ISBN 5-699-00510-2 © Издательство «Сова», 2001 9 страница. В конце концов, ее пришлось госпитализировать, со всеми вытекающими отсюда неприятностями

В конце концов, ее пришлось госпитализировать, со всеми вытекающими отсюда неприятностями. Через некоторое время после того, как она вернулась домой из госпиталя, Хэл нашел себе хорошую работу в другом городе, и они туда переехали. У них в гостях побывала ее сестра.

Хэл: В тот день я отправился на работу, а когда вечером вернулся домой, моя жена уже окончательно оттуда съехала. Вся мебель, буквально все было вывезено. Единственное, что я нашел, — это выдвижную кровать, мою одежду и мой радиобудильник. Грузчики вынесли абсолютно все. Это было обидно и как-то грустно, но я почувствовал огромное облегчение. Понимаешь ли, мне уже не нужно было принимать решение, она все решила сама. Однако я больше страдал из-за детей, чем сожалел о том, что с ней произошло в психологическом плане.

Я: Ты уже говорил, что она, должно быть, испытывала немотивированные страхи и так далее, ну а какие чувства во время ее срыва испытывал ты?

Хэл: Ну, я испытывал чувство... я был очень травмирован. Я опасался, не я ли стал причиной ее срыва, и какую вообще роль я в этом сыграл. Я расстраивался, что не нашел времени ее выслушать, просто не знал, что это настолько серьезно. И еще мне было неловко, что я, при

том как много я работаю с другими людьми, вообще не заметил признаков того, что она больна. Я ведь все время знал, что у нее бывают мигрени. Я знал это. И я видел, что она... Ну, мне было известно, что иногда она выглядела очень угнетенной. В общем, я размышлял о случившемся и чувствовал себя очень плохо, не зная, какова моя роль в ее заболевании.

И наверное, по-настоящему помогло мне только то, что сказал психиатр. Он не считал, что это моя вина: она была шизофреничкой и, вероятно, случившегося с ней нельзя было избежать, так уж вышло, и моей вины в том нет. И он сказал, что началось это, по-видимому, уже очень давно. А в отношениях с ее родными мне помогло то, что они высказали мне, насколько их удивляет, как долго продлился наш брак. Они давно замечали, что с ней, должно быть, что-то не так, она часто уходила в свою комнату и проводила там в одиночестве целую неделю, просто не показывалась оттуда. Оказалось, что у нее все время были головные боли. Ее родные сказали, что она всегда выглядела так, будто жила в мире фантазий, с самого детства. Хотя такие соображения не приходили мне в голову, они несколько помогли мне почувствовать себя лучше.

Я: Она когда-нибудь говорила тебе, почему уходит из дому?

Хэл: Нет, никогда. Мы, в общем-то, не говорили об этом... Она только сказала, что была рада вырваться и избавиться от напряжения, которое чувствовала. Думаю, я тоже был так рад, когда она ушла и сняла с моих плеч бремя, что я ни о чем ее не расспрашивал.

После расставания мне как-то раз довелось проводить в их городе семинар, и я позвонил своим детям, чтобы узнать, как у них дела, а она попросила меня приехать и забрать детей. И я подумал, что это уже... Ну, меня встревожило, что мать говорит: «Приходи и забирай детей, я хочу, чтобы они жили у тебя». Тогда, недолго раздумывая, я приехал и забрал детей, и они жили со мной полтора года, пока я снова не женился. Это означает, что я был им

и отцом, и матерью. Мне приходилось готовить завтраки и гладить, а также поддерживать идеальную чистоту, поскольку у моего старшего сына была астма. Ему нельзя было пить молоко и есть шоколад, и я от всего этого очень уставал, ведь я по-прежнему должен был ходить в университет, чтобы получить свою степень.

Комментарий

Причины распада первого брака Хэла очевидны, поэтому в длинном комментарии нет необходимости. Прежде всего, это отсутствие реального знакомства до брака — несколько свиданий, значительный период без всякого общения в первое время его службы на флоте, затем пе-реписка и свадьба еще до его демобилизации. У них, по сути, не было возможности хорошо узнать друг друга.

В число причин, которыми Хэл объясняет свое решение вступить в брак, входят его одиночество, тот факт, что невеста была девушкой серьезной, религиозной, и самое, возможно, главное, — советы его лучшего друга и окружающих. Ни один из вышеперечисленных мотивов не может служить достаточно солидной основой для создания взаимоотношений.

Далее, почти полное отсутствие реального общения супругов за время брака. Хэл подозревал, что жена чувствует ревность к его академическим и прочим успехам, но супруги никогда не пытались прояснить этот вопрос. Хэл думал, что она обижалась, но ни слова об этом не было сказано. У Хэла должны были быть какие-то соображения по поводу необходимости самому стирать и убирать в доме, но они так и не были высказаны. Хэла не беспокоило, что его жена совершает странные ночные поездки, и он немного встревожился, когда у нее начались галлюцинации и появились очевидные симптомы болезни. Но лишь много позже он узнал, что корни ее странного поведения уходили в мир нездоровых фантазий ее детства. Хэл сам подвел итог: «Похоже, с нашим общением что-то было не

так, мы просто недостаточно говорили друг с другом». О высоте и непроницаемости этой стены между супругами свидетельствует то, что они никогда не обсуждали между собой ни ее уходов из дома, ни ее окончательного расставания с мужем.

В период раздельного проживания и после развода Хэл работал над получением степени доктора и все чаще и чаще участвовал в групповых обсуждениях и встречах. Я отметил большую разницу в его взаимоотношениях с первой и второй женами, объясняющуюся, возможно, именно обретением такого рода опыта, участием в тренингах.

Период между первым и вторым браками

В течение полутора лет между первым и вторым браками Хэл активно искал себе новую партнершу.

Хэл: После нашего расставания и развода я решил, что я просто не такой человек, чтобы жить в одиночестве. Мне не доставляет никакого удовольствия быть холостяком. Я не раз осознавал, что мне нравится семейная жизнь и я предпочитаю быть женатым человеком. Поэтому я встречался с несколькими девушками, а потом мне пришло в голову, что мне следовало бы начать процесс отбраковки... (со смешком) просто выяснить, с кем у меня может быть что-то серьезное.

Хэл столкнулся с разнообразными проблемами: «Знаешь, Карл, одной из проблем во время этих свиданий стало то, что некоторые чернокожие девушки очень неуверенно чувствовали себя со мной». Хэл полагает, что девушки стеснялись, потому что большинство друзей Хэла были высококвалифицированными специалистами, и девушки ощущали свою приниженность, хотя и не имели к тому оснований.

Хэл: У них, в сущности, не было причин пугаться моих друзей. И это происходило не только с девушками, которых я знал как интеллигентных или отчасти интеллигент-МО

ных, но буквально со всеми девушками, с которыми я встречался и ходил на свидания. Они просто не чувствовали в себе уверенности. Некоторые из них считали меня чересчур амбициозным, а большинство хотели, чтобы я проводил с ними больше времени. Буквально посвящал им все свое время, отчитывался за свое время, а они бы не давали мне возможности вздохнуть свободно... И потом, многие из них страдали, на мой взгляд, такой неуверенностью в себе, что мне пришлось бы оставить работу и только консультировать их. Словом, никакой основы для любви и взаимопонимания не предвиделось. У одних были трудности в отношениях с отцами из-за разводов между родителями, а другие старались вырастить своих братьев и сестер, или... В общем находилось множество обстоятельств, которые препятствовали установлению нормальных отношений, со взаимной заботой и нежностью. А еще одна девушка, с которой я встречался и на которой в то время действительно мог бы жениться, если бы она захотела, не сумела поставить себя на правильную ногу с моими детьми. Например, она готова была требовать от них послушания, прежде чем покажет свою любовь к ним. Я считаю, что с детьми нельзя наводить дисциплину, пока они не удостоверятся, что вы их любите. Из-за этого у нас с ней были конфликты.

С Бекки я познакомился в Кентукки, когда вел там семинары по проблемам расовой интеграции в школах и... Бекки оказалась участницей. А она в то время была замужем и начинала разводиться. Я, в общем-то, не обратил на нее внимания, не считая того, что в моей группе она была одной из самых симпатичных. Но я ее особо не выделял. Я полностью сконцентрировался на руководстве группой. А потом мы все собирались на какую-то вечеринку, и Бекки спросила, есть ли кому меня подвезти. И когда я ответил: «Ну, я даже не знаю. Кажется, нет», — она сказала, что может подвезти меня, но несколько колебалась, так как думала, что меня, может быть, собираются везти две чернокожие женщины из группы, и это их смутит, или они не слишком

хорошо о ней подумают (здесь были замешаны культурные и расовые предрассудки). Я тогда согласился, чтобы она меня подвезла, мы поехали на вечеринку и там танцевали и разговаривали, в общем отлично провели время. Потом мы примерно так же с ней встречались. Когда мы заговорили о моем предстоящем отъезде, Бекки сказала, что, наверное, скоро разведется. И тогда мы почувствовали близость между собой. Мы обнялись и потом... На следующий день я уехал и не знал, что она испытывает ко мне такие сильные чувства, хотя мы ощутили сексуальное влечение друг к другу, симпатию и нежность. Итак, я вернулся домой, а через какое-то время раздался телефонный звонок: «Это Бекки, вы меня еще не забыли?» Я сказал, что не забыл; и тогда она начала рассказывать о себе и спросила, найдется ли у меня время, если она приедет ко мне этим летом.

Бекки приехала и провела у него выходные. Она гораздо больше рассказала о своих супружеских проблемах, однако Хэл отнесся к этому так: «Я не хотел быть даже косвенной причиной ее развода, поэтому она заверила меня, что такая ситуация сложилась давно и бракоразводный процесс уже начался, а ее муж практически не живет дома и т. п. После этого мы стали переписываться довольно часто».

В те выходные Бекки рассказала о своей хорошей подруге, разведенной после неудачного брака, которая подумывала совершить новую попытку. Но к тому времени, когда она решилась, человек, за которого она собиралась выйти, уже не был свободен. «По словам Бекки, эта подруга сказала ей: "Когда чего-нибудь хочешь, лучше добиваться этого сразу"».

Женитьба на Бекки

Некоторое время они переписывались, и Хэл начал взвешивать свои чувства к Бекки.

Хэл : Немного погодя мне начало нравиться в ней очень многое. У нее было то, что я искал в женщинах. Она была

очень ласковой, очень по-матерински относилась к детям, да и дети ее полюбили. И мне понравился ее сын, к тому же я видел, как она с ним обращается. Она просто во всем являлась удачным дополнением ко мне. Например, благодаря тому что выросла на ферме, она была ближе к корням. Она реалистичнее смотрела на вещи. Она умела много работать, любила готовить и заниматься домашними делами. Понимаешь, все это как раз те вещи, которые я хотел бы видеть в своей жене. Я находил в ней сочувствие и понимание, и она не хотела, чтобы я ради нее отказывался от чего бы то ни было. Ей нравилась такая жизнь, какая нравилась мне, и, знаешь, она была очень напористой. Она мне сказала: «Хорошо, сейчас ты заканчиваешь свою докторантуру, а потом я получаю степень магистра и поступлю в докторантуру». Она умела поддерживать необходимую мне интеллектуальную атмосферу и вдобавок проявлять нежность и заботу.

Я почувствовал, что мы как бы дополняем друг друга. Она еще и шьет сама. А если я прихожу домой, и там сломалось что-нибудь из сантехники, значит, она уже все починила. Она не ждет, пока я приду домой, — все уже и так починено. Как она мне объяснила, ее первый муж не занимался подобными вещами, так что ей пришлось научиться самой это делать, и она надеется, что я не буду переживать, если она сделает какие-то вещи, которые вообще-то должен делать мужчина. А я объяснил, что с этим у меня не будет никаких проблем и пусть каждый делает то, что у него лучше всего получается.

Итак, они сыграли свадьбу, на которой присутствовали их чернокожие и белые друзья. Хотя их браку еще меньше года, Хэл говорит: «Мы просто счастливы и не страдаем даже из-за серьезных культурных несоответствий».

Хэл: Обстоятельство, которое делает меня совершенно счастливым, — то, как она относится не только к нашим детям, но и к своим ученикам. Она проводит с ними уйму времени, даже приходит к ним домой и добивается, чтобы матери отдавали себе отчет, почему их дети отстают в

учебе или пропускают уроки, то есть делает то, что до нее в той школе никто не делал. Кстати, мои мальчики очень ее полюбили. Знаешь, сейчас они зовут ее мамой. Они хорошо узнали друг друга, и, по-моему, здесь нам здорово помогло то лето, когда мы устроили себе общие четырехнедельные каникулы. Жизнь на нашей даче-прицепе помогла нам лучше узнать друг друга. Мы с детьми ловили рыбу и ходили на экскурсии, собирали ягоды и делали много такого, чего мне самому раньше делать не доводилось. Так что для меня это было внове. Скажем, копать червей для рыбалки — вещь совершенно замечательная. Покупка дачи-прицепа была для меня попыткой вырваться из рутины и шире посмотреть на мир. По словам друзей, наши взаимоотношения всегда выглядят лучше, чем у других. Мы всё обсуждаем между собой. Если ее что-нибудь расстраивает, она садится со мной, и я как-то помогаю ей выговориться. Единственная проблема, с которой мы в последнее время сталкиваемся, — это то, что ее ребенок не с нами. Нам сейчас приходится судиться, чтобы его забрать. Бывший муж Бекки не так уж стремится к тому, чтобы ребенок жил у него, но не хочет отдавать его нам, потому что у нас смешанный брак. И для Бекки это одно из самых тяжелых испытаний.

В сексе она гораздо раскрепощеннее, чем многие девушки, с которыми мне приходилось встречаться. У нее, например, никогда не было сексуальных комплексов. В детстве она видела, как рождаются телята и жеребята. В целом ее отношение к сексу более здоровое, чем у большинства людей. Так вот, установить лучшие отношения нам помогает то, что она раскрепощена в сексе. И ее не увлекает эта городская погоня за успехом и достижениями. То же можно сказать и о ее отношении к одежде. Она лучше сама что-нибудь сошьет себе, чем будет тратить деньги на какие-то дорогие тряпки. Сближаясь друг с другом, мы обсуждали мое прошлое и то, почему мы иногда по-разному относимся к тем или иным вещам. Я думаю, что это было нам очень полезно. Но главное — то, что мы говорим об этом.

Еще я могу добавить, что она не пытается сделать меня белым, а я не пытаюсь сделать ее черной. Мы не навязываем свои ценности друг другу. Мы просто признаем их, и помним о них, и живем дальше. Если возникает какой-то конфликт, мы улаживаем его, не пытаясь говорить друг другу: «Сделай это по-моему» или «Я считаю, что это нужно сделать так-то». Мы много друг другу даем и много друг от друга получаем.

Я: Есть одна вещь, которая меня удивила, когда ты заговорил о ней. Вы оба в каком-то смысле нацелены на профессиональную карьеру, так?

Хэл: Да.

Я: Зачастую, когда и муж, и жена стремятся преуспеть в профессиональной карьере, вопрос — кто из них добился больших успехов или кто зарабатывает больше денег — может вызвать трудности. Ты можешь что-нибудь сказать по этому поводу?

Хэл: Мы это обсуждали между собой. Речь шла о том, что мы хотели бы иметь детей и заведем одного или двоих, а потом Бекки, если сможет, вернется к своей работе. Но она не настолько нацелена на карьеру, чтобы обязательно это сделать. Она просто говорит, что мне это могло бы понравиться в подходящее для нас время. А я говорю: «Ладно. Раз ты этого хочешь, я буду только рад». Мы не собираемся выкручивать друг другу руки и не хотим препятствовать друг другу в росте. Ведь это слишком часто встречается в супружеских отношениях. Вдобавок наш брак и мне, и ей дает свободу жить своей жизнью, понимаешь... реализовывать свои интересы в жизни и развиваться. В общем, мы это обсуждали и убедились, что нас обоих вполне устраивает, чтобы она продолжила работать в школе.

Проблемы межрасового брака

Вплоть до этого момента Хэл не упоминал о неприятностях, связанных с межрасовым характером их брака. Так что я задал этот вопрос.

Я: Если тебя послушать, получается, что расовый аспект вообще не вызвал никаких затруднений. Но что можно сказать о вашей жизни в местном сообществе? Вы наделали много шуму или не слишком? Как все было?

Хэл: Ну, иногда какой-то шум был. В нашей клинике работало много добровольцев. И прежде всего, кое-кто из них не мог примириться с тем, что в клинике работает смешанная супружеская пара. Отчасти это объяснялось чем-то вроде... Ну, некоторые черные женщины по-прежнему считают, что у черного мужчины должна быть черная женщина, понимаешь? И мне не следовало бы быть с Бекки. А потом, они не верили, что Бекки действительно сильно занимают дела местного сообщества. Отчасти это объяснялось просто ревностью и завистью. Мы приехали туда, основали эту общественную клинику и ни у кого не просили поддержки. Все необходимые средства мы достали из собственного кармана. Люди привыкли, что устроители в таких случаях ходят и просят всех и каждого помочь им, поддержать материально. Но мы такого не делали. Мы дали понять, что, решив заняться этим, просто взялись за дело, а не полагались на кого-то еще.

Многие люди, с которыми я познакомился, искренне восхищались нами и тем, как мы живем. Они видели, что за то короткое время, что мы женаты, мы успели сделать множество дел. Например, мы вложили деньги в недвижимость и копим сбережения. Кроме того, мы очень многое сделали вдвоем, своими руками, например на своем участке. Можно было увидеть, как Бекки подстригает газон или красит дом. Другие женщины теперь тоже стараются проявить себя, потому что мужья им говорят: «Ну а почему ты не можешь заняться тем, чем занимается Бекки?»

Иногда люди начинают делать «большие глаза». В университете кое-кто был шокирован — когда мы туда приходили, а они, вообрази, понятия не имели, что Бекки-то, оказывается, белая. Но, в сущности, мы не испытывали особых трудностей. Мы одно время думали, что и дети

могут с чем-то таким столкнуться, но... До сих пор они не возвращались домой с такими вопросами. Какое-то время Джерри, мой младший, не знал, как объяснять, что Бекки — его мачеха. Однажды Бекки на него обиделась, услышав его разговор с одной девочкой. Та спросила: «Это твоя мама?», а он ответил: «Нет, это наша няня». И это задело Бекки. Но сейчас они всегда говорят «мама». Ведь они нуждались в любви, заботе и внимании и все это они нашли у нее. Знаешь, она их шлепает, воспитывает, и они принимают это как должное. А это не совсем то, что сделал бы я. Скажем, вчера ей пришлось нашлепать Мартина (я не решился), а после этого он опять обнимал свою мамочку.

Мне вспоминается, как однажды я зашел в ее класс предупредить Бекки, что должен еще кое-куда заехать, прежде чем вернусь домой, и тогда один из ее учеников, чернокожих, спросил: «Миссис NN, это что, ваш муж?» И все они загалдели, знаешь, как это бывает с детьми, и большинство из них поразились, что я, оказывается, чернокожий и она замужем за чернокожим. Так что в нашем обществе идут бурные процессы...

Некоторые люди присматриваются, как мы себя поведем, что собираемся делать и чем занимаемся... Но я не думаю, чтобы это особо ее задевало. Бекки говорит, что, когда чернокожие женщины смотрят на нас, она испытывает нечто вроде ревности. Бекки боится, чтобы они чересчур не сблизились со мной, так как считает, что они привлекательнее ее. Вот с такими вещами нам приходится иметь дело. Иногда я ловлю себя на том, что излишне опекаю ее, поскольку она не знает местного общества, а оно иногда склонно играть в разные игры. И если вы таких игр не понимаете, то можете на этом попасться. О, эти люди могут говорить вам такие вещи, про которые заведомо знают, что они не имеют ничего общего с реальностью, но с их помощью вас провоцируют, чтобы проверить на прочность. Так что я пытаюсь просветить ее относительно этой субкультуры, какова она в действительности.

Я: Ты не упомянул, возникают ли подобные проблемы, когда вы находитесь в обществе белых. Как выглядит ситуация в таких случаях?

Хэл: Ну, я наблюдаю за белыми мужчинами, особенно за теми, кто нас как-то испытывает. Мы были на вечеринке, и там появился один тип. Не успел он войти, как направился к Бекки, схватил ее за руку, поцеловал руку и хотел флиртовать... Мы никогда его раньше не видели. Но на той вечеринке мы были как бы главными гостями. В конце концов он принялся выспрашивать ее, за что она меня любит. Понимаешь, что ей такое во мне нравится. Так что, когда сталкиваешься с подобными вещами, можешь почувствовать некое напряжение, которое тебя не отпускает, потому что окружающие хотя и улыбаются, как будто ты им нравишься, но все эти мысли о расовых азличиях крутятся у них в голове, несмотря на то что они искренне хотят понять. Не думаю, что это действительно ханжество или расизм. У многих это просто любопытство. Но некоторые люди все-таки чувствуют себя очень скованно. Например, мы принадлежим к одной местной церкви и сейчас принимаем участие в самых разных событиях, потому что и наши дети, и мы — деятельные члены церкви. Однако я вижу, что возникает неловкость. Мы иногда ходили на пикники, и набожные женщины просто не знали, что сказать. Они... Они начинают переговариваться между собой. Обычно большинство мужчин подходят к нам, чтобы побеседовать, и священник — тоже, но женщины не подходят почти никогда. Я это заметил. Я, собственно, не говорил об этом Бекки, но я это заметил. Так что мы продолжаем ходить на подобные мероприятия, и Бекки, поскольку она очень активная, общается с друзьями и все время занята, поэтому не обращает внимания на то, что люди стоят и смотрят. Я обычно держусь поодаль и это вижу. А иногда я хочу их шокировать и прямо спрашиваю, что они думают о наших взаимоотношениях. Они тогда говорят: «Что вы имеете в виду?» А я переспрашиваю: «Какого вы мнения о нашем межрасовом браке?»

И тогда... Тогда они очень неуклюже мнутся и не знают, что сказать, а я говорю: «Ведь у вас-то наверняка есть какое-то мнение на этот счет». Как-то раз я пришел на вечеринку, и там один тип пялился на нас. Тогда я сказал: «Эй, я предпочел бы, чтобы вы на нас так не смотрели. Вы что-то хотите нам сказать, или сделать комплимент, или что там у вас? У вас явно что-то на уме». Он оскорбился из-за моих слов и не ответил. Так что я чувствую подобные вещи. Я очень осторожен, выбирая, куда пойти в гости. Я хожу в гости для того, чтобы хорошо провести время, а не для того, чтобы участвовать в представлении или пресс-конференции.

Я: Ты иногда замечаешь, что окружающие шокированы, или пялятся на вас, или ревнуют... Но сильно ли это влияет на ваши с Бекки взаимоотношения?

Хэл: Нет, не сильно. Ох, бывают случаи, когда я чувствую подозрительность по отношению к белым. Во мне эта подозрительность сидит изначально. И я хочу, чтобы они принимали нас такими, какие мы есть, впрочем, спустя какое-то время я обнаружил, что мне это уже все равно... Я теперь не трачу время на переживания, как раньше, не опасаюсь, примут ли нас. И мы просто живем дальше, а взгляды или замечания, которыми обмениваются люди, — что ж, я просто живу дальше. На футболе или на баскетболе кто-то, помню, прошелся на наш счет, высказал какие-то соображения о нас. А еще, когда Бекки гуляет с детьми, я замечаю, как прохожие на нее смотрят, когда дети говорят ей «мама», ну и другие подобные вещи. Но это, в сущности, нас не трогает, потому что мы поглощены друг другом и находим друг в друге пристанище. Но для людей, не имеющих такого пристанища и не поработавших над всем этим столько, сколько мы, это может оказаться серьезной проблемой. Понимаешь, смешанный брак — сама по себе вещь очень трудная и сложная. Даже сам брак — уже вещь очень трудная и сложная. А в сочетании с расовыми вопросами... Люди, конечно, могут говорить, что у них нет никаких проблем, но, знаешь, проблемы все-таки возникают.

Родственники

Хэл: Еще одна вещь, которую я заметил, — как изменили свое отношение к нашему браку мои родственники. Сейчас они действительно любят Бекки. Скажем, мой дядя зовет ее племянницей и говорит: «Ну-с, пойдем в гости к моей племяннице. Она готовит лучше всех в мире». Просто они испытывают к ней теплые чувства, и она — настоящий член семьи. И, по-моему, ее несколько огорчает, что ее родственники не относятся ко мне так же; я знаю, что такая проблема существует.

Но ее мать сейчас изменила свое отношение, хотя она сначала была против нашего брака, знать ничего не хотела и не хотела иметь с этим ничего общего. Зато сейчас она знает, что у нас это получилось, все в порядке, так что она вполне довольна, просто ей потребовалось время понять, что это было правильное решение. Она даже приедет навестить нас этим летом. В общем она понимает, что наш брак имеет здравую основу и у нас действительно все хорошо. Бекки преподает, а я занимаюсь клиникой и тоже преподаю. И это действительно здорово.

Взаимоотношения в семье

Хэл: На мой взгляд, когда Бекки переехала к нам, мой... мой старший сын... ему нужно было столько любви, и между ним и мною был конфликт из-за потребности в любви, и я иногда злился, поскольку считал, что он отнимает слишком много ее времени, тогда как ее время нужно мне. Но потом мы сумели с этим справиться или я сумел с этим справиться. Я начал понимать, что ему в самом деле нужно очень много любви. У него никогда не было матери, которая бы его любила и заботилась о нем. У меня тоже не было. И получается, что мне вроде бы тоже нужна мать. И Бекки могла любить меня, быть со мной ласковой и заботиться обо мне так, как я хотел, и то же самое я обнаружил в отношении моих детей, особенно старшего

мальчика. Ему это было нужно не меньше, чем мне. У младшего же сына тоже была такая потребность, хотя он и держался несколько отстраненно. Потом мне пришло в голову, что в наших взаимоотношениях произошла такая штука: все мы так изголодались по любви и заботе, что должны как-то распределять наше время между собой. И теперь у нашего старшего нет такой отчаянной нужды в этом. Он получает от взаимоотношений то, что ему нужно, все больше и больше, причем с разных сторон, то есть и от меня, и от Бекки, — это идет ему на пользу. По-моему, с тех пор, как мы поженились, у него вообще не было ни одного приступа астмы. Когда он начинает задыхаться, мы даем ему ингалятор, и все проходит. А прежде мне где-то раз в неделю приходилось возить его в больницу. Так что сейчас, на мой взгляд, его потребности удовлетворяются, и все мы очень выиграли благодаря этому браку.

Комментарий

Мне кажутся весьма примечательными многие обстоятельства этого брака и предшествующих ему событий.

В первую очередь отметим щепетильность и разборчивость Хэла при оценке тех девушек, с которыми он встречался. Здесь мы видим человека гораздо более зрелого, нежели тот юный Хэл, который женился на девушке только потому, что его лучший друг твердил, какой хорошей парой она для него будет. Хэл находился в трудной ситуации, как и любой мужчина с двумя детьми на руках. Он пытался найти хорошую жену для себя и хорошую мать для детей, так что в своем выборе он был достаточно требователен.

Безусловно, заслуживает комментария Бекки. Встретив понравившегося ей мужчину, она сама его добивалась — и это один из благоприятных аспектов происходящего раскрепощения женщин. Тот факт, что этот мужчина — чернокожий, словно бы не имел для нее никакого значения. Не требуется, однако, большого воображения,

чтобы представить, сколько храбрости ей понадобилось, — бросив вызов общественному мнению, преодолевая сопротивление со стороны своих и его родителей, избрать себе в мужья человека с другим цветом кожи.

Некоторые мужчины чувствуют себя задетыми, если активная роль в ухаживании принадлежит женщине. К Хэлу это не относится, а Бекки не только знала, чего сама хочет, но и понимала, в чем нуждается Хэл. Ему посчастливилось найти женщину, готовую быть для него матерью, в чем он отчаянно нуждался, однако она также была готова стать для него женой, товарищем не только во всех его занятиях, но и в его мечтах. Она принадлежит к типу людей дающих, а не требующих, и для всех членов семьи это просто неоценимо.

Однако и Хэл очень многому научился со времени своего первого брака. Самое главное, он научился общаться. В этом отношении перемены выглядят почти невероятными. Он и Бекки обсуждают между собой все, в том числе такие щекотливые темы, как вспышки ревности Бекки по отношению к чернокожим женщинам, когда они как-то чересчур близко подходят к ее мужу. Супруги смогли уладить, по крайней мере на данный момент, вопрос своего потенциального соперничества в области академических и профессиональных достижений. Семья провела на природе свой месячный отпуск, во время которого все четверо гораздо лучше узнали друг друга, так как тесное общение было частью их повседневной жизни.

Слушая магнитофонную запись этой беседы и читая ее расшифровки, я, признаться, с трудом мог поверить, что Хэл в первом браке и Хэл во втором — одно и то же лицо. Безусловно, эту перемену отчасти можно приписать влиянию Бекки, которая оказалась намного общительнее и отзывчивее, нежели первая жена Хэла; однако и богатый опыт участия Хэла в интенсивном групповом тренинге убедительно свидетельствует, что человек может измениться, научиться выражать свои чувства и прислушиваться — действительно с вниманием прислушиваться — к чувствам своего партнера или партнерши.