Текстовое время и языковые средства его репрезентации

Время - такой же обязательный атрибут денотативного пространства текста, как и пространство. В различных системах знания, накопленных человеческим разумом, существуют разнообразные представления о времени: бытовое, обыденное представление, научно-физическое, научно-философское, грамматическое и пр. Множественность подходов к выявлению феномена времени детерминирует неоднозначность его толкования. Ю.С. Степанов, исследуя концепт "время", отметил, что "концепт этот столь труден уже сам по себе, да и к тому же столь запутан различными точками зрения и научными спекуляциями, что единственный способ внести хоть какую-то ясность в культурологическом отношении - это выделить в нем именно культурологический компонент, т.е. вопрос не о времени вообще, а о "времени мира"" (Степанов, 1997, с. 120).

Традиционно считается, что исторически в культурном сознании сложилось два представления о времени: о времени циклическом и времени линейном.

Время циклическое представляет собой последовательность однотипных событий, жизненных кругов, вращение по кругу, восходящее к сезонным циклам. При подобном представлении о времени акцентируется общность человеческих судеб, наблюдается ориентация на типизацию и отождествление различных событий и их участников. Характерными признаками циклического времени являются завершенность, повторяемость событий, идея возвращения, неразличения начала и конца. Это обобщенное, вечное время, повторяющееся и непреходящее. Время линейное связано с представлением об однонаправленном поступательном движении событий, с формированием исторического сознания, с идеей начала, конца, эволюции, развития. При этом особо значимым является актуализация неповторимости, уникальности событий, их единичности, а также актуализация необратимости самого жизненного процесса. Подобное представление о времени ориентировано на индивидуализацию событий и их участников. Важными признаками его являются конкретность, единичность, однонаправленное культурно-историческое развертывание. А.Я. Гуревич отмечает, что христианское сознание соединило в естественном синтезе характеристики цикличности и линейности и что подобное соединение представлений о времени в разных формах можно наблюдать на протяжении всей истории человечества. Указывает исследователь и на то, что доминанта того или другого представления о времени является мировоззренческим маркером (см. об этом: Гуревич, 1972).

Ю.С. Степанов, исследуя развитие концепта "время", выделяет три типа времени: циклическое (кольцевое), линейное (по его мнению, это то же представление о кольце, но кольце разомкнутом, разорванном в одном месте) и разом данное, которое определяется следующим образом: "Мы обозначаем этим термином такое представление, когда "настоящее", "прошлое" и "будущее" мыслятся как бы разом, одновременно данными сознанию человека и одновременно присутствующими в определенной его действительности" (Степанов, 1997, с. 124). Думается, что для практики лингвистического анализа, текстового времени важно различать время циклическое, линейное, разом данное и способы их репрезентации.

В наивной картине мира человека время интуитивно сближается с периодом жизненного существования, оно, как и пространство, присваивается человеческим сознанием, антропологизируется и предстает как время жизни человека, социального общества, нации. По мнению А.Я. Гуревича, в этом случае оно становится принадлежностью человеческого сознания. Естественно, что эта важнейшая универсалия человеческого бытия находит своеобразное воплощение в семантике текста, что порой подчеркивается самим названием литературно-художественных произведений: "Время и семья Конвей" (О.Б. Пристли), "Время жить и время умирать" (Э.М. Ремарк), "Утро" (Н.А. Заболоцкий) и др.

Если пространство наполняется вещами, объектами разного рода и ими репрезентируется, то время характеризуется событиями, их развитием и последовательностью. Вследствие этого оно включает, во-первых, семантику ограниченной длительности, различающей события, семантику меры, временного периода, точек времени. Во-вторых, оно включает семантику неограниченной длительности, семантику текущего времени, временных изменений от прошлого к настоящему и будущему. Подобное двойственное осмысление времени находило отражение в семантике соответствующей лексики древнейших индоевропейских языков, что и подчеркнул Ю.С. Степанов, ссылаясь на "Словарь синонимов главнейших индоевропейских языков" К. Д. Бака: "Индоевропейские этимологии этого концепта группируются в две основные сферы: а) обозначения "отрезка" или "меры", первоначально длины, перенесенные на время вообще; б) разнообразные обозначения "точек" и "отрезков" времени/не времени как длительность, таких как "час", "год", "день" и под." (Степанов, 1997, с. 120).

В качестве основных признаков реального времени (времени действительного мира) принято называть его одномерность, необратимость, однонаправленность (от прошлого к настоящему и будущему), протяженность (длительность), временной порядок, одновременность/разновременность, кратность (повторяемость) /однократность. В художественном тексте наблюдается, с одной стороны, стремление авторов передать жизненный поток событий подобно реальному времени, а с другой - стремление передать существеннейшие свойства времени, изменить его ход, размыть, разомкнуть временные границы, прервать однонаправленность времени. В.Б. Шкловский в статье "Новелла тайн" сопоставлял временную последовательность, отражающую реально текущее время, с повествованием, в котором есть тайны, что нередко сопровождается временными перестановками (см.: Шкловский, 1976). Именно различные временные сдвиги, временные отклонения, изображение в литературно-художественном тексте нарушений реального хода событий вызывают большой интерес исследователей при рассмотрении временных отношений в тексте.

Текстовое художественное время является моделью воображаемого мира, в различной степени приближенного к реальному, от которого оно отличается многомерностью, образностью. Каждое отдельное литературно-художественное произведение имеет собственное время, характеризующее отображаемый в данном произведении мир событий, отношений, переживаний. Художественное время - это и репрезентация реального времени в различном объеме, масштабе, с различных точек зрения, и своеобразный аспект художественно изображенной действительности, и конструктивный элемент текста. Сам ход времени в художественном тексте иной, чем в действительности, так как автор текста волен в общем потоке изображаемых событий выделять, укрупнять те из них, которые в соответствии с его творческим замыслом являются наиважнейшими, ключевыми, и, наоборот, компрессировать, сжимать события менее важные.

Существуют различные языковые способы свертывания событий (актуализации мгновенности) или их развертывания, растяжения с максимальной детализацией, конкретизацией всех аспектов изображаемого события. По мнению И.Р. Гальперина, "описываемое явление становится приближенным к наблюдателю (читателю), когда оно выделено. Выделение в тексте осуществляется перерывом в развертывании событий и фиксированием внимания на каком-либо отрезке текста... в тексте такие кадры представлены описанием, диалогом, размышлением авторов... Континуум в художественном произведении одновременно непрерывен и дискретен. Когда он непрерывен, он рисует действие, деятельность; когда он дискретен, он выражает состояние или качество" (Гальперин, 1981, с. 94). Таким образом, описание состояния человека и среды, различных качеств замедляет ход времени и укрупняет макропропозиции, становясь основой дискретности текста. Изображение действий и деятельности - основа временной непрерывности. Кроме того, в художественном тексте могут наблюдаться временные отклонения, нарушения временного порядка другого рода, так называемые ахронии. Они проявляются в двух разновидностях: как ретроспекции, или возврат к уже обозначенному, изображенному событию, взгляд в прошлое, и как проспекции - т.е. взгляд в будущее.

Хотя время в тексте - "категория креативная" (Г.А. Золотова), оно тем не менее ориентировано на определенный прототип. По мнению А.В. Бондарко, "прототипический временной дейксис выступает в ситуативно актуализированной речи как осознаваемая участниками речевого акта и существенная для смысла высказывания (интенциональная, входящая в намерения говорящего) характеристика действия как прошедшего, будущего или настоящего. Прототипический временной дейксис служит "образцом" для ряда производных, более сложных разновидностей отношений временного действия к исходной точке отсчета. Речь идет о том типе нарративного художественного текста, который отличается отсутствием соотнесенности времени описываемых событий с моментом речи автора" (Бондарко, 1997, с. 33). Прототипический временной дейксис является основой формирования текстового времени, так как в художественном тексте время изображаемых ситуаций, событий дается относительно точки отсчета, т.е. обязательно конкретизируется в общем временном плане как настоящее, прошедшее и будущее. Прототипическая основа темпорального пространства текста создается различными языковыми средствами, основу которых составляют функции видовременных форм глагола, грамматическая структура предложений и соответствующая лексика.

Как показали исследования категории времени в художественном тексте (И.Р. Гальперин, Г.А. Золотова), текстовые функции времен различны: "Прошедшее время ближе и понятнее, чем будущее... В художественном произведении прошедшее время приближено к нам. Силой художественной изобразительности автор делает прошлое настоящим. Читатель как бы становится свидетелем и наблюдателем происходящего" (Гальперин, 1981, с. 92). Формы

настоящего времени - основной способ презентации вечных истин, независимых от субъекта. По наблюдениям И.Р. Гальперина, "в разных языках настоящее время выражает наиболее обобщенное время. Оно как бы имеет разнонаправленные векторы - в прошлое и в будущее... Настоящее в художественном произведении фактически вневременно, но, будучи приближено, оно выражает реальность действия... оно способно передавать значение повторяющегося действия, может также выражать значение постоянного действия. Такой широкий диапазон значений дает возможность использовать настоящее время в разных ситуациях и в разных эстетико-художественных целях" (Гальперин, 1981, с. 99). Активно использует формы настоящего глагольного времени в функции презентации вечных истин А. Платонов. См., например: Вся любовь происходит из нужды и тоски ("Возвращение").

В то же время в художественном тексте временные значения не всегда четко противопоставляются и дифференцируются, так как общая семантика текста способна редуцировать, стирать темпоральные различия, следствием чего является контаминация, переплетение временных значений в контексте текстового фрагмента или целого текста. Значения глаголов преобразуются в тексте, в результате чего, как замечает И.Р. Гальперин, "их временные параметры перестают играть какую-либо роль в рамках всего текста" (Там же, с. 94). Например, подобное переплетение времен с одновременным стиранием их различий наблюдается в стихотворении в прозе И.С. Тургенева "Христос" (см.: практикум, упражнение 6).

Специфика текстового времени проявляется в том, что оно является перцептуальным, время в тексте - "объемное построение автора-перцептора" (Золотова, 1997, с. 38), так как оно воспринимается и воспроизводится субъективно, расчлененно и с возможным нарушением хода реального хронологического времени. Оно противостоит объективному времени, так как "время объективное - мера движения внешнего мира (астрономическое, биологическое, социальное время). Субъективное время - мера сознания, понятого как процесс. В художественном тексте объективное время представлено констатацией факта ("Он умер в январе..."), а субъективное - его восприятием ("Под фонарем стоял мороз у входа")" (см.: Чернейко, 1997, с. 127).

Субъективная природа текстового времени детерминирована точкой зрения автора-наблюдателя, которая является основной организующей силой временных отношений в художественном тексте. Различаются внутренняя и внешняя точки зрения: "В плане временной характеристики использование внутренней точки зрения имеет место в том случае, когда временная позиция повествователя синхронна описываемому им времени (он ведет свое повествование как бы из "настоящего" участников действия), тогда как внешняя точка зрения представлена при ретроспективной позиции автора" (Волков, 1997, с. 221). Например, в следующем стихотворении С. Есенина можно усмотреть внутреннюю точку зрения в плане временной характеристики:

Сыплет черемуха снегом,
Зелень в цвету и росе.
В поле, склоняясь к побегам
Ходят грачи в полосе.

Никнут шелковые травы,
Пахнет смолистой сосной.
Ой вы, луга и дубравы, -
Я одурманен весной.

Радуют тайные вести,
Светятся в душу мою.
Думаю я о невесте,
Только о ней лишь пою.

Сыпь ты, черемуха, снегом,
Пойте вы, птахи, в лесу.
По полю зыбистым бегом
Пеной я цвет разнесу.

Стихотворения в прозе И.С. Тургенева организованы преимущественно внешней точкой зрения в плане временной характеризации. Рассмотрим в качестве примера стихотворение "Воробей" (см. практикум, упражнение 91).

Особый способ субъективизации времени - авторское вмешательство в ход времени, актуализация его длительности и параллельно динамизация пространства - перечисление имен предметов, что тонко подметила О.Г. Чернейко: "И предметы, собранные взглядом (перечисление), и предмет, "растянутый мыслью", вводят в описание пространства ("тел друг подле друга") категорию субъективного времени: времени-длительности и времени-момента... Само перечисление имен предметов видимого мира, выстроенное в естественные для языка линейные последовательности - один из способов введения субъективного времени-длительности, возникающего при восприятии предметов мира, т.е. времени авторского восприятия... Читатель "видит" время как длительность, явленную в движении взгляда наблюдателя, фокусировках его зрения, создающих фигуры и фон. Простое перечисление придает форму однородной протяженности (длительности) качественно разнородным, т.е. отличным друг от друга предметам. Это особый вид пространства-времени, где носитель статики - вещь, ставшее, а носитель динамики - взгляд" (Чернейко, 1997, с. 127-128). Приведем следующий пример подобной актуализации длительности времени в стихотворении О. Мандельштама:

Медлительнее снежный улей,
Прозрачнее окна хрусталь,
И бирюзовая вуаль
Небрежно брошена на стуле.

Ткань, опьяненная собой,
Изнеженная лаской света,
Она испытывает лето,
Как бы не тронута зимой.

И если в ледяных алмазах
Струится вечности мороз,
Здесь - трепетание стрекоз
Быстроживущих, синеглазых.

Наряду с грамматикой времени, в которой особое значение имеют видо-временные формы глагола и синтаксические конструкции, в литературно-художественном произведении большую роль играют лексические средства, прямо или косвенно обозначающие время. Общая текстовая функция этих слов - указание на время действия изображаемых событий - является основанием их объединения в одну функционально-текстовую парадигму слов. Лексическую основу текстового времени составляют слова время, эпоха; названия времен года (зима, весна, лето, осень); названия месяцев, дней недели, времени суток (утро, день, вечер, ночь); слова минута, секунда, вчера/сегодня/завтра, вечность, пора, миг, мгновение, момент; названия периодов жизни человека (детство, юность и пр.). Именно эта лексика в первую очередь формирует темпоральное пространство художественного текста. .

Подобная же лексика очень часто является основным компонентом заглавий литературно-художественных произведений, становится основой метафорической номинации времени. Приведем ряд подобных заглавий: "Час быка" (И. Ефремов), "Детство. Отрочество. Юность", "Воскресение" (Л. Толстой), "Детские годы Багрова-внука" (И. Аксаков), "Семнадцать мгновений весны" (Ю. Семенов), "Хмурое утро", "Восемнадцатый год" (А. Толстой), "1984" (Дж. Оруэлл), "Герой нашего времени" (М. Лермонтов), "Исповедь сына века" (А. Мюссе), "Хроника времен Карла IX" (П. Мериме), "19 октября" (А. Пушкин) и мн. др. Большая часть подобных заглавий антропоцентрична, ибо содержит наведенные содержанием целого текста субъективно-оценочные коннотации, связанные с изображенным в тексте временем жизни определенных персонажей, с темпорально-обусловленными переживаниями лирического героя в поэтическом тексте. Например, в приводимом ниже стихотворении Н. Гумилева "Осенняя песня" наряду с лексикой, прямо номинирующей сезонное время, изображены и традиционные атрибуты осени (сухой падающий лист, бледно-желтый или багряный, и др.). В то же время стихотворение наполнено метафорической лексикой, сравнениями, создающими удивительно самобытный образ осени:

Осенней неги поцелуй
Горел в лесах звездою алой,
И песнь прозрачно-звонких струй
Казалась тихой и усталой.

С деревьев падал лист сухой,
То бледно-желтый, то багряный,
Печально плача над землей
Среди росистого тумана.

И солнце пышное вдали
Мечтало снами изобилья
И целовало лик земли
В истоме сладкого бессилья.

А вечерами в небесах
Горели алые одежды
И, обагренные, в слезах,
Рыдали Голуби Надежды.

Летя в безмирной красоте,
Сердца к далекому манили
И созидали в высоте
Венки воздушно-белых лилий.

И осень та была полна
Словами жгучего напева,
Как плодоносная жена,
Как прародительница Ева.

По мнению Е.А. Яковлевой, языковая модель времени содержится в семантике подобных слов - "носителей модели". Исследуя лексические оппозиции и микропарадигмы слов с семантикой времени (время - вечность, время - пора, минуты/миг/мгновение/момент), Е.А. Яковлева выявила особенности их функционирования в речи и специализацию в выражении различных временных значений, которые имеют большое значение для практического анализа лексических средств воплощения индивидуально-авторского представления времени в художественном тексте (см.: Яковлева, 1994). По ее наблюдениям, время как форма земного существования, мера земного бытия, не исключающего измерения, количественного выражения, противопоставлено вечности, которая является областью Божественного Абсолюта, царством Бога, истины, Духа, исключающей обыденность и ординарность. В оппозиции "время - пора" первый ее член символизирует линейное время - неповторимое и уникальное, а второй -время цикличное, повторяющееся, изображающее общность человеческих судеб. Парадигма слов миг, мгновение/минуты, секунды/момент, по наблюдениям Е.А. Яковлевой, имеет следующую темпоральную специализацию: минуты и секунды - это знаки бытового времени частного человеческого существования, времени повседневного, которое подлежит измерению на оси отдельной человеческой жизни и может планироваться.Миг и мгновение обычно используются для изображения особого эмоционального мироощущения сверхкратного,

уплотненного времени какого-либо значительного события. Эта лексика используется для изображения исключительного, надбытового времени, в котором происходят уникальные, особо значимые события. При этом обнаруживается личностная причастность субъекта к времени речи. Момент - знак рационального аналитического восприятия времени, времени стечения обстоятельств и сплетения событий.

Таким образом, текстовое время - это созданная фантазией автора и обусловленная его мировоззрением и творческим замыслом модель воображаемого мира, в разной степени приближенная к реальному миру, которая отличается многомерностью, объемностью и иерархичностью частных темпоральных значений. В художественном тексте находят отражение основные универсальные представления о ходе времени и его свойствах: наполненность событиями; цикличность/линейность/временная данность; диалектика времени; движение от прошлого к настоящему, от настоящего к будущему; непрерывная текучесть/длительность/временная фиксированность событий. В художественном тексте воплощаются также и уникальные индивидуально-авторские представления о времени, которые проявляются: 1) в текстовых ахрониях (ретроспекциях и проспекциях); 2) в сжатии (свертывании) и в растягивании (развертывании) времени протекания событий; 3) в дискретности времени.

Каждое отдельное литературное произведение имеет собственные уникальные особенности создания образа художественного времени. Обратимся к рассказу В.М. Шукшина "Срезал", который отличается сложным переплетением временных значений. Темпоральное пространство данного текста наполнено одним событием, изображенным в различных временных планах. В этом небольшом рассказе выявляется представительный функционально-смысловой класс слов и словосочетаний с темпоральным значением, актуализирующих разные свойства сюжетного времени: его длительность (долго, два раза, пока, без передышки, за всю свою жизнь, сто раз, сотни раз и пр.); диалектику времени, движение от прошлого к настоящему и будущему (тогда, тогда-то - теперь, сейчас - потом, завтра, дальше); временную фиксированность (к вечеру, решающая минута, в один прекрасный момент, такой момент); повторяемость, цикличность (как всегда, опять, всякий раз). В данном тексте имеются ахронии: ретроспекции (75/2 год, в прошлом году), проспекция (завтра). Можно говорить о сложном переплетении различных темпоральных значений, создающих образ многомерного, иерархически организованного темпорального пространства текста с доминантой циклического кругового движения времени люди. Весь контекст задается предикативной конструкцией, акцентирующей повторяемость события: так повелось.Обобщенность описания усиливается сравнением ситуации со спектаклем, на который ходят деревенские мужики, цикличности.

Сама структура текстового времени в рассказе имеет круговую форму: в последнем авторском описании употребление наречиявсегда подчеркивает повторяемость данного события, его типичность: Глеб усмехнулся и не торопясь вышел из избы. Он всегдаодин уходил от знатных людей.

Описание основного для сюжета рассказа события - "срезания" кандидатов - также двупланово. С одной стороны, оно внутренне драматично, имеет собственную динамику развития, с другой стороны, автор постоянно подчеркивает различными средствами типичность и повторяемость его протекания. Выделяемые в структуре события основные части: экспозиция, завязка, развитие, кульминация, развязка

Таким образом, можно сделать вывод: В.М. Шукшин в рассказе "Срезал" использует совокупность лексико-синтаксических и текстовых возможностей для воплощения на его страницах сложного, многослойного образа художественного времени - линейно-циклического, дискретного, содержащего ретроспективные и проспективные временные значения, субъективно окрашенного.