «Бога Отца». На самом глубинном уровне она страдает из-за нерешенной религиозной проблемы, ибо ее отец не создал для нее сферы духа. Как же ей тогда ее обрести? Анаис Нин, у которой был такой отец, сказала об этом: «У меня не было духовного наставника. Мой отец? - В моих глазах он представляется мне моим ровесником»⁹.

Другие отцы склоняются в сторону ригидности. Жесткие, хо­лодные, а иногда и вовсе безразличные, они порабощают своих до-

⁸ М. Esther Harding описала образ «духовного возлюбленного» в своей
книге "The Way of All Women" (New York: Harper and Row, 1970), p. 36-38.

⁹ Anais Nin, "The Diary of Anais Nin", vol. 1 (New York: Harcourt, Brace and
World Inc.), p. 194.

черей силой авторитарной установки. Довольно часто такие муж­чины оказываются лишенными живой жизненной энергии, отре­занными от своей внутренней фемининности и чувственной сфе­ры. Они ставят во главу угла послушание,. долг и рациональность. И они настаивают на том, чтобы их дочери разделяли эти ценнос­ти. Подчинение установленному порядку становится правилом. К невыполнению социальных норм они относятся с подозрением и недоверием. Такие отцы - чаще всего властные старики, в основ­ном озлобленные, циничные, раздраженные и лишенные вкуса к жизни. Так как для них главное - контроль и правильное поведе­ние, им, скорее всего, чужда спонтанность и неожиданность, они закрыты для творчества и чувств. И они пытаются относиться к таким вещам с насмешками и сарказмом. Если говорить о положи­тельной стороне отношений с властным стариком, то признание им главенства авторитета и долга порождает ощущение безопасно­сти, стабильности и порядка. Негативная сторона отношений со­стоит в том, что в них чаще всего подавляются «фемининные» ка­чества: проявления чувств, эмоциональность и непосредствен­ность. Вот некоторые примеры отцов, для которых характерно по­ведение властного старика: это «патриархи», сохраняющие конт­роль над всеми материальным ресурсами и тем самым подавляю­щие своих жен и детей; «законники», создающие определенные правила и требующие от всех неукоснительного их выполнения; «мечтатели», ожидающие от дочерей небывалых успехов в жизни; «домостроевцы», требующие, чтобы дочери исполняли предназна­ченные им фемининные конвенциональные роли; а также «герои», не признающие ни малейшей слабости, недомогания или какого-то отличия от других.

В последующей жизни дочери таких властных стариков час­то оказываются практически полностью разобщенными со своими фемининными инстинктами, так как их отцы не могли по-настоя­щему признать их фемининность. Поскольку такие женщины ис­пытывали на себе жесткое и грубое отношение со стороны отца, то, вероятно, они будут так же относиться к себе или другим. Даже если они начнут бунтовать, то в этом бунте часто ощущает­ся нечто безжалостное и резкое. Одни дочери покоряются автори­тарным правилам, и тогда они навсегда отказываются жить соб­ственной жизнью. Другие, хотя и могут бунтовать, остаются под контролем отца и поступают с оглядкой на него. У дочерей как слишком властных, так и слишком мягких отцов чаще всего не

32

Глава 1

Эмоциональная травма дочери, присущая ее отношениям с отцом

складываются здоровые отношения с мужчинами и возникают трудности в проявлении творческой духовности.

Итак, я описала две крайние тенденции, которые могут суще­ствовать в отношении отца к дочери. Но отношение большинства отцов представляет сочетание этих двух тенденций. И даже если отец проявляет в жизни лишь одну из этих крайностей, то другую тенденцию он зачастую отыгрывает бессознательно¹⁰. Есть много примеров ригидно-авторитарных отцов, у которых неожиданно случаются иррациональные взрывы эмоций, что представляет уг­розу ими же установленному порядку, нарушает чувство безопас­ности и порождает ощущение абсолютного ужаса у дочерей. По­скольку такие отцы сознательно не признают свою эмоциональ­ность, то потому время от времени бурные эмоции переполняют их, но дети, наблюдающие проявление этих эмоций, все больше и больше пугаются. Иногда в спектре эмоций усиливаются сексу­альные обертоны - например, когда отец физически наказывает свою непослушную дочь, так что она ощущает исходящую от него угрозу на сексуальном уровне. Таким образом, хотя сознательное поведение отца может быть продиктовано его родительским дол­гом и на рациональном уровне он может не переступать существу­ющую грань, такие ноты могут прозвучать на фоне незрелых юно­шеских (puerile) настроений и импульсов, которые прорываются бессознательно и в самые неожиданные моменты. Вместе с тем вполне вероятно, что отцы, потакающие дочерям, также не лише­ны презрительного цинизма ригидного судьи, скрываемого на зад­ворках психики. Такой отец может неожиданно накинуться на свою дочь, осуждая ее за те же самые импульсивные проявления, которые он не любит в себе.

Несомненно, что в развитии дочери другим важным факто­ром является роль матери¹¹. Так как моя книга посвящена иссле­дованию отцовско-дочерних отношений, то я в ней не обращала особого внимания на исследование вопросов, связанных с влияни-

¹⁰ Эти две крайности, а также их скрытое взаимодействие Джеймс Хилл-ман описал в своей статье: "Senex and Puer: An Aspect of the Historical and Psychological Present", Eranosjahrbuch XXXVI, 1967.

" Роль матери в развитии женщины и женственности является крайне важным фактором, а потому на эту тему было написано очень много. Так, напри­мер, Нэнси Фрайди (Nancy Friday) в своей книге "My Mother, My Seir (New York: Dell Publishing Co., 1977) исследует проблему влияния матери на поиск дочерью своей идентичности. С юнгианской точки зрения Эрих Нойманн в сво­ей книге "The Great Mother" анализирует архетип «Великой Матери» и его связь с развитием сознания (Princeton: Princeton University Press, 1963).

ем матери, поэтому я лишь укажу на некоторые важные моменты. Очень часто среди супружеских пар можно увидеть определенное сочетание психологических характеристик партнеров. У отца, ко­торый является «вечным юношей», зачастую жена является «ма­мой». В таких случаях мать часто является хозяйкой в доме и сле­дит за соблюдением порядка в семье. Только через нее формиру­ются ценности, авторитет и организация уклада, которые обычно создаются отцом. Иногда такая мать может быть более ригидна, чем большинство ригидных стариков-отцов. И вместе с этой ри­гидностью проявляются ее сильные женские эмоции. Если отец слабый и любит потакать, а мать - сильная и властная, у дочери появляется двойная проблема. В таком случае отец не только не может стать для нее моделью маскулинности, он не может проти­востоять матери и помочь дочери от нее отделиться. Дочь может сохранять бессознательную связь с матерью и идентифицировать­ся с ней. Вполне возможно, что в таком случае она бессознатель­но заимствует материнские ригидные установки. Кроме того, если матери приходится играть роль отца, иногда дочь не получает в достаточной мере ни отцовского, ни материнского влияния.

Прямо противоположной парой является старик-отец и дочь, которая для него играет роль жены. В этом случае он подавляет и мать, и дочь, - таким образом мать вследствие своей пассивной зависимости не создает для дочери модели подлинной феминин­ной независимости. Поэтому весьма вероятно, что у дочери будет повторяться паттерн фемининной зависимости или же, если она бунтует, это происходит скорее вследствие защитной реакции на властное отношение отца, чем ради удовлетворения своих феми­нинных потребностей.

Бывает и так, что «вечно юными» являются и отец, и мать, как это было у супружеской пары Скотта и Зельды Фитцдже­ральд¹²; в таких случаях обычно каждый из партнеров мало спо­собствует формированию стабильности, организованности и авто­ритета. Тогда зачастую ответственность каждого из партнеров ока­зывается очень слабой, и брак и семья могут распасться, оставив дочь в состоянии хаоса и тревоги. Или же может случиться так, что ригидными стариками являются и отец, и мать, которые созда-

¹² Скотт Фитцджеральд (1896-1940) - известный американский писатель, его история красивой романтической любви и затем выставленной напоказ се­мейной жизни заканчивается трагически: Зельда, страдавшая шизофренией, схо­дит с ума, писатель спивается. - Примеч. ред.

34

Глава 1

Эмоциональная травма дочери, присущая ее отношениям с отцом

ют в семье атмосферу жесткой власти. И тогда дочь оказывается отсеченной с обеих сторон от источников эмоциональности и ес­тественности.

У своих клиентов и у себя самой я обнаружила два противо­положных паттерна, которые часто формируются вследствие на­рушения в отношениях е отцом. И зачастую эти оба конфликтую­щих между собой паттерна существуют вместе в психике женщи­ны, имеющей эмоциональную травму, вступая между собой в борьбу. Один паттерн я назвала «вечная девушка» (или puella aeterna)¹³. Другой я назвала «амазонкой в панцире». В этой главе я хочу лишь описать оба типа в общих чертах, а в последующих главах дать их более подробное описание.

«Вечная девушка», или пуэлла, - это женщина, которая пси­хологически остается юной девушкой, даже если ее физический возраст составляет шестьдесят-семьдесят лет. Она остается зави­симой дочерью, имеющей тенденцию принимать ту идентичность, которую на нее проецируют другие. Тем самым она целиком отда­ет другим свою силу и ответственность за формирование соб­ственной идентичности. Очень часто она выходит замуж за ригид­но-авторитарного мужчину и становится воплощением образа именно такой женщины, которую он хочет видеть. Зачастую она кажется невинной, беспомощной и пассивной и ведет себя соот­ветствующе. Или же она может бунтовать, но в своем бунте она остается беспомощной жертвой, над ней довлеют чувства жалос­ти к себе, беспомощности и пассивности. В любом случае она не является хозяйкой собственной жизни.

Каждый день у себя в кабинете я принимала женщин, кото­рые были внешне успешными, профессионально компетентными и материально независимыми. На первый взгляд они производи­ли впечатление сильных и энергичных, независимых и уверенных в себе. Но, оказавшись в безопасной терапевтической обстановке, они позволяли себе плакать, предъявлять жалобы на усталость, слабость и внутреннюю опустошенность, а также на ужасное оди­ночество. В сновидениях у них многократно появлялся образ пан­циря. Одной женщине приснился слабый, маленький мужчина, уставший от жизни и почти что умирающий, который был одет в

¹³ Puella (лат.) - «девушка», puella aeterna (лат.) - «вечная девушка»; это характерный фемининный тип личности, аналогичный маскулинному типу риег aetemus.

защитный кольчужный плащ, был в шлеме и держал щит и меч. Позже, в процессе анализа, когда она избавилась от ненужного панциря, ей приснилось, что она нашла бриллиант, скрытый под грудой вскрытых устричных раковин. Сосредоточившись на том, чтобы прочувствовать этот момент и открыться отношениям с другими людьми, она ощутила себя более мягкой и спокойной. Теперь раковина раскрылась, и ей стала доступна истинная твер­дость, присущая бриллианту.

В сновидениях другой женщины панцирь был представлен тяжелыми зимними шубами. В одном сновидении летом женщи­на выходит из родительского дома, в котором выросла, и вдруг осознает, что в руках у нее несколько тяжелых деревянных веша­лок от зимних шуб, но шубы исчезли. Затем она увидела позади себя двух молодых людей. Они были простодушными, шутили и забавлялись, но ее это испугало. Поэтому она ускорила шаг, что­бы увеличить дистанцию, но они легко ее догнали, и один из них развязал шнурок ее ботинка. Она испугалась еще больше и, пы­таясь от них скрыться, забежала в дом, который казался забро­шенным, войдя в него, она обнаружила сонм парализованных и безумных женщин. Излишне объяснять, в каком ужасе она про­снулась. На самом деле этой женщине следовало сбросить с себя защиту в виде зимней шубы и научиться легко и непринужден­но общаться с этими простодушными парнями, однако она по-прежнему их боялась.

«Женщина в панцире амазонки» так же отчуждена от своего внутреннего центра, как и «вечная девушка». По существу, боль­шинство женщин эти два паттерна могут совмещать. Согласно моему собственному опыту, сначала проявляется паттерн «панци­ря амазонки». Однако за ним скрывается испуганная маленькая девочка, которая то показывается, то исчезает, не имея возможно­сти где-нибудь задержаться, привязавшись к какому-нибудь мес­ту или человеку. Другие женщины поначалу ведут себя как очаро­вательные уступчивые жены, а затем становятся несговорчивы­ми, жесткими противниками в семейных схватках и поединках. У большинства женщин присутствуют оба эти паттерна, время от времени один из них сменяется другим. Например, одна женщи­на, которая вела активную социальную жизнь, при этом ощущала себя неуверенной, хрупкой девочкой, которая все время боялась проявить свою слабость, в то время как у нее это сочеталось с ощущением уверенного в себе и пользующегося авторитетом ора-

36

Глава 1

Эмоциональная травма дочери, присущая ее отношениям с отцом

тора. Она удивлялась, когда узнавала, что окружающие люди, в особенности мужчины, воспринимали ее как сильную и компе­тентную личность, тогда как внутри себя она чувствовала робость и застенчивость.

Мне до сих пор сложно ответить на вопрос, почему разви­тие одной женщины следует паттерну «вечной девушки», разви­тие другой - паттерну «амазонки в панцире»; это обстоятельство требует дальнейшего исследования. Я склоняюсь к тому, что на особенности развития каждой женщины влияет множество раз­ных факторов. По моему мнению, главными из них являются темперамент женщины, а также ее положение и роль в семье. Еще один фактор - ее отношения с матерью. Очень существен­но физическое состояние женщины, особенности ее телосложе­ния, а также расовые и социально-экономические различия. До­вольно часто я сталкивалась с тем, что у старшей дочери суще­ствует тенденция к развитию паттерна «амазонки», тогда как развитие младшей дочери следует паттерну «вечной девушки». Но так случается не всегда. Еще один фактор состоит в том, идентифицируется ли она с отцом или матерью и повторяет ли она паттерн доминирующего родителя или, наоборот, бунтует против него. Согласно моему представлению, эти два паттерна («вечной девушки» и «амазонки в панцире») присутствуют у большинства женщин, хотя при этом кто-то из них может прожи­вать их более или менее осознанно.

И «вечная девушка», и «амазонка в панцире» довольно час­то испытывают отчаяние в связи со своим внутренним состояни­ем. Они ощущают отчуждение от своего внутреннего ядра, ибо они обе лишены связи с очень важными частями своей личности. Метафорически можно привести такое сравнение: в их распоряже­нии имеется целый огромный особняк, но они занимают в нем всего несколько комнат.

Философ Серен Кьеркегор помог мне понять истоки этого самоотчуждения и отчаяния, существовавшего и у меня самой, и у моих клиенток. В своем труде «Болезнь к смерти» Кьеркегор считает, что отчаяние не связано с Самостью, с источником чело­веческого бытия¹⁴. Согласно Кьеркегору, существует три основ-

¹⁴ Soren Kierkegaard, "Fear and Trembling", "The Sickness Unto Death" trans. Walter Lowrie (New York: Doubleday & Co., Inc., 1954). (В рус. переводе: Кьерке­гор С. Страх и трепет. - М.: Республика, 1993.)

ные разновидности отчаяния: бессознательное отчаяние; созна­тельное отчаяние, которое проявляется как слабость, и сознатель­ное отчаяние, которое выражается в форме неповиновения.