Познание, общение, творчество

Теперь уже общепризнано, что общение нельзя сводить к речевым контактам людей друг с другом и только к обме­ну их той информацией, которая заключена в речи, обра­щаемой ими друг к другу. В общении участники его пре­следуют определенные цели. Их побуждают к нему ка­кие-то мотивы. На характеристики его всегда влияет ситуация, в которой оно протекает. Но, перечисляя все эти относящиеся к общению особенности, безусловно, надо прежде всего помнить: взаимодействуют в общении друг с другом люди, которые являются личностями и, контак­тируя друг с другом, они выступают друг для друга в качест­ве объектов и субъектов познания. И от того, какие харак­теристики, проявляя себя в этом качестве, они обнаружи­вают, зависит очень многое как в конкретной картине их общения, так и в его результатах.

Как объекты познания участвующие в общении люди могут отличаться большей или меньшей открытостью пе­ред другими участниками общения, обладать более бога­той или более бедной мимикой, актерскими способностя­ми, чтобы формировать о себе нужное им впечатление, или таковых не иметь вовсе. И особенностями своего физиче­ского облика, оформления внешности они также могут подталкивать вступающих с ними в контакты людей к очень определенным суждениям о себе — о состоянии своего здоровья, о характере переживаемых эмоций, о своих вку­сах, о материальном достатке, о своих привычках и т. д. Понятно также, что и своим поведением, осуществляемы­ми действиями человек в момент контакта с другими людь­ми тоже дает им информацию о себе.

Еще более длинный ряд более простых и более сложных психических характеристик отмечается у человека; когда ему приходится проявлять себя в качестве субъекта позна­ния во время общения. Однако прежде чем раскрывать все

эти характеристики, надо, наверное, помнить не только о том, что по степени сформированности их, а также по их наличию люди будут очень сильно отличаться друг от дру­га, но что и само проявление этих характеристик будет за­висеть от того, какие цели преследует человек, общаясь с другой личностью.

Если, начиная общение, ставить перед собой цель отве­тить себе на такие трудные вопросы: что представляет из себя другой человек и почему он такой? У решающего эту задачу в общении человека будет мобилизована одна сте­пень его познавательных ресурсов. Если же будет пресле­доваться другая цель, например, вступив в общение с ка­ким-то человеком, убить время, то это повлечет совсем другой уровень активности, также связанный с познанием этого человека.

И не только уровень познавательной активности, про­являемой человеком в общении, но и внешняя или внут­ренняя концептуальная схема, которой пользуется человек для оценивания другой личности, зависит от поставленной проблемы. От того, в чем ее суть, будут зависеть и направ­ленность внимания, и особенности фиксируемой в образах восприятия информации, даваемой обликом и поведени­ем другого человека, и характер ее отбора, систематизации и обобщения в понятиях, относящихся к расшифровке личностной сути этого человека, и работа памяти и вообра­жения, инициируемая впечатлениями, которые вызвал о себе этот человек.

Что же касается сравнительно устойчивых характери­стик, которые обнаруживаются у человека, когда он ока­зывается в роли субъекта познания других людей, то они многочисленны и их можно классифицировать по разным основаниям (Г. М. Андреева, Б. А. Еремеев, В. Н. Куницы-на, В. А. Лабунская, А. А. Леонтьев, В. Н. Панферов, Л. А. Петровская, А.У. Хараш и др.).

Я же хочу предварить раскрытие и группирование этих характеристик одним очень важным психическим свойст­вом личности, которое определяет многие их параметры. Свойство это — наличие у человека отношения к другому человеку как к ценности или его антипода — отношения к нему как к лишенной души вещи. Кардинальная разница в этих отношениях глубочайшим образом влияет на разви­тие и на работу интеллекта личности, когда он оказывается направленным на познание и на оценку ^другого человека.

.

Нужно, чтобы люди испытывали потребность в том ве­личайшем богатстве, каким является другой человек,— пи­сал К. Маркс. Если такая потребность у человека формиру­ется, то у него одновременно во всех составляющих его интеллект элементах нарабатываются характеристики, да­ющие ему возможность знать и понимать людей и уметь к каждому из них подойти. (В.Н. Мясищев).

У первых, для которых типично отношение к другому человеку как к ценности, внимание, восприятие, память, воображение, мышление оказываются более продуктивно и результативно функционирующими, чем у вторых. И это прежде всего выражается в более глубоком постижении личностной сути другого человека, в схватывании его ин­дивидуально-неповторимого своеобразия.

Многими исследованиями в психологии (А. Б. Добро-вич, В. Н. Мясищев, В. Н. Панферов и др.) установлено, что наличие у человека постоянно интереса к другим лю­дям усиливает сосредоточенность его внимания на них, де­лает более яркими и содержательно насыщенными его об­разы восприятия их, активизирует извлечение им из своей памяти представлений, связанных с прошлым опытом об­щения, могущих помочь лучше понять тех, с кем ему при­ходится общаться сейчас, интенсифицирует деятельность воображения, чтобы по особенностям экспрессии и вооб­ще по поведению участников общения судить об их отно­шении к происходящему, активизирует работу его мышле­ния по выявлению наиболее существенного в фиксируе­мой у них по ходу общения информации, чтобы на основе ее сделать верный вывод о каждом из тех, с кем пришлось общаться.

Поскольку при контактах с другими людьми у человека с гуманистическим отношением к ним постоянно сраба­тывает установка выявлять индивидуально неповторимое своеобразие каждого человека и достоинства, которые этот человек в себе несет, то у него, в его опыте общения, не на­блюдается образования и накопления в большом числе стереотипов, через призму которых он на каждом шагу преломлял бы внешний и внутренний мир других людей, усредняя и искажая таким образом их личностные особен­ности.

Недостаток многих людей, мешающий им нормально строить свои контакты с другими людьми, состоит именно в том, что они не могут, оценивая людей, преодолеть сло-

жившихся у них в прошлом опыте общения стереотипов и, говоря образно, торопятся приклеить к своим новым зна­комым ярлык. А уж когда ярлык приклеен, они считают, что носитель его обязан во что бы то ни стало оправдать ожидания автора ярлыка.

Снова возвращаясь к тем людям, у которых отмечаются отличающая их от других людей большая сосредоточен­ность на глубоком восприятии каждого данного человека и активная работа мысли при определении его сути, следует заметить, что исследования (В. В. Джое, Г. В. Дьяконов, Т. И. Пашукова, К. М. Романов и др.) выявляют высокое развитие у них интуитивной формы проникновения во внутренний мир других людей — способности постижения особенностей, характеризующих личность другого челове­ка, путем непосредственного их усмотрения, без обоснова­ния с помощью доказательства. Осмысление данных вос­приятия осуществляется у познающего другого человека субъекта в этих случаях путем мгновенного обобщения в порядке мысленного замыкания непосредственно от ис­ходных данных к результату; у него происходит быстрая мобилизация прошлого опыта на постижение психологи­ческой изнанки какого-то факта поведения или всей лич­ности другого человека.

Изощренный громадным опытом глаз мудрого педаго­га без рассуждений, по незначительным (если брать мне­ние неопытного наблюдателя) признакам сразу схватывает характер состояния, переживаемого учеником, и причаст­ность или непричастность этого ученика к какому-либо событию, которое только что произошло в классе. Опыт­ный руководитель по небольшому числу фактов поведения другого человека мгновенно решает, к какому типу лично­сти этот человек относится, а потом уже обосновывает пра­вильность своего чутья. Начав общаться с новыми для себя людьми, бывалый человек по некоторым, мало бросаю­щимся в глаза особенностям их экспрессии сразу догады­вается, какое он на этих людей произвел впечатление.

Ошибочно было бы полагать, что во всех подобных слу­чаях проявляется какая-то мистическая способность ума, наитие и пр. Способность интуитивно определять состоя­ние другого человека, его отношение к делу, судить о нем как о личности развивается у индивида по мере накопле­ния опыта общения и совместной деятельности с разными людьми, в ходе анализа и обобщения им этого опыта. Ин-

туиция, являющаяся одним из способов осознания челове­ком действительности, представляет любой такой фено­мен, в котором тесно связаны восприятие мышления и чувство. Истинность знания о другом человеке, получае­мого интуитивным путем, находится в прямой зависимо­сти от уровня развития в познающей личности качеств психолога-практика и от сложности явления, которое пу­тем интуиции в другом человеке познается. Широкий и разнообразный запас хорошо систематизированных впе­чатлений о других людях, накопленный человеком в ходе прямого контакта с людьми и преломленный им сквозь призму научно-теоретических знаний о личности, — важ­нейшее, но не единственное условие высокой продуктив­ности интуиции.

Помимо этого, необходимым условием интуитивного постижения состояния другой личности, ее отношения к человеку, у которого отмечается интуиция, является нали­чие у этого человека способности к децентрации, которая выступает в повседневной жизни как развитое до высокой степени умение ставить себя на место другого человека, влезать в шкуру другого человека. Эта способность тоже не в одинаковой степени присуща людям. Например, у лич­ности авторитарного склада она почти отсутствует, зато очень выражена у личности, относимой к демократическо­му типу.

Еще одним существенным условием постижения чело­веком другой личности интуитивным путем является при~ сутствие у него среди прочих качеств так называемой эм-патии — способности чувствовать чужую боль как свою, переживать чужую радость как свою.

Эмпатия, если рассматривать ее проявление у взросло­го человека, обычно выступает как очень сложное психо­логическое образование, в котором познавательные и эмо­циональные процессы оказываются связанными друг с другом теснейшими зависимостями.

Так, внимание к мельчайшим колебаниям в экспрес­сивном поведении человека, восприятие в целом этого по­ведения, правильное оценивание переживаний, которые за ним стоят, и причин, которые их вызывают, а также уме­ние мысленно войти в состояние этого человека являются совершенно обязательным условием возникновения у личности состояния сонастроенности на переживания другого человека. И, наоборот, сама эта сонастроенность,

если она возникла, как показывают факты, всегда более или менее сильно влияет на ход и результаты дальнейшего познания личностью этого человека.

Вместе с тем, объективности ради, следует сказать, что в психологии есть работы, авторы которых (А. Ф. Кольев, Т. А. Флоренская и др.) утверждают, что даже для познания другого человека на уровне интуиции нельзя позволять се­бе растворяться без остатка в его переживаниях и влезать, так сказать, и умом, и сердцем полностью в его шкуру. По их мнению, у человека, для которого другая личность — ценность, конечно, должна быть развита способность к де­центрации, должна быть у него и способность к эмпатии — сопереживанию. Однако, чтобы удержаться на позиции объективного видения другого человека и его правильной оценки, человек должен уметь занять положение вненахо-димости и осуществлять постоянное слежение и за собой, внося вовремя психологически целесообразные корректи­вы и в процесс познания другого человека и в свое поведе­ние в акте общения.

Раздумывая о причинах озарения, когда на уровне ин­туиции мы начинаем вдруг отчетливо понимать внутрен­нюю суть какого-то человека, которая до этого от нас была скрыта, надо иметь в виду и роль в этом процессе подсоз­нания. Мы ведь не все отражаем,встречаясь с другим чело­веком, на уровне сознания. Большее из того, что являет он нам, оседает в нашем подсознании.

Во многих исследованиях (Г. В. Дьяконов, Ю. Н. Ка-рандышев, А. П. Кемпинский, В. Н. Куницына, В. Н. Мя-сищев, П. М. Якобсон и др.) замечено, что по мере своего развития человек все более настраивается действовать, и в связи с этим все меньше обращает внимание на то, что чувствует другой человек. Он обращает внимание главным образом на его поведение. Другими словами, в межчелове­ческих контактах большую роль играет маска, нежели дей­ствительное эмоциональное состояние.

Таким образом, напрямую воспринимая и поведение и маску, прикрывающую это поведение человека, личность отвечает соответственно своими действиями на них. Но при этом некоторые экспрессивные признаки истинного отношения человека к личности, которые он не в силах скрыть, тоже фиксируются ею, но только ее подсознанием. Накапливаясь при повторяющихся актах общения, следы таких фиксирований в какой-то момент, говоря образно,

достигают критической массы, и личность уже на уровне своего сознания вдруг определяет, о чем они говорят. И после этого она совершенно по-новому начинает думать о чувствах человека, с которым она общается, и соответст­венно оценивать его поведение.

В реальном процессе общения и образы восприятия, которые возникают у участников общения, и мысли, кото­рые появляются у них при этом друг о друге (или в резуль­тате раздумий по поводу увиденного и услышанного или интуитивным путем), выполняют своеобразную осведо­мительную роль: они заключают информацию о состоянии собеседника, об его отношении к партнеру по общению, о степени его уверенности и о многом-многом другом. Но одновременно они выполняют и регулирующую роль. Они заставляют каждого участника общения, конечно, не упус­кая из вида цель, которую он преследует, под влиянием этой информации вносить больше или меньше корректи­вы в свое поведение. И какими эти коррективы оказыва­ются, это опять будет связано с особенностями личности общающихся. Одни отреагируют на эту информацию фор­мально. Другие — творчески. И, конечно, при этом не мо­жет не сказаться стиль обращения с людьми, усвоенный человеком. Если иметь в виду формальное реагирование, то к нему можно, например, отнести неискренность отве­та, попытки манипулирования собеседником, действие по привычке, а не с учетом ситуации и особенностей партнера по общению. Наверное, понятно: формально общаясь, мы травмируем людей, создаем нездоровый психологический климат во взаимоотношениях с ними. Иное — творческое общение. В этом случае личность, отталкиваясь от гумани­стической парадигмы, пытается строить общение таким образом, чтобы оно, даже если в нем не удовлетворяется цель, которую преследует собеседник, было проникнуто уважением к нему, не ущемляло бы его человеческого до­стоинства. А для этого от его партнера по общению требу­ется очень многое: по своей натуре быть не манипулято­ром, а актуализатором (Э. Шостром), обладать широчай­шим набором способов обращения с человеком, чтобы из этого богатства выбрать как раз такой прием, который был бы адекватен ситуации, в которой происходило общение и, будучи соотнесенным с особенностями индивидуальности собеседника, актуализировал бы светлые стороны в его Я.

Разумеется, что в разных видах общения и мера творче­ства и характер самого этого творчества в них будут варьи­ровать. В кратковременном социально-ситуационном об­щении (пассажиров в метро, у покупателей, стоящих у прилавка, и т.п.) элемент творчества, о котором выше шла речь, будет минимален. В деловом общении, в котором ни­куда не уйти от ролей, которые выполняют взаимодейству­ющие в нем люди (начальник и подчиненный, педагог и учащийся, врач и больной, следователь и правонаруши­тель и т.д), творчество, если ролевое взаимодействие лю­дей поднимется над формальным, всегда налицо. Однако в этом случае на его психологическое содержание и формы осуществления влияет та деятельность, которой заняты выполняющие ее люди. Например, думающий руководи­тель так стремится построить свой диалог с подчиненным, чтобы последний настроился на большую отдачу себя ра­боте, на поиск более продуктивных по получаемым резуль­татам способов выполнения производственных заданий. Или талантливый педагог таким образом инициирует свой диалог с учащимся, чтобы последний в своем решении учебных задач не останавливался лишь на воспроизведе­нии способов нахождения правильного ответа, показан­ных учителем, а активно искал столь же продуктивные на свои. Причем, творчество в общении и в первом, и во вто­ром случаях не исчерпывается лишь одним, так сказать, производственным аспектом взаимодействия. Оно одно­временно направлено и на то, чтобы создать в первом на­шем примере у подчиненных, а во втором — у ученика пси­хологически благоприятное для работы по способностям настроение и высокую мотивационную включенность в работу именно на таком уровне.

В межличностном общении психологический оптимум достигается тогда, когда один участник общения чувствует другое ТЫ столь же сильно как собственное «Я». На позна­вательном уровне при таком общении каждый из них дол­жен ориентироваться уже не на роль, а на индивидуаль­ность другого человека, а в ней — на наиболее позитивные черты.

Подлинное межличностное общение — это непременно диалогическое общение. И многие его знатоки (В. Н. Мяси-щев, К. Роджерс, А. С. Спиваковская, Т. А. Флоренская) считают, что в нем устанавливаются контакты не между будничными и порой эгоистическими Я людей, а между их

высшими (духовными) Я. И для такого общения характер­ны безоценочное принятие друг друга, эмпатия и конгру­энтность или, лучше сказать, психологическая совмести­мость.

Когда великий гуманист, писатель и патриот своего отечества — Франции Антуан де Экзюпери высказал утверждение, что самая большая роскошь — это роскошь человеческого общения, он, очевидно, имел в виду именно последний вид общения. Очень точно сказал о таком об­щении А.Б. Добрович, заметив, что оно «соединяет в себе самые привлекательные черты игрового и делового (живой интерес к личности партнера, взаимное побуждение к спон­танности, совместный поиск истины, благородное стрем­ление к единодушию и согласию). Но к этому оно прибав­ляет еще что-то свое, необычайно сильное, делающее кон­такт незабываемым»¹. И это «что-то» — духовность.

Из краткого рассмотрения межличностного взаимо­действия, каким является в жизни общение людей, видно, как тесно в нем переплетены процессы познания участни­ками общения друг друга, их отношения и их обращение друг с другом, какую большую роль в нем играет творчест­во, и как сильно меняются все его характеристики, когда изменяется вид самого общения, в котором соучаствуют конкретные люди.

Хотелось бы, чтобы после всего прочитанного выше у читателя статьи сложилось бы вдумчиво внимательное отношение к процессу своего общения с другими людьми. И он начал бы вырабатывать у себя привычку искать и по­степенно формировать у себя такой стиль общения, в кото­ром на основе устойчивого интереса к людям проявилось бы ярко стремление глубоко постичь личностную суть каж­дого из них и очень творчески строить свои контакты с ними.