Годфруа Ж. Что такое психология: В 2-х т. Т. 1. Пер. с франц. €

Точно так же обстоит дело с различием между одушевленными и неодушевленными объектами, между живым и мертвым. По мнению Макса Борна, лауреата Нобелевской премии по физике (1954 г.), речь идет о примитивных точках зрения. «То, что нам кажется мертвым,-говорит он,-мертвым, как камень, на самом деле находится в вечном движении. Мы просто привыкли судить по внешнему виду, по ложным впечатлениям, передаваемым нашими органами чувств. Нам следует выучиться описывать предметы новыми и лучшими способами».

Голография -еще одно открытие физики, которое, возможно, позво­лит осуществить сближение естественных наук с гуманитарными, при­поднимая завесу над еще не объясненными психологическими явлениями.

Голография позволяет получать объемные изображения предметов. При этом свет1, отражаемый предметом, направляется на фотоплас­тинку, но не фокусируется линзой, а накладывается на другой световой пучок, и на пластинке запечатлевается картина интерференции между двумя пучками. Если теперь осветить пластинку только одним пучком, мы увидим объемное изображение объекта (рис. 5.15).

Однако самая удивительная особенность этого процесса заключается в том, что каждая часть фотопластинки воспроизводит весь образ, так как сигнал от предмета распределялся по всей ее поверхнрсти. На сколько бы кусков мы ни разделили пластинку, все равно на каждом из них будет отображен весь объект.

По мнению Прибрама (Pribram, 1971)-профессора-нейропсихолога из Стэнфордского университета - человеческий мозг функционирует по такому же принципу. Сигналы, исходящие от частиц, из которых состоит окружающая нас материя, могли бы проецироваться на все точки мозга. А уже сам мозг, учитывая частоты воспринимаемых волн, мог бы математически воссоздавать на основе интерференционной картины «конкретную» реальность. При этом, как и в юлограмме, полная информация была бы представлена в каждой точке мозга.

Но Прибрам идет дальше этого. Как и Бом (Bohm, 1973)-физик из Лондонского университета,-он полагает, что сама Вселенная гологра-фична, и наш мозг просто создает голограмму, которая отображает Вселенную; таким образом, каждый человеческий мозг является эле-меном большой голограммы, имеющей доступ ко всей информации.

Согласно Бому, связи, которые устанавливаются между частицами, могли бы создать живую энергию во всей материи, «своего рода обобщенный разум в природе». Таким образом, материя содержала бы

1 Лучшие результаты получены с помощью когерентного лазерного света с упорядоченными фазовыми отношениями между составляющими волнами

Рис. 5.15 Голография. А. При помощи зеркал часть когерентного лазерного света направляется прямо на фотопластинку, а другая часть - на объект и от него на ту же фотопластинку Б. Интерференция между двумя пучками света создает особого рода изображение, Которое представляется объемным, когда пластинка освещена первоначальным когерентным лучом. При этом каждый участок плас­тинки содержит информацию обо всем воспроизводимом объекте.

саму сущность разума, а он рос бы вместе с уровнем сложности материи. Возможно, что интерференционные паттерны и принцип организации, который управляет Вселенной с момента Большого взрыва, имеют одну природу. Между «сознанием» камня и нашим собственным сознанием разница была бы только в степени.

Речь идет не о возвращении к дуалистическому подходу, а скорее о монистической концепции, еще более фундаментальной, чем представ­ления, основанные'На чисто физиологическом взаимодействии между нейронами (см. документ 2.3). Как полагает Прибрам, голограмма, возникающая в результате интерференции волн в коре головного мозга, в свою очередь базируется на коротковолновой голограмме от взаимо­действия частиц, составляющих материю нейронов. Таким образом, получалась бы «голограмма в голограмме», сама связанная со Вселен­ной невидимым потоком, организующим связь на уровне субатомной Реальности.

По мнению Прибрама, если бы мы могли видеть реальность без расчетов, осуществляемых мозгом, мы познавали бы мир частот вне времени и пространства, мир, где существуют лишь события. И только мозг устанавливает понятия «до» и «после», «здесь» и «там» причины и следствия. Но как объясниь тот факт, что все мы воспринимаем одно и то же можно было бы думать, что с самого рождения культура берет на себя Улирование деятельности мозга таким образом, что мозг научается роизводить те же расчеты, которые характерны для всех членов данной KVJ, Различия в восприятии мира, жизни, смерти и т.д. у разных культур казалось бы, подтверждают существование такого «культур - моделирования».

Такой подход нашел открик в различных областях психологии, иногда даже очень далеких друг от друга. Например, мистические состояния, о которых шла речь в главе 4, могли бы просто соответство­вать погружению в область частот, устанавливающих гармонию с источником реальности. Что касается изменений сознания под дей­ствием некоторых психотропных веществ, то не результат ли это иной интерпретации частот - не такой, как в обычных условиях? Подсознание со своей стороны могло бы быть той базовой «туманной» областью, содержание которой может раскрыться только при участии психо­аналитика, облегчающего расшифровку частот.

Другие процессы, такие как научение, внимание или память (см. досье 8.1), могли бы тоже найти связное объяснение благодаря этой кон­цепции. Сказанное относится и к паранормальным феноменам, которые предстают в новом свете. Например, нет больше необходимости ссылаться на какую-то неизвестную энергию, якобы пронизывающую пространство и лежащую в основе внечувственного восприятия или телекинеза. Дей­ствительно, информации не нужно передаваться из точки А в точку В: она одновременно находится в этих двух точках (см. досье 5.1).

Прибрам (Pribram, 1971) придерживается мнения, что этот новый подход должен коренным образом изменить наше понимание реаль­ности: подобно тому, как когнитивная психология все чаще берет верх над слишком упрощенной бихевиористской психологией, так же, вероятно, вскоре возникнет и новое понимание Вселенной, которое будет охваты­вать всю науку. Это отнюдь не означает, что старые модели будут отброшены. Они, скорее всего, войдут в более широкое и богатое видение мира, которое позволит нам объяснить Вселенную, часть которой составляем мы сами.

Документ 5.3. От стимуляции к восприятию

Для того чтобы мы осознали какой-либо элемент окружающей действительности, нужно, чтобы исходящая от него энергия (тепловая, химическая, механическая, электрическая или электромагнитная) прежде всего была достаточной, чтобы стать стимулом, т. е. возбудить какой-либо из наших рецепторов.

Только тогда, когда в нервных окончаниях одного из наших органов чувств возникнут электрические импульсы, может начаться процесс восприятия. Первичный анализ стимула и кодирование сигнала осуще­ствляют рецепторные клетки, а затем уже этот закодированный сигнал передается по сенсорным нервам к нервному центру в спинном или головном мозгу (рис. 5.16).

Если сигнал обусловлен стимулом, угрожающим вызвать поврежде· ние организма, или же адресован вегетативной нервной системе, то весьма вероятно, что он сразу же вызовет рефлекторную реакцию, исходящую от спинного мозга или другого низшего центра, и это произойдет раньше, чем мы осознаем данное воздействие. Наша рука отдергивается при ожоге от сигареты, зрачок сужается при ярком свете,

Рис. 5 16. Последствия укуса комара. Сигнал от рецептора (I) отправляется к спинному мозгу (2), и включившаяся рефлекторная дуга может вызвать отдер­гивание руки (3). Сигнал тем временем идет дальше к головному мозгу (4), направляясь по прямому пути в таламус и кору (5) и по непрямому пути к ретикулярной формации (6). Последняя активирует кору (7) и побуждает ее обратить внимание на сигнал, о наличии которого она только что узнала. Внимание к сигналу проявляется в движениях головы и глаз (S), что ведет к опознанию раздражителя (9), а затем к программированию реакции другой руки с Целью прогнать нежеланного гостя (10).

слюнные железы начинают выделять слюну, если в рот положить леденец, и все это происходит до того, как наш головной мозг расшиф-Рует сигнал и отдаст соответствующее распоряжение. Выживание орга­низма часто зависит от коротких нервных цепей, составляющих рефлек­торную дугу (см. приложение А).

Сигнал продолжает свой путь по спинному мозгу, а затем идет по Двум различным путям: один ведет к коре головного мозга через таламус (см. приложение А), а другой, более диффузный, проходит через Фильтр ретикулярной формации, которая поддерживает кору в бодр-ствующем состоянии и решает, достаточно ли важен сигнал, переданный прямым путем, чтобы его расшифровкой занялась кора. Если сигнал будет сочтен важным, начнется сложный процесс, который и приведет к восприятию в собственном смысле этого слова. Этот процесс предпо­лагает изменение активности многих тысяч нейронов коры, которые должны будут структурировать и организовать сенсорный сш нал, чтобы придать ему смысл.

Прежде всего внимание коры мозга к стимулу повлечет теперь за собой серию движений глаз, головы или туловища. Это позволит более глубоко и детально ознакомиться с информацией, идущей от сенсорного органа - первоисточника данного сигнала, а также, возможно, подклю­чить другие органы чувств.

По мере поступления новых сведений они будут связываться со следами сходных событий, сохранившимися в памяти. Если сигнал оказывается похожим на что-то уже известное, восприятие приводит к узнаванию. В противном случае оно выражается в осознании какого-то нового аспекта реальности, фиксации его в памяти и создании новых следов, которые в свою очередь будут укреплены другими актами узнавания.

Таким образом, мозг с начала и до конца жизни создает себе образ реальности, из которого исключены элементы, не связанные с интере­сами и нуждами индивидуума. Французский философ Бергсон (Bergson, 1907) сравнивал наш мозг с фильтром, который устроен так, что организм проявляет избирательное внимание и пропускает на уровень сознания только ту информацию, которая необходима для его выжи­вания.

Документ 5.4. Гипотезы и предшествующий опыт

На рисунке Боринга (Boring, 1948, рис. 5.17) одни видят профиль молодой женщины, а другие-профиль старой ведьмы с крючковатым носом. А каково ваше мнение? Кто ошибается? Конечно же никто: все зависит от того, как мозг организует разные элементы рисунка. У каждого из смотрящих появляется какая-то гипотеза, и мозг пытается подтвердить эту гипотезу, используя различные признаки или одни и те же признаки, но по-разному. Мозг распознает маленький нос или же бородавку, ухо или глаз, маленький подбородок или большой нос, колье или беззубый рот... И когда все согласующиеся между собой детали будут собраны воедино и эта совокупность штрихов свяжется с чем-то знакомым, только тогда увидится смысл рисунка. Впрочем, если пред­варительно показать испытуемым профиль молодой женщины, то все они увидят на двусмысленном рисунке именно ее, а если показать изображение старой дамы, то у большинства испытуемых рисунок сложится в профиль мегеры.

Бэгби (Bagby, 1957) продемонстрировал значение прошлого опыта для восприятия в экспериментах с детьми из Мексики и из США- OH предварительно подобрал пары картинок, каждая из которых включала одну сцену из мексиканской жизни и одну-из североамериканской.

Рис 5 17 Кого вы видите на верхнем рисунке старую ведьму или молодую модницу' Посмотрите на два нижних рисунка, и после этого вы будете видеть ту и другую поочередно

Рис 5 18 Стереоскоп - старинный аппарат, позволяющий получать объемную Картину из двух двумерных изображений незначительно различающихся углом 3Рения Если же на очень короткое время предъявить двум глазам два совершенно Разных изображения, то мозг опознает только одно то, которое для него более привычно

Затем он показывал их детям с помощью стереоскопа, который позво­ляет проецировать в течение короткого отрезка времени на сетчатки двух глаз разные картинки (рис. 5.18). Таким образом, мозг получал одновременно сложные сигналы двух типов, которые он не мог объеди­нить: в таких случаях благодаря феномену избирательного внимания мозг воспринимает только один из сигналов.

Бэгби отметил, что при одновременном предъявлении таких двух объектов, как, например, изображения тореадора и игрока в бейсбол, мексиканские ребята чаще видели только первый из них, а северо­американские-второй. Мозг каждого улавливал наиболее привычный образ с учетом окружающей среды и прошлого опыта.

Документ 5.5. Сенсорные способности новорожденного

Долгое время полагали, что новорожденный обладает очень бедным сенсорным «багажом», недостаточным для того, чтобы расшифровы­вать различные элементы окружения. Но по мере роста наших знаний об утробном плоде и о новорожденном мы вынуждены признавать, что ребенок с самого рождения имеет относительно запрограммированный мозг и уже достаточно эффективные органы чувств.

Однако известно также, что ранний сенсорный опыт ребенка играет решающую роль в развитии восприятия: без такого опыта атрофия некоторых клеток в сенсорных системах может привести к необратимым повреждениям, что и отмечалось у слепых от рождения после того, как им восстанавливали зрение.

Зрительное восприятие

Острота зрения младенца достигает такого же уровня, как у взросло­го человека, лишь к концу первого года жизни. Было показано, что он лучше всего воспринимает предметы, расположенные в 19 см от его лица (Haynes et al, 1965). Может быть, это играет большую роль в узнавании материнского лица во время кормления (рис. 5.19).

Эта гипотеза весьма правдоподобна, так как другой исследователь установил, что младенец уже с четвертого дня жизни проявляет вро­жденное предпочтение по отношению к человеческому лицу (Tantz, 1970) (рис. 5.20)

С четырехмесячного возраста ребенок способен различать цвета'. синий (голубой), зеленый, желтый и красный, при этом он отдает предпочтение синему и красному.

Кроме того, чтобы ни думали беспокойные родители, маленькие дети, как выяснилось, редко приближаются к крутым обрывам. Гибсон и УOK (Gibson, Walk, 1960) доказали с помощью «зрительного обрыва» (рис. 5.21), что восприятие глубины уже имеется с самого раннего возраста и ребенок не решается ползти на стекло, нависающее над пустотой. По-видимому, эта реакция не приобретается на опыте, так как

Рис 5.19. Не рассчитана ли острота зрения новорожденного на фиксацию и опознание материнского лица?

Ис 5.20 Когда измеряли время, в течение которого новорожденный смотрит на Различные фигуры, цветные или черно-белые, оказалось, что он уже с первых асов жизни отдает предпочтение человеческому лицу.

Рис. 5.21. Дети, как и детеныши животных, по-видимому, обладают врожденной способностью к восприятию глубины, благодаря которому они избегают «про­валов», даже накрытых стеклом.

она· проявляется у детенышей животных в возрасте нескольких часов. У младенцев до двух месяцев, которые еще не умеют ползать, учащается ритм сердца, если их положить животом вниз на стекло на высоте больше метра от пола.

Восприятие глубины тесно связано с развитием бинокулярного зрения, а последнее появляется только TOI да, когда оба глаза уже способны конвергировать на одну точку. Этот механизм у большинства детей вырабатывается в первые месяцы жизни. Поэтому, если у ребенка старше 6 месяцев еще проявляется страбизм (косоглазие), очень важно быстро осуществить хирургическое вмешательство для исправления этого дефекта. В противном случае шансы на развитие у него биноку­лярного зрения невелики; кроме того, мозг постепенно перестанет воспринимать сигналы, поступающие от неполноценного глаза, и ребе­нок на более или менее длительное время станет «функционально одноглазым».

Слуховое восприятие

Новорожденный с первых часов способен распознавать отчетливые звуки разной интенсивности. Он даже способен отличить голос матери от других голосов, произносящих его имя. Развитие этой способности начинается еще в период внутриутробной жизни (известно, что слух, так же как и зрение, функционируют уже у семимесячного плода).

Обонятельное и вкусовое восприятие

Обоняние у новорожденного развито относительно хорошо. С пер­вых дней жизни он может воспринимать различные запахи. Так, напри­мер, он отворачивает голову от резких или неприятных запахов, но,

Наше восприятие мири

против, повернет ее к тампону, смоченному материнским молоком. На Что касается вкуса, то при рождении он, по-видимому, мало развит. Паже если ребенок может отличить сладкую воду от чистой, несладкой,

моршится от растворов со слишком заметным вкусом, все же вкусовые восприятия, видимо, тесно связаны с обучением.

Документ 5.6. Движение и время

Любая деятельность содержит в себе движение в пространстве, а любое движение происходит во времени. Эти измерения взаимо­связаны, и то, как они воспринимаются, зависит и от наших сенсорных способностей, и от точек отсчета, которые мы устанавливаем при их оценке.

Восприятие движения. Движение предмета мы воспринимаем в основ­ном благодаря тому, что он, перемещаясь на каком-то фоне, вызывает последовательное возбуждение разных клеток сетчатки. Если фон одно­роден, наше восприятие, ограничено скоростью движения предмета: человеческий глаз фактически не может наблюдать за передвижением светового луча при скорости меньше 1/3° в секунду (что соответствует перемещению на ширину большого пальца при вытянутой руке за 6 секунд). Поэтому невозможно непосредственно воспринимать движе­ние минутной стрелки на ручных или стенных часах: она передвигается за секунду всего лишь на 1/10".

Однако даже при отсутствии фона, например в темной комнате, можно следить за движением световой точки (например, кончика зажен-ной сигареты). Грегори (Gregory, 1966) выдвигает по этому поводу мысль, что мозг, очевидно, истолковывает движения глаз как показатель движения предмета.

Однако чаще всего фон имеется, и однородным он бывает редко. Поэтому мы можем при восприятии движения дополнительно использо­вать еще и показатели, связанные с самим фоном,- элементы, перед которыми или позади которых передвигается наблюдаемый предмет.

Восприятие времени. Время -это человеческая конструкция, которая позволяет нам размечать, распределять свою деятельность. Однако мы можем надежно воспринимать только очень короткие отрезки времени в пределах между 1/18 и 2 секундами.

Действительно, под нижней границей моменты не воспринимаются больше как таковые: 18 изображений в секунду уже сливаются в одно непрерывное движение1, 18 вибраций воздуха в секунду превращаются Для нашего уха в один звук (самый низкий), а 18 легких ударов по коже воспринимаются как одно надавливание (von Uexkull, 1956). Такова, Такой медленный для человеческого глаза процесс, как распускание цветка, внятый с частотой 1 кадр в минуту, при демонстрации пленки с нормальной

Скоростью (12 кадров в секунду), превращается в великолепное зрелище оргаизма в движении, грация и синхронность которого не уступают артистическим качествам звезд балета. Время, движение, пространство - все относительно.

Рис. 5.22. А. Двусмысленные фигуры, трехмерная интерпретация которых приво­дит к противоречиям. Б. Зрительная иллюзия Мюллера-Лайера и иллюзия биссектрис. В. Иллюзия Понсо (более удаленное бревно, лежащее между шпа­лами, кажется значительно большим, чем то, которое ближе) и иллюзия Луны, которая многим кажется больше на горизонте, чем в открытом небе.

Рис. 5.23. Если в момент съемки вы смотрите прямо в объектив, то потом, откуда °ы ни смотрели на фотографию, вы с нее будете как бы следить за смотрящим, 'акой же эффект наблюдается и в живописи-примером тому служит взгляд Джоконды.

по-видимому, разрешающая способность наших чувств во времени У разных видов она может варьировать.

Над верхней границей в 2 секунды мы можем лишь приблизительно оценивать время по ориентирам, связанным с нашей деятельностью.

Однако различные факторы могут несколько изменять оценку про­текающего времени. Некоторые биологические изменения, например повышение температуры тела, могут вызвать переоценку времени, а понижение температуры-наоборот, недооценку (Baddeley, 1966).

То же происходит под влиянием мотивации или интереса, про­являемого к некоторым тестам, а также под воздействием различных наркотиков. Успокаивающие лекарства, вызывающие замедление фи­зиологических процессов, способствуют недооценке отрезков времени (Fraisse, 1957), а возбуждающие лекарства и галлюциногены, ускоряю­щие психические процессы и переработку сигналов мозгом, напротив, влекут за собой преувеличение оценок времени.

Документ 5.7. Зрительные иллюзии

Организация перцептивных процессов и черты постоянства, которые мы устанавливаем в мире, обеспечивают нам непротиворечивое и связ­ное восприятие окружающего. Однако существуют случаи, когда вос­приятие искажено,-когда, например, от самих предметов поступают противоречивые сигналы или когда мы неправильно интерпретируем монокулярные сигналы, получаемые от предметов.

В первом случае речь идет в основном о двусмысленных картинках, которые на первый взгляд кажутся «нормальными», но вскоре делаются непонятными, когда осознаешь, что они могут вызывать два противо­речивых восприятия, причем нет никакого признака глубины, который позволил бы определить, что является фоном, а что-фигурой (рис. 5.22, А). Во втором случае мы встречаемся с какими-то признаками пер­спективы, глубины, формы или величины, которые, вступая в противо­речие между собой, порождают зрительные иллюзии.

Одно из самых правдоподобных объяснений ряда иллюзий основано на нашей склонности воспринимать как более крупное то, что находится дальше, с учетом эффекта перспективы. Это заставляет наш мозг ошибочно преувеличивать размеры того из двух равных предметов, который больше удален.

Это происходит в случае иллюзий Мюллера-Лайера, которые можно сблизить с восприятием внешних и внутренних углов домов. То же происходит и с иллюзией Понсо (Ponzo) или с иллюзией луны на горизонте, усиливаемой пейзажем и его перспективой. Аналогичный случай с биссектрисой и перпендикуляром к другой линии, которые как бы удаляются от исходной точки (рис. 5.22, Б и В).

Еще одна забавная иллюзия возникает при восприятии лица на фотографии или рисунке: глаза будут всегда смотреть прямо на нас независимо от угла, под которым мы на него смотрим. Однако эта иллюзия создается лишь в том случае, если изображенный глядел прямо в объектив или прямо в глаза художника, когда тот рисовал портрет (действительно, ничего подобного не происходит, если позирующий смотрит чуть-чуть в сторону). Эта иллюзия еще не получила полного объяснения; по-видимому, она связана с тем, что изображение глаз дается лишь в двух измерениях (рис. 5.23). В самом деле, при восприя­тии скульптурных изображений такой иллюзии не возникает.

Итак, иллюзия характеризуется наличием сенсорных сообщений, неправильно расшифрованных одним человеком, а иногда и многими людьми.

Напротив, в случае галлюцинации зрительные, слуховые или иные ощущения появляются у человека при отсутствии каких-либо сенсорных стимулов, воспринимаемых также и другими людьми. Галлюцинация-всего лишь часть его внутренней реальности. Примеры будут приведены ниже, когда речь пойдет об экспериментах в условиях сенсорной изо­ляции (документ 5.9).

Документ 5.8. Расширение зрачка при восприятии обнаженного человека

Когда человек с особенным вниманием и интересом воспринимает действующий стимул, весь его организм активируется: ритм сердца решается, сосуды расширяются и появляется легкая краснота, в частности на лице, на коже выступает немного пота, зрачки глаз увеличиваются. Все это результаты возбуждения симпатической нервной системы, соответственной за активацию организма (см. приложение А).

Рис. 5 24 По степени расширения зрачков можно судить об уровне интерес3' проявляемого субъектом к данному предмету или человеку. Судя по результатам экспериментов Хесса, интересы женщин заметно отличаются от интерес08 мужчин

Хесс (Hess, 1965) задался целью узнать, в какой степени можно выявить интерес, проявляемый людьми к некоторым изображениям, просто наблюдая за реакцией их зрачков. Например, он предъявлял группе студентов и студенток серию фотографий, на которых были представлены маленькие дети, матери с младенцами, обнаженные муж­чины и женщины, а также пейзажи.

Вид пейзажей не вызывал у испытуемых обоих полов никакой реакции. То же было и с мужчинами, смотрящими на фотографии младенцев, но зрачки большинства из них значительно расширялись при виде фотографий обнаженных женщин. Что касается реакции у женщин, то Хесс отмечал, что она проявляется при виде фотографий матерей с детьми, а также обнаженных мужчин и младенцев (рис. 5.24).

Таким образом, потребности людей, чувства и интерес, который у них вызывают предметы или другие люди, могут выявляться в таких трудноуловимых признаках, как расширение зрачков. Не является ли это одним из источников, используемых гадалками в поисках «сигналов», которые позволили бы им ответить ожиданиям клиента? В свой сле­дующий поход к одной из таких «ясновидящих» наденьте темные очки и проверьте...

Документ 5.9. Сенсорная изоляция,

галлюцинации и внутреннее пространство

Самый известный в научном мире эксперимент с сенсорной изоля-цией-это эксперимент, произведенный в Университете Мак-Гилла в 1956 г. Героном и его сотрудниками.

Ученые предложили добровольцам за 20 долларов в день (значитель­ная по тем временам сумма) пробыть как можно дольше в специально Устроенной изолированной камере. Все, что от них требовалось,-это лежать там на маленькой кровати, причем руки испытуемого вставля­лись в длинные картонные трубы (чтобы как можно меньше было осязательных стимулов). Благодаря использованию специальных очков глаза воспринимали только рассеянный свет. Слуховые же раздражители маскировались беспрерывным шумом работающего кондиционера и вентилятора (см. рис. 5.13).

Испытуемых кормили, поили, и они по 'мере необходимости могли аниматься своим туалетом, но в остальное время должны были зваться максимально неподвижными. Большинство из них в начале эксперимента были уверены, что это оегкий способ заработать, а плюс к тому и продолжительный отдых. Так и было на самом деле в первые часы изоляции. Но когда тело Дохнуло, ситуация очень быстро стала такой, что лишь немногие испытуемые были способны продолжать жить в этих условиях больше двух-трех дней. Только небольшая группа выдержала несколько дольше, а максимальное время не превысило шести дней. Что же происходило - почему ситуация становилась до такой степени невыносимой?

Вначале большинство старалось сконцентрироваться на своих личных проблемах, но вскоре испытуемые стали замечать, что их разум уходит в сторону от этого. Очень скоро они потеряли представление о времени, затем наступили долгие периоды, когда они вообще не были способны мыслить. Чтобы избавиться от монотонности, испытуемые с удоволь­ствием соглашались слушать детские рассказы и даже начинали требовать, чтобы им давали их слушать еще и еще.

Более 80% испытуемых утверждали, что они были жертвами зри­тельных галлюцинаций: стенки ходили ходуном, пол вращался, углы округлялись, цвета становились такими яркими, что на них невозможно было смотреть. Один испытуемый даже говорил, что «видел» процессию белок, дефилирующих решительным шагом с мешками на плечах. Что же касается тела, то казалось, что оно раздваивается, дух (сознание) отделяется и летает по камере, глядя на свою материальную оболочку, лежащую на постели.

Испытуемых подвергали психологическим тестам до, во время и после их пребывания в изолированной камере. Почти все показали посредственные результаты во время эксперимента. Многие стали не­способны решить простые задачи на умозаключение или проделать легкие математические расчеты, а у многих наблюдались расстройства памяти. Однако через некоторое время после выхода из камеры испы­туемые вновь обретали свои обычные умственные способности.

У исследователей, проводивших этот опыт, не оставалось никакого сомнения, что отсутствие стимуляции приводит к кратковременному полному разрегулированию организма, лишает его всякой возможности самоконтроля и контроля над окружающим миром.

Лилли (Lilly)-нейрофизиолог, ставший известным в результате своих исследований в области языка дельфинов,-еще с 1953 года пытался проверить на себе самом, какой опыт организм, погруженный в водную среду, может приобрести в условиях полного отсутствия взаимодействия с привычным ему окружением. Так, Лилли провел несколько часов, изолировавшись в кессоне, обычно предназначавшемся для проверки снаряжения водолазов. Это большой резервуар, наполненный водой с высокой концентрацией соли; температура воды близка к температуре человеческого тела. Попав в «кессон» (рис. 5.25), организм оказывается полностью изолированным от внешнего мира. Испытуемый находится в полной темноте, ничего не слышит и, самое главное, находится почти в состоянии невесомости в жидкости, которую его кожа не может чувствовать, так как температура тела и жидкости почти одинакова (Gerome, 1985). Лилли отметил, что в начале эксперимента происходит подъем внутреннего напряжения, которое становится почти невыноси­мым и вызывает сильное желание выйти из камеры. Но, когда человек