Как самостоятельной области знания
Зарождение этнопсихологии как самостоятельной области знания, по общему признанию, произошло в Германии. Начало исследованиям природы национальной психологии с позиции теории «народного духа» было положено в середине XIX века, когда немецкие ученые Х. Штейнталь и М. Лацарус в 1859 году начали издавать специальный «Журнал психологии народов и языкознания». В программной статье «Мысли о народной психологии» они опубликовали свои представления о сущности этнопсихологии как новой отрасли знаний, предназначенной исследовать законы душевной жизни не только отдельных индивидов, но и целых общностей, в которых люди действуют как некоторое единство. Для индивида самой существенной и самой необходимой из всех групп является народ. Народ есть совокупность людей, которые смотрят на себя как на один народ, причисляют себя к одному народу. Духовное родство между людьми не зависит от происхождения или языка, так как люди определяют себя принадлежащими к определенному народу субъективно. Основное содержание их концепции состоит в том, что благодаря единству происхождения и среды обитания «все индивиды одного народа носят отпечаток... особой природы народа на своем теле и душе», при этом «воздействие телесных влияний на душу вызывает известные склонности, тенденции предрасположения, свойства духа, одинаковые у всех индивидов, вследствие чего все они обладают одним и тем же народным духом» (Штейнталь Х., 1960).
Штейнталь и Лацарус за основу брали «дух народа» как некую таинственную субстанцию, которая остается неизменной при всех переменах и обеспечивает единство национального характера при всех индивидуальных различиях. Народный дух понимался как психическое сходство индивидов, принадлежащих к определенному народу, и одновременно как их самосознание. Именно народный дух, который проявляется прежде всего в языке, затем в нравах и обычаях, установлениях и поступках, в традициях и песнопениях, и призвана изучать психология народов (Штейнталь Х., 1960).
Основными задачами «Психологии народов» является: а) психологически познать сущность народного духа и его действия; б) открыть законы, по которым совершается внутренняя духовная или идеальная деятельность народа в жизни, в искусстве и в науке и в) открыть основания, причины и поводы возникновения, развития и уничтожения особенностей какого-либо народа (Шпет Г.Г., 1989).
В «Психологии народов» можно выделить два аспекта. Во-первых, анализируется дух народа вообще, его общие условия жизни и деятельности, устанавливаются общие элементы и отношения развития духа народа. Во-вторых, более конкретно исследуются частные формы народного духа и их развитие. Первый аспект получил название этноисторической психологии, второй – психологической этнологии. Непосредственными объектами анализа, в процессе исследования которых раскрывается содержание народного духа, являются мифы, языки, мораль, нравы, быт и другие особенности культур.
Подводя итог изложению идей, выдвинутых М.Лацарусом и X.Штейнталем в 1859 г., дадим краткое определение «Психологии народов». Они предлагали строить этническую психологию как объяснительную науку о народном духе, как учение об элементах и законах духовной жизни народов и исследование духовной природы всего человеческого рода (Штейнталь Г., 1960).
Последователям этой школы удалось собрать значительный фактический материал, характеризующий особенности духовной жизни народов на разных этапах их исторического развития.
Идею о выделении психологии народов как особой отрасли знаний стремился развить и другой немецкий социальный психолог Вильгельм Вундт. Его серьезный труд «Психология народов», вышедший в 1900–1920 гг. в объеме 10 специальных томов, имел своей целью окончательно закрепить право существования национально – психологических представлений, которые мыслились Вундтом как продолжение и дополнение индивидуальной психологии. Вундт понимал сущность психологии народов иначе, чем его предшественники Штейнталь и Лацарус.
В своей концепции он развивал положение о том, что высшие психические процессы людей, в первую очередь мышление, есть продукт историко-культурного развития сообществ людей. Он возражал против прямой аналогии вплоть до отождествления индивидуального сознания и сознания народа. По его мнению, народное сознание есть творческий синтез (интеграция) индивидуальных сознаний, результатом которого является новая реальность, обнаруживающаяся в продуктах сверхиндивидуальной или сверхличностной деятельности в языке, мифах, морали. Именно совместная жизнь индивидов и их взаимодействие между собой должны порождать новые явления со своеобразными законами, которые хотя и не противоречат законам индивидуального сознания, но не содержатся в них. А в качестве новых явлений, то есть в качестве содержания души народа, им рассматриваются общие представления, чувства и стремления многих индивидов.
Хотя Вундт понимал сущность психологии народов в несколько ином свете, чем Штейнталь и Лацарус, он всегда, подчеркивал, что психология народов – это наука о душе народа, которая проявляется в языке, мифах, обычаях, нравах (Вундт В., 1998). Остальные элементы духовной культуры вторичны и сводятся к ранее названным. Так, искусство, науки и религия долгое время в истории человечества были связаны с мифологическим мышлением.
«Язык, мифы и обычаи представляют собою общие духовные явления, настолько тесно сросшиеся друг с другом, что одно из них немыслимо без другого. Обычаи выражают в поступках те же жизненные воззрения, которые таятся в мифах и делаются общим достоянием благодаря языку. И эти действия в свою очередь делают более прочными и развивают дальше те представления, из которых они проистекают» (Вундт В., 1998, с.226).
Таким образом, основным методом психологии народов, Вундт считает анализ конкретно-исторических продуктов духовной жизни, то есть языка, мифов и обычаев, которые, по его мнению, представляют собой не фрагменты творчества народного духа, а сам этот дух.
Зарождение этнопсихологии
В отечественной традиции
Зарождение этнопсихологии в нашей стране связано с потребностями изучения психологического облика, традиции и привычек поведения многочисленных народов страны. Интерес к психологии народов, населяющих издавна Россию, проявляли такие известные общественные деятели нашего государства, как: Иван Грозный, Петр I, Екатерина Вторая, П.А. Столыпин; выдающиеся русские ученые М.В. Ломоносов, В.Н. Татищев, Н. Я. Данилевский; великие русские писатели А.С. Пушкин, Н.А. Некрасов, Л.Н. Толстой и многие другие. Все они обращали серьезное внимание в своих высказываниях и работах на психологические различия, существующие в быту, традициях, обычаях, проявлениях общественной жизни представителей различных этнических общностей, населявших Россию. Многие свои суждения они использовали для анализа характера межнациональных отношений, прогнозирования их развития в будущее. А.И. Герцен, в частности писал: «...Не зная народа, можно притеснять народ, кабалить его, завоевывать, но освобождать нельзя...» (Герцен А.И., 1959, Т. 6, с. 77).
Попытки сбора этнопсихологических данных и формулировки основных принципов психологической этнографии были предприняты Русским географическим обществом, при котором действовал этнографический отдел. В. К. Бэр, Н. Д. Надеждин, К.Д. Кавелин в 40-50-е годы XIX века сформулировали основные принципы этнографической науки, и в том числе психологической этнографии, которые и стали проводиться в жизнь. К.Д. Кавелин, например, писал о том, что нужно стремиться к определению характера народа в целом путем изучения его отдельных психических свойств в их взаимосвязи. Народ, считал он, «представляет собой такое же единое органическое существо, как и отдельный человек. Начинайте исследовать его отдельные нравы, обычаи, понятия и остановитесь на этом, вы ничего не узнаете. Умейте взглянуть, на них в их взаимной связи, в их отношении к целому народному организму и вы подметите особенности, отличающие один народ от другого» (Саракуев Э.А., Крысько В.Г., с. 38)
Н.И. Надеждин, предложивший термин психическая этнография, полагал, что этот раздел науки должен изучать духовную сторону человеческой природы, умственные и нравственные способности, силу воли и характера, чувство человеческого достоинства. Как проявление народной психологии рассматривалось им и устное народное творчество – былины, сказки, песни, пословицы.
С 1847 г. начала осуществляться программа изучения этнографического своеобразия населения России, разосланная во все губернские отделения Географического общества. В 1851 г. общество получило 700 рукописей, в 1852 г.–1290, в 1858 г.– 612. На основании их были составлены отчеты, содержавшие и психологические разделы, в которых сопоставлялись и сравнивались национально-психологические особенности малороссов, великороссов и белороссов. В результате к концу XIX века был накоплен внушительный банк этнографических данных народов России.
В 70-е годы 19 века была предпринята попытка встроить этнопсихологию в психологическую науку. Эти идеи возникли у К.Д.Кавелина (участник программы этнографических исследований Русского географического общества), который не удовлетворивишись результатами сбора субъективных описаний умственных и нравственных свойств народов, предложил пользоваться объективным методом изучения народной психологии по продуктам духовной деятельности – памятникам культуры, обычаям, фольклору, верованиям. Задачу психологии народов Кавелин видел в установлении общих законов психической жизни на основе сравнения однородных явлений и продуктов духовной жизни у разных народов и у одного и того же народа в разные эпохи его исторической жизни (Т.Г.Стефаненко, с.48)
В Санкт-Петербурге в издательствах «Досуг и дело», «Природа и люди», «Кнебель» в 1878-1882, 1909, 1911, 1915 годах вышел ряд этнографических сборников и иллюстрированных альбомов с работами российских исследователей Гребенкина, Березина, Острогорского, Эйснера, Янчука и др., где наряду с этнографическими характеристиками есть немало национально-психологических. В результате к концу XIX века был накоплен значительный банк этнографических и этнопсихологических характеристик народов России.
Значительный вклад в развитие этнопсихологии в России внес А.А. Потебня – украинский и русский философ – славянист, разрабатывавший вопросы теории фольклора, этнографии и языкознания. Он стремился раскрыть и объяснить механизмы формирования этнопсихологической специфики мышления. Его фундаментальный труд «Мысль и язык», а также статьи «Язык народов» и «О национализме» содержали глубокие и новаторские идеи, позволяющие понять природу и специфику проявления интеллектуально-познавательных национально-психологических особенностей. По мнению А.А. Потебни, главным не только этнодифференцирующим, но и этноформирующим признаком любого этноса, обуславливающим существование народа, является язык. Все существующие в мире языки роднят два свойства – звуковая «членораздельность» и то, что все они есть системы символов, служащих выражению мысли. Все остальные их характеристики этносвоеобразны и главная среди них – система приемов мышления, воплощенная в языке.
А.А. Потебня считал, что язык – не есть средство обозначения уже готовой мысли. Если бы это было так, было бы неважно, какой язык использовать, они были бы легко взаимозаменяемы. Но этого не происходит, потому что функция языка, согласно П., не обозначать уже готовую мысль, а творить ее, преобразовывая первоначальные доязычные элементы. При этом представители разных народов посредством национальных языков формируют мысль своим, отличным от других способом. Развивая в последующем свои положения, Потебня. пришел к целому ряду важных выводов: а) утрата, народом своего языка равносильна его денационализации; б) представители разных национальностей не всегда могут наладить адекватное взаимопонимание, т. к. существуют специфичные особенности и механизмы межэтнического общения, которые должны учитывать мышление всех сторон общающихся людей; в) культура и образование развивают и закрепляют этноспецифические характеристики представителей тех или иных народов, а не нивелируют их.
Ученик и последователь А.А. Потебни – Д. Н. Овсянико - Куликовский стремился выявить и обосновать механизмы и средства формирования психологического своеобразия наций. Согласно его концепции, основными факторами формирования национальной психики являются элементы интеллекта и воли, а элементы эмоций и чувств в их число не входят. Поэтому, например, чувство долга не является этноспецифичным для немцев, как это было принято считать раньше. Вслед за своим учителем Д. Н. Овсянико-Куликовский считал, что национальная специфика заключается в особенностях мышления и искать ее нужно не в содержательной стороне мышления и не в его результативности, а в бессознательной сфере психики человека. Язык при этом выступает стержнем народной мысли и психики и является особой формой накопления и сбережения психической энергии народов.
Он пришел к выводу, что все нации можно разделить условно на два основных типа: активные и пассивные – в зависимости от того, какая из двух видов воли – «действующая» или «задерживающая» – преобладает у данного у этноса. Каждый из этих типов, в свою очередь, можно разложить на ряд разновидностей, подтипов, отличающихся друг от друга определенными этноспецифичными добавочными элементами. Например, к пассивному типу ученый относил русский и немецкий национальные характеры, различающиеся имеете с тем присутствием у русских элементов волевой лени. К активному типу он относил английский и французский национальные характеры, различающиеся присутствием у французов излишней импульсивности. Многие идеи Овсянико-Куликовского были эклектичны и слабо аргументированы, являясь следствием неудачного применения идей 3. Фрейда, однако, в последующем они натолкнули исследователей этнопсихологии на правильный анализ интеллектуальных, эмоциональных и волевых национально-психологических особенностей.
В поисках методологии этнопсихологических исследований полезно обратиться к трудам русских религиозных философов XX столетия, чей напряженный духовно-нравственный подвиг глубинного постижения смысла национальной принадлежности в жизни человека, вызванный у многих из них насильственной разлукой с родиной, является одной из вершин мировой философии по данному вопросу. Большинство российских мыслителей 19 века, а также философы и историки Русского зарубежья 20 века задумывались над проблемой раскрытия русской души, вычленения ее главных характеристик. П.Я.Чаадаев, П.Сорокин, А.С.Хомяков, Н.Я.Данилевский, Н.Г.Чернышевский, В.О.Ключеский, В.С.Соловьев, Н.А.Бердяев, Н.О.Лосский, И. Ильин и многие другие описывали черты русского характера, систематизировали факторы формирования русской души.
Можно привести в качестве примера некоторые из мыслей русского философа И. Ильина относительно важности национальных корней в жизни человека для истинного и глубокого межнационального общения и взаимопостижения. По И. Ильину, существует закон человеческой природы и культуры, согласно которому все великое может быть сказано человеком или народом только по-своему, и все гениальное родится именно в лоне национального опыта, духа и уклада, поэтому философ предостерегает, что «национальное обезличение есть великая беда и опасность в жизни человека и народа». Родина (т.е. осознанная этническая или национальная принадлежность), по мнению Ильина, пробуждает в человеке духовность, которая может и должна быть оформлена как национальная духовность. И только пробудившись и окрепнув, она сможет найти доступ к созданиям чужого национального духа. Любить родину, по Ильину – значит, любить не просто «душу народа», т. е. его национальный характер, но духовность его национального характера. «...Тот, кто совсем не знает, что такое дух, и не умеет любить его, тот не имеет и патриотизма. Но тот, кто чует духовное и любит его, тот знает его сверхнациональную, общечеловеческую сущность. Он знает, что великое русское – велико для всех народов; и что гениальное греческое – гениально для всех веков; и что героическое у сербов заслуживает преклонения со стороны всех национальностей; и то, что глубоко и мудро в культуре китайцев или индусов, – глубоко и мудро перед лицом всего человечества. Но именно поэтому настоящий патриот не способен ненавидеть и презирать другие народы, потому что он видит их духовную силу и их духовные достижения» (Ильин И.,1993). В данных мыслях заложен зародыш тех идей, которые получили свое научное оформление и развитие в конце нашего столетия в виде осознания важности наличия позитивной этнической идентичности как источника этнической толерантности в сфере межэтнического взаимодействия и взаимовосприятия (Лебедева Н.М., с. 13).
Особые заслуги в развитии этнопсихологии в России принадлежат профессору Московского университета Г.Г. Шпету, первым в России начавшему читать курс этнопсихологии и организовавшему в 1920 году единственный в стране кабинет этнопсихологии. В 1927 году он опубликовал работу «Введение в этнопсихологию», где в форме дискуссии с В. Вундтом, М. Лацарусом и Г. Штейнталем выразил свои взгляды на предмет и основной метод этнопсихологии. Предметом исследования он также считал «народный дух». Однако под «народным духом» он понимал не некую таинственную субстанцию, а совокупность конкретных субъективных переживаний людей, психологию «исторически образующегося коллектива», т.е. народа» (Шпет Г.Г., 1996, с.341).
Этническая психология, с точки зрения Г.Г. Шпета, должна быть описательной, а не объяснительной наукой. Предметом ее, по его мнению, является описание типичных коллективных переживаний представителей конкретного народа, которые выступают следствием функционирования их языка, мифов, нравов, религий и т.п. Как бы отдельные представители той или иной одной этнической общности ни были индивидуально различимы и сколько бы несхожим ни было их отношение к подобным социальным явлениям, всегда можно найти нечто общее в их реакциях. При этом общее не есть усредненное целое, не есть совокупность сходств. Общее понималось им как «тип», как «репрезентант психики многих индивидов», как характеристика, объединяющая и показывающая нюансы всего своеобразия мыслей, чувств, переживаний поступков и действий людей той или иной национальности.
Шпет не сомневался в том, что в самом по себе культурно-историческом содержании народной жизни нет ничего психологического. Психологично лишь отношение к продуктам культуры, к смыслу культурных явлений. Поэтому этническая психология должна изучать не язык, нравы, религию, науку, а отношение к ним, так как нигде так ярко не сказывается психология народа, как в его отношениях к им же созданным духовным ценностям (Шпет Г.Г., 1996, с.341).
4.4. Развитие «психологии народов»