Тема 10: Фило- и социогенез мышления. Вопрос №1

Тема 9: Мышление как форма познавательной деятельности личности. Вопрос №3

Проблема неосознаваемых форм мышления. Интуиция. Установка

Тема 10: Фило- и социогенез мышления. Вопрос №1

Биологическая предыстория мышления человека. Развитие мышления в филогенезе. Основные направления исследования интеллекта животных– группа, этот вопрос объяснял Волчанский на лекции после семинара, это далеко не то же самое, что у меня. Но информация, которую я нашла,тоже здесь есть. НО мне кажется, что лучше про филогенез взять из лекции!
Проблема неосознаваемых форм мышления

Существуют неосознаваемые звенья мыслительного процесса — интуитивные формы мышления, означающие постижение истины вне рассуждений и обоснований, в каком-то ее непосредственном усмотрении. Особую роль они играют в решении сложных, нестандартных задач. С данным обстоятельством связано появление эвристики — науки о творческом мышлении. Выявлены, в частности, отдельные эвристики, своего рода психологические механизмы, обусловливающие решение творческих задач и соотносящиеся с представлением о методах, приемах их решения. К числу таких механизмов можно отнести: установление ситуативных отношений; отсечение неперспективных вариантов в выборе решения; сличение гипотез с реальными результатами; временный отказ от части условий и требований задачи; отказ от качественной определенности объектов с сохранением их отношений к другим объектам.

Приведем типичный пример интуитивного решения: «Изобретателю казалось, что он перепробовал все возможные комбинации известных ему технических приспособлений, проанализировал все способы решения своей задачи, а нужная конструкция не приходила в голову. Утомленный бесплодными поисками, он отвлекся и занялся другим делом. И вот однажды, когда он выполнял работу, никак, по-видимому, не связанную с мучившей его технической задачей, решение этой задачи вдруг возникло у него в голове без всякого усилия и напряжения»!. Подчеркнем, что человек в подобных случаях не может указать на какие-либо рассуждения, которые привели его к решению, тем более — сказать о той или иной эвристике, «сработавшей» в мышлении.

В школе Пономарева (Психология., 2006) проблема взаимодействия осознаваемого и неосознаваемого в решении творческой задачи конкретизируется как взаимосвязь интуитивного и логического компонентов. Интуитивное рассматривается как неосознаваемый уровень мышления, логическое — как высшая форма осознаваемого. Пономарев образно представляет связь данных компонентов в виде двух взаимно проникающих сфер, где выделенные структурные уровни решения расположены по степени осознания. Нижележащий уровень — это интуитивное неосознаваемое мышление; верхняя граница презентирует логический уровень, за которым идет строго логическое мышление, предельная форма которого — мышление компьютера. Переход от одного структурного уровня к другому отражает онтогенез и актуалгенез мышления. Первый этап в развитии мышления ребенка предполагает интуитивный способ решения, неспособность действовать в соответствии с задачей во внутреннем плане. Второй, где степень осознания выше, характеризуется возможностью решения во внешнем плане с помощью манипуляции с предметами, включаемыми в саму задачу. Третий этап предполагает возможность решения с помощью представлений. Четвертый характеризуется способностью подчинять представления требованиям словесно поставленной задачи, предполагая значительную степень осознания и владения правилами логики. Пятый этап — реализация способности к «самокоманде», обеспечивающая подчинение интеллектуальных действий логической оценке решения. В подходе Пономарева возможность решения задачи на определенном этапе может рассматриваться как интеллектуальная характеристика субъекта.

Изучение взаимодействия осознаваемых и неосознаваемых уровней решения творческой задачи было продолжено И.Н. Семеновым и С.Ю. Степановым (1983) в контексте исследования рефлексивной регуляции мышления. Последнюю авторы рассматривали как одно из условий продуктивности в решении творческой задачи, выделяя осознание ее предметного содержания и собственного отношения к ее решению. Было показано, что при неадекватной, нерефлексивной личностной позиции субъект решает творческую задачу как типовую, репродуктивную; при адекватной позиции он рефлексивно относится к своим действиям и соответственно решает задачу как продуктивную. При этом выделяются два вида рефлексии — интеллектуальная и личностная, каждая из которых реализует ряд специфических функций в решении. Это исследование предполагало решение дискурсивных задач: испытуемый «оречевлял» ход решения задач «на сообразительность» (головоломок). Было показано, что интеллектуальная рефлексия осуществляет планирование и контроль в решении. Личностная рефлексия также связывалась с реализацией регулятивных функций: она позволяла испытуемому терпимо относиться к своим ошибкам и поддерживать себя в процессе решения, не давая «угаснуть» познавательной мотивации. Одним из главных выводов данного цикла исследований стал вывод о роли рефлексии в решении: развернутая рефлексия как форма осознанной регуляции предшествует неосознаваемому инсайту.

В школе Тихомирова проблема осознаваемого и неосознаваемого приобрела особое значение в контексте анализа уровней регуляции мыслительной деятельности. Были проведены исследования роли мотивационно-эмоциональной (неосознаваемой) регуляции в решении творческой задачи. Например, в экспериментах Н.Б. Березанской (1978) было показано, что «принятие» образа творческой личности во время гипнотического сеанса меняет качество решения творческой задачи в сторону возрастания продуктивности и оригинальности за счет неосознаваемого изменения мотивации. Другие исследования (Васильев, Поплужный, Тихомиров, 1980; Виноградов, 1972) позволили сделать вывод о роли эмоциональной активации в структуре решения: эмоциональная активация, фиксируемая на записи КГР, предшествует обнаружению принципа решения — инсайту, выполняя эвристическую функцию, состоящую в сужении зоны поиска соответствующего задаче решения.

Проблемы операционально-смысловой регуляции как неосознаваемой формы мышления впервые особо изучаются в школе Тихомирова (1969, 1984). Яркой исследовательской находкой стали известные эксперименты с решением шахматных задач слепыми шахматистами. При этом осязательная активность игроков по переобследованию шахматных фигур выступила как индикатор бессознательной работы. Было показано, что поисковая активность, направленная на разрешение ситуации, носит неравномерный характер, предшествуя возникновению операционального смысла. В данных исследованиях инсайтное звено, направленное на поиск принципа решения творческой задачи, связывается с бессознательной работой, проявляющейся на уровне мыслительных операций как развитие невербализованных смыслов элементов ситуации.

В работах Матюшкина (2003) вопрос о неосознаваемом уточняется как вопрос об интуиции и ее роли в структуре решения. Обнаружено, что интуитивное звено становится возможным только при условии преобразования внешней ситуации в проблемную. Другое условие реализации интуитивного решения связано с познавательными характеристиками личности и предполагает интеллектуальный уровень подготовленности, позволяющий «присвоить» поставленную задачу. «Этот процесс иногда называется порождением проблемы» (там же, с. 214). Тогда в отношении личности можно выделить такую ее характеристику, как «пороги проблемности», подразумевая субъективную «чувствительность» к определенным проблемам. Задача становится для субъекта проблемной ситуацией благодаря наличию опыта, определяющего его значительные возможности в области ее решения. Например, специалист высокого уровня фактически неосознанно, «интуитивно» решает профессиональную задачу благодаря тому, что его профессиональный опыт носит «свернутый» характер. Это позволяет ему, не выводя проблему на уровень осознания, «чувствовать», где она кроется. Следующее условие связано с появлением в ходе решения творческой задачи особого мотивационного образования, которое можно назвать «проблемной доминантой». Она определяет легкость «вычерпывания» информации, подсказок, помогающих решению задачи. Это условие можно продемонстрировать на примере решения задач людьми творческих профессий, когда возникающая «проблемная доминанта» детерминирует поиск необходимого средства решения, позволяя его обнаруживать и сразу включать в решение. Одним из условий реализации интуитивного решения выступает «семантический потенциал» субъекта, выражающийся в «раннем» понимании смысла проблемы. Следующим условием выступает обязательное владение профессиональными языками как средствами выражения идеи, позволяющими эксплицировать интуитивное решение.

В рамках подхода Матюшкина к пониманию роли неосознаваемого в продуктивном решении мы сталкивается с расширением понятия «интуиция», включающим неосознаваемое мотивационное звено решения, возникновение «проблемной доминанты» и интеллектуальных компонентов, предполагающих наличие опыта, соответствующего задаче.

Представляется, что следствием понимания творческого мышления как предмета изучения, характерного для всех трех вышеуказанных подходов, является интерес к творческой личности. Во всех этих подходах изучение продуктивного мышления приводит к обращению в область исследования креативной, творческой личности.

Интуиция

ИНТУИЦИЯ (от лат. созерцание, видение, пристальное всматривание) — познание без видимого, осознанного участия, рассуждения, логических доказательств. Интуиция — своеобразное мышление, когда отдельные его звенья протекают бессознательно, ясно же осознается лишь полученный итог, результат. Интуиция позволяет быстро, почти *внезапно* находить правильное решение проблемы. Интуиция — компонент творческого процесса. Непосредственность быстрого усмотрения решения является следствием напряженного мышления, сознательных установок на поиск решения, активного воспроизведения большой суммы ранее накопленных знаний, свободного и непроизвольного обобщения впечатлений и образов. Интуиция зависит от общего развития личности, она индивидуальна и динамична. Информативные признаки (логические и чувственные) меняют свою значимость под влиянием эмоционального состояния и особенностей опыта. Сознательные и несознательные процессы, участвующие в интуиции, могут взаимодействовать, меняться местами, поддерживать друг друга или противодействовать

РЕБЯТ, ТЕМА УСТАНОВКА ХОРОШО НАПИСАНА В PDF ФАЙЛЕ «УСТАНОВКА» НА СТРАНИЦАХ 39-41 (текст в ворд не вставляется, иероглифы какие-то выходят). Но в принципе есть еще вот такая информация про установку и интуицию, но она не очень понятная:

НЕКОТОРЫЕ АСПЕКТЫ ИНТУИЦИИ И УСТАНОВКИ Е. ГЕРАСКОВ

Цель работы обозначить начальные положения построения теоретической модели, которая дала бы возможность найти одно общее объяснение двух фундаментальных экспериментальных исследований, до сих пор интерпретируемых отдельными теориями. Одно из них это исследование Д.Н. Узнадзе проблем установки. Другое — исследование, проведенное Я.А. Пономаревым и Ю.Б. Гиппенрейтер под руководством А.Н. Леонтьева [5]. Этот эксперимент полнее всего теоретически осмыслен в работах Я.А. Пономарева, тем не менее некоторые положения требуют нового переосмысления.

Установление неоднородности результата действия человека, наличия в нем прямого и побочного продуктов, является основным положением в концепции Я.А. Пономарева. Прямой продукт действия отвечает сознательно поставленной цели, он осознан, и человек может его непосредственно использовать при организации последующей деятельности. Побочный продукт возникает независимо от сознательного намерения, под влиянием тех свойств предметов, которые включены в действие, но не являются существенными с точки зрения сознательно поставленной цели. Человек не способен сознательно использовать побочный продукт в дальнейшей деятельности; однако интуитивно опираться на такой продукт может [7; 193].

Для иллюстрации наличия побочного продукта действия было проведено множество экспериментов [7; 195—207]. Приведем только один пример. Испытуемому дают три планки с нанесенными на них линиями, планки необходимо надеть на четыре шпильки так, чтобы концы линий совпадая друг с другом, образовали овал. Прямой продукт — овал, побочный продукт форма треугольника, которую образуют правильно расположенные планки. После решения задачи требуется нарисовать фигуру, полученную нанесенными на планках линиями Испытуемый легко воспроизводит ее. Однако затем он не может ответить на вопрос о фигуре, образованной планками (т.е. не может воспроизвести побочный продукт). Когда испытуемому дают те же самые планки, но без нанесенных на них линий, он оказывается способным восстановить их прежнее положение это означает, что побочный продукт отражен на неосознаваемом уровне.

Сама модель интуитивного решения создается с использованием задачи «четыре точки». На листе бумаги нанесены четыре точки, их необходимо соединить тремя прямыми линиями, правильное сочетание нужных линий повторяет расположение планок в задаче «овал». Таким образом, задачу «овал» можно использовать в качестве «подсказки» при решении «четырех точек». Модель интуитивного решения следующая: сначала испытуемому предлагается задача «четыре точки», после определенного количества неуспешных попыток решить ее ему дается задача «овал»; после ее решения снова — задача «четыре точки», и только теперь испытуемый может ее решить. На этом основании делается вывод, что при первых попытках решить задачу у испытуемого возникает поисковая, доминанта; в ситуации подсказки создается возможность опоры на побочный продукт, сформированный при решении подсказки. Именно это и приводит к решению задачи при ее повторном предъявлении. Однако сама постановка опыта не позволяет сделать подобный вывод, так как подсказка дается после того, как сформировалась доминанта. А это исключает возможность установить: опирается ли решающий задачу на неосознаваемый побочный продукт или этот продукт вполне осознается им. Для решения этого вопроса необходимо, чтобы после образования доминанты подсказка не появлялась в сознании, что привело бы к уверенности о неосознанности побочного продукта. Тогда был проведен такой опыт: сначала давалась подсказка, после ее решения — задача [7; 215—216]. В этом случае испытуемый не мог решить задачу. Из этого следует единственный вывод: главную роль в решении задачи играет появление подсказки в сознании — доминанта извлекает необходимую для решения задачи информацию из сознания.

В таком случае как можно объяснить результаты, полученные при задаче «овал»? Из самого эксперимента видно, что регистрируется не то, что осознается в момент решения задачи, а то, что зафиксировано в памяти после ее решения. П.И. Зинченко подчеркивал, что лучше всего запоминаются способы деятельности, непосредственно связанные с достижением цели, в то время как способы, не связанные прямо с целью или осуществляемые привычными, автоматизированными действиями, запоминаются плохо [4]. Расположение планок является именно способом, не связанным прямо с достижением цели, поэтому оно не запоминается — усилия исследуемого лица направлены главным образом на нарисованные на планках линии [1].

Восстанавливание прежнего положения планок с не нарисованными на них линиями можно объяснить автоматизацией действий. По мнению Н.А. Бернштейна, в построении двигательного акта принимает участие целая иерархия уровней, причем осознается только ведущий уровень, фоновые уровни находятся в его подчинении и не осознаются. В начале автоматизации данного двигательного акта все коррекции производятся на ведущем уровне, после чего часть из них переходит на фоновые уровни. Характерно для этого перехода устранение зрительного контроля и его замена проприоцептивными [1]. Это объясняет тот факт, что испытуемые справляются и без нарисованных на планках линий. Необходимо отметить, что манипуляции, производимые при решении задачи, довольно элементарные и поэтому большая часть действий в принципе автоматизирована, кроме того, подобные манипуляции с планками производятся до решения задачи, что еще больше способствует этому процессу [7]. При таком положении даже однократного совершения действий достаточно для их автоматизации в необходимой для эксперимента степени. Установлено также, что результаты значительно улучшаются, когда действие по сборке планок повторяется три раза, что тоже характерно для автоматизации . Можно сказать, что манипуляция с предметами — не обязательное условие для возникновения интуиции. Вполне достаточно, чтобы человек только воспринимал данную ситуацию. Этот факт описан при совершении ряда открытий.

Можно дать другое объяснение сущности психических механизмов обусловливающих интуитивное открытие. Сформированная при первом предъявлении задачи проблемная доминанта [2] не теряет своей связи с сознанием. После замены задачи с подсказкой она приобретает следящую активность и «следит» за совершающейся в нем работой, не принимая прямого участия в ней и не осознавая ее наличия [2].

Таким образом, при появлении в сознании необходимой информации доминанта может усвоить ее из сознания. Из эксперимента видно, что при усложнении подсказывающей задачи, а также когда испытуемый обладает большим опытом проблемная доминанта теряет свою следящую активность. В результате интуитивное решение становится невозможным. Это показывает, что доминанта включена в следящий уровень [2]. Когда перед человеком возникает некоторая задача, в следящем уровне выводится информация, необходимая для ее решения, эта информация может быть использована сознанием, чем объясняется тот факт, что, если ввести в следящий уровень больше информации, она может вытеснить оттуда проблемную доминанту[3]. Особенностью этой информации является то, что с ее помощью можно решить не только конкретную задачу, но и определенный круг близких по содержанию задач. В этом случае, следящий уровень функционирует по принципу изобилия информации. Чем это обусловливается? Явления в природе и в обществе, как известно, не имеют строгой детерминации [4]. Поэтому данную ситуацию довольно редко можно повторить во всех ее деталях без какого-либо изменения. Детерминированная система не смогла бы успешно приспособиться к такой среде. Обилие информации в следящем уровне обеспечивает необходимую гибкость при изменении ситуации. Информацию, необходимую для решения определенного круга задач, назовем информационным комплексом (ИК); он представляет собой систему и имеет все характерные особенности системы [11]. ИК отличается от проблемной доминанты тем, что теряет свою следящую активность после замены данного круга задач (здесь начинает действовать принцип экономии), в то время как проблемная доминанта, если в следящем уровне не включается большой объем информации, остается там, несмотря на изменение задачи,— это позволяет ей извлекать информацию из побочных деятельностей и явлений. Сам ИК при интуитивной модели решения превращается в проблемную доминанту.

Возникает закономерный вопрос: какова разница между установкой и ИК? Очевидно, у них очень сходные функции. Д.Н. Узнадзе определяет установку, во-первых, как целостное состояние субъекта и, во-вторых, как направленность на определенную активность [10]. Как видно, ИК не имеет именно этой направленности и целостности. Возможность совершить определенные действия нельзя реализовать непосредственно, так как ИК не специализирован для конкретной ситуации. Эта специализация осуществляется благодаря формированию на базе ИК установки, которая представляет собой подсистему ИК. Для проверки этой гипотезы надо объяснить эксперименты, проведенные Д.Н. Узнадзе и его сотрудниками.

Во время опытов для фиксирования установки одну и ту же ситуацию повторяют многократно без каких бы то ни было изменений. Каждый раз при подаче объектов для сравнения на базе ИК формируется однотипная установка. В этом случае обилие информации в ИК, необходимое только при изменяющейся ситуации, оказывается уже лишним. Поэтому начинает действовать принцип экономии. ИК минимизируется, т. е. подсистемы, в которых нет необходимости, освобождают следящий уровень, причем остаются только те подсистемы, которые формируют установку. Таков, по нашему мнению, психологический механизм фиксирования установки. При смене ситуации в критическом опыте минимизированный ИК не может обеспечить формирование адекватной установки, в то же время по причинам, которые мы приведем дальше, выведение подсистем, в которых нет необходимости, из следящего уровня наталкиваются на затруднения. В результате этого поступающая информация обрабатывается неадекватной установкой, по причине чего возникает иллюзия.

Остановимся на двух типах иллюзии — контрастной и ассимилятивной. Как правильно подчеркивает Д.Н. Узнадзе, контрастная иллюзия возникает по причине того, что мы имеем дело с количественными явлениями [10; 185]. Допустим, что ИК содержит подсистему для восприятия количественных явлений, она состоит из трех компонентов: первый — для восприятия меньших величин, второй — для больших, третий — для равных величин. При фиксировании установки на неравные величины в ней принимает участие также подсистема количества, но только своими компонентами для больших и меньших величин. Компонента для равных величин находится в ИК в качестве резерва на случай эвентуального изменения ситуации. Но так как ситуации стереотипны, по принципу экономии эта компонента освобождает следящий уровень. В данном положении, когда разница между сравниваемыми величинами при фиксирующих опытах невелика, в критическом опыте возникает ассимилятивная иллюзия; когда эта разница увеличится, но остается еще недостаточной, чтобы вызвать образование адекватной компоненты, в установке наступает модификация. Обе составляющих компоненты меняются своими местами, по причине чего возникает контрастная иллюзия [10; 154]. Если эта гипотеза верна, то при фиксировании установки на равенство не должна возникать контрастная иллюзия, потому что в установке есть только компонента для равных величин. Опыт показывает, что при фиксировании установки на равенство возникает только ассимилятивная иллюзия [10; 203— 204].

Когда мы фиксируем установку в сфере гаптического восприятия, а в критическом опыте иллюзия проявляется в сфере зрительного восприятия, очевидно, что подсистема количества принимала участие в формировании двух ИК — гаптического и зрительного восприятия [10; 173]. Отсюда следует вывод, что одна подсистема может принимать участие в формировании разных ИК. Это заключение дает нам возможность объяснить возникновение качественных иллюзий.

Обратимся к эксперименту, в котором применяется нейтральный шрифт. Фиксирование установки производится с помощью слов, написанных латинским шрифтом. В критическом опыте подается русское слово «чурек», испытуемый читает его как «чупек» — русское «р» он читает как латинское «п» [10; 212]. Объяснение состоит в следующем: в критическом опыте начинается образование ИК, на базе которого необходимо выработать адекватную установку, но так как этот процесс затруднен, оба ИК (латинского и русского шрифтов) смешиваются, образуя диффузный ИК. Именно поэтому сформированная установка содержит подсистемы как одного, так и другого.

Само образование адекватного ИК затрудняется фактором, что в ситуации существует известная двойственность: буквы в слове можно принять как русскими, так и латинскими. Подобное положение существует и при количественных иллюзиях, например, наибольшая разница между диаметрами показываемых кругов — только 4 мм, кроме того, применяется и тахистоскоп. По мнению Д.Н. Узнадзе, одна и та же установка может лежать в основе одинаковых переживаний «близко стоящих друг от друга объективных содержаний». Это означает, что человек с помощью сформированной неадекватной установки не может определить, что данная ситуация не отвечает предназначению установки. Вместо освобождения следящего уровня от ИК, породившего ее, или дополнения необходимыми подсистемами установка приспосабливается к изменившейся ситуации (например, контрастная иллюзия). С другой стороны, по причине объективного изменения ситуации в следящем уровне начинается образование адекватных подсистем, но этот процесс затруднен неадекватной установкой, которая исключает свободное формирование необходимого ИК. Таким способом может наступить смешение подсистем разных ИК или же непрерывное вытеснение адекватной подсистемы из следящего уровня, например переход от контрастной иллюзии к ассимилятивной и наоборот на короткий срок наступает восприятие объектов как равных .

Итак, вернемся к интуиции. Когда впервые дана для решения задача «четыре точки», в результате неуспешных опытов начинается минимизирование ИК. Подсистемы, которые при попытках решить задачу оказались неэффективными, по принципу экономии освобождают следящий уровень. Таким способом связи в ИК, которые до этого были скрыты, освобождаются и поступают в сознание, т. е. охват поиска расширяется. Именно поэтому в эксперименте констатировано благоприятное влияние неуспешных опытов [7; 219]. Это дает возможность ИК, когда он остается в следящем уровне как проблемная доминанта интегрироваться с какой-либо подсистемой подсказки. Процесс интеграции приводит к возникновению нового ИК. Эти процессы, однако, могут протекать только в сознании, в следящем уровне возможно только сохранить необходимую информацию до ее поступления в сознание [2]. Но если рассматривать это положение в контексте теории установки, саму доминанту, а также и установку нельзя осознавать непосредственно, а только опосредствованно, при помощи (физической) активности и объективно возникших содержаний сознания, порожденных на их основе [10; 157].

Биологическая предыстория мышления человека. Развитие мышления в филогенезе. Основные направления исследования интеллекта животных. (то есть тот вопрос, который лучше взять из лекции)

Принцип развития — важнейший принцип научной психологии. Развитие психики может рассматриваться в филогенетяческом аспекте, историческом, онтогенетическом и функциональном. Предшествующие главы затрагивали главным образом функциональный аспект, который является ведущим при общепсихологическом рассмотрении. Познакомимся теперь кратко с другими аспектами рассмотрения мышления, и прежде всего с филогене­тическим. Эта задача с необходимостью заставляет нас обратиться к некоторым общим вопросам развития психики.

Психика человека — сравнительно поздний продукт развития, поэтому необходимо наиболее общие черты психического искать за пределами существования человека. Сразу же возникает вопрос: где именно? В истории человечества существовало представление о всеобщей одушевленности материи, которое, однако, было отвергнуто наукой. Высказывалось мнение, что психика свойственна всему живому (например, известный зоопсихолог Вагнер считал, что критерий психического — это раздражимость, а раздражимость присуща всему живому), существовало мнение о том, что психикой обладают лишь организмы, имеющие нервную систему. В настоящее время наиболее проработанной гипотезой относительно возникновения психики (и соответственно элемен­тарной формы отражения) является гипотеза А. Н. Леонтьева и А. В. Запорожца [97]. Согласно этой гипотезе элементарной формой психического отражения является чувствительность — способность реагировать на раздражители, которые сами по себе не принимают участия в обмене веществ, но выполняют сигнальную, ориентирующую функцию (абиотические раздражителя). Этим чувствительность отличается от раздражимости, которую характеризуют именно реакции на биологически значимые раздражители. Чувствительность возникает у животных при переходе к жизни в вещно оформленной среде [97].

Любой живой организм характеризуется тем, что он для своего существования должен осуществлять обмен веществ с окружающей его природой. Обмен 'веществ — одна 'из фундаментальных характеристик жизни. Каждый живой организм предъявляет опре­деленные требования к окружающей среде. Если эти требования (например, приток определенных веществ) выполняются, то организм выживает, если нет, то погибает. Таким образом, отношение организма к среде с самого начала активно и избирательно: все. воздействия «классифицируются» на полезные и вредные, реакция на них различна. Вместе с тем организм животных относится к среде значительно более активно, чем организм растений, это выражается в поиске условий, предметов, необходимых для существования организма. Поиск выражается прежде всего в движении, перемещении, двигательном поведении. Альтернативой поиска является избегание вредных воздействий на организм. Требования организма превращаются в потребности. Потребность—это состояние нужды в чем"-то внешнем, что необходимо организму для поддержания своего существования. Необходимое далеко не всегда .находится в непосредственном окружении, поэтому нужно пред- . принимать некоторую цепь актов, чтобы до'быть, разыскать объект, который может удовлетворить потребность, нужно осуществлять собственное поведение. Поведение в свою очередь возможно только в том случае, если организм ориентируется в среде, т. е, реагирует не только на те воздействия, которые прямо «включены» в обмен веществ, но и учитывает 'раздражители, которые лишь подготавливают их, предупреждают о возможности их появления (звук нельзя съесть, от слабого звука не умирают). Таким образом, происходит расширение и качественное видоизменение той области, по отношению к которой, организм реактивен. Те или иные воздействия на организм могут быть сигналами лишь в том случае, если они как-то связаны с воздействиями, прямо включающимися в обмен веществ, через них сигналы связаны с основными биологическими потребностями организма. Понятие «сигнальность» в биологическом и психологическом смысле обязательно подразумевает некоторое состояние потребности, по отношению к которому сигнальное воздействие и становится значимым, т. е. предупреждает о том, что могут наступить условия для удовлетворения или неудовлетворения той или иной потребности. Чувствительность есть форма отражения, организмом с помощью своих состояний некоторых особенностей окружающей среды. Появление у организмов способности ориентироваться по отношению к биологически нейтральным воздействиям и есть первоначальная форма психической жизни. Она возникает не случайно, а закономерно, как продукт усложнения взаимоотношения организма с окружающей средой, как аппарат, обслуживающий взаимодействие, играющий в нем активную роль. Психика жизненно необходима, выполняет активную роль в поведении. Для того чтобы ориентироваться, нужно учитывать особенности объектов, па отношению к которым осуществляется ориентировка, отражать их. Отражательная функция психики представлена в ее самой элементарной, первоначальной форме, какой и является чувствительность, т. е. способность к ощущениям.

Ориентировка в форме чувствительности существенно развивается в мире животных. Одно из 'направлений развития заключается в переходе от общей недифференцированной (неспецифической) чувствительности к дифференцированной, специфической эта дифференциация идет по линии все более тонкой и избирательной реактивности по отношению к воздействиям внешнего мира, как бы представляющим различные классы энергии, различные типы воздействия: механические, термические, химические, оптические, акустические. Если говорить об ориентировке животных, представленной чувствительностью в целом, то можно сформулировать следующие положения. Развитие ориентировки происходит у животных в направлении все большей дифференциации, все большей тонкости, все более тонкого учета особенностей тех воздействий, по отношению к которым необходимо строить процесс ориентировки. Существенным фактором, определяющим это развитие, является биологическая значимость тех воздействий, которые выполняют функцию ориентиров. Именно значимость для жизнедеятельности организмов определяет степень интенсивности развития чувствительности по отношению к различным ориентирам. Различие в образе жизни порождает различия в развитии ориентировки у разных видов, разная чувствительность может доминировать у 'представителей разных видов (обоняние, зрение и др.). Понятие «ведущая чувствительность» фиксирует известную соподчиненность различных видов чувствительности у данного конкретного вида. Итак, мир отражается животными иначе, чем человеком, по-разному, в зависимости от жизнедеятельности, от строения поведения организмов. Психическое отражение всегда активно, избирательно, обслуживает приспособительное поведение — в этом заключаются его наиболее общие особенности.

В связи с тем что психическое отражение возникает, развивается в структуре поведения, выполняя ориентирующую функцию, необходимо кратко познакомиться с основными характеристиками самого поведения. В самом общем виде поведение описывается как процесс активного взаимодействия организма с окружающей средой. Конечным результатом этого взаимодействия является приспособление организма к окружающей среде, к требованиям этой среды и удовлетворение собственных потребностей организма. Движение, как 'уже отмечалось выше, одно из важнейших проявлений активного взаимодействия организма со средой. Существуют две основные формы поведения: врожденное и индивидуально-изменчивое.

Широкое распространение получил термин «инстинкт» для обозначения одного из видов поведения. Термин этот многозначен, поэтому важно кратко обозначить основные варианты его использования. 'Первый (исторически) вариант связан с характеристикой поведения животных вообще (безотносительно к конкретным видам) в сравнении с поведением человека. Была выдвинута следующая формула: «Поведение человека разумно, а животные следуют своим инстинктам». Инстинкт — это альтернатива разумности. Инстинктивное поведение—это неразумное поведение, слепое, т. е. независимое от природы внешних конкретных условий. Инстинктивное поведение готово от рождения, ему не нужно обучаться, оно врожденно. В контексте интересующей нас проблемы филогенеза 'мышления это означает, что мышление свойственно только человеку и по существу не имеет биологической предыстории. По мере накопления знаний о поведении животных термин «инстинкт» стал использоваться в более узком смысле. Стали говорить об инстинкте как об одной из разновидности поведения животных. Необходимость сужения значения термина возникла потому, что все увеличивающиеся наблюдения над поведением животных стали убеждать ученых в том, что поведение в общем-то не такое уж и слепое, что оно все-таки приспосабливается к требованиям окружающей среды, его и нельзя понять иначе, как приспособление к этим требованиям. Второй вариант использования термина: инстинкт—это врожденное поведение животных.

Существует еще третье значение термина «инстинкт», которое продолжает сохраняться в современной литературе и имеет прямое отношение к изучению психики человека. «Инстинкт» -иногда используется не для характеристики собственно поведения, а для характеристики движущих сил поведения. Говорят об «инстинктах» в смысле импульса к движению, поведению. Эта традиция сохраняется и в настоящее время. Когда некоторые ученые говорят об инстинкте . человека, то они ясно понимают, что готовое поведение у новорожденного обнаружить чрезвычайно трудно. Когда говорят о «пищевом инстинкте», «оборонительном инстинкте», «половом инстинкте», то термин «инстинкт» используется в значении, близком к понятию биологической или органической потребности.

Остановимся подробнее на второй трактовке «инстинкта» как одной из форм поведения животных. Выделение инстинкта как одной из форм поведения было прогрессивным, так как означало отказ от глобальных представлений о поведении животного вообще. Однако инстинкт как форма поведения оказался противопоставленным другой форме поведения — индивидуально-изменчивому поведению, 'которое не существует в готовом виде у организ­ма, только что появившегося на свет, а формируется 'в ходе его индивидуальной жизни. Теперь уже считали так: разумным является индивидуально-изменчивое поведение животных, разумным в том смысле, что строится с учетом внешних условий, которые меняются в жизни данного конкретного организма, на различных этапах его поведения, что оно адаптивно по отношению к меняющимся условиям.

Итак, разумность в широком смысле стали связывать с динамической или оперативной адаптацией организма к требованиям окружающей среды: не к тем глобальным требованиям, которые вообще обеспечивают выживаемость, воспроизводимость вида, а к тем, которые возникают сейчас, при решении данной конкретной задачи организмом. Что же касается врожденного поведения, то его по-прежнему продолжали трактовать как жестко «запрограммированное» и в этом смысле непластичное, не приспосабливающееся к требованиям среды. Инстинктивное поведение трактовалось как зафиксированная в истории развития вида форма приспособления (если угодно, решение типовых задач для данного вида). В XIX веке Ж.-А. Фабр, один из ученых, много сделавший для описания и изучения инстинктивного поведения, особенно настаивал на идее жесткости, неизменности инстинктивного поведения. Вот пример, ставший хрестоматийным: некоторые виды ос должны найти кузнечика и парализовать его, причем для этой парализации нужно нанести три укола в три пятнышка, которые имеются на спине кузнечика. Под этими пятнышками расположены соответствующие нервные узлы. У жертвы наступает паралич, в нее откладываются яйца, появляющимся из них личинкам гарантирована пища. Итак, нужно совершить укол в три заранее предопределенные точки. Убедительный пример очень жесткого поведения.

Казалось бы, теория жесткости, неизменности инстинкта получила убедительное подтверждение. Однако и приведенный выше пример был переосмыслен. Дополнительные 'наблюдения поставили под сомнение исходные теоретические представления. Действитель­но, кузнечик является жертвой осы, она парализует кузнечика, сам процесс парализации осуществляется тремя фиксированными уколами. Однако если внимательно посмотреть на первую фазу — встречу осы и кузнечика, то можно легко обнаружить, что кузнечик не занимает позицию пассивного ожидания момента, когда ему нанесут эти три запрограммированных укола. Кузнечик сопротивляется, между ним и осой 'возникает борьба, которая характеризуется, в частности, тем, что эти организмы, вступающие в борьбу, могут находиться друг по отношению к другу в самых различных вариантах пространственного взаимного расположения. Число этих вариантов столь велико, что заранее все их предусмотреть просто невозможно. Значит «легендарная» оса должна как-то приспосабливаться к текущему моменту, к тому положению, которое сейчас, в данный .момент, занимает в пространстве кузнечик. Без этого приспособления невозможно попасть в «три точки», потому, что они занимают все время разное место в пространстве.

Возникла идея, что элемент изменчивости, приспособляемости, пластичности есть и в любом акте поведения, даже в тех актах, которые интерпретировались как образцы жесткого, неадаптивного поведения. В этом смысле любой акт поведения разумен и его можно рассматривать как очень далекий, но все же прообраз будущей сложной мыслительной, разумной деятельности человека. Сегодня большинство ученых по существу не разделяют идею жесткой сепарации врожденного (инстинктивного) и индивидуально-изменчивого поведения. Текущая адаптация рассматривается как изменчивый компонент, реальное поведение любого живого-организма рассматривается как своего рода «сплав» врожденных, фиксированных компонентов и индивидуально-изменчивых компонентов целостного поведенческого акта. Остается, однако, проблема удельного веса, вклада каждого из этих компонентов, представленности «разумности» (в широком смысле) в целостном поведении. Это определяется особенностями образа жизни организмов (применительно к виду). В структуре, поведения отдельной особи существенную роль играет актуальное состояние потребности: чем выше уровень возбудимости нервных центров, соответствующих тем или иным биологическим потребностям, тем более высок удельный вес врожденных, готовых компонентов поведения, тем менее оно «разумно». Наоборот, при сравнительно низком уровне возбудимости могут доминировать индивидуально-изменчивые компоненты. Вместе с тем большинство последователей подчеркивает трудность ясного различения врожденного и индивидуально-изменчивого в поведении (и при внутриутробном развитии организм уже испытывает воздействие окружающей среды). В настоящее время накапливается все больше фактов, показывающих, что врожденным является не само по себе поведение, а некоторые предпосылки, готовность к поседению определенного рода (ярким примером может служить реакция следования).

Поведение может анализироваться безотносительно к соотношению врожденного и индивидуально-изменчивого, в аспекте его общего строения. Такой анализ позволяет лучше понять, в чем заключается своеобразие сознательной деятельности человека по сравнению с самым сложным поведением животных. Поведение направлено на удовлетворение некоторой потребности (пищевое, оборонительное, сексуальное). Сложное поведение (например, пищевое) включает в себя отдельные поведенческие акты, которые выделяются по признаку достижения биологически важных результатов, которые являются, однако, промежуточными этапами на пути полного удовлетворения потребностей, лежащих в основе данного поведения. В пищевом поведении вычленяются такие акты, как поиск пищи и овладение добычей (особенно, когда она сопротивляется). Сложное поведение всегда двухфазно. Процессы ориентировки строятся иначе на разных фазах поведения: может происходить смена ведущей чувствительности.

Поиск объектов в свою очередь может быть разного типа, в зависимости от степени специализированности поиска, степени его ограниченности определенным кругом объектов, на которые направлен этот поиск. Поисковое поведение характеризуется также фиксированностью или вариативностью способов, используемых при организации поиска. В звене овладения добычей можно выделить относительно самостоятельные акты поведения: подстораживание, ожидание (настройка), подкрадывание, преследование. Поведение имеет иерархическую организацию, в основе которой лежит иерархия биологических потребностей. Иерархия эта меняется в течение жизненного цикла у одного и того же организма, что ведет к перераспределению ранга сигнальности раздражителей. Поиск объекта потребности часто должен начаться до его реального обнаружения. Первая фаза такого поиска вызывается теми сигналами, которые поступают от внутренних органов и которые связаны с интероцепцией. Активность организма не заключается в том, что он лишь пассивно ждет, когда появится объект, удовлетворяющий потребность; она проявляется в поиске объектов, которые еще только могут стать предметами потребностей, в этом проявляется относительная автономность поведения по отношению к среде.

Остановимся подробнее на той форме поведения, когда доминируют индивидуально-изменчивые его компоненты. Его обычно называют научением. Исследования научения образуют большую главу экспериментальной психологии. Один из ставших классическим методов состоит в выработке навыка безошибочного прохождения через лабиринт, т. е. искусственную среду. Поведение и при прохождении лабиринта описывается по затратам времени и числу случаев попадания в тупики. Особенность экспериментов с лабиринтами, как и многими другими ситуациями научения, заключается в том, что одна и та же задача, ставится перед поведением животного неоднократно. Описан феномен постепенности выработки навыка (уменьшения числа ошибок и затрат времени) и его различной устойчивости. Специальный интерес представляют опыты с научением в однократно организуемой ситуации. Например, в лабораторном помещении находятся две кормушки. В одну из них на глазах у собаки, которая в этот момент удерживается от движения, прячут мясо (а затем незаметно подменяют его на сухарный порошок). Получив свободу передвижения собака устремляется к кормушке, обнаруживает там сухарный порошок, отказывается его есть и продолжает поисковое поведение. Собака, которой предварительно не показывали мясо, «спокойно» ест сухарный 'порошок. Феномен отказа от объекта, который в принципе может удовлетворить пищевую потребность организма, свидетель­ствует, что до начала поиска (в результате показа экспериментатора) формируется некоторое психическое отражение предмета потребности. Называют его по-разному: «образ», «схема», «ожидание», «познавательная карта», «установка», «акцептор действия». Формируется же оно в условиях однократного показа. Временной параметр — важная характеристика процессов ориентировки: постепенно или быстро (практически мгновенно) ориентируется организм в ситуации перед тем, как приспособить к ней свое поведение. Феномен быстрой ориентировки, описанный первоначально применительно к высшим животным, оказался достаточно распространенным в животном мире, он встречается у птиц, элементы мгновенной ориентировки есть даже у насекомых.

Психическое отражение, возникающее у животных и принимающее участие в управлении приспособительным поведением, неоднородно. Можно выделить несколько параметров, по которым различают виды этого отражения: а) модальность воздействия (химическая, механическая, температурная рецепция), б) степень сложности того воздействия, по отношению к которому организм проводит ориентировку (отражение отдельных свойств, отражение целостных вещей, отражение сложных отношений между теми или иными воздействиями внешнего мира). Интеллектуальное поведение животных — это форма индивидуально-изменчивого поведения, наиболее выраженного у высших животных, но представленного в зачаточной форме не только у антропоидов. Экспериментальные исследования решения задач животными, которые вытеснили первоначальные антропоморфные представления б «способности к рассуждению у животных», привели к дифференциации двух представлений: поведение путем проб и ошибок и поведение, основывающееся на понимании, т. е. схватывании отношений. «Пониманием» назывался учет свойств ситуации, а поведение, строящееся на основе этого учета — разумным. В качестве критерия разумного поведения В. Кёлер использовал следующий признак: возникновение всего решения в целом в соответствии со структурой поля. «Разумное» поведение противопоставлялось случайному. Впоследствии произошло объединение этих крайних точек зрения. Так, Р. Вудвортс писал: «В любой ситуации, которую можно называть проблемной, это схватывание никогда не бывает с самого начала полным. Ситуация должна быть исследована, а это редко может быть сделано без передвижений и манипулирования. Но даже при первом взгляде на ситуацию общие очертания пробле.мы вскрываются в достаточной мере, чтобы до известной степени ограничить область исследования и манипулирования» .

Выражение «разумное поведение животных» имеет двоякий смысл: «разумное» в смысле адаптивное, в этом смысле всякое индивидуально-изменчивое поведение разумно, элементы разумности есть даже в инстинктивном поведении. В более узком смысле разумным называют подвид индивидуально-изменчивого поведения, так называемое интеллектуальное поведение животных. Классическими стали исследования И. П. Павлова, Н. Н. Ладыгиной-Коте, В. Кёлера и других исследователей. Для В. Кёлера разумность поведения в этом более узком значении слова состоит в использовании обходных путей (идти от приманки, чтобы затем к ней приблизиться), в использовании «орудий», в «изготовлении орудий». Как уже отмечалось, интеллектуальное поведение связано с отражением отношений в ситуации, со скоростью ориентировки. Биологический смысл последней понятен: есть поведенческие задачи, которые нельзя решать путем многократных проб (нельзя методом проб и ошибок убегать от хищника — одна ошибка может стоить жизни). К предпосылкам интеллектуального поведения относят предшествование ориентировки по отношению к непосредственным двигательным пробам, достаточно длительное сохранение в памяти следов внешних воздействий. Разумность поведения проявляется также в феноменах предвосхищения, экстраполяции. Собака, перебегающая дорогу, должна предвосхитить положение движущегося автомобиля к моменту пересечения траекторий, их движения. Самым сложным проявлением интеллекту­ального поведения, по-видимому, остаются опыты с изготовлением орудий: при соединении одной палки с другой вычленяется новое свойство составной палки — быть орудием, вычленяется свойство палок соединяться. Начинает развиваться такая область психиче­ского отражения внешнего мира, которая связана не просто с учетом имеющихся в среде ориентиров, но с активным выявлением их в ходе специально выделяющихся в поведении актов. По мнению К. Э. Фабри [190], ранее выделявшиеся критерии интеллекта уже не применимы к одним лишь антропоидам, а «расплываются» в поведении и других высших позвоночных. Качественное своеобразие поведения антропоидов К. Э. Фабри усматривает в развитии манипулятивной активности обезьян, позволяющей им улавливать не только наглядно воспринимаемые связи между предметами, но и знакомиться со строением (в том числе и внутренним) объектов манипулирования. Зрение у обезьян также «воспитываемо» мышечным чувством. Обезьяны (во всяком случае человекообразные) способны, как считает К. Э. Фабри, усмотреть и учесть причинно-следственные связи и отношения, но только наглядно воспринимаемые, «прощупываемые» физические (механические) связи.

Интересное направление развития ориентировки связано с. групповым поведением и взаимодействиями между особями. Осуществляется взаимная ориентировка организмов, в том числе, по отношению к их движениям, позам, имеют место коммуникации относительно результатов ориентировки в предметном мире: например, количество витков в танце пчелы зависит от того, на каком расстоянии, в каком направлении и какого характера пища была обнаружена. Средства- коммуникации между особями достигают в мире животных значительного развития. Если проводить сравнение с человеческими формами звуковой коммуникации, то известным грубым аналогом может служить 'крик. Крик есть вы­разительный акт, объективно несущий информацию о состоянии организма и через это о некоторых особенностях ситуации, вызвавшей это состояние, именно поэтому он позволяет другим особям ориентироваться не только в состояниях организма, но и в некоторых особенностях ситуации. Ориентировка в выразительных ^И движениях других особей (поза, направление взгляда) обслуживает иерархические взаимоотношения в группе особей (например, нельзя горилле смотреть прямо в глаза).

Наши рекомендации