Речи, их написание и произнесение

Человечество очень внимательно прислушивается к вер­бальному построению модели мира, очень чутко реагируя именно на вербальные стороны тех или иных явлений. Так, в период избирательной кампании А. Лебедя нашли, что у Ермака была фамилия Лебедь, а также прокрутили извест­ный фильм "Не стреляйте в белых лебедей". Г. Селезнев, реагируя на молодость министров правительства С. Кири­енко, предложил называть российский дом правительства "домом или дворцом пионеров" (новости НТВ, 1998, 6 мая). Подобные яркие вербальные характеристики легко запоми­наются, начинают пересказываться другим, что создает мощные коммуникативные потоки, при которых сообще­ния СМИ продолжают идти по межличностным каналам подобно прохождению анекдотов или слухов. Ср. целый раздел в книге об Александре Лебеде, выпущенной корпо­рацией РЭНД, получивший название "лебедизмы"**. Это делает воздействие имиджа более многомерным и, как след­ствие, ситуация и фигура политика запоминаются лучше. :..- Речи в этом плане являются высшим уровнем вербаль­ной сферы. Поэтому службы ПР берут подготовку речей в свои руки. Речи, выступления всегда были существенным элементом социального управления. В них проступает осо­бая магия слова, заставляющая людей заворожено вслуши­ваться в произносимые звуки. Часто подобная магия дейст­вует еще и потому, что в толпе люди переступают границы допустимой физической близости, поэтому начинают дейст­вовать чисто биологические закономерности, автоматически приводящие к повышенной возбудимости, облегчающей воз­действие. Важным элементом является начало речи. Вслед за барабанными перформансами Гитлера сегодняшние поста­новщики также заранее подготавливают аудиторию музыкой и аплодисментами, доводя ее возбуждение до пика, и лишь затем выпускают первое лицо. Даже если мы говорим просто о выступлении, всегда важно определенным образом выде­лить это начало. Известный чтец А. Закушняк, обобщая свой многолетний опыт, написал об этом следующим образом: "Перед тем как начать рассказывать, надо "собрать" публи­ку. Очень важно это ощущение: "Я начинаю"*.

Во все времена и у нас функционировали спичрайтеры, правда, тогда и профессия называлась иначе. Вот пример из времен Хрущева: "Впрочем, были люди, которые не претен­довали на место за столом. Например, Марат Антясов — один из лучших речеписцев в этой комнате. (...) Всем было хорошо известно, что секретных бумаг он не терпел и принципиально их не заводил. Непорядок, конечно. Но речевик он был отменный, и поэтому ему прощали"**. Здесь «дето комнате референтов в МИДе, где писались "длинные речи для Хрущева и Громыко". Это был достаточно распространенный вид деятельности, что можно увидеть из дру­гой цитаты: "Однако через пару-тройку недель Громыко вызвал группу своих речевиков и сказал:

- Подготовьте мою речь на сессии Верховного Совета СССР в январе. Надо поддержать сокращение войск, которое предложит Никита Сергеевич. Одновременно подчерк­ните значение всеобщего и полного разоружения"*. Пик значимости данного типа коммуникации приходится на время античности, когда умение говорить было обязатель­ным для каждого образованного человека. Это имело и большое практическое значение, давало возможность, к примеру, защитить себя в суде. Западные лидеры тоже обу­чаются основам ораторского искусства в университетах, где всегда существуют команды дебатов, и университеты сорев­нуются друг с другом, как в нашем КВНе.

Классические имена в истории ораторского искусства — Демосфен и Цицерон. Демосфен позавидовал славе оратора Каллистрата, еще будучи мальчиком. Демосфен подслушал выступление метра во время блестяще выигранного в суде процесса. "С тех пор, забросив все остальные занятия и дет­ские игры, он стал усердно упражняться в произнесении речей, надеясь со временем сделаться настоящим орато­ром"*". Он начал с речей в свою защиту, направленных про­тив своих опекунов. Он не выиграл процесс, но, закалив­шись в судебном красноречии, решил заняться государст­венной деятельностью. Первое же его выступление было "освистано": "Его первое выступление народ встретил не­довольными выкриками и насмешками над нелепым пост­роением речи: ее периоды показались запутанными, а дока­зательства чересчур неестественными и натянутыми. К этому, говорят, добавилась некоторая слабость голоса, не­ясное произношение и прерывистое дыхание, создававшее паузы между периодами и затемнявшее смысл произноси­мого"***. После этого Демосфен как бы сам себя создал. Он построил под землей особое помещение, куда стал ежеднев­но спускаться для занятий, иногда даже обривал наполови­ну голову, чтобы не отрываться от занятий по два-три ме­сяца. Он использовал любую возможность для того, чтобы подняться на новый уровень: "Даже случайные встречи, беседы, деловые переговоры он использовал как повод и предлог для того, чтобы хорошенько поработать. Оставшись один, он поскорее спускался в свое подземелье и повторял весь разговор с начала до конца со всеми относящимися к wgjiy доводами. Те речи, которые ему приходилось слышать, он тщательно изучал, по памяти восстанавливая ход суждений и периоды; к словам ему сказанным кем-то другим или своим собственным, он придумывал всевозможные поправ­ки И способы выразить те же мысли иначе"*. Демосфен не решался выступать без подготовки, считая, что тот, кто го­товит речи заранее, предан народу и не проявляет равнодушия к тому, как воспримет речь большинство. Он отрабатывал не только содержание своих речей, но и их исполнение. "Не­внятный, шепелявый выговор он пытался исправить тем, что, набравши в рот камешков, старался ясно и отчетливо читать отрывки из поэтов; голос укреплял тем, что разговаривал на бегу или, поднимаясь в гору, произносил, не переводя ды­хания, стихи или какие-нибудь длинные фразы. Дома у него было большое зеркало, стоя перед которым, он упражнялся В декламации"**.

Аналогично, ценою невероятных усилий, поднимался и Цицерон. "Говорят, что он не менее Демосфена страдал не­достатками в декламации, а потому усердно поучался как у комического актера Росиния, так и у трагика Эзопа.... Декла­мация же Цицерона немало содействовала убедительности его речей. Высмеивая ораторов, прибегавших к громкому крику, он говорил, что те по немощи своей выезжают на громогла-еии, подобно тому, как хромые садятся на лошадей"***.

Сам Цицерон выделял два вида речей: ораторская речь и беседа. Первая предназначается для выступлений в суде, на народных сходах, в сенате. Вторая — для встреч, споров, пирушек, собраний близких друзей. Он писал: "Речь ора­торская имеет большее значение в деле снискания славы; ведь именно ее мы называем красноречием; но все-таки трудно выразить, в какой мере ласковость и доступность беседы привлекают к себе сердца людей. До нас дошли письма трех, по преданию, дальновиднейших человек — Филиппа к Александру, Антипатра к Кассандру и Антигона к сыну Филиппу, в которых они советуют снискивать расположение толпы доброжелательной речью и склонять со­лдат на свою сторону, ласково обращаясь к ним. Что каса­ется речи, которую держат перед народом во время прений, то она часто приносит славу в глазах у всех. Ведь речь бога­тая и мудрая сильно восхищает людей; слушатели думают, что произносящий ее понимает суть дела и разбирается в нем лучше, чем другие. Но если речи свойственна убеди* тельность в сочетании с умеренностью, то это — самое изу­мительное, что только может быть, и тем более, если это присуще молодому человеку"*.

Перед нами — все важнейшие параметры, на которые и сегодня ориентируются выступающие. Прошли века, но практически не изменились основные "болевые" точки че­ловека. Тем удивительнее то, как рано вышли на них антич­ные ораторы. Они даже пользовались разрабатываемым се­годняшней пропагандой приемом совмещения позитивных и негативных суждений об объекте для большей эффектив­ности воздействия. Об этом же (только на своем уровне) говорит как об установившейся практике Плутарх: "Всякая демократия относится к государственным деятелям недо­верчиво и предубеждено, а потому, если полезные решения приняты без споров и борьбы, возникает подозрение о предварительном сговоре; такой навет тяжелее всего пора­жает сообщества и дружеские кружки. Настоящего раздора и разноречия в собственной среде допускать не следует; правда, хиосский народный вождь Ономадем, придя к влас­ти во время смуты, не дозволил изгнать всех противников поголовно, дабы, как сказал он сам, "за недостатком врагов не начать ссориться с друзьями", — но то были слова вздор­ные. Раз уж, однако, толпа с недоверием встречает что-ни­будь великое и полезное, приверженцам начинания благо­разумнее выступать не слишком дружно, словно спевшись; хорошо, чтобы двое или трое спокойно возражали своим друзьям, а потом как будто дали себя переубедить доводами и увлекли за собой народ, убежденный, что ими руководят соображения общего блага"**.

Речь в прошлом была частью (и весьма важной) военного сражения. Она в чем-то схожа с шаманством, ибо функци­онально воздействует однотипно, пытаясь вывести людей из зоны индивидуального существования туда, где социальные ценности пересиливают их человеческие пристрастия. Вот отрывки речей представителей двух противоборствующих сторон: консула Сципиона, возглавлявшего римское войс­ка, и Ганнибала. Последние слова речи Сципиона таковы: "Нет за нами другого войска, которое могло бы, в случае нашего поражения преградить путь неприятелю; нет других Альп, которые могли бы задержать его и дать нам время набрать новые войска. Здесь мы должны защищаться с такой стойкостью, как будто сражаемся под стенами Рима. Пусть каждый из вас представит себе, что он обороняет не только себя, но и жену, и малолетних детей; пусть, не огра­ничиваясь этой домашней тревогой, постоянно напоминает себе, что взоры римского сената и народа обращены на вас, что от нашей силы и доблести будет зависеть судьба города Рима и римской державы"*. Речь Ганнибала завершается словами: "У кого есть пристанище, кто, в случае бегства, может по безопасным и мирным дорогам добраться до ро­дных полей, тому позволяется быть робким и малодушным. Вы же должны быть храбры; в вашем отчаянном положении всякий иной исход, кроме победы или смерти, для вас от­резан. Поэтому старайтесь победить; если же счастье начнет колебаться, то предпочтите смерть воинов смерти беглецов. Если вы твердо запечатлели в своих сердцах эти мои слова, если вы исполнены решимости следовать им, то повто­ряю — победа ваша: бессмертные боги не дали человеку более сильного и победоносного оружия, чем презрение к смерти"**.

Еще одной характеристикой, очень ценимой населени­ем, является искренность. Политик должен выглядеть и го­ворить так, чтобы мы ему верили. Так, подкупающе искрен­не умел общаться с публикой Александр Керенский:

"Говорят, что и в старости глава последнего Временного правительства с гордостью вспоминал о том, как заворожено слушали его многотысячные митингующие толпы, заполнявшие площади российских городов. При этом речи его были чистыми импровизациями, подкупа­ющими своей искренностью. Недоброжелатели же на­зывали их речами-истериками. Именно такой полит­ик — политик-оратор — был необходим в первые недели после февральской революции, когда одной из популяр­нейших форм политической жизни стали митинг и ми­тинг-концерт, в котором чередовались выступления по­литиков и актеров, министров и музыкантов. И "наро­дный министр " был действительно "звездой " — люди шли "на Керенского ". А он буквально кожей чувствовал настроение аудитории, "заражался " и "заряжался " им,— и умело найденными словами усиливал это наст­роение массы " *.

Важным элементом общественной коммуникации стано­вятся речи официальных лиц. В прошлом и для наших ру­ководителей их писали помощники, а особо важные речи готовились на уровне заведующих отделами ЦК, которые на определенное время даже отправлялись за город или в гос­тиницу для работы.

Т. Окулова-Микешина в статье, направленной против статуса советников первых лиц в бывшем СССР, приводит ряд фактов воздействия этих советников через докладные записки и написание речей**. Так, А. Бовина она называет автором всех известных "сентенций" Л. Брежнева: "Эконо­мика должна быть экономной", "Мы встали на этот путь и с него не сойдем". Она цитирует высказывание А. Бовина, который сказал его, глядя на многотомное собрание сочи­нений генсека: "Это — не его, а мои лозунги читает по ве­черам советский народ на сверкающих огнем рекламах наших городов"***.

В США подготовкой текстов выступлений лидера зани­маются спичрайтеры. Вот как "Комсомольская правда" представляет своим читателям Джошуа Гиддера: "Он стал автором двух докладов президента о состоянии США, которые делаются 1-2 раза в год или по поводу значительных исторических изменений (что-то вроде отчетного доклада генсека на очередном партсъезде). Готовил телевизионные спичи президента из Овального кабинета, которые трансли­ровались по всей Америке. Автор речи в Московском уни­верситете, которая считается одной из лучших за всю по­литическую карьеру Рейгана" *. Это не совсем привычный для нас способ представления, поскольку наши спичрайте­ры скорее находятся в тени.

Пресс-секретарь президента России С. Ястржембский так описал технологию подготовки речи в Кремле (ТВ-Центр, 1998, 3 июня): "Болванка готовится спичрайтерами. Потом президент работает над текстом. Часто текст завора­чивается". При этом он приоткрыл завесу над некоторыми импровизациями, которые, как оказалось, заранее готовят­ся. Так было с подарком двум лидерам — Колю и Шираку. «Мы представили некоторые варианты, как обыграть тот или иной подарок».

Для написания хорошей речи американские специалис­ты по ПР Мэри Аронсон и Дон Спитнер предлагают осу­ществить следующие десять шагов:

— начните работу с расспросов самого докладчика;

узнайте о месте произнесения речи, составе аудитории;

сфокусируйте внимание на отдельной теме;

— получите одобрение темы и общего плана перед тем, как начать писать речь;

— пишите для человеческого голоса;

думайте о том, как порадовать аудиторию, а не выступающего;

держите в голове любую критическую полемику вокруг личности выступающего;

помните о важности повторений;

послушайте чтение речи;

подумайте о том, как распространить речь, чтобы с ней познакомилось как можно большее число людей.

Во время интервью с выступающим следует как можно подробнее записывать его слова, чтобы как можно более точно зафиксировать его обороты речи. Одновременно следует сформулировать ответы на такие вопросы: какова его лич­ная манера говорения? ритмика? особенности выбора слов? Решая вопрос об аудитории, следует установить: в чем суть данного события, кто придет, будет ли это разношер­стная или однородная публика, возраст слушателей, их ин­тересы, образобание, отношение к оратору.

Выбирая тему, следует выяснить, что именно волнует выступающего, определить время выступления, ибо трудно удержать публику более 20-25 минут (6 страниц текста будут звучать 10 минут). Поскольку во время устного выступления слушатели не могут возвращаться к его началу, следует допускать некото­рые повторения. То же касается и окончания речи, следует заранее предупредить о нем слушателей: "Перед тем, как покинуть трибуну...", "В завершение...", "Я знаю, что вы готовы послушать следующего выступающего, и перед тем, как уйти...". Постарайтесь избежать нашей любимой фразы "И последнее...", которую мы повторяем неоднократно, убивая в слушателях всякую надежду дожить до окончания выступления.

Речь обязательно должна носить личностный характер, только тогда она останется в памяти.

Есть еще ряд конкретных замечаний, помогающих ско­рее говорящему, чем пишущему, но их обязательно нужно учитывать:

— все цифры в тексте записываются только прописью, чтобы выступающему не пришлось считать нули;

— подчеркивайте выделяемые слова;

— оставляйте большие поля при печатании, чтобы высту­пающий мог дополнить речь своими замечаниями,

— повторяйте существительные, избегая местоимений;

— используйте простые слова и простые утвердительные предложения,

— не перегружайте текст подчиненными предложениями. Американская "библия" ПР перечисляет следующие плюсы подачи материала через выступление:

1. Это прямой и убедительный способ общения, поскольку он представляет собой непосредственный контакт с живой аудиторией.

2. Он помогает "персонализировать" организацию, что особенно важно в наше время, когда большие организа­ции не воспринимаются как личностные структуры.

3. Дает возможность диалогического, двустороннего общения.

4. Помогает демонстрировать открытость организации.

5. Увеличивает престиж выступающего и его организации.

6. Доносит мнение организации до аудитории.

7. Предоставляет авторитетный материал для последующих

этапов коммуникации.

Мы видим, что выступления как бы вновь формируют коммуникативную среду вокруг организации, привлекают к ней внимание, восстанавливают в памяти ее прошлые успе­хи, служат указанием на будущее. В качестве примечания следует добавить, что уже существуют и компьютерные про­граммы, облегчающие написание речей.

Мы до сих пор говорили лишь о тексте речи, но не менее важно и умение ее произнести, даже готовую. Вспомним обилие речей, произнесенных по бумажке, в эпоху Брежне­ва. С тех пор мы очень хорошо относимся к говорению без "шпаргалки". О США Виктор Анатольев пишет следующее: "Факт, что ежегодное послание "О положении страны" пре­зиденты репетируют по 3-4 часа, голосом шлифуя текст. У Джорджа Буша никогда не было "тренера", который бы присутствовал при подобных подготовках и давал советы интонационного плана. Однако смысловые консульта­ции — какие идей следует выделить даже интонационно — он получал у Джеймса Бейкера. Не знаю есть ли персональ­ный тренер у Билла Клинтона, но даже если он есть, то в Америке это не считается чем-то сверхъестественным: к ус­лугам таких специалистов сплошь и рядом прибегают пре­зиденты кампаний, банкиры и политики самого разного уровня" ("Огонек", 1995, № 38).

Политики и бизнесмены могут обратиться к весьма кон­кретным "тренерским" указаниям известных актеров и чте­цов. Возьмем для примера Александра Закушняка, в его со­ветах "Молодым рассказчикам"* можно найти множество профессиональных замечаний. Приведем лишь часть из них (всего их пятьдесят два):

— перед тем, как начать рассказывать, надо "собрать" публику, очень важно это ощущение "я начинаю";

— начиная рассказывать, надо, чтобы установка была такой: "Какой интересный рассказ я сейчас прочту вам";

— хорошо, если будешь чувствовать, — хотя бы вообразив его, — что среди публики есть человек, который очень хорошо слушает и очень хорошо все понимает;

— кончая одно положение и переходя к другому, надо успокоиться, оставить все и определенно перейти к другому; нельзя мазать;

— если в одном рассказе есть несколько глав, несколько картин, то каждая должна отделяться от другой темб­ром голоса; начало, середина и конец рассказа, первая и вторая части и т. д., введение и эпилог — это все разные вещи; каждый раз, начиная другое положение в рассказе, необходимо менять тембр голоса;

— огромное значения в искусстве рассказывания имеют паузы, необходимо выучиться их держать и владеть ими;

— все буквы в слове должны "играть"; буква — помощник интонации;

— кто родил слова, тот их правильно дал; он их пережил, и поэтому они эмоционально несут в себе то состоя­ние, которое их родило;

— работая, можно пропускать, переставлять или менять некоторые слова и фразы, можно добавлять восклица­ния и т. п.; важно добиться правильного самочувствия, а потом уже можно очистить текст, уточнить.

Плутарх, как это ни удивительно для нас, считает в пер­вую очередь необходимыми для государственного деятеля чистые ПР-качества: "Пусть будет слово это выказывать нрав откровенный, подлинное благородство, отеческую прямоту и заботливость, а украшение его и прелесть соста­вят понятия священные и мысли всем доступные и убеди­тельные. Пословицам, историческим примерам, преданиям и сравнениям в речах государственных принадлежит более места, чем в судебных"*. Плутарх одновременно задает осо­бый тип общения, связанный с обращением к толпе, реагированием на реплику в споре; даже это не ускользает от внимания теоретиков античности: "Важнее всего, чтобы речь твоя перед народом была со тщанием обдумана и не пуста и ты был огражден от провала; как тебе известно, даже сам Перикл перед каждой своей речью просил у богов, чтобы с уст его не сорвалось не одного ненужного слова. Но когда отвечаешь противнику, необходим навык в быстроте и находчивости, потому что обстоятельства меняются стре­мительно и приносят с собой как раз в гражданских распрях много неожиданного. Говорят, что Демосфен здесь бывал слабее других, ибо не ко времени терялся и мешкал. ... На­против, тот, кто отталкивается от наличных обстоятельств и ловит мгновение, умеет поразить, переубедить и нужным образом настроить толпу"*.

Если визуальный язык, о котором шла речь в предыду­щем параграфе, отличается передачей константных значе­ний, то речь отличается явной динамичностью. Если на нее дополнительно накладывается реакция толпы или оппонен­та, то она становится динамичной вдвойне. С.Н. Паркинсон говорит об обращении: "За ним стоит конкретный живой человек, а не безликая администрация. В нем нет длинных слов и запутанных конструкций. Слова чеканны, каждое — как удар молота, а не клок ваты. Полезно также разбавить свою речь шуткой. Это всегда помогает — ваше обращение становится человечнее, оно привлекает внимание. Юмор закрепит его в памяти ваших слушателей. Ловко связать шутку с содержанием — в этом и есть фокус; запомнив одно, слушатель запомнит и другое"**. К удивлению мно­гих, облекает свою мысль в подобные "формулы" и Алек­сандр Лебедь.

Всякое умение приходит только благодаря тренировкам. Поэтому полностью справедливы слова Л. Браун: "Не избе­гайте любой возможности публичного выступления и рас­сматривайте это как благодарную возможность еще раз поупражняться. Помните, что наиболее преуспевшие ораторы и дикторы изучали искусство речи годами, и тем не менее продолжают упражняться. В большинстве случаев хороший голос — это не случайность, а результат большой работы и практики"*. К сожалению, у нас не имеют распространения (а следовательно, и спроса) курсы, обучающие публичным выступлениям и дебатам. Все это связано с прошлым "мо­нологическим" состоянием нашего общества. Когда же мы перейдем к подлинно "диалогическому" обществу, где зна­чимым станет голос иного, а не только единый руководя­щий голос, мы сразу окунемся в необходимость уметь гово­рить и выступать.

Завершить эту часть книги хочется словами Плутарха: "О том, как готовить и произносить речи, сказано достаточно; все остальное умный человек сообразит и сам".

Глава десятая. Пресс-секретарь как профессия