Проблема биологического и социального

Данная проблема является одной из сложнейших методологических проблем психологии. Она имеет очень обширное проблемное поле и тесно связана с некоторыми другими методологическими проблема­ми, которые мы рассматриваем в других разделах данного пособия. Проблема биологического и соци­ального — междисциплинарная, поэтому она конк­ретизируется по-разному в зависимости от того, в какой обрасти психологии она ставится. На стыке психологии и физиологии она конкретизируется как психофизиологическая проблема (см. § 5.2 на­стоящей главы). На пересечении общей психологии и психологии развития она рассматривается в плане со­отношения между условиями, источниками и движу­щими силами развития (см. гл. 7, § 7.2).

В общей психологии проблема рассматривается в нескольких аспектах:

- как проблема соотношения между природными за­датками и прижизненно формирующимися способ­ностями;

- как проблема соотношения между биологическим и социальным в природе человека.

Рассмотрим эти варианты постановки проблемы и подходы к ее решению. Следует отметить, что проб­лема соотношения между природными задатками и прижизненно формирующимися способностями на­ходится на пересечении общей и дифференциальной психологии. Изучение наиболее общих закономер­ностей формирования способностей — задача общей психологии. В общей психологии данная проблема рассматривается в нескольких аспектах. Во-первых, изучается качественное своеобразие человеческих спо­собностей. Во-вторых, исследуется соотношение между генетической и средовой обусловленностью челове­ческих способностей.

Качественное своеобразие человеческих способ­ностей изучалось А. Н. Леонтьевым и его сотрудника­ми в рамках деятельностного подхода (Леонтьев, 1972) на примере формирования звуковысотного слуха. Ис­пытуемым нужно было различать по высоте два звука, которые предъявлялись им попарно. Эксперименты А. Н. Леонтьева, Ю. Б. Гиппенрейтер и О. В. Овчин­никовой показали, что в том случае, когда испытуе­мые пытались просто различать два звука по высоте, пороги различения оставались высокими и не происходило заметных изменений звуковысотного слуха. При включении испытуемым своей деятельности в процесс звукоразличения пороги различительной чувствительности значительно падают и формирует­ся звуковысотный слух. Другими словами, когда испытуемые пропевали звуки, которые нужно было различить по высоте, их тональная чувствительность повышалась и благодаря вокальной деятельности формировался новый функциональный орган.

Эксперименты А. Н. Леонтьева, Ю. Б. Гиппен­рейтер и О. В. Овчинниковой позволили сделать вы­воды о том, что «специфически человеческие спо­собности и функции складываются в процессе овладения индивидом миром человеческих предметов и
явлений и что их материальный субстрат составляют прижизненно формирующиеся устойчивые системы рефлексов» (Леонтьев, 1972. С. 60). По выражению
А. Н. Леонтьева, виртуально мозг заключает в себе не те или иные специфически человеческие способности, а лишь способность к формированию этих
способностей. Исследование А. Н. Леонтьева и кол­лег позволило конкретизировать принцип, сформу­лированный С. Л. Рубинштейном: психическое раз­витие человека обусловлено общими закономерно­стями общественно-исторического развития; при этом значение биологических природных законо­мерностей не упраздняется, но «снимается», т. е. лось либидо, в более поздних работах Фрейда — эрос и танатос как влечение к жизни и противоположно направленное влечение к разрушению и смерти. Уже после Фрейда к числу природных инстинктов в пси­хоанализе прибавились избегание страха и голода, но суть от этого не менялась: базовые побуждения человека унаследованы от природы. Любопытно, что не только в психоанализе, но и в гуманистиче­ской психологии признавалось, что значительней­шие потребности человека обусловлены биологи­чески. Так, С. Rogers (1951) признавал, что человеку, как и любому живому существу, свойственна потреб­ность в укреплении себя как средоточия собственного опыта.

Противоположная точка зрения на человеческую мотивацию сводится к тому, что биологических по­требностей как таковых у человека вообще нет. Мож­но говорить лишь о том, чтсгчеловек испытывает не­которые потребности, как и любой живой организм, но его потребности отделены как от способа их удов­летворения, так и от объектов, при помощи которых они удовлетворяются (С. Л. Рубинштейн, А. Н. Ле­онтьев, П. Я. Гальперин). В основе этой точки зре­ния — марксистское положение о качественном своеобразии удовлетворения потребностей у чело­века, которое конкретизируется применительно к психологии. Так, по словам А. Н. Леонтьева (1975), в человеческом обществе предметы потребностей про­изводятся, а благодаря этому производятся и сами потребности. П. Я. Гальперин (1998) взамен традици­онной формулировки проблемы как соотношения биологического и социального предлагал другую. Био­логическое П.Я. Гальперин понимал как связанное с инстинктивными формами реагирования у животных, в отличие от этого органическоесвободно от такой связи. По отношению к человеку методологически корректна, по мнению П. Я. Гальперина, постановка проблемы как соотношения органического и социального.При этом ор­ганические потребности у человека удовлетворяются специфически человеческими способами.

Между тем механизмы мотивации человека дейст­вительно представляют собой отчасти развитие тех механизмов, что встречаются у животных. Примера­ми могут быть мотивационные явления, аналогич­ные импринтингу¹, т. е. фиксация человека на объектах, о которых, пользуясь метафорой А. Н. Леонтьева, можно сказать, что потребность встретилась с ними в первую очередь. Наряду с такими у человека имеются
и другие механизмы мотивации, не имеющие аналогов в природе («сдвиг мотива на цель», смыслообразование и пр.). Наличие биологических механизмов мотивации у человека не может быть доказательством того, что нет качественных различий в психической организации человека и животных.

Таким образом, ученые пытаются решить данную проблему разными путями — как через дальнейшие эмпирические исследования, так и через переформу­лирование самой проблемы в более корректную с ме­тодологической точки зрения.

Глава 6

Категории психологии

Категория деятельности — деятельность как объяснительный принцип и предмет научного изучения. Основные содержатель­ные характеристики деятельности человека, развитие представле­ний о предметности и осознанности деятельности. Категория об­щения в гуманитарных науках и в психологии. Трактовки общения как обмена информацией, взаимодействия субъектов и как деятель­ности. Категория личности — исходные методологические принци­пы определения личности, проблема единиц анализа, основные ва­рианты теорий личности — структурные, функциональные.

Категория деятельности

Появление категории деятельности в психологии предопределено предшествующей историей филосо­фии. Г. П. Щедровицкий отмечал: «Первые очерки деятельностного подхода и деятельностной Онтоло­гии появились сравнительно давно, по сути дела с ними связано само появление философии. У Платона и Аристотеля мы находим уже такие понятия деятель­ности и ее различных элементов и соотношений, ко­торые прошли через последнюю историю философии почти без всяких изменений» (Щедровицкий, 19956. С. 87). Дальнейшая разработка категорий деятельно­сти в философии XVIII и XIX вв. связана с именами Ге­геля, Фихте, Шеллинга, Маркса. Для отечественных психологов философско-методологической основой де­ятельностного подхода стали взгляды К. Маркса, сфор­мулированные им в «Тезисах о Фейербахе». Первый те­зис Маркса о Фейербахе представляет собой очень яр­кую формулировку деятельностного подхода в философии: «Главный недостаток всего предшеству­ющего материализма — включая и фейербаховский — заключается в том, что чувственность рассматривается в форме объекта или в форме созерца­ния, а не как человеческая чувственная деятельность, практика, не субъективно» (Маркс. Т. 3).

Категория деятельности используется в психоло­гии, да и в других науках, в нескольких функциях. Э. Г. Юдин (1976) называл пять функций, в которых используется данная категория:

- как объяснительный принцип

- как предмет объективного научного изучения;

- как предмет управления;

- как предмет проектирования;

- как ценность в системах культуры.

Для психологии наиболее значимы первые две функции категории деятельности. Вслед за Э. Г. Юди­ным мы рассмотрим подробнее данную категорию как объяснительный принцип и как предмет научного изу­чения.

Как объяснительный принцип категория деятель­ности была впервые применена в отечественной пси­хологии С. Л. Рубинштейном (1922) в работе «Прин­цип творческой самодеятельности»: «Субъект в своих деяниях, в актах своей творческой самодеятельности не только обнаруживается и проявляется; но в них со­зидается и определяется. Поэтому тем, что он делает, можно определить то, что он есть» (цит. по:Рубинштейн, 1986. С. 105). Категория деятельности становится основой для формирования предмета психологии, за счет чего перестраивается вся система общепсихологи­ческих понятий. «Понятие деятельности, — писал Э. Г. Юдин, — позволяет рассмотреть психику как ее функциональный орган» (Юдин, 1976. С. 75). В совре­менной отечественной психологии похожие пред­ставления развиваются в работах В. П. Зинченко, ко­торый предложил термин «органическая психоло­гия», создавая проект психологии как науки о функциональных органах психики существенно, что категория деятельности вводится в психологию не в том предельно общем значении, как она понимается в философии, а через соответству­ющую психологическую интерпретацию. У Л. С. Вы­готского такой психологической интерпретацией, по мнению Э. Г. Юдина, становятся представления об интериоризации, у А. Н. Леонтьева — представления о структуре психической деятельности. У С. Л. Рубин­штейна эта категория вводится в психологию через понимание деятельности как процесса, в котором ре­ализуется отношение человека к миру.

С. Л. Рубинштейн сформулировал ряд методоло­гических принципов, в которых категория деятель­ности применяется при формулировании предмета психологии. С. Л. Рубинштейн выделял в деятельно­сти ее психическую составляющую, которая и должна быть предметом психологического изучения — нель­зя подменять психологическое изучение деятельно­сти исследованием ее результатов. Деятельность че­ловека, по С. Л. Рубинштейну, может быть практиче­ской и теоретической; эти два вида деятельности он разграничивал достаточно отчетливо: «Практическая деятельность выступает как материальная, а теорети­ческая... — как идеальная именно по характеру своего основного продукта, создание которого составляет его цель» (1989. С. 42). Это теоретическое положение пере­смотрено отечественной психологией в последние де­сятилетия. Так, в работах В. П. Зинченко показано, что еще Л. С. Выготский отказался от резкого противопос­тавления материальной и идеальной форм (напри­мер, орудия и знака). В. П. Зинченко (1996) детально обосновывает положение о том, что предмет деятель­ности человека имеет некоторое идеальное содержа­ние, даже если он воплощен материально. Такой пере­смотр исходных философско-методологических основ понимания деятельности характерен для не­классической психологии, уходящей от картезианского резкого противопоставления материального и идеального, души и тела и т. д.

Категория деятельности использована А. Н. Ле­онтьевым для объяснения происхождения сознания в филогенезе. Характерно, что при этом А. Н. Леонтьев не вводит представление о структуре деятельности. Это вполне понятно, поскольку, по словам Э. Г. Юди­на, объяснительный принцип методологически не­прихотлив и не нуждается в развернутых теоретиче­ских схемах; требуется только показ адекватности именно этого принципа. А. Н. Леонтьев, прослежи­вая возникновение сознания в совместной деятель­ности первобытных людей, развивает положение Л. С. Выготского о том, что любая функция появляет­ся вначале как совместная деятельность, разделенная между людьми, и только потом — как внутренняя пси­хическая реальность. В этом, а также во многих других теоретических положениях А. Н. Леонтьева видна пре­емственность психологической теории деятельности и культурно-исторической теории Л. С. Выготского.

Категория деятельности как предмет психологиче­ского изучения нуждается в конкретизации. Для психо­логического изучения деятельности становятся необхо­димы теоретические схемы, прежде всего представле­ния о структуре деятельности. Хорошо известно представление о ее структуре, предложенное А Н. Ле­онтьевым. Он выделял четыре уровня анализа деятель­ности и соответствующие этим уровням единицы ана­лиза:

- Мотив — деятельность.

- Цель — действие.

- Условие — операция.

- Психофизиологическая функция.

Отметим, что предметом собственно психологи­ческого исследования являются только первые три уровня деятельности. В. П. Зинченко оценивает такой подход как весьма продуктивный в методологи­ческом плане. Но практика психологических исследований потребовала дальнейшего совершенствова­ния и развертывания леонтьевской схемы единиц анализа. Ее вариант, модифицированный для изуче­ния исполнительской деятельности (Зинченко, 1976), выглядит следующим образом:

- Мотив — деятельность.

- Цель — действие.

- Функциональное свойство — операция.

- Предметное свойство — функциональный блок.

Существенное отличие данной схемы от предложенной А. Н. Леонтьевым заключается том, что условия выполнения действия разделены на функциональные и предметные. операции отвечают функ­циональным свойствам объектов. Предметным свой­ствам ситуации отвечают функциональные блоки. В. П. Зинченко отмечает, что операция может быть раскрыта как структура, состоящая из функциональ­ных блоков. При перекрытии или совпадении пред­метных и функциональных свойств операции и функциональные блоки могут переходить друг в друга или совпадать.

Для изучения других видов деятельности схема может быть модифицирована иначе (см. представле­ния об общении как деятельности, сформулирован­ные М. И. Лисиной), но и в этих случаях за основу бе­рется схема А. Н. Леонтьева.

Категория деятельности в психологии имеет не­сколько содержательных характеристик. Основными содержательными характеристиками деятельности яв­ляются предметность, субъектность, осознанность, це­ленаправленность, социальность. Предметностьчеловеческой деятельности подроб­но проанализирована А. Н. Леонтьевым (1975). По А.Н. Леонтьеву, в самом понятии деятельности имплицитно содержится понятие ее предмета, а на­учное исследование деятельности требует открытия ее предмета. Предмет деятельности при этом выступа­ет двояко: первично — как независимо существующий объект, подчиняющий себе деятельность человека, вторично — как образ предмета, т. е. результат психи­ческого отражения. Мотиву А. Н.Леонтьева понима­ется как предмет,на который направлена потреб­ность, т. е. как предмет деятельности. Таким образом, главное, что отличает одну деятельность от другой, — ее предмет.

Предметность деятельности, как отмечал А. Н. Ле­онтьев, порождает предметность не только образов, но и потребностей, эмоций, чувств. В последние годы в отечественной психологии пересматриваются некото­рые исходные основы понимания предметности дея­тельности. Так же, как снимается резкое противопос­тавление теоретической и практической деятельно­сти, снимается и противопоставление материального и идеального предмета деятельности, постулируется наличие переходных форм между материальными и идеальными объектами, которые становятся предме­том деятельности (Зинченко, 1996). Добавим, что предметом деятельности становятся и сами действия человека, требующие тщательной отработки, например действия квалифицированного мастера, музыканта-ис­полнителя, артиста балета. В работах Н. А Бернштейна (1997), В. П. Зинченко (1996) показано, что каждое дей­ствие и каждая операция совершаются человеком как единичные, неповторимые. Живое действие как предмет деятельности имеет материальную и идеаль­ную составляющие, поскольку в его структуру входят как материальные объекты, так и образы, в которых отображается и моделируется действие.

Другой атрибут деятельности человека — субъектность.Понятие субъектности широко используется в психологии, однако трактовка данного понятия у раз­ных авторов существенно различается. Общее между различными трактовками данного понятия состоит в том, что в любом случае под субъектом понимается че­ловек как тот, кто осуществляет свои действия и свою деятельность, личность как субъект деятельности. Субъектностью также называют осознание челове­ком себя как носителя своих психологических ка­честв, а также как носителя сознания и самосозна­ния. В связи с этим необходимо отметить одну суще­ственную методологическую задачу, стоящую перед психологией, — разделение понятий субъектности и самосознания.

Систематическое изучение субъектности как ха­рактеристики деятельности началось в возрастной пси­хологии при исследовании кризисов развития. Было показано, что содержательные характеристики субъ­ектности меняются в зависимости от возраста человека и освоенности им деятельности. Так, в психологии тру­да развитие субъектности рассматривается в контек­сте освоения человеком профессиональной деятель­ности и становления человека как профессионала.

Осознанность— еще одна содержательная харак­теристика деятельности человека. В деятельности че­ловек осознает не все ее уровни, по мнению А. Н. Ле­онтьева, в сознании отражается только целевой уровень деятельности. Операции, как известно, не осознаются в силу того, что они являются автоматизированными и в их осознании нет функциональной необходимости. Мотивы деятельности могут быть осознаны, но в обычных условиях они не представлены в сознании. Методологический принцип, который стоит за эти­ми утверждениями, получил название принципа един­ства сознания и деятельности.

Данный принцип был впервые в отечественной психологии сформулирован С. Л. Рубинштейном (1922, 1934) и развит в его более поздних работах. По С. Л. Рубинштейну, всякое действие человека и всякий его поступок представляет собой единство внешнего и внутреннего, субъективного и объективного, а единство сознания и деятельности осно­вывается на единстве сознания и действительно­сти, или бытия. Кроме того, по С. Л. Рубинштейну, любое свойство психики человека, в том числе и со­знание, представляет собой единство предпосылок и результатов его формирования. Таким образом, прин­цип был сформулирован скорее как философско-методологический.

По-другому сформулировал принцип единства со­ знания и деятельности А. Н. Леонтьев. В его трактовке сознание и деятельность различаются как образ и про­цесс его формирования: образ является накопленными движениями, свернутым действием. При этом перцеп­тивная деятельность, насколько бы она ни была авто­матизированной, принципиально строится так, как де­ятельность осязающей руки. Такая трактовка единства сознания и деятельности содержит в себе психологи­ческую конкретизацию иреализуется во многих исследованиях.

Общее между этими трактовками то, что в них утверждается непрерывность сознания как явления, постоянно сопутствующего деятельности. Такая точ­ка зрения на сознание вызывает возражения. Как уже было сказано, В. П. Зинченко и М. К. Мамардашвили (1977) сформулировали представление о сознании как явлении, возникающем в зазоре непрерывного опы­та. На этом основании принцип единства сознания и деятельности критикуется как неадекватный.

Противоречие между этими точками зрения мо­жет быть разрешено, если признать, что сознание че­ловека имеет различные функции и различные формы. Эта точка зрения в современной психологии распро­страняется все шире. Так, например, В. П. Зинченко и Е. Б. Моргунов (19946) различают бытийный и рефлек­сивный пласты сознания. Сознание как отражение окружающей реальности, опосредованное значени­ями, действительно непрерывно, покуда человек на­ходится в бодрствующем состоянии. Сознание как функция, благодаря которой осуществляется регу­ляция деятельности, не является непрерывной. Эта форма сознания перестает функционировать, на­пример, когда человек начинает осуществлять авто­матические действия, требующие сознательного кон­троля. Такая форма сознания обусловлена непосред­ственными требованиями ситуации, но непрерывной не является. Сознание как рефлексия требует оста­новки в потоке непрерывного опыта и предполагает подъем активности человека над непосредственными требованиями ситуации. Функциональные аспекты сознания, по сравнению с генетическими, оказались мало изученными в рамках деятельностного подхода (Смирнов, 1993). Дальнейшее развитие психологии предполагает изучение функционирования различ­ных уровней сознания в деятельности.

Целенаправленностьдеятельности рассматрива­ется на нескольких уровнях анализа. Наиболее часто рассматриваются в соответствии со схемой, предло­женной А. Н. Леонтьевым, мотивационный, целевой и операциональный уровни.

На мотивационном уровне одной из важнейших проблем академической и прикладной психологии яв­ляется осознанность мотивов деятельности. Вспомним, что А. Н. Леонтьев разделял мотивы-цели и моти­вы-смыслы. Первые осознаются в ходе самой дея­тельности, вторые могут быть осознаны, но в особых условиях, прежде всего при рефлексивной активности самого субъекта. В практической психологии (прежде всего, в консультировании и психотерапии) подробно анализируются условия для осознания человеком сво­их мотивов. К этим условиям относятся способы пси­хологической защиты, к которым человек прибегает, особенности представлений о себе (ригидность или гибкость «Я-концепции» и др.).

Целевой уровень соответствует действиям в струк­туре деятельности. Побудителем действий, согласно представлениям А. Н. Леонтьева, являются цели. Впсихологической теории деятельности принято различать цель и задачу как цель действия, поставленную приме­нительно к данным условиям. Операции соотносятся с условиями выполнения действия, которые не представ­лены в сознании, поскольку операции являются автома­тизированными и для их осуществления не нужна регу­ляция на уровне сознания. Однако, как уже было отме­чено, это не означает, что при их осуществлении у человека отсутствует психическое отражение усло­вий. Исследования Н. А. Бернштейна в физиоло­гии, В. П. Зинченко в психологии показывают, что каждая операция представляет собой живое, а не машиноподобное движение.

Социальностьдеятельности человека также явля­ется ее неотъемлемым свойством. Понимание любой деятельности человека как социальной было впервые в отечественной психологии сформулировано Л. С. Вы­готским в 1930 г. (1982. Т. 2). Социальность деятельно­сти человека проявляется в том, что она является опо­средованной культурно-историческими формами и, по выражению Л. С. Выготского, возникает дваж­ды — сперва как совместная и лишь затем как индивидуальная.

Психологическое изучение деятельности, созда­ние новых теоретических схем, исследования различ­ных видов деятельности имеют значение не только для психологии. Дело в том, что важной общенауч­но - методологической задачей было и остается созда­ние общей теории деятельности (аналог в филосо­фии — общая теория познания). Г. П. Щедровицкий отмечал, что без общей теории деятельности исследо­ватели, изучающие деятельность в частных науках, в том числе и в психологии, не имеют необходимых ме­тодологических средств. Без такой теории ученые не имеют средств для решения междисциплинар­ных проблем, например проблемы обучения и раз­вития, находящейся на стыке педагогики и психо­логии. Очевидно, что в создании общей теории деятельности психологии должна принадлежать особая роль как науке, в рамках которой осуществляется междисциплинарный синтез знаний о деятельности, полученных в различных науках.

Категория общения

Категория общения является значимой для раз­личных отраслей психологии. Она широко использу­ется в общей психологии, психологии развития и пе­дагогической психологии, она становится ключевой для создания социально-психологической теории. Ме­тодологическое значение категории общения состоит в том, что различные ее трактовки задают определен­ное понимание социального происхождения психи­ки. От трактовки категории общения зависит пони­мание той социальной реальности, в которой человек проявляет себя как личность, а также понимание того, каким образом человек себя проявляет.

Общение — сложный и весьма многогранный про­цесс. Б. Д. Парыгин (1971) отметил, что этот процесс может выступать в одно и то же время и как процесс взаимодействия людей, и как информационный про­цесс, и как отношение людей друг к другу, и как про­цесс их взаимного влияния друг на друга, и как про­цесс их взаимного переживания и взаимного пони­мания друг друга. Такая многосторонность общения неизбежно ведет к многоаспектности изучения об­щения в науке и многообразию трактовок данной ка­тегории. Так, Л. П. Буева при анализе литературы вы­делила следующие аспекты изучения общения:

1. информационно-коммуникативный (общение рас­сматривается как вид личностной коммуникации, в ходе которой осуществляется обмен информацией);

2. интеракционный (общение анализируется как взаимодействие индивидов в процессе коопе­рации);

3. гносеологический (человек рассматривается как субъект и объект социального познания);

4. аксиологический (общение изучается как обмен ценностями);

5. «нормативный» (выявляются место и роль обще­ния в процессе нормативного регулирования по­ведения индивидов, а также анализируется процесс передачи и закрепления норм реального функцио­нирования в обыденном сознании стереотипов по­ведения);

6. «семиотический» (общение описывается как спе­цифическая знаковая система, с одной стороны, и посредник в функционировании различных зна­ковых систем — с другой);

7. социально-практический (праксиологический) (общение рассматривается как обмен деятельно­стью, способностями, умениями и навыками) (см.: Руденский, 1998)

В научной литературе общение рассматривается преимущественно с трех точек зрения — философской, социологической и психологической. Рассмотрение этих трех точек зрения дает возможность выделить спе­цифику психологического изучения общения.

В философииобщение рассматривается как актуа­лизация реально существующих общественных отно­шений; именно общественные отношения обуслов­ливают форму общения.

В социологииобщение рассматривается как способ осуществления внутренней эволюции или поддержа­ния статус-кво социальной структуры общества, соци­альной группы в той мере, в какой эта эволюция пред­полагает диалектическое взаимодействие личности и общества. Социологическая трактовка понятия «об­щение» предполагает глубокий анализ внутренней ди­намики общества и ее взаимосвязи с процессами об­щения. В социологии изучение общения направлено на понимание места и роли социальных институтов общества в организации общения как важного факто­ра социального производства личности.

При психологическом подходе общение определя­ется как специфическая форма деятельности и как самостоятельный процесс взаимодействия, необхо­димый для реализации других видов деятельности че­ловека. Психологический анализ общения раскры­вает механизмы его осуществления. Потребность в общении рассматривается как важнейшая социаль­ная потребность, без реализации которой замедляет­ся, а иногда и прекращается формирование лично­сти. Психология рассматривает потребность в об­щении как следствие взаимодействия личности и социокультурной среды, причем последняя служит одновременно и источником формирования данной потребности. В психологии общение можно рассмат­ривать и в двух главных аспектах: как освоение лич­ностью социокультурных ценностей и как ее саморе­ализацию в качестве творческой, уникальной инди­видуальности в ходе социального взаимодействия с другими людьми (Руденский, 1998). Первый из этих аспектов впервые стал предметом анализа в культур­но-исторической теории Л. С. Выготского, второй подробно рассматривается в социальной психологии, психологии развития и психологии личности.

Трактовки общения в психологии очень многооб­разны. Даже если анализировать только подходы к общению, сложившиеся в отечественной психоло­гии, можно увидеть много различных трактовок. На­пример, А. А. Бодалев определяет общение как «взаи­модействие людей, содержанием которого является обмен информацией с помощью различных средств коммуникации для установления взаимоотношений между людьми» (цит. по: Руденский, 1998. С. 19). В данном случае на первый план выходит информаци­онно-коммуникативный аспект общения.

А. А. Леонтьев понимает общение «не как интерин­дивидуальный, а как социальный феномен», субъект которого «следует рассматривать не изолированно». В то же время он подходит к общению как к условию «любой деятельности человека» (Леонтьев, 1997). По­зицию А. А. Леонтьева поддерживают и другие авторы. Точка зрения А. А. Леонтьева на «общение как вид де­ятельности» и на «общение как взаимодействие», ко­торые, в свою очередь, рассматриваются как вид кол­лективной деятельности, ближе к позициям Л. С. Вы­готского, еще в 30-е гг. пришедшего к выводу, что первым в онтогенезе видом человеческой деятель­ности является общение. При всем разнообразии трактовок общения можно выделить главные:

- общение — вид самостоятельной человеческой де­ятельности;

- общение — атрибут других видов человеческой де­ятельности;

- общение — взаимодействие субъектов.

Общениекак атрибут других видов деятельности рассматривается зачастую как процесс передачи/прие­ма информации.Общение как информационно-ком­муникативный процесс рассматривается во многих за­рубежных социально-психологических теориях, начи­ная с символического интеракционизма Дж. Г. Мида. Начиная с 50-х гг. XX в. общенаучно -методологической основой для такого понимания общения стала теория логических типов Б. Рассела и А. Уайтхеда, а впоследст­вии — кибернетика (Бейтсон, 2000). Эта трактовка об­щения широко распространилась в психотерапии, прежде всего в семейной психотерапии (В. Сатир, Р. Бэндлер и Дж. Гриндер, Л. Кэмерон-Бэндлер), в ког­нитивной терапии (А. Бек, А. Эллис). Характерно, что в рамках этого подхода к общению широко ис­пользуются метафоры, заимствованные из теории ин­формации («коммуникативные каналы», «когнитивные фильтры» и т. п.). Достоинствами такого подхода к изучению общения является разработанность мето­дик исследования коммуникации, а ограниченность связана с тем, что общение рассматривается без учета мотивации его участников.

Общение как взаимодействие субъектоврассматри­вается в социальной психологии, например в психо­логии коллектива, в семейной психологии (Каган, 1988; Ломов, 1984; Спиваковская, 1986). В этом под­ходе общение понимается, прежде всего, как субъ­ект - субъектное взаимодействие, которое определяется в первую очередь мотивами общения. При этом в качестве философской методологии нередко выступает идея М. Бубера о двух типах отношения человека к другому («Я — Оно» и «Я — Ты»). В качестве обще­научной методологии используются идеи М. М. Бах­тина о диалогичности художественного повествования, индивидуального сознания, культуры и т. д. В этом контексте каждый коммуникативный акт — это взаимодействие двух субъектов, двух наделенных способностью к инициативному общению людей. В этом, согласно М. М. Бахтину, и проявляется диалогичность коммуникативной деятельности, а диалог может рассматриваться как способ организации «со­пряженных актов».

В психологии общение рассматривается так же, как коммуникативная деятельность. Коммуникатив­ная деятельность представляет собой сложную многоканальную систему взаимодействий людей. Так, Г. М. Андреева (1999) основными процессами ком­муникативной деятельности считает коммуникатив­ный(обеспечивающий обмен информацией), интерактивный(взаимодействие партнеров в общении) и перцептивный(организующий взаимовосприятие, взаимооценку и рефлексию в общении). А. А. Леонть­ев выделяет два типа коммуникативной деятельности: личностно-ориентированный и социально-ориентированный. Эти типы коммуникативной деятельности раз­личаются коммуникативными, функциональными, со­циально-психологическими и речевыми структура­ми. Личностно-ориентированный тип общения, по А. А. Леонтьеву, выступает в двух вариантах. Это диктальное общение (т. е. общение, связанное с тем или иным предметным взаимодействием) и модаль­ное общение, предметом которого являются психоло­гические взаимоотношения собеседников. Опираясь на концепцию А. А. Леонтьева, М. И. Лисина (1997) проанализировала общение как деятельность, выде­лив основные структурные компоненты общения. Список структурных компонентов общения как дея­тельности дополнен Е. В. Руденским (1998). Итак:

- предмет общения— это другой человек, партнер по общению как субъект;

- потребность в общении— это стремление человека к познанию и оценке других людей, а через них и с их помощью — к самопознанию, к самооценке;

- коммуникативные мотивы— это то, ради чего пред­принимается общение;

- действия общения— это единицы коммуникатив­ной деятельности, целостный акт, адресованный другому человеку (два основных вида действий в общении — инициативные и ответные);

- задачи общения— это та цель, на достижение кото­рой в конкретной коммуникативной ситуации на­правлены разнообразные действия, совершаемые в процессе общения;

- средства общения— это те операции, с помощью которых осуществляются действия общения;

- продукт общения— это образования материально­го и духовного характера, создающиеся в итоге об­щения.

Сравнивая эти трактовки понятия общения, мож­но было бы сказать, что в них зафиксированы различные стороны общения. Однако деятельностная трак­товка общения — наиболее широкая, т. е. охватывает те его стороны, которые выделены в других трактов­ках общения.