Принципы роста и изменений

Привлекательность Этики Личности, соблазнительность ее для многих, заключается в

кажущейся возможности достижения с помощью быстрых и легких способов высокого

уровня жизни, персональной эффективности и богатых, глубоких взаимоотношений с

другими людьми, минуя естественный процесс работы и роста.

Это – символ, лишенный содержания. Это – инструкция "Как–быстро–стать–богатым",

обещающая "достаток без усилий". Может даже показаться, что она срабатывает, но человек

при этом на самом деле не изменяется.

Этика Личности иллюзорна и обманчива. А попытка достичь высоких результатов

методами быстрого действия окажется столь же успешной, как и попытка попасть в нужное

место в Чикаго, пользуясь картой Детройта.

Процитируем Эриха Фромма7, разглядевшего своим проницательным взглядом

причины и последствия Этики Личности:

"Сегодня мы имеем дело с индивидуумом, ведущим себя подобно автомату, который не

знает и не понимает самого себя. Знает он лишь того человека, которого ожидают в нем

видеть – человека, чей язык общения заменен бессмысленным лепетом, чей живой смех

заменен синтетической улыбкой, чья истинная боль сменилась чувством тупого отчаяния. Об

этом человеке могут быть сказаны две вещи. Первое – что он страдает от утери

непосредственности и индивидуальности, а это может оказаться неизлечимой болезнью.

Второе – он существенно не отличается от нас и миллионов тех, кто ходит по этой земле".

В каждой жизни присутствуют последовательные стадии роста и развития. Ребенок

учится переворачиваться на животик, садиться, ползать, затем ходить и бегать. Каждый шаг

важен, и на каждый требуется время. Ни единого шага пропустить нельзя.

Это относится ко всем фазам жизни, ко всем областям развития, будь то обучение игре

на фортепиано или эффективному общению с коллегой по работе. Это верно в отношении

отдельной личности, в отношении брака и семьи и в отношении организации.

Мы понимаем этот принцип процесса и принимаем его как факт для мира физических

явлений. Гораздо труднее понять этот принцип применительно к эмоциональной сфере, к

сфере человеческих отношений или к характеру личности. Но даже если мы сможем понять

это, то принять это и жить в соответствии с этим пониманием окажется еще более трудной

задачей. Вот почему иногда мы ищем более короткий путь и надеемся получить желаемый

результат, перескочив через несколько жизненно важных ступенек и сэкономив на этом

время и силы.

7 Фромм, Эрих (1900-1980), немецко-американский психолог и социолог. (Прим. перев.)

Однако что же получается, когда мы пытаемся сократить естественный процесс нашего

роста и развития? Представьте, что вы, будучи весьма средним игроком в теннис, решили

поразить окружающих, выступая в соревнованиях с мастерами. К чему это приведет? Разве

одно только позитивное мышление позволит вам эффективно противостоять профессионалу?

Что будет если вы сможете убедить своих друзей, что играете на фортепиано на уровне

концертирующего исполнителя, в то время как в действительности ваше место среди

начинающих?

Ответ очевиден Просто невозможно нарушать, игнорировать, сокращать этот

естественный процесс развития. Это противоречит природе, и попытка найти короткую

дорогу к успеху приведет лишь к разочарованию.

Если в любой сфере деятельности я по десятибалльной шкале нахожусь на отметке

"два" и хочу передвинуться на отметку "пять", то сначала надо сделать шаг к отметке три .

"Путешествие в тысячу миль начинается с первого шага", и в каждый момент может делаться

только один шаг.

Если вы не покажете учителю, на каком уровне находитесь, – задавая вопросы или

признаваясь в своем незнании, – вы никогда не научитесь расти. Долго притворяться нельзя,

ведь все непременно откроется. Признание собственной необразованности часто является

первым шагом к образованию. Торо говорил: "Ну как не позабыть о нашей

необразованности, осознание которой так необходимо для роста, если мы все время

пользуемся своими знаниями!"

Вспоминается один случай, когда две молодые девушки, дочери моего друга, пришли

ко мне в слезах, жалуясь, что их отец с ними суров и совсем их не понимает. Они боялись

быть откровенными с родителями, опасаясь последствий. Но в то же время им очень были

нужны родительские любовь, понимание и подсказка.

Я поговорил с их отцом и убедился, что умом он понимает проблему. Однако,

согласившись, что иногда не может совладать со своим характером, он отказался взять на

себя ответственность за происходящее и честно признать, что уровень его эмоционального

развития низок. Гордость не позволяла ему сделать первый шаг, чтобы изменить положение.

Чтобы отношения с женой, мужем, детьми, друзьями или коллегами были

эффективными, мы должны учиться слушать. А это требует от нас эмоциональной силы.

Слушать – это значит быть терпеливым, открытым, иметь желание понять, то есть иметь

свойства высоко развитого характера. Гораздо проще действовать с низкого эмоционального

уровня, давая при этом советы высокого уровня.

В случае с теннисом или фортепиано уровень нашего развития становится совершенно

очевидным, так как тут притворяться невозможно. Однако в сфере характера и

эмоционального развития не все так очевидно. Мы можем "принять позу" перед тем, кто нас

плохо знает, или перед коллегой. Мы можем притвориться. И на какое-то время у нас что-то,

может быть, получится – по крайней мере, на публике. Мы даже, возможно, обманем самих

себя. И тем не менее я уверен, что большинство из нас прекрасно знают, что мы из себя

представляем на самом деле; и я думаю, что многие из тех, с кем мы живем и работаем,

знают это тоже Я часто наблюдал последствия попыток укоротить естественный процесс

роста в сфере бизнеса, когда руководство пытается "купить" новую культуру высокой

производительности, качества, морали и обслуживания клиентов с помощью ярких речей,

обучения улыбаться, внешнего контроля или же посредством укрупнений, объединений,

отделений и других структурных изменений – популярных и непопулярных. Эти

руководители не обращают внимания на то, что подобные манипуляции порождают

атмосферу низкого доверия Если эти методы не срабатывают, то они ищут другие техники и

приемы из арсенала Этики Личности, которые, в свою очередь, тоже будут игнорировать и

нарушать естественные принципы и процессы, служащие основой культуры высокого

доверия

Помню, я и сам много лет назад нарушил этот принцип. Однажды, придя домой во

время празднования трехлетней годовщины моей маленькой дочки, я увидел, как она

забилась в угол гостиной, прижимая к себе все подаренные ей игрушки и не желая позволить

другим детям в них играть Первым, что мне бросилось в глаза, было то, что свидетелями

этого проявления эгоизма оказались несколько родителей. Я был смущен, причем вдвойне,

из-за того, что как раз в то время читал в университете курс, посвященный человеческим

отношениям. И я понимал, или, по крайней мере, чувствовал__________, чего от меня ожидают эти

родители.

Атмосфера была накалена, – дети окружили мою маленькую дочь, протягивая к ней

руки и прося поиграть с теми игрушками, которые сами только что подарили, а моя дочь

решительно им в этом отказывала. Я сказал себе: "Разумеется, я должен научить дочь

делиться с другими! Умение делиться – одно из самых ценных наших достоинств!"

Для начала я попробовал просто попросить ее:

— Солнышко, пожалуйста, поделись со своими друзьями игрушками, которые они тебе

подарили!

— Нет! – упрямо ответила она.

Мой второй метод заключался в обращении к здравому смыслу:

– Солнышко, если ты научишься делиться своими игрушками с ребятами, которые

пришли к тебе в гости, то и они поделятся с тобой игрушками, когда ты придешь к ним!

И снова она без лишних раздумий отрезала:

- Нет!

Я начал приходить во все большее замешательство, ибо было очевидно, что я не имею

влияния. Третьим методом, избранным мной, был подкуп. Я сказал очень тихо:

— Солнышко, если ты поделишься, я дам тебе что-то вкусненькое. Я дам тебе кусочек

жевательной резинки.

— Я не хочу жвачку! – закричала она.

После этого я начал впадать в отчаяние. Для четвертой попытки я выбрал угрозы и

запугивание:

— Если не поделишься, тебе здорово попадет!

— Ну и что! – выкрикнула она. – Это мои игрушки! Я не должна ни с кем делиться!

В итоге мне пришлось применить силу. Я просто взял у нее из рук часть игрушек и

раздал их детям:

– Берите, ребята, играйте!

Возможно, моей дочке нужно было получить опыт обладания этими игрушками,

прежде чем отдать их другим. (Ведь, в самом деле, как я могу отдать то, чем не владею?) Она

нуждалась в том, чтобы я, как отец, имел более высокий уровень эмоциональной зрелости и

позволил ей получить этот опыт.

Однако в тот момент для меня больше значило мнение обо мне других родителей, а не

рост и развитие моего ребенка и наших с ним взаимоотношений. Я просто изначально был

уверен в собственной правоте: она должна была поделиться, а значит, была неправа, не делая

этого.

Возможно, уровень моих ожиданий по отношению к малолетней дочери был слишком

высоким просто потому, что по своей собственной шкале я сам был на нижнем уровне. Я

оказался неспособен или не пожелал отдать ей терпение и понимание и ждал от нее, что она

отдаст свои вещи. В попытке компенсировать недостаточную влиятельность, я занял силу у

своего отцовского положения и авторитета и принудил дочь делать то, чего я от нее хотел.

Но, занимая силу, создаешь слабость. Слабость занимающего силы объясняется тем,

что увеличивается его зависимость от внешних факторов. Становится слабей и тот, кто

вынужден подчиниться, так как это сковывает рост, развитие независимого мышления и

внутренней дисциплины. И в конечном счете ослабевают сами взаимоотношения.

Сотрудничество уступает место страху, и оба человека становятся более эгоистичными и

агрессивными.

Но что же происходит тогда, когда сам источник, откуда занята сила, – будь то

огромный рост или физическая мощь, позиция, авторитет, какой-то документ, атрибуты

высокого положения, внешность или прежние достижения, – изменяется или перестает

существовать вовсе?

Если бы я был более зрелым, я мог бы положиться на свою внутреннюю силу – на свое

понимание роста и необходимости делиться, на свою способность любить и воспитывать, – и

позволил бы дочери самой выбрать – хочет она делиться или нет. Возможно, после попытки

урезонить ее, я мог бы переключить внимание детей на какую-нибудь интересную игру, сняв

таким образом со своего ребенка эмоциональное давление. Теперь я уже знаю, что как

только дети обретают чувство собственности, они делятся своими игрушками совершенно

естественно, свободно и спонтанно.

Мой опыт говорит мне, что когда-то нужно учить, а когда-то нужно не учить. Когда

отношения натянуты и атмосфера накалена эмоциями, попытка учить часто воспринимается

как форма осуждения и неприятия. В то же время, когда отношения благоприятны, по-моему,

гораздо продуктивнее поговорить с ребенком наедине и спокойно обсудить то, что считаешь

важным и чему хочешь его научить. Наверное, для подобного действия требовалась более

высокая эмоциональная зрелость, чем тот уровень терпения и внутреннего контроля,

которым я обладал в то время.

Возможно, чувство собственности должно приходить прежде, чем потребность

делиться. Возможно, многие из тех, кто в браке и в семье отказывается отдавать и делиться

или же отдаем механически, сами, по существу, так и не знают, что такое самообладание,

никогда не ощущали, что значит владеть собой, не осознавали своей индивидуальности и не

испытывали чувства собственного достоинства. Если мы хотим реально помочь нашим детям

расти, необходимо быть достаточно терпеливыми, чтобы позволить им испытать чувство

собственности, и достаточно мудрыми, чтобы научить их дару давать, показывая это личным

примером.